Темперамента в тебе ни на грош.
– Просто у меня есть ответственность, – заявил Мачколян. – Семья – это самое главное. А у тебя ветер в голове, мой дорогой.
– Не знаю, что у меня в голове, но вот на душе у меня неспокойно. Мне кажется, что сейчас я могу упустить это самое главное, про что ты говоришь. Пожалуй, я пойду спрошу, не нужна ли этой милой девушке помощь, – будто во сне сказал Максимов и, не откладывая дела в долгий ящик, зашагал через площадь.
– Э, постой! – окликнул его Мачколян. – Имей совесть! Валентин не велел разбегаться!
– С вами разбежишься! – буркнул в ответ Максимов, продолжая движение в направлении странной парочки.
Едва он подошел к девушке и завязал разговор, как из дверей административного здания появился озабоченный Грачев и, посмотрев по сторонам, объявил:
– Все нормально! Нас ждут в доме по соседству. Объяснили, что нужно доехать до конца квартала, завернуть во двор, найти дверь с вывеской «Комитет по недвижимости» и подняться на второй этаж. Самохин сейчас там. Это тот, кого назначили руководителем новой структуры. Он нас ждет. А где Максимов?
Мачколян махнул рукой.
– Повело кота... – добродушно сказал он.
Грачев посмотрел, неодобрительно покачал головой и полез в машину.
– Ну-ка, крикни его! – сказал он.
– Да ты езжай, а мы пешочком тебя догоним, – сказал подошедший Величко. – Пока ты там знакомства завязываешь, мы тут как тут будем.
Грачев молча захлопнул дверцу и приказал Пантюхину ехать. Машина зафырчала и, обдав оставшихся ядовитым дымом, покатила в конец квартала. Мачколян замахал руками, призывая Максимова присоединиться.
– Пора, Макс! – крикнул он. – Телефончик запиши и кланяйся!
Неожиданно на его зов откликнулся не только Максимов. Мачколяну показалось, что девушка даже прежде сорвалась с места и направилась в его сторону. Максимов, обольстительно улыбаясь, заспешил вслед за ней, а унылый тип в пиджаке, немного подумав, поплелся в арьергарде, поминутно утирая крупные капли пота, катящиеся по его лицу.
Девушка шагала с таким решительным видом, что Мачколян невольно улыбнулся. Она выглядела хрупкой и совсем юной, но отнюдь не беспомощной.
– Сейчас попросит унять нашего Андрюшу, – тихо сказал Величко. – Иначе пригрозит, что сдаст его в милицию. За сексуальные домогательства.
– Очень может быть, – согласился Мачколян. – Похоже, у нее даже доказательства имеются.
Он намекал на предмет, болтавшийся вокруг запястья девушки на тонком ремешке. Предмет оказался не сумочкой, а диктофоном.
– Предусмотрительная девушка! – сказал Мачколян. – Молодец. С нашим братом так и надо.
Но к их обоюдному удивлению, приблизившись, незнакомка заговорила совсем не о Максимове.
– Здравствуйте! Вы из Желтогорска, верно? Приехали насчет нашего МЧС, правильно? – как из пулемета выпалила она. – Ну и прекрасно! Вы нам очень нужны. Мы никуда не можем достучаться, а ситуация именно чрезвычайная...
– Стоп-стоп-стоп! – широко улыбаясь, перебил ее Мачколян. – Не так быстро, милая! А то у нас мозги не успевают переваривать. Мы еще твою красоту как следует не успели оценить, а ты нам уже про ситуацию толкуешь...
– Что вы бабники и трепачи, я уже поняла, – сказала девушка, презрительно махнув рукой в сторону Максимова. – Но речь идет о вещах серьезных. И я требую, чтобы вы меня выслушали.
– Да мы вас слушаем, – сказал Величко. – Ну и что за чрезвычайная ситуация? Нам показалось, что все здесь у вас спокойно.
– Показалось! – уничтожающе произнесла девушка. – Да наш главный эколог год уже бьется как рыба об лед. Общественность запугана. Свободную прессу зажимают. И все потому, что в городе творятся чудовищные безобразия! Вы знаете наш лакокрасочный завод?
– Начитаны, – ухмыльнулся Мачколян.
– Значит, знаете? – нетерпеливо махнула рукой девушка. – А знаете о том, что отходы производства безо всякой очистки сбрасываются в реку? А вы знаете, что новый корпус строится безо всякого соблюдения положенных норм, строительных, санитарных, любых... Что рабочие, которые заняты на строительстве, проживают в скотских условиях и занимаются черт знает чем? Знаете, что ядовитые и пожароопасные вещества хранятся на заводе как попало?
