А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 



«Ростовский А. Русский синдикат»: ВАГРИУС; М.; 2001
ISBN 5-264-00539-7
Аннотация
...Из банка в Нью-Йорке исчезают миллионы долларов, принадлежащих российским воровским авторитетам. Феликс Ларин по прозвищу Чикаго отправляется со своей бригадой в Штаты, чтобы разобраться с ситуацией на месте. Он не подозревает, насколько опасны эти «гастроли»: в войну с российской братвой вступают международные криминальные группировки.
Несколько слов об авторе: «Автор этой книги — говорит писатель Виктор Доценко, — не только мой хороший друг. Андрей один из героев созданных мною романов о Бешеном, в которых он действует под своим именем». Психолог по образованию, Андрей Ростовский сумел в этой жизни многое: стал уважаемым человеком в Москве, имеет свой бизнес, теперь, вот, написал книгу — первый в России криминальный роман, автор которого может с полным правом утверждать: я знаю об этом все! Он решился рассказать о мире криминала без лицемерия и ханжества, не идеализируя его, но и не разоблачая во что бы то ни стало.
Андрей Ростовский
Русский синдикат
Часть первая
Привет, Америка
Пролог
Короткая автоматная очередь нарушила привычный звуковой фон ночного Нью-Йорка. Сразу после короткой прозвучала длинная очередь. Затем еще одна… И еще…
Четверо хорошо одетых мужчин, поднимающихся по лестнице манхэттенского отеля «Хилтон», были насквозь прошиты смертоносными пулями. Подкошенные автоматными очередями, они падали навзничь на холодные бетонные ступени.
Из черного «Шевроле» выскочили двое в темных капроновых масках и, подбежав к распростертым телам, профессионально произвели каждому из расстрелянных по контрольному выстрелу в голову. В этом не было особой необходимости, но, видимо, так гласила инструкция, которой неукоснительно следовали хладнокровные убийцы.
На глазах ошарашенной и онемевшей публики они стремглав метнулись к своему автомобилю и запрыгнули в него. Двигатель взревел, и машина резко рванулась с места. Буквально через несколько секунд она растворилась в потоке движущихся автомобилей.
* * *
Комиссар нью-йоркской полиции Фрэд Морроу вместе со своим помощником Лари Клэйтоном вошел в патологоанатомическое отделение Бруклинского госпиталя, где его встретил добродушный круглолицый патологоанатом, беспечно жующий сандвич с тунцом. Его вовсе не смущало то, что рабочий фартук был покрыт еще свежими каплями крови, а вокруг лежали вскрытые им же трупы. Долгий опыт работы в этом мрачном заведении лишил врача излишних сантиментов и бессмысленной брезгливости.
Помощник комиссара при виде поглощаемого сандвича непроизвольно поморщился. Комиссара же профессиональный цинизм не смутил, и он, поприветствовав патологоанатома как старого знакомого, проследовал с ним в отдельный кабинет, где врач произвел свою привычную потрошительную работу над телами, недавно привезенными с Бродвея, и уже аккуратненько их заштопал.
Комиссар подошел к каждому из убитых и внимательно рассмотрел их. Да, здесь было на что посмотреть. Все тела, нашпигованные пулями, были сплошь покрыты затейливыми татуировками, по-видимому, выражающими определенную символику.
Особое внимание привлек труп человека крупного телосложения лет пятидесяти, с жесткими чертами лица и мощной челюстью. Его тело было так обильно расписано татуировками, что ему могли бы позавидовать даже главари японской мафии «Якудза». Только это были совершенно иные рисунки.
На каждом плече красовалась восьмиконечная звезда — «роза ветров». Пальцы были усеяны всевозможными выколотыми перстнями, на животе — объемная паутина, в центре которой сидит хищный паук. На правой груди икона Божьей Матери с младенцем, исполненная талантливым мастером «тату», на левой — христианский крест с распятьем. Руки и ноги также украшены множеством всевозможных наколок. Тут и хищные звери с открытой пастью, и ножи, и змеи, и прочие живые твари.
Всюду виднелись надписи на каком-то языке — то ли на греческом, то ли на славянском.
Налюбовавшись сим вернисажем, комиссар обратился к своему помощнику:
— Что-то я раньше не встречал подобных экземпляров… Кто они? Где их личные вещи?
— Не могу точно утверждать, сэр, так как никаких документов при них не оказалось.
— Тогда что у них обнаружено?
— Много денег — около двадцати семи тысяч долларов.
