А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


– Не морочьте мне голову, Хокинс. Это вы подсунули ему неисправный парашют?
– Отвечайте, – сказал американец.
В разговор вмешался пилот:
– Мы подходим к точке прыжков. Высота – три тысячи девятьсот метров! – прокричал он.
Вот и хорошо. Теперь все уладится само собой. Для прыжков с такой высоты самолет поднимается вверх почти вертикально. Прыжки совершаются в верхней точке. Это единственный практичный способ: если самолет какое-то время будет лететь на такой высоте по горизонтали, всем понадобятся кислородные маски. А так – кислород не нужен, потому что самолет наверху не задерживается.
– Если собираетесь прыгать, доктор Хиршблум, то прыгайте, – сказал Хокинс.
Рядом с ним открылась дверь, и девушка встала на ноги, пригнувшись. Она перебралась через вытянутые ноги Хокинса и сказала:
– Не разрешайте ему прыгать с этим парашютом.
Потом обратилась к американцу:
– Не прыгайте.
Поставив ногу на крыло снаружи, она на мгновение задержалась и исчезла.
– Мистер янки, будете прыгать? Или подождете, пока компьютер прыгнет за вас?
– Нет, пожалуй, не буду, – промолвил американец. Рвущийся в открытую дверь ветер трепал его волосы.
– Дело ваше, – сказал Хокинс. – А вниз поглядеть не желаете? Будете хотя бы знать как выглядит земля с высоты. Или боитесь?
– Я знаю как выглядит земля, дорогой, – ответил американец.
– Интересный прыжок совершает еврейка, – проговорил Хокинс, выглядывая наружу. – Весьма любопытное свободное падение.
Американец-полицейский пожал плечами, перешагнул через ноги Хокинса и высунулся наружу. Джеффри Хокинс плечом уперся ему в спину, ногами зацепился за стойку сидения и толкнул американца, толкнул что было сил. Ничего не произошло.
– Хочешь прыгнуть со мной вместе? – обернувшись спросил американец.
Джеффри Хокинс толкнул его еще, и на этот раз – успешно. Слишком успешно. Собственная энергия не без помощи американца бросила его наружу головой вперед, в сторону стоек крыла, и он оказался вне самолета в стремительном падении вниз сквозь леденящий холодный ветер. В компании американца, крепко держащего Хокинса за глотку.
Несколько секунд ускорения. Затем они достигли предельной скорости, и наступило свободное падение. Американец улыбался и тихонько напевал свой гимн – «Янки Дудл».
Пинком ноги Джеффри попытался избавиться от него. Пять тысяч, считай, заработаны. Но пинок не помог, а правая нога вдруг потеряла подвижность. Несмотря на все усилия, Хокинсу никак не удавалось отцепиться от улыбающегося американца, который напевал себе под нос и проделывал руками непонятные манипуляции. Джеффри вспомнил карате и нанес было удар по переносице, но, едва начав движение, рука его онемела, а потом…
О Боже! С левого плеча соскользнула лямка парашюта. Американец что-то сделал с главной пряжкой на груди, и она расстегнулась. Какая-то сила развернула Джеффри спиной к американцу. С неожиданно онемевшей правой руки слетела вторая лямка. Нераскрытый парашют держался теперь только на ножных ремнях. Джеффри снова что-то развернуло, на этот раз – лицом к американцу, и он ощутил, как парашют проскочил у него между ног. Теперь он летел вниз, головой вперед, с парализованными конечностями и, самое главное, без парашюта! Он попытался изменить положение тела, но ощутил несильный шлепок по спине и остался летящим все в том же положении.
Господи! Он без парашюта! Его опять развернуло, и они с американцем очутились лицом к лицу. Оба неслись к земле. Американец застегивал на груди пряжку парашюта – парашюта Джеффри! Он улыбался и мурлыкал какой-то мотив. Джеффри увидел брошенный в его сторону сверток цвета хаки. Это был неисправный парашют американца. Потом Пелхэм крикнул:
– Вот так-то, милый! Привет Генриху Восьмому!
Из-за спины американца вырвалась красно-белая ткань, хлопнула наверху и превратилась в купол раскрывшегося парашюта. Американец мгновенно взмыл вверх и стал удаляться все дальше и дальше, раскачиваясь на стропах в плавном спуске.
