Вот тогда-то и заметил его молодой, но довольно известный в городе авторитет – Олег Сатаров.
Человек неглупый и амбициозный, Сатаров не стал банально и грубо наезжать на Лобникова. Формально он предложил ему сотрудничество в обмен на обеспечение безопасности самого Лобникова и его бизнеса.
Все годы работы с Сатаровым Лобников наблюдал, что путь молодого криминального лидера к успеху усеян не только «розами», но и кровавыми следами.
Но напрямую это Лобникова не касалось, и он старался не думать об этом, занимаясь своим непосредственным бизнесом. Делать это ему было нетрудно, поскольку его авторитет и состояние росли вместе с авторитетом самого Сатарова.
Возможно, именно поэтому Лобников никогда всерьез не задумывался над тем, что в случае непосредственной угрозы для себя Сатаров может физически устранить и самого Валерия.
Оторвавшись от тяжелых воспоминаний, Валерий бросил взгляд на стоящую на столе в рамочке фотографию жены и дочери. На самом деле Лобников никогда не был хорошим семьянином.
Являясь полноправным членом молодой бизнес-братии, он не раз вместе со своими приятелями проводил досуг в веселой компании девиц легкого поведения.
Кроме того, у Лобникова постоянно имелись любовницы-содержанки.
Фотографию же семьи Лобников поставил на свой рабочий стол, повинуясь новой моде, которой следовали многие из его друзей-бизнесменов, побывавших на Западе и лично наблюдавших на столах своих иностранных партнеров подобные знаки добропорядочности и социальной устроенности.
Однако по мере того, как росла дочь Маша, которой совсем недавно исполнилось пять лет, Лобников стал ловить себя на том, что ее веселая мордашка, смотрящая с фотографии, доставляет ему особый душевный комфорт. Он менял ее фотографии почти каждые полгода.
Дочь являлась, пожалуй, единственным человеком, к которому немного уставший и пресыщенный жизнью Лобников чувствовал настоящую привязанность.
Возможно, поэтому у Валерия наладились отношения с женой Ольгой. Последний год все меньше и меньше времени Валерий проводил с семьей. Их брак с Ольгой, который многим казался уже обреченным на разрыв, все же выдержал испытание на прочность.
Теперь же, переживая, пожалуй, самый серьезный жизненный кризис, Валерий явственно осознал, что семья является главной ценностью и опорой.
«Черт с ним, с этим бизнесом, денег у меня достаточно, чтобы прожить безбедно где-нибудь в тихом курортном городке. Когда-нибудь здесь все утрясется, и они смогут вернуться. Но сейчас главное – поскорее унести отсюда ноги».
Валерий загасил в пепельнице сигарету и достал из картонной коробки первую папку с документами.
Однако едва он раскрыл папку, как в комнате послышалась приглушенная трель мобильника.
«Не брать трубку и отключить сотовый к чертовой матери» – это было первое, о чем подумал Лобников.
Однако через несколько секунд он изменил свое решение, так как могла звонить Ольга, да и, в конце концов, он ничем не рискует, разговаривая по мобильнику, ведь люди Сатарова не знают, где он находится.
– Слушаю вас, – произнес в трубку Лобников.
– Добрый вечер, Валерий, – послышался ровный мужской голос.
– Кто это? – удивился Валерий, поскольку голос ему показался незнакомым.
– Это неважно, – ответил мужчина, – я действую по поручению Олега.
– Сатарова? – машинально уточнил Лобников.
– Разумеется, Сатарова, – подтвердил незнакомец. – Олег просил передать вам, чтобы вы отдали все документы по деятельности ваших фирм. Вас предупредили, что вы должны их изъять.
– Да, я так и сделал, – подтвердил Лобников, – пусть Олег не беспокоится, я сделал все, как надо.
– Как надо – это когда вы передадите документы нам, – более жестким тоном произнес незнакомец, – получив документы, мы сами их уничтожим.
– Я передам вам эти документы завтра утром, – ответил Лобников, стараясь говорить спокойно.
– Эти документы нужны нам сейчас и немедленно, – услышал он в ответ.
– Но сейчас уже ночь.
– Это не имеет никакого значения. Скажите, где вы находитесь, мы приедем и заберем их, – продолжал настаивать незнакомец.
После этой фразы собеседника у Лобникова не осталось никаких сомнений в том, что человека, говорящего с ним по телефону, интересуют не столько сами документы, сколько местонахождение самого Лобникова. Ведь далеко не факт, что там, где находится сейчас Валерий, непременно находятся и интересующие этих людей документы.
