– Бог в помощь! – поприветствовал тружеников отец Василий.
– Иди-иди, батюшка! – весело отозвалась одна из плечевых. – А то твои старушки, поди, заждались…
– Объяснил бы ты этим оторвам, отец, что нельзя в таком режиме работать! – пошутил невесть откуда взявшийся капитан Белов – начальник поста. – Слышали, девочки? Бог запрещает!
– Господь наш работать не запрещает, – мягко пояснил отец Василий. – Господь нам свою любовь заповедовал.
– Так я у него тогда почти святая! – заржала плечевая и призвала в свидетели шофера. – Чего-чего, а любви во мне хоть отбавляй! Правда, Паша?
– Блуд не есть любовь, – серьезно возразил отец Василий. – Они по природе своей разнятся. Блуд от праха, а любовь от духа.
– Брось, отец, – махнула рукой плечевая. – Двадцать один год на свете живу, а разницы так и не уловила.
Отец Василий понимающе кивнул.
– Так бывает. Для одних эта дорога ведет в храм, – показал он на трассу. – А для других эта же самая дорога – путь прямо в ад.
– Ладно, поп, будет тебе пугать, – устало и зло посмотрела на него плечевая. – В церкви у себя агитировать будешь.
– Ей с таким задом, – ущипнул девушку за ягодицу капитан, – рано еще о душе думать.
Плечевая коротко взвизгнула.
– Что ты пищишь? – засмеялся капитан. – Я ж тебя по любви ущипнул, не по блуду. Скажи ей, батюшка…
– Всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействует с нею в сердце своем, – вздохнул отец Василий и пошел дальше вдоль бесконечного ряда пыльных кабин.
– Бабки гони, капитан! – услышал он за спиной женский смех. – Слышал, что поп сказал? Прелюбодействовал в сердце своем? Значит, плати!
«Прости их, Господи!» – мысленно попросил отец Василий. – Ибо не ведают, что творят…»
– Доброе утро, батюшка! – раздалось от шашлычной.
– Бог в помощь, Анзор! – улыбнулся шашлычнику отец Василий.
– Доброго утречка, отче! – крикнул с другой стороны главный конкурент Анзора – хозяин придорожной кафешки Иван Петрович.
– Храни тебя Господь!
Каждое утро он проходил мимо поста ГИБДД, проституток, водителей, работников нового, уже не советского общепита, терпеливо отмечая мельчайшие изменения в этих бесконечно уставших от нечеловеческих нагрузок и безверия людях.
Водители останавливались в Усть-Кудеяре ненадолго. Ночь – и они снова в пути, но проходила неделя, иногда две, а то и пара месяцев, и отец Василий снова встречал на стоянке знакомые лица и был счастлив, если они расцветали щедрыми, широкими улыбками.
Однажды разгорелся конфликт. На Анзора наехала местная братва – так, сопляки, Мишка Шатун мог их унять одним жестом и даже знал, кто чей брат и кто чей сын. Но для отца Василия этот язык давно стал чужим, и он просто встал в дверях и тихо молился за них, забывших все, во что вот уже тысячу лет веровали их предки. Эта пацанва даже не представляла, от какой мощи отвернулась, и наивно полагала, что сила человеческая в мышце да наглом окрике.
– Чего он здесь стоит? – спросили Анзора пацаны, но шашлычник только пожал плечами, и тогда отец Василий подошел ближе и внимательно, по очереди, заглянул каждому из них в глаза.
– Чего он? – дернулся было самый молодой, но остальные стихли и один за другим начали опускать глаза долу. Ни один не выдержал его взыскующего взгляда.
Отец Василий уже уходил, когда услышал сзади:
– Чего ты заладил: «Чего он да чего он»! Это же Мишка Шатун!
И тогда он вернулся и поправил парня:
– Отцом Василием меня зови. А тебе скажу вот что: вот уж четыре месяца, как матушка твоя преставилась, а ты даже в храм Божий не зашел, не помянул…
Парень дернул кадыком, но крыть было нечем. Все было чистой правдой.
Отец Василий не переставал восхищаться и удивляться силе Слова. Каждый раз он видел, как происходит это простое, но такое неоспоримое чудо. Обычное человеческое слово меняло все. И дело даже не в том, что в тот раз обошлось без мордобоя и ребята договорились с Анзором как-то иначе… Отец Василий чувствовал и другое – люди менялись внутренне. Он видел, как мигом прекращается стремительное падение человека вниз, стоит вовремя сказать ему то, что достигает сердца; иногда хватает буквально двух-трех слов. Лишь бы человек понимал, что его не пытаются ни унизить, ни использовать, лишь бы он осознавал, что отец Василий не пытается его ни завербовать в «стройные ряды праведников», ни занести в «статбланк покаявшихся грешников»… Лишь бы чувствовал, что все, что говорит священник, говорится Оттуда и только для него. Чаще всего именно так и было.