– Минуточку, уважаемая! – остановил ее Величко. – Ситуацию вы нарисовали действительно неприглядную. Вот только не пойму: при чем тут мы? У вас здесь есть начальство, суды, правоохранительные органы, экологи, наконец! Попробуйте сами разобраться со своими проблемами.
– Вы меня не слышите, что ли? – гневно сказала девушка. – Мы здесь не можем никуда достучаться.
– А вы, собственно, кто? – с интересом спросил Величко.
– Моя фамилия Лукьянова, – гневно заявила девушка. – Я корреспондент независимой газеты «Время». А это наш эколог Щепанов.
Бледный мужчина в пиджаке неловко поклонился, опасливо косясь на Графа, который зорко наблюдал за незнакомыми ему людьми.
– Мы в курсе, что должны были приехать люди из центра, – продолжила девушка. – Будет много речей, аплодисментов, будут напутствия, будете разрезать красную ленточку, мэр будет пожимать вам руку... Вам самим это интересно?
– Посмотрим, – сказал Величко. – Но, по-моему, вы должны это приветствовать. Новая служба будет вам очень кстати.
– Ну уж вам, наверное, известно, что дело не в количестве служб, а в отношении к делу! – запальчиво сказала девушка.
– Я думаю, что каждый прежде всего должен заниматься своим делом, – сухо возразил Величко. – В наши планы встреча с прессой не входит. У нас другие дела. Так что извините, нас ждут.
Он решительно повернулся и пошел прочь. Граф неслышно поднялся и деловито затрусил следом. Под жесткой шкурой перекатывались тугие мышцы. Рассерженная девушка с презрением посмотрела им обоим в спину. Мачколян развел руками.
– Делать нечего! – сказал он. – Саша прав. Нас ждут.
Максимов догнал его уже у самых ворот. Он запыхался, но был радостно возбужден.
– Она великолепна! – сказал он мечтательно. – Я всегда искал именно такую женщину. И кто бы мог подумать – ведь мы могли никогда не встретиться! Я считаю, это перст судьбы.
Мачколян скептически улыбнулся.
– А мне показалось, что она в тебе немножко разочарована, – заметил он.
Максимов протестующе махнул рукой.
– Это она в вас разочарована! – воскликнул он. – Мы-то с ней нашли общий язык, не сомневайся.

Глава 2
Вовчик был стройным и смазливым, как баба, поэтому в качестве приманки решили использовать его. Собственно, решение принимал Черный в одиночку, как и все прочие решения, но они не обсуждались. Тот, кому приходило в голову обсудить идею Черного, должен был заранее готовиться к большим неприятностям. Таковых на этот раз не нашлось. Даже Вовчик, которому от задумки Черного пришлось хуже всего, хотя и протестовал, но не слишком громко. Однако совсем промолчать он, конечно, не мог.
– Что я тебе – педераст, что ли? – с обидой сказал он. – Ничего другого нельзя было придумать?
Черный, посмеиваясь, объяснил:
– Придумать, может, и можно было, но это самое лучшее. Ты прикинь, кому сейчас на дороге тачку остановят? Только одинокой бабе с хорошей фигурой. У нас, сам знаешь, баб нет, поэтому мы эту бабу нарисуем. Наденешь паричок, сюда чего-нибудь подложишь... Юбку, так и быть, надевать не будешь – обойдемся брюками. Сейчас половина баб в брюках ходит. Морду побреешь, подкрасишь кое-где, и все будет в ажуре. Тормознешь на трассе тачку – и можешь сразу все снимать! А насчет того, педераст ты или не педераст, так у нас, по-моему, все знают, что ты натурал. А если кто-то сомневается, пусть выскажет – я ему сам все объясню.
Последнее замечание, наполненное скрытой угрозой, могло показаться излишним – все сидели с каменными лицами и рассуждать насчет ориентации Вовчика вроде бы и не собирались. Однако Черный для убедительности обвел всех тяжелым взглядом, а потом еще раз объяснил ближайшие планы и цели.