– Хорошо, – быстро согласился Лобников. – Приезжайте в ночной клуб «Якорная цепь», я буду вас там ждать. Сообщите вахтеру о своем приезде, и вас проведут ко мне в номер.
В ответ собеседник ничего не сказал. Он молчал достаточно долго для того, чтобы Валерий подумал о том, что разговор закончен.
Однако в следующий момент неожиданно для Валерия в трубке послышался яростный крик:
– Слушай, ты, сучоныш, не вздумай со мной в кошки-мышки играть! Ты у меня, падла, на таком крючке сидишь – не то что рыпнуться, даже пикнуть не сможешь…
– О чем вы говорите? – пораженный услышанным, спросил Лобников.
– О чем? – злорадно повторил незнакомец. – Сейчас ты поймешь о чем…
Из трубки после паузы донесся взволнованный голос Ольги:
– Валера… Нас схватили у самого входа… Я никого из них не знаю. Они говорят, что им нужен ты. Они утверждают, что ты им что-то должен, – далее голос Ольги сорвался на умоляющий крик: – Валера, я прошу тебя, отдай им все, что они хотят! Они угрожают нам расправой!
– Где Машка?! Она с тобой?! Что с ней?! – прокричал Лобников.
– Да. Она здесь, со мной, – ответила Ольга. – Эти люди сказали, что если ты не отдашь им то, что должен, то они…
Ольга не договорила, заплакав. В этот момент трубку у нее отняли, и до слуха Валерия снова донесся спокойный ровный голос незнакомца. Валерия поразило, насколько хорошо владеет собой этот человек, который только что кричал на него, оскорбляя и угрожая.
– Слушай меня внимательно, Валера, – произнес мужчина. – Сейчас ты мне скажешь адрес, по которому находишься, и будешь ждать нас, пока мы к тебе не приедем. Передашь нам документы, после этого твоя жена и дочь будут отпущены. Забирай их и сваливай из города куда-нибудь подальше – так распорядился Сатаров… Если же ты вздумаешь смотаться, то и тебе и твоей жене с дочерью я не завидую… Мы их по частям разошлем твоим родственникам…
В трубке снова воцарилась тишина, которую незнакомец снова прервал через несколько секунд:
– Если ты мне не веришь, Валера, я могу прямо сейчас доказать тебе, что это не пустые слова… Гриня, ну-ка подтащи сюда девчонку…
Лобников услышал в трубке пронзительный детский крик и, словно обезумевший, сам заорал в трубку:
– Не-ет!! Слышишь?! Нет, не трогай ее! Я никуда не уеду, я буду вас ждать.
– Ну, вот и хорошо, – снова ровным спокойным голосом ответил бандит, – называй адрес… Я говорю об адресе того места, где ты на самом деле сейчас находишься, а не о той туфте, которую ты нам только что задвигал…
Лобников машинально продиктовал адрес квартиры, где он находился.
– Отлично, мы приедем примерно через час, – ответил бандит и отключил связь.
В трубке послышались короткие гудки, но Валерий не слышал их. В этот момент он явственно осознал, что он почти уже покойник. Это было странное чувство – он мог дышать, ходить, курить, он мог даже уйти из квартиры, но при этом он четко осознавал, что жить ему осталось считанные минуты и его ждет такая же участь, как и Капустина.
Еще пять минут назад он думал, что ему повезло и смерть Андрея Капустина послужила своеобразным предупреждением о нависшей угрозе.
Но все оказалось наоборот. Бандиты Сатарова действовали проворнее, чем он предполагал, и сумели предугадать планы Лобникова и расстроить их.
Заплетающейся походкой Валерий подошел к столу и грузно плюхнулся в кресло.
«Мне осталось жить не больше часа», – эта мысль крутилась в голове Валерия, нагоняя на него все больше страха и ужаса.
Он с тоской во взгляде посмотрел на фотографию жены и дочери. В глазах жены читался какой-то скрытый упрек.
Однако выражение лица Машки было по-прежнему веселым и безмятежным.
Глядя на лицо своей дочери, Лобников твердо понял, что он и шагу не сможет ступить из этой квартиры. Он останется здесь, дожидаясь своих убийц.
Несмотря на то что это решение потребовало немало мужества, нервы Лобникова не выдержали. Он судорожно сжал подлокотники кресла, так что костяшки его пальцев побелели, и, закрыв глаза, тихо, почти беззвучно заплакал.

* * *
Из состояния прострации его снова вывел телефонный звонок.
Он открыл глаза и посмотрел на мобильник.
