Нина Владимировна! Успокойтесь. Я могу к вам приехать, если надо. М-м-м, — стонала несчастная мать. — За что мне все это?! За что?!!! Он же у меня единственный… Единственный… Я приеду к вам. Через двадцать минут буду. … В дверях подъезда Николаев столкнулся с Воропаевым, только что вошедшим в подъезд. Владислав Николаевич тяжелым мутным взглядом поглядел на Николаева. Не уберегли? — мрачно спросил он, протирая очки носовым платком. Мы не уберегли. И вы не уберегли, — уточнил Николаев, отметая упреки отца. — Прежде, чем подняться в квартиру, я вам кое-что расскажу, хоть и не имею на это права. Жаль, что я вам не дозвонился. Не мое это дело сообщать матерям о смерти детей. А мне уже пришлось это делать дважды и еще придется давать объяснения Полещукам.Не придется. Полещуки знают. Утром их возили на опознание трупа. Они мне звонили на работу прямо перед звонком Нины…Обещали посадить Кирилла, они считают, что это он убил Лену и Андрея. А ведь это правда, Владислав Николаевич, тихо произнес Николаев. — Прочтите вот это. — Он протянул Воропаеву письмо Кирилла, адресованное им и Вике. Воропаев дрожащими руками взял письмо, залпом прочитал. Ну и что? Что из этого следует? — Он гневно глядел на Николаева. Это его почерк? Да, разумеется. И почерк и стиль. Это он писал. Он что, покончил с собой? Его убили. А теперь прочитайте вот это. — И он дал Воропаеву письмо адресованное ему. Воропаев жадными глазами пробежал письмо и застонал от невыносимой боли, которое оно ему причинило. Он машинально хотел скомкать письмо, но Николаев аккуратно забрал его. Какой ужас… Павел Николаевич, а нельзя этого не говорить Ниночке? Это убьет ее. Это хуже смерти. Это позор. Можно, можно. Даже нужно. Пока, по крайней мере. Дальше будет видно. А это письмо мы ей, конечно, покажем. Не надо, чтобы она считала Кирилла ангелом.Когда они подошли к дверям квартиры, они услышали громкий голос Нины Владимировны. Кирюшу тоже убили! И прекратите мне угрожать!Воропаев открыл дверь. Они вошли в квартиру.Опять Полещуки звонят, — отчаянным голосом простонала Нина Владимировна.Николаев взял у нее трубку. Майор Николаев у телефона. Зинаида Андреевна, я вас очень попрошу, вы больше сюда не звоните. Не тревожьте людей — у них такое же горе, как и у вас. Кирилл убит прошлой ночью. Примите мои соболезнования. А в этом деле много виноватых. Там еще разбираться и разбираться… Я думаю, мы похороним Кирилла на Хованском кладбище, в могиле моего отца, — предложил Воропаев, когда Павел Николаевич положил трубку. Но можно было бы и на Новодевичьем. В могиле моего отца, — как-то неуверенно возразила Нина Владимировна. Не надо на Новодевичьем, — мутным взглядом поглядел ей в глаза муж. — На Хованском тоже хорошо, мой отец был достойным человеком и…. Он как-то захлебнулся своими словами и протянул письмо, адресованное Кириллом им. Нина Владимировна быстро прочитала. Бабушка! — выскочила из комнаты веселенькая Вика. — Посмотри, какой домик я построила! Здравствуй, Вика, — улыбнулся девочке Николаев. — Как поживаешь? Да то хорошо, то плохо. Позавчера я бабушку не слушалась, а вчера мы гуляли к памятнику Пушкина, и бабушка обещала меня свозить в зоопарк, а сегодня опять плохо. Утром бабушка очень сильно кричала, я так испугалась? А когда папа приедет?Нина Владимировна скомкала псиьмо одной рукой и прижала кулак к лицу. Из ее груди раздавался глухой стон. Папа…. — бормотал Владислав Николаевич. Он… приедет попозже. Сначала мама куда-то уехала из той плохой дачи, теперь папа уехал. Папа говорил мне, что мама приедет попозже, а теперь и папа приедет попозже. Я так не хочу. У тебя такие замечательные дедушка с бабушкой, — сказал Николаев. — И они сводят тебя в зоопарк. И в цирк. Иди, играй, девочка…Вика убежала в свою комнату, а Нина Владимировна так и продолжала стоять со скомканным письмом в руке, прижатой к лицу. Кирюша, Кирюша, — бормотала она. — Но почему же вы мне сказали, что его убили? — вдруг спохватилась она. — Он же сам, он добровольно, он сумел умереть достойно… Конечно, для вас было бы лучше считать так. Но вы все равно узнаете правду, и я не стану вас обманывать. Не покончил он с собой, Нина Владимировна. Его убили из пистолета выстрелом в