— Да, видно, не плохо жили эти «жмурики», если носили с собой такую наличность, — усмехнулся комиссар, вспомнив о ворохе набравшихся за неделю неоплаченных счетов. — А что у них было еще?
— Да разная мелочь, если можно ее так назвать. Фишки из казино немалого достоинства, ручки «Паркер», зажигалки «Ронсон», часы «Картье» и «Ролекс», все преимущественно золотое. Но самое любопытное, на них было большое количество золотых украшений. Вот, посмотрите, — с этими словами Лари Клэйтон извлек из своего саквояжа увесистый полиэтиленовый пакет с ювелирными изделиями и вывалил его содержимое на стол.
Перед комиссаром предстала горка золотых изделий. Здесь были толстенные нашейные цепи с массивными крестами, всевозможные тяжеленные браслеты, перстни и печатки. Взяв в руки одну цепь с крестом, комиссар присвистнул:
— Такое впору значительному епископу носить, а то и самому Папе Римскому. Все золотишко, я погляжу, килограмма на два, не меньше. Да, удивительные трупы. Кто же они? С одной стороны, расписаны татуировками, как люди из «Якудзы», а золота — как у колумбийских и негритянских мафиозных боссов. Какие-нибудь бумаги или записные книжки у них были?
— Да, что-то было, только на них сразу наложили руки агенты ФБР.
— Но ведь этим делом должен заниматься отдел убийств! — возмутился комиссар. — При чем здесь эти чистоплюи федеральщики? Вездесущие проныры, всюду суют свой нос. Нигде от них не скрыться!
— Да, нигде. Вы это верно заметили, — раздался голос из-за спины комиссара.
В комнату вошел высокий человек в строгом синем костюме и такого же цвета галстуке.
— Агент Фокс Пирсон — Федеральное бюро расследований, — представился он. — Это дело нам придется вести вместе. Приказ сверху, — и он поднял указательный палец к потолку.
— По какой такой причине? — не унимался комиссар. — Это убийство произошло на нашей территории, и заниматься им должен отдел по расследованию убийств. Я, конечно, понимаю, что дело громкое, наглое, но все же это убийство. При чем здесь ФБР?
— Всего-навсего при том, что это не просто убийство, это не рядовая местная разборка. Это нечто иное… Господа, лежащие здесь и нашпигованные пулями, главари мощного преступного синдиката, процветающего в одной из далеких стран.
— Далеких стран? Какая страна?
— Россия, коллега, Россия.
После этих слов воцарилось непродолжительное молчание, которое нарушил помощник комиссара:
— Так это и есть та самая пресловутая «русская мафия»?
— Называйте как хотите, — серьезно посмотрел на своих собеседников агент ФБР. — Но недавно при Федеральном бюро расследований сформирован специальный отдел. Назвали его «Русский отдел». И коль нам предстоит плотно сотрудничать в этом деле, я обязан заметить, что «русская мафия» по своей мощности и специфичности, а также наглости и размаху не имеет аналогов в преступном мире планеты. Этот страшный призрачный спрут давно ползает по Европе, а с девяностых годов запустил свои щупальца в Соединенные Штаты. Четыре трупа — начало чего-то большого и жестокого. Я это точно знаю. Готовьтесь.
Воровской разбор
— Четвертая! Давай!
Ярко-оранжевая тарелка вылетела слева. Грянул выстрел. Пораженная мишень разлетелась на осколки.
— Вторая!
Теперь тарелка вылетела справа и вновь была поражена метким выстрелом.
Феликс нажал на рычажок затвора. Ружье автоматически открылось, и из него выскочили две пустые дымящиеся гильзы. Феликс вставил два новых патрона и защелкнул затвор. Взяв ружье на изготовку, он плотно прислонил приклад к плечу и прицелился.
— Третья! — скомандовал Феликс невидимому оператору.
На этот раз тарелка покатилась, пересекая стендовую площадку, имитируя бегущего зайца. И вновь прогремел выстрел. И вновь мишень была уничтожена.
— Фил, ты нам хоть малость тарелок оставь. У тебя еще плечо не отсохло? — раздался голос из беседки.
Вокруг накрытого на свежем воздухе стола стояла компания из восьми человек. На всех были желтые куртки — клубные болоньевые пуховики.
Феликс посмотрел себе под ноги. Там валялось уже несколько десятков стреляных гильз. «Да, что-то я разошелся… Азартная эта штука, стендовая стрельба… И плечо в самом деле побаливает», — подумал Феликс, отставил ружье и подошел к столу.