«Ну вот и все, – подумал Валерий, – похоже, они приехали».
Он медленно взял трубку и так же медленно поднес ее к уху:
– Я слушаю, – пробормотал он.
– Здравствуй, Валерий, – послышалось на другом конце. – Ты все еще на месте? Признаться, я был почти уверен, что ты сбежишь.
Голос говорившего с ним мужчины показался Лобникову знакомым.
– Кто это говорит? – переспросил Валерий.
– Не узнал меня? – усмехнулся собеседник. – Впрочем, в твоем состоянии это немудрено. Ладно, сиди на месте, я сейчас поднимусь, и мы с тобой поговорим… Только учти сразу – давай обойдемся без фокусов, не усложняй жизнь ни себе, ни мне.
Разговор был уже закончен, а Лобников все еще пытался вспомнить, кому именно принадлежал этот хрипловатый ровный баритон.
Время тянулось так медленно, что Лобникову показалось, что прошло не меньше десяти минут. На самом деле прошло не больше минуты, когда до слуха Валерия донесся звук открывающихся дверей лифта. Еще через несколько секунд, к его удивлению, замок едва слышно звякнул, и дверь отворилась.
В коротком коридоре послышались медленные шаги, и вскоре в дверном проеме появилась фигура мужчины, одетого в темные джинсы и черную кожаную куртку.
Это был крепко сбитый, широкоплечий мужчина среднего роста. Пришелец шагнул из темного коридора в слабо освещенную комнату, где Лобников смог получше разглядеть его лицо.
– Владимир? Полунин?! – наконец в изумлении произнес Лобников.
– Можешь в этом не сомневаться, – усмехнулся мужчина, вплотную подходя к столу.
Но Лобников и не сомневался, он лишь пристально вглядывался в лицо Полунина, пытаясь отыскать в нем какие-то перемены.
За полтора года, прошедшие со дня их последней встречи, тот мало изменился. Почти полностью седые волосы, за которые он получил кличку Седой, были коротко подстрижены, большие темные глаза, выделявшиеся на бледном лице, глядели цепко, внимательно и немного насмешливо.
Пожалуй, изменилось лишь общее выражение лица, оно носило печать сильной усталости и одновременно твердой решимости, как у человека, начавшего большое трудное дело и решившего довести его до конца.
– Как ты сюда вошел? – удивленно спросил Лобников. – Разве дверь была незаперта?
В ответ Владимир лишь усмехнулся.
– Нет, дверь была закрыта на замок, – произнес он. – Похоже, ты забыл, с кем имеешь дело. Ведь я же уголовник, вор. Вскрывать чужие замки – это одна из моих специальностей. А тот, что врезан в твою дверь, – не слишком серьезная для меня задача. Тебя, Валера, обманули, когда заверяли в его надежности.
– У тебя так много ипостасей, что я вполне мог забыть одну из них, – угрюмо произнес Лобников. – Ты был зеком, потом занимался бизнесом, чинил и продавал автомобили, ходили слухи, что ты и воровал их слегка. Потом ты неожиданно стал хозяином одного из крупнейших городских предприятий, о тебе всегда ходила слава, что ты один из местных криминальных авторитетов, а потом ты стал обычным беглецом. Многие думали, что тебя даже нет в живых, и вот ты снова появился в наших краях… Теперь уже в роли киллера…
Валерий исподлобья посмотрел на стоящего перед ним Полунина и неожиданно, слегка подавшись вперед, с яростью в голосе произнес:
– Ведь это Сатаров приказал тебе меня убить?
Заметив движение Лобникова, Полунин мгновенно сунул руку за спину и, выхватив спрятанный за поясом брюк пистолет «ТТ», нацелил его в лицо визави.
– Сиди, не дергайся! – прикрикнул он на Лобникова. – Я же предупреждал, чтобы без фокусов.
Заметив оружие в руках Полунина, Лобников интуитивно подался назад, продолжая при этом с ненавистью смотреть на Владимира.
Увидев, что Лобников сел на место и не проявляет больше признаков агрессивности, Полунин убрал пистолет обратно за пояс и сказал:
– Ты плохо меня знаешь, Валера. Дело в том, что меня уже давно никто никуда не посылает. Последний раз такое случилось много лет назад, когда суд определил меня на лесоповал в эти края. С тех самых пор я сам принимаю решения, куда мне идти и что делать.