сердце. Это установили экспертиза. А где же драгоценности, в таком случае? Мне они не нужны, будь они прокляты! Но нужно найти убийцу! А драгоценности я бы отдала на благотворительные цели, на детские дома, на церкви, я бы ни копейки не взяла из них… Следствие продолжается. Будут возбуждены новые уголовные дела, кто будет их вести, я не знаю. Может быть, я, может быть, кто-то другой. Мне поручено вести дело по факту взрыва автомашины «Волга» и гибели в ней четырех людей. И это дело я скоро завершу. Виновник известен. Он многозначительно поглядел на Воропаева. А дела об убийстве Мызина и Юркова ведет другой следователь. И здесь дело близится к завершению. — Он снова непроизвольно поглядел на Воропаева. — А кто будет вести дела об убийстве Лены, Полещука и вашего сына, я не знаю. Что касается драгоценностей, то никто из живых их в глаза не видел, кроме… одного человека, видевшего один предмет, и это чрезвычайно осложняет дело. Уголовное дело по этому факту, во всяком случае, возбуждено быть не может, нет никаких оснований для этого. Вы что, полагаете, что их вообще не было?! Да я просто убежден, что они были и есть. А вот оснований для уголовного дела нет. Это будет лишь версией для раскрытия мотивов убийства реально существовавших людей, а мифические драгоценности специально искать никто не станет.Больше говорить было не о чем. Утешить несчастных родителей Николаев не мог. Он попрощался и вышел. Но не пошел к машине, любопытство понесло его в соседний подъезд.… Зазвенели цепочки в квартире сорок восемь. Маленькая женщина лет семидесяти пяти глядела на Николаева. Вам кого? Вас, Кира Борисовна. Я следователь Николаев из Управления внутренних дел. Вы не помните меня? Что-то такое припоминаю. Но все же, покажите ваше удостоверение.Раздраженный Николаев протянул удостоверение сквозь щелку. На сей раз старушка изучала его еще дольше, чем в прошлый раз.Наконец, она открыла дверь. Только обувь, ради Бога, снимайте. Паркет недавно лакировали. Один только вопрос, Кира Борисовна. Кирилл Воропаев вас ни о чем не просил в конце декабря? Кирилл? Кирюша? … А о чем он мог меня просить? Что я могу, старая женщина? Это раньше мы с Александром Леонидовичем… Тридцать первого декабря вы сообщили мне номер машины, на которой увезли Лену Воропаеву с дочкой. Да, да, я запомнила этот номер. Он очень характерный, этот номер. Через час эта машина была взорвана. Погибло четверо человек. Я веду уголовное дело по факту взрыва. Боже мой! Боже мой! — застонала явно испуганная старушка. — Но, насколько я знаю, Виктошенька жива и здорова, а Лена…куда-то…ну, исчезла, что ли? Погибли те, кто похищал их. Но это еще не все. На днях убиты и Лена Воропаева и Кирилл.Кира Борисовна побледнела и задрожала своими маленькими ручками. Итак, повторяю вопрос. Не просил ли вас Кирилл Воропаев о чем-нибудь в последние числа декабря? Отвечайте так, как было, это очень серьезное дело, и у меня, честное слово, нет времени слушать здесь сказки. За лжесвидетельство положена статься Уголовного кодекса.Но за недонесение, насколько я знаю, тоже положена, — хитренько улыбнулась Кира Борисовна. Какое же тут недонесение? — возразил Николаев. — Вы как раз и донесли о факте похищения и захвате заложников. Так что тут вам ничего не грозит. А вот статья 189-я, за укрывательство, может быть к вам применена. Вы меня тут не запугивайте! — вдруг окрысилась Кира Борисовна. — Здесь бывали генералы НКВД! Спросите прямо, я вам отвечу! Кирюшу я знаю с детства, он зашел ко мне и сказал, что очень просит меня погулять во дворе в определенное время, около пяти часов вечера. И главное запомнить номер машины и сообщить его следственным органам, то есть вам, товарищ майор. Я была поражена его странной просьбе, а он уверил меня, что его жену хочет похитить любовник. А он узнал об этом и хочет предать этого любовника справедливому возмездию. Я, правда, ничего не поняла, почему это я должна запоминать номер, а он сам не может подкараулить их и предотвратить это похищение, но согласитесь, что в его ходе мыслей была определенная логика. Взять, так сказать, этого любовника тепленьким и посадить его, вместо того, чтобы с ним разбираться нетрадиционными методами. А потом он мне