Феликс Ларин был высоким, атлетически сложенным молодым человеком тридцати четырех лет. У него было привлекательное открытое лицо, высокий лоб и серо-зеленые глаза. Подойдя к компании и на ходу разминая плечо, он глубоко вдохнул свежий загородный воздух.
На улице стоял апрель. Денек выдался солнечным, но воздух был достаточно прохладным. Повсюду лежал еще не растаявший снег, и весна, крадучись, мелкой поступью уже вступала в свои законные права. Подмосковье хоть и не Сибирь, но и не Черноморское побережье Кавказа.
Компанию, в которую был приглашен Феликс, собрал его приятель и земляк Саша Прокопенко — президент ассоциации киокушинкай в России. Он был обладателем четвертого дана в этом стиле каратэ и бранч-чифом, то бишь лицом, представляющим международную организацию киокушинкай в определенном регионе.
К нему в гости с официальным визитом приехали вице-президент международной ассоциации Нарояма и чемпион мира девяносто девятого года Казуми. Помимо японских гостей в компании присутствовали бранч-чифы Казахстана, Грузии и Украины. Время пребывания японцев в Москве подходило к концу. В день отлета — рейс на Токио был по расписанию в двадцать один час — Прокопенко решил пригласить их в загородный охотничий клуб.
Здесь же, в каменной беседке у стендовой площадки для стрельбы, после обильного банкета был накрыт фуршетный стол. На нем кроме двухлитровых графинов холодной водки были расставлены тарелки с соленьями: солеными огурцами и помидорами, маринованными грибами и квашеной капустой, а также прочая традиционная русская снедь.
Грузинский бранч-чиф, находясь в состоянии легкого похмелья после вчерашней «сайнары» — прощального ужина по-японски, разливал водку по рюмкам и произносил долгий тост в национальном стиле.
После хвалебных речей в честь гостей и перевода вышеизложенного при помощи переводчицы на японский язык гости произносили «кампай», деликатно кланялись и улыбались.
Словоохотливый веселый Вахтанг (так звали главу грузинской ассоциации) под воздействием очередной принятой на грудь порции русского горячительного напитка продолжал изливать нахлынувшие на него эмоции, произнося тост за тостом.
— Так выпьем же, друзья мои, за…
Он пил буквально за все: за гостей, за Японию, за всех по отдельности… В общем, за все, и за то, и за это, он уже хотел выпить за стены, которые держат этот потолок, который не падает на их головы, но… Но увидел строгий взгляд вице-президента киокушинкай.
Нарояма улыбался до поры до времени и согласно кивал, но, заметив излишний хмель в глазах увлекшегося «тамады», сказал несколько резких фраз. Переводчица перевела:
— Японский сенсей недоволен расслабленным состоянием своего ученика, и ему придется подумать о своем будущем приезде в Грузию, если ответственный за нее бранч-чиф не умерит потребление алкоголя.
Вахтанг потупил глаза и произнес короткое «ос», что в данный момент означало: понял, исправлюсь. Беседа при помощи переводчицы продолжалась.
Феликс вспомнил вчерашний прощальный ужин. На нем сам японский сенсей немного перебрал спиртного. Приглашенный Феликсом на «сайнару» писатель Доценко, весельчак и балагур, при помощи традиционных русских прощальных тостов влил в японского гостя несколько рюмок водки.
— Нет, нет, нет! Еще вот «на посошок»! Но без этого нельзя! Я же держу по вашим обычаям рюмку двумя руками и говорю ваше японское «кампай»! Так уж и ты, любезный друг, будь добр, не откажи, — втирал он сопротивляющемуся японцу. — Вот, вот, молодец! А теперь еще «стременная»! И никаких возражений! Вот, вот, умница! Ну, и наконец последняя «на ход ноги»!
Потом они на пару выбивали чечетку, приплясывая вокруг полуголой танцовщицы, исполняющей танец живота. Затем Нарояма пел песни под аккомпанемент баяна и гитары. И кстати, пел весьма недурно! Говорить по-русски он практически не умел, а вот песни, песни русские знал и любил.
И вот еще какую особенность заметил Феликс. Чемпион мира Казуми был чрезвычайно послушен и вежлив со своим учителем Нароямой. Без всяких амбиций, вежливо заглядывая в рот своему учителю, ловил каждое его слово, каждый жест. Он даже не пил в присутствии сенсея. И лишь когда тот куда-нибудь выходил из-за стола, резким движением опрокидывал содержимое рюмки внутрь.