– Короче, для дела нам нужна тачка, – сказал он. – Быстрая и надежная, но такая, чтобы не слишком бросалась в глаза. Белый «Мерседес» нам не нужен. Но и барахло с вазовского завода тоже ни к чему. Никогда не знаешь, что там через минуту полетит в моторе. Короче, Вовчик, ты здесь должен смотреть в оба – чтобы тачка была хорошая, чтобы номера были, по возможности, не местные и чтобы в ней один человек сидел. Нам лишняя мокруха ни к чему. Во всем должна быть мера. Ловить тачку будем на трассе с утра пораньше. С утра люди доверчивые. Сделаем дело, машину отгоним сюда в сарайчик, и до вечера. После обеда на завод привезут зарплату, сосчитают и запрут в сейф. Раздача у них завтра. А вечером на дежурство заступает Зацепа. Он нас проведет в контору. Козырь займется сейфом... Помнишь, Козырь, сколько раз сапер ошибается? Ну вот то-то! Упаси тебя бог ошибиться.
– А точно в кассе будет три лимона? – недоверчиво спросил Фермер.
Он и в самом деле целых два года жизни убил на то, чтобы стать фермером, но прогорел начисто и с тех пор никому и ничему не верил.
– Может, и больше будет, – спокойно ответил ему Черный. – Сведения верные. Зацепа сам слышал.
Зацепа работал в службе безопасности лакокрасочного завода и знал многое. Мысль взять заводскую кассу ему первому пришла в голову. Сначала он обдумывал ее в одиночестве, а потом позвонил Черному. Они знали друг друга с молодых лет, и хотя их пути разошлись, связь между собой они периодически поддерживали. Зацепа попросил Черного приехать, и тот приехал без слов – знал, что просто так старый приятель гонять его не станет.
Идея ему понравилась. А больше всего нравилось то, что кругленькую сумму, которую предстояло украсть, будет охранять сам Зацепа. Это было очень удобно и обещало почти беспроигрышный вариант. К тому же Зацепа с большим презрением отзывался о своих коллегах по охране, о своем начальстве и о местной милиции тоже.
– Тут все лохи, Черный! – убеждал он. – Они тут держат шишку, никто им и слова поперек сказать не может, все гладкие и сытые. Они даже в уме не держат, что их грабануть могут. Эта служба охранная, в которой я состою, больше для понту. Да и деньги охранникам платят смешные.
– А ты, значит, решил сам добрать, что тебе причитается? – скупо улыбнулся на это Черный.
– А там не только мне хватит, – успокоил его Зацепа. – Четыре-пять лимонов точно в сейфе будет. А если еще в личных закромах директора порыться, так там вообще такие сюрпризы могут обнаружиться... Он ведь у нас привычку имеет каждый месяц в Париж мотаться. Слабость у него к Парижу... Представляешь, какие бабки для этого требуются?
– Не представляю, – ответил Черный. – Я невыездной. Но догадываюсь, что бабки приличные. В общем, считай, что ты меня уговорил. Берусь я за это дело.
Они обговорили самое основное, и Черный сразу же уехал. Но через неделю вернулся. С ним было еще пятеро. На заводе в Бельске строился новый корпус. Работяг набирали откуда попало, но платили бессовестно мало, и оттого текучка на стройке была огромная. Приятелей Черного взяли разнорабочими, даже не спросив документов. Поселились они в бараке неподалеку от завода. Таких деревянных бараков и покосившихся одноэтажных избушек вокруг завода было множество. Жить в них было сложно, зато до стройки – рукой подать. И еще здесь было полно брошенных сарайчиков и погребов. Спрятать можно было что угодно – хоть труп, хоть машину, хоть чемодан с деньгами. Правда, чемодан все равно бы высмотрели – народ, который работал на стройке, был совсем ушлый – но уж зато насчет болтовни можно было не опасаться. Здесь все знали, что язык существует для того, чтобы держать его за зубами.
Черный строго следил за тем, чтобы его подопечные выходили на работу. Они ворчали, но в конце концов подчинялись.
– Никто не заставляет вас ставить трудовые рекорды, – убеждал Черный. – Но валяться целыми днями в бараке – только внимание к себе привлекать. Вы обычные работяги, без претензий. Нужно, чтобы ваши рожи примелькались и не вызывали здесь удивления. Заодно присматривайтесь и принюхивайтесь. У нас тут все должно быть как на ладони.
Только в последний день Черный постановил, что на работу никто не выходит. Ничего особенного в этом не было. На стройке ежедневно недосчитывались десятка человек. Кто-то уходил в запой, кто-то попадал в милицию, кто-то вообще смазывал лыжи. Основную информацию о заводе они уже собрали. Знали, сколько человек выходит в ночную смену, сколько человек охраны, знали, где располагается бухгалтерия и кабинеты начальства. Оставалось раздобыть машину, на которой Черный планировал уехать с добычей.
Рано утром, едва только над бараками начало сереть небо, Черный поднял всех и вывел на пустырь. Вскоре туда подъехал Зацепа на своих стареньких «Жигулях». Туда набились, как сельди в бочку. Зацепа только головой покачал, но ничего не сказал, положившись на удачу.
