Проехав ворота, машина завернула на асфальтированную дорожку, ведущую к приземистому, с зарешеченными окнами, зданию. Когда припарковались, дверь открыл усатый человек, облаченный в камуфляж. Второй стоял у дверей, которые они миновали, и по ступеням спустились в бункер. Платонов механически отмечал все, за что цеплялся глаз. На каждом повороте на них взирало недремлющее око телемонитора, он также отметил мигающие красные точки инфракрасных индикаторов, реагирующих на присутствие постороннего объекта.
Их ввели в довольно просторное помещение, в котором находилось несколько человек в военной форме. Длинный стол был заставлен телевизорами, на экранах которых как на ладони проецировались все подходы и сама территория станции. К ним подошел майор и представился:
— Командир охранной роты майор Недостаев, — майор переглянулся с полковником УФСБ, с которым был знаком лично. Он, разумеется, не знал — кто с ним прибыл и по какому поводу.
Платонов отметил волевой подбородок майора и тщательно убранную голову. Он был до синевы выбрит и светло-русые его волосы, зачесанные на бок, прорезал прямой как стрела пробор. «Служака, у таких и мышь не проскочит», — подумал Платонов и сказал:
— Товарищ майор, я представляю антитеррористический центр… полковник Платонов. Как вы понимаете, наш визит к вам носит отнюдь не праздный характер, есть обстоятельства…
— Давайте пройдем к столу, товарищ полковник, — живо откликнулся майор и, развернувшись, проследовал в смежное помещение.
Совещание продолжалось как минимум полтора часа, за которые приехавшие ознакомились с дислокацией охранной роты, распорядком дня, вооружением, и проиграли возможные варианты проникновения на станцию террористов. Итоги подвел Платонов.
— В принципе, — сказал он, меня убеждают меры безопасности, за исключением… — Он сделал паузу и было слышно, как на руке тикают часы. — За исключением одного: расстояние от первых ворот до вторых не более пятидесяти метров, значит, проникнув на территорию, террористам будет вполне доступен второй ярус обороны. Я имею в виду гранатометный обстрел…
— Минуточку, товарищ полковник, — тут же отозвался майор, — это не так просто сделать… Ну, предположим, что кто-то с диверсионными намерениями все же проник в этот коридор, допустим… Я вам уже показывал схему наших огневых точек, которые расположены по всему периметру территории. У террористов не будет времени снарядить выстрел, ибо малейшее движение мгновенно фиксируется и на него реагируют вот эти четыре огневые точки, — майор подвинул к себе карту дислокации. — Это исключено на сто процентов. Единственное, от чего мы не защищены — это от воздушного налета, но это уже, как говорится, не наши проблемы… Об этом пусть думают те, кто охраняет наше мирное небо.
— А как насчет земли? — спросил начальник УФСБ Бобров. — Я имею в виду подкоп или что-то в этом роде.
— Для этого у нас существует акустика. Даже если кто-то поблизости будет ковыряться зубочисткой, датчики тут же дадут знать… А если не секрет, что случилось?
Платонов сначала не хотел раскрывать оперданные, но он понимал: ситуация требовала полной информированности тех, кто охраняет АЭС.
— По нашим сведениям в Воронеж направлена группа боевиков… примерно, пятнадцать-двадцать человек… Правда, об их истинных намерениях нам пока ничего неизвестно, но, я думаю, совместными усилиями, — взгляд в сторону руководителей УФСБ и РУБОП, — мы сделаем все возможное, чтобы враг не прошел. За безопасность всех АЭС мы отвечаем перед народом и президентом, — последние слова ему не понравились, показались неуместно высокопарными.
Затем они прошли на пульт управления АЭС, где Платонова поразила идеальная чистота. Попасть на пульт можно только через двери-шлюзы, контролируемые телемониторами. Платонову представили начальника смены Захарова Льва Петровича, седовласого, лет пятидесяти человека.
— Какое, на ваш взгляд, самое уязвимое место на станции? — спросил полковник у Захарова.
Начальник смены задумался. Он снял белую шапочку и стал ее по швам разглаживать.
— Если с технической точки зрения, то неисправность охладительной системы…
— Нет, не с точки зрения технологической безопасности, а с точки зрения проникновения сюда террористов.
— Чеченцев? — не задумываясь, спросил Захаров. На его лице появилось выражение настороженности.