* * *
Отец Василий подошел к храму Святого Николая-угодника и невольно залюбовался им – так хорошо, так ладно, так прочувствованно он был поставлен. Понимали наши предки, что и зачем делали.
У храма, в котором он служил, была сложная и неоднозначная история. В 1856 году здесь, прямо в стенах Божьего храма, жандарм Силантий Кречетов застрелил известного по всей губернии разбойника по имени Михаил Сума. Там были личные счеты – года за четыре до того Сума надругался над дочерью жандарма. Но после этого богопротивного человекоубийства начались неурядицы. Рукой жандарма точно бес водил.
Дважды храм горел, но каждый раз был восстановлен не без помощи усть-кудеярского купечества, давно и эффективно использовавшего выгодное местоположение своего селения. Именно через Усть-Кудеяр по всей губернии везли камень и железо, и даже сам губернатор Федор Иванович Хренов не раз приезжал сюда лично. Очень почитал сановник покровительствующего путникам и торговцам святого угодника Николая.
После революции стало хуже. Здание реквизировало новое государство, а вскоре в нижнем храме расположилось усть-кудеярское отделение губчека. И почти сразу случился третий в истории храма пожар. Тогдашние советские газеты об этом умолчали, но в народе говорили, что при пожаре погибли все местные чекисты, кроме двух молоденьких стажеров, еще не успевших обагрить руки кровью невинных. Так ли это было на самом деле, уже не проверишь, но слава за этим местом с тех пор закрепилась недобрая.
В 1934 году опаленные огнем стены храма снесли, а на месте этом устроили торжище, усть-кудеярский колхозный рынок, но все было без толку, торговля ни у кого здесь не шла. То рынок горел; то обрушившимся со степей ветром срывало крыши рядов, то еще какая-нибудь напасть…
А весной 1995 года, когда Михаил Шатунов поехал поступать в семинарию, один из самых удачливых усть-кудеярских «новых купцов» Алексей Смородинов пожертвовал на восстановление храма изрядную сумму. И у храма Божьего началась вторая жизнь. Его отстроили на том же самом фундаменте, один в один к старому проекту.
И во всем чувствовалась Божья рука. Как рассказал в приватной беседе с вернувшимся в родной поселок служить отцом Василием эмчепэшник Алексей, тот знаменитый пожар спас его прадеду жизнь. В огне сгорели все следственные документы, включая и основной – донос. Так что, когда прадеда подвезли к пылающему зданию губчека, кроме постановления на арест, подписанного погибшим следователем, никаких улик против него, в общем, и не было. И человека отпустили. Божий промысел все связал воедино: и судьбы, и обстоятельства.
Прадед будущего «нового русского» не стал повторно искушать судьбу и уехал из Усть-Кудеяра на долгие восемнадцать лет, чтобы вернуться уже в 1946 году кавалером ордена Отечественной войны. Наверное, только поэтому и стало возможным восстановление храма, пусть и через полстолетия…
– Благословен будь! – перекрестил отец Василий церковного сторожа, всегда встречавшего его у ворот, прошел по широкой, мощенной камнем дорожке к храму и остановился. В свете восходящего июльского солнца купола и кресты полыхали, словно огонь.

* * *
Утренняя служба шла, как обычно. Ближе всего к нему стояла не пропускающая ни одной службы мать воюющего в Чечне солдата, чуть дальше – две старушки, затем – молодой человек с огромными, болезненными глазами, а дальше всех, в полумраке, – неподвижная фигура высокого, крепкого мужчины. За все время службы он ни разу не двинулся с места и даже не перекрестился.
Отец Василий поразился его глазам. Тяжелый и отрешенный одновременно взгляд прихожанина напомнил ему прошлое. Именно такими глазами смотрели на него лет десять назад братья Бутусовы.
Братья убивали дальнобойщиков на трассе, связывавшей Тюменскую область и юг России, и следакам удалось вычислить их не сразу. Не оставляли братишки ненужных свидетелей ни среди чужих, ни среди своих. Легки они были на кровавое дело. Именно поэтому и брали их с величайшей осторожностью в одном из тюменских райцентров, в маленьком неприметном домишке на самой окраине.