говорил, что решил отпустить жену восвояси, раз уж она неверна ему, и что он отказался от мысли мстить этому любовнику, раз ему вернули дочку. Он мне преподнес букет цветов и две бутылки великолепного французского красного вина. А еще огромный торт, великолепный торт, мы с Александром Леонидовичем ели подобный торт в Баден-Бадене, когда ездили туда на лечение…Извините, товарищ майор. Так вот, я не очень поверила словам Кирюши, потому что, раз я сообщила номер машины следственным органам, то есть, вам, их обязательно должны были арестовать, но, в конце концов, это не мое дело. Ну а раз развернулись такие события, то мой долг рассказать правду, и не надо было меня запугивать статьями Уголовного Кодекса. Про взрыв этот я понятия не имела, а то бы сообщила вам о странной просьбе Кирюши. Это уже слишком для любовной романтической истории. А что, Лену и Кирюшу убил этот самый любовник? Нет, любовника тоже убили. То есть, они поубивали друг друга? Вроде, как бы дуэль. Надо же, в наше время, и такая романтика. А я перестала верить в подлинные чувства. Раньше из-за дам мужчины стрелялись. И порой тоже убивали друг друга. Мне Александр Леонидович рассказывал про поручика Ахтырского, своего двоюродного дедушку… Да…. — прервал ее рассказ Николаев. — Нечто в этом роде произошло и сейчас. Поубивали друг друга, ваша правда. Все, спасибо вам. А что это вы все пишете, товарищ майор? Я не влипну с вами ни в какую историю? Это протокол. Вы же не хотите презжать ко мне в Управление? Подпишите здесь, и все. Больше я вас не побеспокою.Кира Борисовна расписалась, внимательно прочитав бумагу.— Все верно. А в Управление мне действительно трудно добираться. Это я по квартире порхаю, а стоит только выйти на улицу, ноги подкашиваются. Старость — не радость, товарищ майор…… Дело по факту взрыва близилось к завершению, а в целом вся эта история представляла собой сплошной огромный вопрос. И ответит ли на него кто-нибудь когда-нибудь?… Десятого марта на Хованском и Востряковском кладбищах состоялось трое похорон. На Хованском в совершенно противоположных его концах хоронили Андрея Полещука и Кирилла Воропаева. На похоронах Полещука собралось довольно много народу, родственники, многочисленные друзья, несли венки, было много и живых цветов. Толстую Зинаиду Андреевну поддерживали две ее сестры таких же габаритов. Рядом шел Афанасий, вытирал огромным носовым платком слезы и тут же разглаживал могучие усы. Друзья добрым словом вспоминали погибшего. После похорон поехали в квартиру Андрея на проспекте Вернадского на поминки. Теперь эта квартира по наследству переходила к его родителям. На нее также положили глаз двое братьев Полещука старший и младший, оба статные гарные хлопцы. Они зловеще поглядывали друг на друга и шушукались с родителями по очереди. Столы ломились от яств, над ними хлопотали бесчисленные тетушки, сестрички, племянницы, снохи, золовки, свояченицы и добрые соседи покойного. Поминки затянулись далеко за полночь.На похоронах Кирилла Воропаева народу было довольно мало. Вику отвезли к двоюродной сестре Владислава Николаевича. На кладбище были только мать, отец и двое молодых сослуживцев Владислава Николаевича. Еще приехал старый школьный приятель Кирилла. Они вчетвером и несли гроб. Опустили в могилу, постояли молча и уехали каждый к себе. Владислав Николаевич и Нина Владимировна поехали в свою квартиру на Фрунзенской набережной. Помянули Кирилла водкой и блинами с икрой, и, немного расслабившись от напряжения, несколько часов подряд тихо разговаривали. Владислав Николаевич обнял жену за плечи, прижал к себе и утешал, как мог. А она утешала его.