— Не обязательно, это могут быть кто угодно — чеченцы, арабы, украинцы, русские…
— Это исключено! У нас надежная охранная система, поэтому вряд ли кто может проникнуть за бронированные стены…
…А в это же время, примерно, в пятнадцати километрах от Воронежа, на заброшенном участке земли, где когда-то размещалась автобаза воинской части, несколько человек расчищали площадку. Три галогеновые лампы, установленные на здании гаража, ярко освещали фронт работ.
Все, что находилось между бывшим гаражом и казармой, эти люди вручную разбирали, расчищали и транспортировали под широкую арку гаража. Командовал работами смуглый, поджарый человек, лет тридцати. Он был в одной майке и на правом плече отчетливо выделялся рубец — след от рваной раны, возможно, полученной от осколочного снаряда.
Трое человек пытались выкатить за пределы площадки здоровенную катушку, на которой когда-то был намотан телефонный кабель. Катушка была тяжелая, а участок, по которому ее пытались выкатить, весь завален кирпичами, ржавой арматурой, кусками бетона.
— Эй, вы, сначала уберите этот мусор, а потом катите колесо — сказал им старший. — Алик, подойди сюда.
Старший группы — это один из полевых командиров, воевавших в Чечне под началом Гараева, Саид Ахмадов. Алик — москвич Олег Воропаев, взятый в 1999 году в плен и адаптированный к уставу боевиков. Трое других — часть интернациональной группировки террористов: «волонтеры» из некогда братских республик — Изотов из Астрахани, Хаджиев из Дагестана и молдаванин Николеску.
От катушки отошел светловолосый парень, тоже по пояс обнаженный, несмотря на то, что еще накрапывал дождь. Его волосы спутались, а по виску текла струйка не то дождя, не то пота. Когда он подошел к Ахмадову, тот, понизив голос, сказал:
— Алик, вы тянете резину. Я же тебе уже говорил… к утру площадка должна быть готова.
— Мы делаем все возможное, но там столько хлама… Все равно надо будет искать бульдозер, руками железобетонный блок нам не сдвинуть с места.
— Возьмите ломы и попытайтесь хотя бы оттянуть его в сторону.
— Мы пробовали… Без бульдозера не обойтись… Правда, можно взорвать.
— Взрывай.
— Много шума будет.
Ахмадов задумался и стал закуривать. Правая рука у него слегка подрагивала, возможно, в результате перенесенного ранения.
— Хорошо, убирайте все, что можно убрать без техники, а завтра утром пойдешь в город и пригонишь бульдозер, но без водителя.
— У нас есть свой водитель… Николеску, он когда-то в колхозе работал трактористом. Пусть завтра и отправляется за техникой.
Но у Ахмадова на этот счет были свои аргументы: молдаванин еще не прошел испытание кровью, хотя в нескольких стычках с федералами побывал.
— Нет, Алик, пойдешь ты. Деньги я тебе выдам… Как думаешь, сто долларов хватит, чтобы на какой-нибудь стройке на пару часов взять на прокат бульдозер?
— Этого даже много, такие деньги могут вызвать лишние подозрения. Тем более, доллары. Расплачиваться в России нужно рублями…
— Тебе видней, а сейчас разберите весь мусор, чтобы к прибытию наших людей площадка была готова.
— Во сколько они прибывают?
— Этого я тебе не могу сказать, потому что сам не знаю.
Однако Ахмадов кривил душой: время, когда на бывшей автобазе должны были появиться основные силы группы, было строго оговорено: по времени — не позднее 22 часов следующего дня.
Когда Олег Воропаев уже направлялся к катушке, его снова окликнул Ахмадов.
— Я тебе еще не все сказал, — от сигареты, которую в руках держал Ахмадов, исходили противные ароматы неочищенной анаши. — Ты вот что, не спускай глаз с молодого Изотова. Он мне не нравится, молчит и что-то себе на уме имеет…
— Но ты же сам его выбрал. Нам нужен был снайпер — нужен, так о чем тут говорить…
— Я тебя, Алик, предупредил, если что — ответишь тоже…
Губы Воропаева тонко сжались и, казалось, с них вот-вот слетит угроза. Но, не проронив ни слова, он развернулся и широким шагом пошел в сторону катушки.

Шифровка из вашингтонской резидентуры в оперативный отдел Службы внешней разведки РФ.
Срочно!