Он вывез их за город – туда, где проходила основная автотрасса. Она проходила к востоку от города, отделенная от него неширокой глинистой котловиной и цепью лесопосадок. Возле одной из рощ Зацепа их высадил и тут же уехал. Они скрылись за деревьями, и Черный лично занялся маскарадным костюмом Вовчика.
Вовчик скрипел зубами, но терпел. Ему приладили фальшивую грудь, подложили поролон на бедра. Потом втиснули в женские брюки и в завершение натянули на голову роскошный парик. В женском обличье Вовчик смотрелся очень аппетитно.
– Центровая баба! – с восхищением прокомментировал Черный результаты своей работы. – На такую любой фраер клюнет, попомните мое слово! Только рожу такую мрачную не делай, а то подумают, что у тебя критические дни! – усмехнулся он. – Ты должен привлекать внимание, а не отпугивать клиентов.
Они подыскали удобное место вблизи дороги и, спрятавшись за кустами, стали ждать. Черный наскоро объяснил каждому, что тот должен делать.
– А если с тачкой ничего не выйдет? – мрачно спросил Козырь. – Больно рано приехали. И вообще, не сказать чтобы здесь наблюдалось оживленное движение.
– Не гони фуфло! – резко сказал ему Черный. – Ты видел когда-нибудь дорогу, по которой никто не ездит? И часа не пройдет, как ключи будут у нас в кармане, без базара. Сопли только жевать не надо.
Несмотря на такое оптимистическое заявление, на дороге долгое время ничего не происходило. Уже из-за горизонта начало выкарабкиваться солнце – уже первые его лучи казались нестерпимо жаркими, – но подходящей машины так и не появлялось. Проезжали мимо бесполезные грузовики, крытые брезентом, дальномеры с трубами, раздолбанный пустой автобус и даже милицейский «УАЗ» с выключенным маячком. Легковушек как на грех не было ни одной.
Потом наконец поехали и они. Проскочила какая-то важная навороченная «Волга», потом подряд три дистрофические «Оки» разной расцветки, потом «Москвич» с дребезжащим кузовом.
– Автомобильное кладбище какое-то! – недовольно проворчал Вовчик, которому становилось жарко в парике и в поролоне.
– Не баклань! – оборвал его Черный. – И паричок поправь! А то на шлюху похож, которую из кабака выкинули...
– На шлюху скорее тормознут! – булькающим смехом засмеялся Енот, круглый, с лоснящимися румяными щеками. – Честные девушки никого не интересуют, Черный!
– Шлюха тоже должна выглядеть прилично, – назидательно сказал Черный и вдруг вскинул голову. – Тихо! Тачка едет!
Все уставились через кусты на дорогу. Воздух над шоссе уже раскалился, и над ним плыло сизое марево. Силуэт приближающейся машины вынырнул из него, точно из водяного потока. Но по мере приближения очертания его делались все более четкими, и наконец все увидели, что это новенький внедорожник «Тойота». Сверкая хромом и лаком, он мчался прямо на них, вызывая чувство зависти и досады.
– Броская тачка! – сквозь зубы сказал Изюм. – Весь курмыш сбежится посмотреть. Пропускаем, Черный?
Черный озабоченно посмотрел на часы и толкнул Вовчика в спину.
– Ладно, пошел! – сурово сказал он. – Время поджимает. Скоро тут столпотворение начнется. Ждать больше нечего.
Вовчик выматерился и полез из кустов.
– Сумочку не забудь! – прикрикнул Черный.
В дамской сумочке, которую приготовили Вовчику, лежал внушительный кусок свинца. Он молча подхватил сумочку с земли и торопливо направился к шоссе.
– Легче шаг! – крикнул ему вслед Черный.
Действительно, в походке Вовчика было маловато женственности. Странное сейчас представлял он из себя зрелище – платиновая блондинка баскетбольного роста, в обтягивающих брючках, широко, по-мужски шагающая по кочкам, раздраженно размахивающая сумочкой. Однако никто из наблюдавших за ним и не подумал засмеяться. Все замерли.
Вовчик выскочил на обочину, когда до машины оставалось метров пятнадцать. Он поднял руку.
– Я бы хрен остановился, – задумчиво сказал Фермер.
– Ты бы не остановился, даже если бы на дороге сто долларов лежало, – ответил Черный. – Не поверил бы.
– Вовчик на сто долларов не смотрится, – мрачно заметил Изюм.
1 2 3 4 5