В те моменты, когда Феликс разговаривал с ним, он обязательно кланялся и произносил слово «ос». И эта неизменная, постоянная улыбка. Все же, что ни говори, а традиции воспитания в Японии по уровню вежливости далеко обходят европейские.
Вдоволь настрелявшись и пообедав на свежем воздухе, компания завершала фуршет и собиралась проследовать в сауну. В это время у Феликса зазвонил мобильный телефон. Он отошел в сторону и несколько минут о чем-то разговаривал, после чего подошел к Прокопенко.
— Слушай, Санек. Мне нужно срочно отъехать. У моих близких стряслось что-то важное, и мне сейчас необходимо быть в Москве. Так что, к сожалению, гостей не смогу проводить до Шереметьева. Лимузин вам оставляю, сам поеду на джипе. Увы, братан, такова жизнь.
— Нет проблем, Фил. Надо так надо, — развел руками Прокопенко.
Феликс попрощался с гостями, Нарояма, хлопая его по плечу, произносил:
— Феликс — «Якудза»! «Якудза» — Феликс — самурай!
Обнявшись и попрощавшись со всеми по очереди, Феликс отбыл в направлении Москвы.
В то время, когда каратмены двигались к аэропорту Шереметьево-2, чтобы проводить японских гостей, Феликс, спешно закинув в саквояж самые необходимые вещи, мчался в противоположную сторону, в аэропорт Внуково. Там дожидались его близкие друзья, законники — Дато Сухумский и Коля Шальной. Они уже купили билеты на имя Феликса и неразлучного с ним Сэмэна.
Отчего такая спешка, Фил точно не знал, но понял по интонации друга Дато, что вылетать надо срочно. Он давно дружил с Сухумским, и даже по тону мог безошибочно определить, что нужна его помощь, а так как они считали друг друга братьями, Феликс Чикаго размышлять не стал. На скорую руку собрал вещи и устремился в аэропорт.
В VIP-зале Чикаго и Сухумский присели в глубокие мягкие кресла. Грузинский вор наклонился к своему другу:
— Траурная весть для нас, братуха… Наших близких в Штатах завалили…
— Кого, брат?
— Колю Креста, Гию Потийского и еще двоих близких… Но ты их не знал…
— Вот черт! — вырвалось у Феликса. — Чьих это рук дело?
— Братуха, я сам толком не знаю, — пожал плечами Дато. — Только утром мне позвонил Резо — он родной дядька Гии Потийского. Решили сходняк в Ростове провести. На твоей родине, брат. Сейчас все туда подтягиваются. Паша Бес с другими братьями нашими уже прошлым рейсом вылетели. Я чисто тебя ждал, но ничего, успеем. Сходняк все равно на одиннадцать часов вечера намечен.
Видно, узрев вопрос во взгляде Феликса, Сухумский добавил:
— Ты думаешь, почему я тебя выдернул на этот выезд? Ну, во-первых, потому, что я считаю тебя братом. — Дато положил руку на плечо Фила. — А во-вторых, слыхал я, что делюга по Америке нешуточная, а у тебя там близких много. Ты мне сам рассказывал. Возможно, нам это пригодится. Так что не обессудь, братишка, что своим приглашением отрываю тебя от дел.
— Да о чем ты говоришь, Датико? Какие проблемы? Ты же знаешь, я скор на подъем. Если надо — базара нет. А заодно и родину увижу. Я в Ростов уже, чай, два года не нырял.
— Ну и славно, биджо! Тогда вперед. Вон, уже посадку объявили.
В Ростов прибыли в половине одиннадцатого, времени для обустройства не оставалось. В аэропорту их встречала местная братва на двух джипах. Вещи покидали в багажники и на полной скорости рванули к заранее обусловленному месту встречи.
Невзирая на темное время суток и недюжую скорость, которую на своих джипах развили разудалые и наглые ростовские пацаны, Феликс с интересом наблюдал в окно за изменениями, происшедшими в городе за время его отсутствия. Выросли новые здания, появилось много неоновых афиш, и еще что-то незаметное, новое чувствовалось Феликсу в облике Ростова. По каким-то своим причинам ростовчане решили не ехать через Аксайский мост, хотя место встречи намечалось на левом берегу Дона в ресторане «Петровский причал».
— Почему, браток, через город едем? — поинтересовался Феликс у земляка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26