Захару
По данным источника из Пирамиды, в район Чечни, направляется группа во главе с полковником спецподразделения «Дельты» Адамса Дормана. Цель еще не до конца ясна: то ли встреча с Масхадовым в связи с похищением боевиками Гараева майора США Донована, то ли встреча с Барсом на предмет передачи ему электронных средств слежения за перемещением на местности. Ориентировочные сроки — вторая декада августа с. г.
6. Москва. Тест для разведчика.
В первую же субботу Путин отправился на тренировочную базу. Без эскорта, с водителем и двумя охранниками. Ехали на обычной «девятке» с темными стеклами.
Дорога ему была знакома: когда-то, кажется, уже в другой жизни, в служебном автобусе, он не один раз проезжал этим путем. Про себя отмечал придорожные приметы: элеватор, который преобразился, к нему была сделана кубообразная пристройка, поселок с серыми избами и столетними дубами, к которому вели глинистые, с глубокими колеями дороги, подлески, поля, заросшие кустарниками и травой… И каково же было его удивление, когда на фоне начинающей желтеть рощицы он заметил давным-давно брошенный комбайн, который уже тогда, в его курсантские годы, стоял здесь одиноким сиротой, обиженный ветрами и дождями. Но как ни странно, в целом он сохранил свой прежний вид и как будто не прошло двадцати лет…
Возле одного из постов ГИБДД их остановил милицейский патруль. Милиционер подошедший к ним отдал честь и попросил у водителя документы. Проверив их, он велел открыть багажник — в городе еще продолжалась операция «Кольцо» , связанная со взрывом в подземном переходе.
На базу они прибыли в десять утра, где их уже ждал Шторм. Они прошли в штаб. Там находился один офицер, который доложил Шторму, что курсанты выехали и будут на базе с минуты на минуту.
— Годы идут, а здесь все по-старому, — Путин ощущал щемящее чувство ностальгии по молодости.
— Это только на первый взгляд, — Шторм положил перед своим гостем стопку одежды. — Вам надо переодеться. Зайдите в мой кабинет. За обувь не ручаюсь, шузы уже разношенные, но других пока нет.
Заурчал мотор и Шторм подошел к окну. В ворота въезжал старенький «рафик».
— На полосу пойдете с десяткой разведчиков. Этих ребят мы готовим к засылке в высокогорные районы Киргизии. Там сейчас серьезная заварушка.
— За сколько времени мы должны пройти дистанцию?
— Я вам не рекомендую идти с полной выкладкой всю дистанцию… Для разминки достаточно половины или даже трети…
Путин внимательно посмотрел на Шторма и его губы скривила улыбка:
— Как скажете, — в его тоне слышались категорические нотки, слегка сдобренные умягченной интонацией. Взяв комплект одежды и десантные ботинки, он отправился переодеваться в кабинет Шторма. Зайдя туда, он увидел, висевшие на стене портрет Дзержинского, огромную карту России, с наколотыми на ней небольшими флажками, а на столе — бронзовый бюстик Есенина, который их курс подарил Шторму по окончании занятий. «Черт возьми, — подумал он, — еще десять-двенадцать лет и финита ла комедиа… На пенсию…»
Ботинки действительно оказались разбитыми, но бежать лучше в таких, решил он, чем в новых, которые на втором километре могут превратиться в колодки, мучительнее которых ничего на свете не бывает.
Когда он вышел в приемную, Шторм, оглядев его, поднял большой палец и удовлетворенно хмыкнул.
— Выправка что надо. А сейчас пойдем вооружаться?
— Я думаю, сегодня обойдемся без этого, — Путин нагнулся, чтобы поправить на ботинке обводной ремень. — Где ваши молодцы?
— Одеваются. Через пять минут выходим на старт.
— Вы пойдете с нами?
— В другой раз не побежал бы, а сейчас вы меня подзавели, Владимир Владимирович, — Шторм развернулся и пошел в каптерку. Вернулся с двумя масками, одну протянул Путину. — А может, так побежим без маскарада? Уж больно тепло…
— Мне бы не хотелось светиться, вы же понимаете…
— Да понимаю, конечно, хотя у нас тут такой народ, из которого клещами ничего с языка не стащишь. Но вы правы, лишний раз засвечиваться не стоит… Вон мои молодцы, как на подбор.
Из помещения вышло несколько человек в камуфляже, в черных масках и при полной выкладке. Впереди всех шел рослый, с кривоватыми ногами человек.