– Врешь ты все, сука, – прошипел Лобников. – Это вы с твоими дружками по приказу Сатарова взяли в заложники мою семью. Тебе ведь как никому другому известна моя слабая сторона. Ведь ты сам когда-то потерял семью и теперь готов проделывать подобное с кем угодно…
– Заткнись, придурок, – грубо оборвал его Полунин. – Ты, похоже, сбрендил от своих переживаний, раз решил, что я выполняю заказ Сатарова.
– А что, разве это не так? – с усмешкой переспросил Лобников.
– Ты, Валера, из меня какого-то черта лепишь, – произнес Полунин, присаживаясь на угол стола. – Во-первых, мокрушником я никогда не был и никогда их не уважал, а во-вторых, мне и в голову не могло прийти брать в заложники твою жену и малолетнюю дочь. И уж совсем надо быть идиотом, чтобы предположить, что я работаю на Сатарова. Думаю, что Олег заплатил бы дорогую цену, чтобы мой труп вместе с твоим скинули сегодня в реку с грузом на шее.
– Так, значит, пленение моей семьи не твоих рук дело, – пораженный услышанным, воскликнул Лобников.
– Еще раз тебе повторяю – нет, – устало заявил Полунин.
Валерий несколько минут молчал, осмысливая полученную информацию. Затем спросил с недоверием в голосе:
– В таком случае откуда ты знаешь, что мою семью захватили в заложники? Откуда ты вообще узнал о моем местонахождении и о том, что я сейчас жду гостей?
Владимир снова усмехнулся, глядя на недоуменное лицо Лобникова:
– Ну, кое о чем ты мне сам рассказал, например, что случилось с твоей семьей, и том, что ты ждешь гостей, тоже можно было догадаться. Что касается твоего местонахождения…
Полунин замолчал, на секунду задумавшись, затем продолжил:
– Впрочем, не буду тебя томить…
Неожиданно для Лобникова Владимир взял левой рукой настольную лампу и, приподняв ее над столом, показал Валерию низ подставки. Там в небольшой ложбинке был прикреплен к «подошве» лампы небольшой, черного цвета микрофон, по размеру не больше обычной пуговицы.
– Я следил за тобой, – прокомментировал свои действия Полунин.
– Следил за мной… – машинально повторил за Полуниным Лобников, глядя изумленным взглядом на лампу в руках Полунина. – Зачем? Чего ты добиваешься? Что тебе от меня нужно?
– На эти вопросы не так-то легко ответить, – сказал Полунин, ставя лампу на место. – Самое простое, что мне от тебя надо, – вот эти документы, – Владимир кивнул на коробку, в которой лежали папки с бумагами. – Полагаю, что в ближайшее время за ними в городе будет развернута самая настоящая охота.
Владимир взял одну папку из картонной коробки. Раскрыв ее, он прочел вслух:
– «Подшивка платежных поручений за май месяц по фирме "Ромакс".
Он полистал документы.
– Да, немалые суммы здесь фигурируют. Судя по всему, именно эти деньги уходили на оплату фальшивых счетов за границу, а затем растворялись в офшорных зонах, оседая уже на реальных счетах… Именных счетах, – добавил Полунин.
– На кого ты работаешь? – пристально глядя на Полунина, спросил Лобников.
– Думаю, что ответ на твой вопрос интересует очень многих, – усмехнулся Полунин. – Но тебе, Валера, я скажу откровенно, ответить на этот вопрос очень просто – я работаю на себя, и эти документы нужны прежде всего мне самому.
Валерий исподлобья смотрел на Полунина и молча слушал. Когда тот закончил говорить, Лобников твердо произнес:
– Я не могу отдать тебе эти документы.
Полунин усмехнулся, вынул из кармана пачку сигарет и зажигалку, неспешно прикурил и, выпустив струю дыма в лицо Лобникова, ответил:
– К сожалению, ты теперь не волен решать этот вопрос. Все документы я заберу с собой. Они тебе больше не понадобятся.
– А я говорю – нет! – заорал Лобников. – За этими бумажками придут люди, которым я их и отдам, и ты не сможешь помешать мне это сделать!
После этих слов Лобников бросился на сидящего к нему боком Полунина и ухватился за лацканы его кожаной куртки, намереваясь свалить того на пол.
Но Полунин, видимо, ожидал этого броска и, перехватив его руку, так ловко выкрутил ее, что Валерий распластался перед ним на столе в неудобной позе, лицом вниз.
– Вот черт, – усмехнулся Полунин. – Никогда не видел, чтобы люди так яростно отстаивали интересы своих же убийц.
После чего Полунин, отпустив руку Лобникова, схватил его за воротник плаща и за ремень брюк и рывком выволок из-за стола.
1 2 3 4 5