А вот на Востряковском кладбище нести гроб было просто некому. Вере Георгиевне для этого пришлось нанимать мужиков с кладбища. Они запросили настолько много за эту услугу, что она от отчаяния стала приседать на землю. И они поглядели на нее, худенькую, плохо одетую, убитую горем женщину и согласились нести гроб бесплатно. Что мы, зверье, что ли? — прогудел старшой, дядя Вася. — Бог не выдаст, свинья не съест. Не лопнем, коли задарма увагу совершим человеку хорошему, женщине неимущей. Горе у нее, дочь хоронит. Вишь — в закрытом гробу, значит, показывать нельзя, так изувечили…Они отнесли гроб к могиле, могильщики опустили его в землю. Бледная, худая, прямая как палка, неподвижно стояла Вера Георгиевна над могилой, только вздрогнула, когда ей сзади на плечо опустилась рука. Это я, Вера Георгиевна. — Она обернулась. Увидела Николаева, и лицо ее сразу несколько оживилось. Извините, я опоздал. Мы бы помогли вам нести гроб, но у меня были срочные дела, а потом…стыдно сказать, я только что купил машину, поехал на ней, а она заглохла в пути, здесь, неподалеку, на Мичуринском. Я ее там и бросил под присмотром гаишника. А сам взял такси. Со мной еще товарищи. Примите наши соболезнования. — Он держал в руках букет гвоздик. Спасибо, Павел Николаевич, — слезы выступили на глазах Веры Георгиевны. — У меня ведь абсолютно никого нет. Мама вот здесь, внизу, дочка будет повыше, старшая сестра в позапрошлом году умерла в Ленинграде. Ужасно быть одинокой… Мужу-то вы так и не сообщили? Ой, сообщила все-таки, он должен был сегодня прилететь из Новосибирска. Но что-то его нет. А, может быть, он и не прилетит. А хотелось бы мне так плохо, так одиноко… — Глухой стон раздался из ее груди. — Не дай Бог никому… Мне не с кем даже Леночку помянуть… Доченку мою…Вера Георгиевна бросила щепотку земли в эту страшную яму. Могильщики стали забрасывать могилу землей.Постояли, помолчали. И пошли к выходу.На выходе из ворот кладбища на них буквально налетел невысокий мужчина в черном пальто с непокрытой совершенно седой головой. Верочка, ты извини меня, но самолет задержался! — крикнул он, целуя Веру Георгиевну. Эдик, ты все-таки приехал, спасибо тебе… Я так одинока…Вера, но ты же так поздно мне сообщила. У меня такое ощущение, что ты не собиралась мне вообще ничего говорить о смерти Леночки. Я и не собиралась. Но невмоготу вчера стало, Эдик… Понимаешь, невмоготу. Или головой о стену или звонить тебе. Я выбрала второе. Познакомьтесь. Это следователь Павел Николаевич Николаев, он очень поддержал меня в эти ужасные дни. А это Эдуард Григорьевич Верещагин, мой бывший муж, отец Леночки. Он работает в Новосибирске главным инженером завода. Я директор, Верочка, — поправил ее Верещагин. — Уже второй год. Впрочем, все это совершенно неважно.Верещагин протянул руку Николаеву. Спасибо вам, Павел Николаевич. Верочка так одинока, у нее никого нет. Да, Вера, и Лариса умерла… Я не знал… Боже мой. — Он провел по лицу рукой. — Какое несчастье, какой кошмар… Пойдем к могиле, Верочка, я хоть цветы положу… Ладно, Вера Георгиевна. Еще раз мои соболезнования. Хорошо, что вы сегодня не будете одна, сказал Николаев и направился к своим товарищам, стоявшим у остановки. Но, подходя к остановке, Николаев почему-то обернулся. И в этот же момент обернулся и Верещагин, внмательно поглядев на Николаева. И почему-то, совершенно непонятно, почему, Николаеву стало страшно от его пристального взгляда, он почувствовал в нем что-то неестественное, какая-то ледяная усмешка таилась в этих глазах, прятавшихся за роговыми очками. Но Верещагин быстро отвернулся, взял Веру Георгиевну под руку, и они медленно пошли к могиле.Когда человеку уже сорок шесть лет, время летит для него быстро. Работа, каждодневная, кропотливая, порой опасная, но всегда сложная, домашние заботы, жена, дети… Так и проходил у Павла Николаевича Николаева 1993-й год. К лету он привел свою «шестерку» в идеальный порядок, несмотря на жуткий недостаток времени, и они с семьей поехали отдыхать в Крым. С Ялтой у Николаева были связаны известные воспоминания, и он остановил свой выбор на Алуште. Когда-то в детстве он отдыхал там с покойными родителями.Машина на сей раз не подводила, и Николаев испытал колоссальное удовольствие от процесса езды, от своего мастерства, а главное — от того, что его мастерство видят жена и дети. Шел июль, погода стояла, как по заказу, изумительная, и отпуск обещал быть замечательным.До Крыма доехали за двое суток, сняли в Алуште за вполне приемлимую цену две комнаты в уютном домике, со всех сторон окруженном зеленью, и потянулись дни отдыха, с купаньем, прогулками, свежими дешевыми фруктами и другими незамысловатыми радостями. Наличие автомобиля делало отпуск гораздо более красочным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22