— С чего начнем, Андрей Алексеевич? — обратился он к Шторму. — Может, для разминки сначала пройдем тарзанью горку?
Путин вопросительно взглянул на своего бывшего наставника. Тот моментально отреагировал:
— Мы ввели маленькое новшество… Впрочем, сейчас сами увидите.
Группа бегом направилась в сторону темнеющего леска и вскоре скрылась из виду. Путин бежал легко, не ощущая ни малейшей нагрузки. Подумал даже, что, наверное, зря отказался от боевого комплекта, и что такая пробежка может оказаться не более, чем разминкой для пенсионера.
Через десять минут они вышли на поляну, на которой на разной высоте торчали деревянные столбы. За ними, начиная с полутора метров над землей, висела хитро переплетенная сетка из толстых просмоленных канатов. Постепенно она уходила вверх и терялась в верхушке самой высокой сосны. От нее тянулась вниз еще несколько веревок и каждая из них не доходила до земли на несколько метров.
Когда остановились, Шторм дал вводную команду: по одному преодолеть частокол из бревен и штурмом взять верхушку сосны. Когда Путин вскочил на первый, самый низкий, пенек, он даже не подозревал, что его ждет впереди. А впереди уже, словно гуттаперчевая кукла, прыгал тот рослый, который возглавлял группу курсантов. Трижды Путин терял равновесие и едва не сваливался на землю, но снова взбирался на верхний торец бревна и продолжал бег. Это, конечно, был не бег, а какое-то немыслимое преодоление из последних сил. Но как ни труден был путь, он добрался до сетки, прыгнул и зацепился за нее.
Ячейки сетки были разной величины и, чтобы пройти хотя бы одну, приходилось делать замысловатые движения ногами, чтобы не упасть и не сломать себе шею. Он видел, как за ним идет Шторм. Словно кузнечик, он перепархивал со столбика на столбик, при этом как-то грациозно балансируя.
— Володя, не спеши, время еще есть, — крикнул Шторм и Путин за эти слова мог бы его расцеловать.
Когда он дошел до половины сетки, почти вся группа уже была в воздухе. Однако тот, кто поднимался на тарзанью горку последним, на четвертом столбике потерял равновесие и полетел вниз. При этом он успел ухватиться за веревочную перевязь, которая, видимо, служила своеобразной страховкой.
Поднявшись на две трети тренажера, Путин стал отдыхать. Ему казалось, что в икрах ног накачен раскаленный свинец, настолько они были разгорячены и тяжелы. Ладони покрылись пузырями, и он знал — скоро начнут лопаться и кровоточить.
Он подождал, когда до него добрался Шторм и в деликатной форме высказал ему, что думает об этой тарзаньей горке:
— Вы, случайно, Андрей Алексеевич, за это новшество госпремию не получили? — отдыхиваясь, спросил президент.
— Сначала получил по шее. Начальство сказало, что это ненаучно… Пришлось обратиться в институт физической культуры, к светилам. Три месяца они ходили с целым взводом студентов из того же института и все сверяли с помощью датчиков и другой, мне неизвестной, техники. А вывод прост: при преодолении тарзаньей горки работают все мышцы, тренируются вестибулярный аппарат, эндокринная система, а поскольку тут порядочная высота, то и адреналин повышается… Хотя и не у всех… А я смотрю вы, как белка, скок да скок…
— Не смейтесь, я два раз чуть не спикировал носом в землю.
— Это только кажется, здесь редко кто падает…
— А этот парень, — Путин глазами указал на человека, который делал вторую попытку покорения горки.
— У него слишком короткие ноги, не рассчитал с шагом. Но я уверен, сейчас он взбежит сюда, словно кабарга. Но силы надо беречь, у нас впереди еще несколько километров и целый ряд сюрпризов.
— Типа этой тарзаньей горки?
— Да нет, стандартная, годами наработанная полоса — рвы с водой, трехметровый барьер, горящий дом, туннель с газом, небольшое болотце и несколько сопок.
— Неплохо… Придется все это вспомнить, — Путин развернулся и снова покарабкался вверх.
— У нас еще есть время передумать, — крикнул ему в спину Шторм.
— Нет, время уже ушло. Если все это преодолевают другие, то мне сам бог велел пройти этот терренкур…
…Подходил к концу первый час гонки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47