Сначала около двух часов готовились: тщательно отслеживая эфир на ведущих «сотовых» частотах, отрезали пути к отступлению и под прикрытием дымящейся свалки определили место снайперу. Затем еще минут сорок старлей и пять ребят из его взвода ползли к домику со стороны глухой стены. А потом старлей скомандовал «Вперед!», и парни взяли бандитов прямо в постелях у баб – чисто и аккуратно.
И поначалу братья смотрели на них так же, как этот прихожанин, тяжелыми и одновременно отрешенными глазами. А потом, когда их голыми, как были, с заведенными назад руками, поставили на колени у стены, младший заплакал. Михаил смотрел на него и понимал, что он плачет не от боли или отчаяния, а от обиды. Впервые за много лет он не мог «равно ответить» своим обидчикам.
Отец Василий завершил службу, принял исповедь у юноши, а когда снова оглядел храм, человека с глазами из прошлого уже не было.

* * *
В девять утра отец Василий сел за руль своих «Жигулей» и поехал в «Теплосети». К зиме храм должен был отапливаться, а пока он был подключен, что называется, по временной схеме. Прошлой осенью денег, чтобы сделать все как полагается, не хватило.
Обычно отец Василий вел машину внимательно и осторожно. Светофоры в Усть-Кудеяре никогда толком не работали, а так и до греха недалеко, особенно в центре. Но сегодня даже он был исполнен нетерпения. Где-то впереди возникла пробка, и весь ряд телепался еле-еле. Шедший впереди серебристый «Опель» резко подался вправо и выскочил на тротуар.
– Куда тебя несет?! – возмутился отец Василий, но освободившееся впереди место занял.
«Опель» прибавил газу, ушел по тротуару на корпус вперед и резко затормозил. Раздался глухой стук, а уже в следующий миг отец Василий тоже ударил по тормозам – прямо на капот его «Жигулей» медленно валился с тротуара мужчина с залитым кровью лицом. И это был тот самый утренний прихожанин.
Отец Василий дернул за ручник, выскочил наружу и кинулся к упавшему прямо перед его капотом человеку. Подумал приподнять ему голову и понял, что поздно. Прихожанин уже отходил. Он жадно схватил отца Василия за руку, умоляюще на него посмотрел, но сказать ничего не мог. Тело мужчины мелко затряслось, глаза закатились, а потом он просто замер и отдал Богу душу.
– Ну-ка, отойди, отец! – жестко распорядились сверху.
Отец Василий поднял голову. На него внимательно смотрели суровые, недружелюбные глаза. Мужчин было двое, и вся их биография легко читалась в каждом их жесте.
«Из "Опеля"«, – понял отец Василий и увидел, что машина, сбившая мужчину на тротуаре, уже стоит на дороге метрах в шести от места происшествия.
– В сторону, я сказал! – с напором повторил тот, что выглядел постарше.
Отец Василий посторонился, встал, огляделся в поисках хотя бы одного рыцаря ГИБДД и, естественно, никого не обнаружил. Лишь машины в соседнем ряду торопились по своим делам, обходя затор слева.
– Готов! – мрачно сообщил тот, что выглядел помоложе.
– Вижу! – зло откликнулся старший и повернулся к отцу Василию. – Откуда он тебя знает?
– Как же прихожанину меня не знать?
– Ах, вот как?! – зловеще покачал головой старший. – Вовремя Корявый о душе подумал… И давно он у тебя в прихожанах?!
– Ты бы лучше о своей душе побеспокоился, – с укором посмотрел ему прямо в глаза отец Василий.
«Господи! Спаси и сохрани! – взмолился отец Василий.– И паче всего от гордыни!»
– Иди-иди, – повторил мужчина, потянул еще сильнее, и отец Василий заметил под пиджаком ремни от кобуры.
Священник быстро огляделся, но людей в погонах по-прежнему вокруг не наблюдалось. И тогда он изо всех сил толкнул одного на второго, не дожидаясь, пока они поднимутся с асфальта, кинулся к машине и, вывернув руль, стремительно выехал задом на тротуар.
«Что я делаю? – в ужасе думал он, одновременно с этой мыслью выруливая на задней скорости в проулок. – Их же задержать надо!» Но страх того, что он не выдержит и позволит прежнему Михаилу Шатунову проснуться, был сильнее всего.
Те, впереди, уже поднялись, и старший судорожно шарил под пиджаком, но именно в тот момент, когда он вытащил пистолет, отец Василий скрылся за углом панельной пятиэтажки.
«Надо Ковалеву позвонить, прямо в УВД! Сейчас же!» – решил он, развернулся и помчался по дворам, огибая детские качели, набитые арбузными корками мусорные контейнеры и побитые многочисленными машинами оградки вокруг вытоптанных газонов.
Он проехал жилой квартал насквозь и едва вознамерился выбраться на улицу Пушкина, как заметил у Дома быта все тот же серебристый «Опель». Отец Василий с тоской посмотрел на ряд телефонных будок и впервые пожалел, что так и не завел себе сотовый телефон. Если бы он позвонил начальнику Усть-Кудеярского УВД Ковалеву сразу, этими мужиками уже занимался бы ОМОН. Отец Василий подал свои «Жигули» назад, развернулся и повел машину через квартал. Вырулил на улицу Гоголя, глянул на раскуроченный телефон-автомат возле кафе «Волна», вздохнул и направился прямо к УВД. Но уже на следующем перекрестке он снова заметил на соседней полосе знакомый серебристый «Опель». Сомнений не оставалось – его преследуют.
«Что им от меня нужно? – пытался сообразить отец Василий. – От свидетеля, что ли, избавиться хотят?»
До УВД оставалось еще порядком, и отец Василий снова юркнул внутрь очередного квартала, долго кружил по узким проездам, выехал со стороны «Детского мира», миновал книжный магазин, ресторан, закусочную… как вдруг рядом появился джип и начал нахально прижимать его «Жигули» к обочине.
– Ты что делаешь? – возмутился отец Василий, но глянул и обомлел. На пассажирском сиденье джипа сидел один из тех двоих. Его преследовали жестко и планомерно и теперь уже на двух машинах.
В груди у отца Василия жарко полыхнуло, и он, с трудом погасив азарт противостояния, снова нырнул в подвернувшийся проулок и теперь уже газовал вовсю. Разбираться с этими бандитами лично он не хотел. Он проскочил мимо железных гаражей, проехал под мостком через Семенов овраг, объехал маленький микрорайон престижных коттеджей и только вывел свои «Жигули» на трассу у ресторана «Малибу», как увидел у коммерческого ларька через дорогу все тот же знакомый «Опель». Скрыться в маленьком Усть-Кудеяре было сложно.
«Господи! – вздохнул он. – Да что же им от меня надо?!»
Определенно они запомнили его «Жигули», но бросать машину было бессмысленно, ведь в своей рясе он не мог пройти незамеченным и трех шагов.
Сбоку раздался резкий сигнал, и отец Василий обернулся на звук. Молодой бритоголовый человек за рулем выезжающего со стоянки шикарного нового «Мерседеса» делал ему знаки рукой: мол, проваливай отсюда, всю дорогу загородил. Отец Василий потихоньку сдал назад и задумался.
Ситуация была не ахти. Чтобы добраться до телефона в ресторане, понадобится около минуты, а он на площадке перед рестораном будет как на ладони. Потом сам звонок… еще минута, да пока Ковалев кого-нибудь пришлет, если он, конечно, на месте. В дежурную часть звонить бесполезно: пока приедут, что-нибудь уже произойдет, – это отец Василий понимал.
Он обратил внимание на то, что «Мерседес» так и не выехал со стоянки, опустил боковое стекло своей машины еще ниже и обратился к бритоголовому водителю:
– Молодой человек, у вас телефон под рукой найдется?
– У меня – да, – усмехнулся парень. – А у тебя?
– У меня – нет, – развел ладонями над рулем отец Василий.
– Просеки разницу, папаша! – резко рассмеялся парень.
– Позвольте мне позвонить, – попросил отец Василий. – Я с удовольствием оплачу этот звонок.
– Девочку бери и звони, куда хочешь, – усмехнулся парень.
Отец Василий вгляделся и обнаружил, что на заднем сиденье «Мерседеса» уютно развалились две проститутки, профессия девушек была написана на их лицах.
– Ты чего, Колян, – засмеялась одна из них. – Это же здешний батюшка!
– Да? – сутенер вгляделся, увидел в полумраке салона «Жигулей» рясу и озадаченно почесал подбородок. Ерничать по этому поводу ему не хотелось. – Ну извините… – Он повернулся к девушке: – А ты откуда знаешь?
– Я ведь не все время в Тарасове жила, – печально сказала путана. – И школу в Усть-Кудеяре кончала…
«Значит, из областного центра девочки», – подумал отец Василий и посмотрел в сторону коммерческого ларька.
1 2 3 4 5