Джеффри Хокинс, бывший морской пехотинец Ее Величества Королевы, встретился с зеленой землей Виргинии одновременно с неисправным парашютом. Парашют подпрыгнул, ударившись о землю с глухим стуком, и остался годным к дальнейшему использованию. В отличие от Джеффри Хокинса.
Когда Римо приземлился, доктор Хиршблум уже ушла.
Глава шестнадцатая
Брюстер-Форум предоставил в распоряжение Римо комнатку в двухэтажном здании, расположенном в центре лабораторного комплекса, откуда не было видно ни одного из коттеджей. Здание называли домом для прислуги.
– Если заблудитесь, спросите дом для прислуги, – сказал ему управляющий спортзалом.
– Вы тоже там живете?
– Нет, у меня отдельный дом. В доме для прислуги живут работники самого низкого уровня. Уборщицы, водители, дворники, ответственный за безопасность.
– Ладно, – сказал Римо, – сойдет.
Габариты его комнаты позволяли одеваться в вертикальном положении только в том случае, если встать на кровать. Можно было, если возникнет желание, броситься в постель прямо из-под душа. Можно было пользоваться двумя верхними ящиками комода. Нижние не открывались: мешала кровать.
Не то, чтобы комната была так мала, просто кровать была слишком большой. Ее списали из коттеджей для ученых, и она, как и вся остальная мебель в доме для прислуги, абсолютно не подходила для комнат. При желании на кровати вполне можно было делать сальто-мортале, а матрац, по расчетам Римо, мог бы накрыть сразу три обычные кровати.
– Один матрац стоил тысячу четыреста, – доверительно сообщила одна из горничных. – Нам всегда отдают то, что никому не нужно. Вещи-то хорошие, вот только выглядят иногда смешно.
Римо не мог, естественно, выполнять свои экзотические упражнения в спортзале Форума, если предположить, что он вообще был в состоянии их выполнить из-за слишком длительного пребывания в пиковом состоянии.
Но тренироваться он мог где угодно, хоть прямо в кровати, лежа на спине. Уставившись в потолок, Римо представил себе длинную тропу, шедшую по внутреннему периметру стен санатория Фолкрофт, где начиналась его подготовка. Он мысленно ступил на дорожку, усыпанную темным гравием, ощутил влажное дыхание залива Лонг-Айленд и запах сожженных осенних листьев. Так, теперь пять миль в быстром темпе.
Если бы в этот момент кто-то наблюдал за Римо, то заметил бы лишь слабое подергивание мышц ног в ритмичное движение груди в такт глубокому дыханию. Строго говоря, пробежка нужна была именно для тренировки дыхания, поэтому на завершающем круге он сделал спринтерский рывок, выжимая все из утомившихся ног, жадно глотая воздух, все быстрее и быстрее. Раньше рывок всегда удавался, но сегодня с ногами было что-то не так, да и энергии на спринт не доставало. Римо гнал прочь мысль о том, что на последний круг сил вообще не хватит. Боль в мышцах стала нестерпимой. Ни разу за время занятий бегом ему не было так трудно.
Он так и не узнал, удалось бы добежать до конца или нет: в дверь постучали. Римо не хотелось открывать дверь в изможденном состоянии, и поэтому он приступил к экстренному восстановлению. Хорошо, что он лежал в постели. Сам процесс отнюдь не сложен. Главное – забыть о том, что у тебя есть чувства, мысля, мышцы, забыть обо всем. Стать овощем. Отключиться от всего. На организм это действует словно удар электрическим током в воде. Самое важное – чтобы сердце не сбилось с ритма: если в этот момент организм в целом еще будет под нагрузкой, то биение сердца может и не возобновиться.
На этот раз обошлось, и Римо пошел открывать, весь в поту, но с размеренным дыханием только что проснувшегося человека. Нормальное дыхание и отсутствие румянца на щеках сделают капельки пота похожими на капли воды.
Визитер выглядел чуть старше среднего возраста. Линии мясистого лица странным образом гармонировали с круглыми очками в металлической оправе. Темный летний костюм с белой рубашкой и черный галстук. Механическая улыбка, начисто лишенная эмоций. Последний раз Римо встречал такую во время прошлой президентской кампании.
– Прошу прощения, – произнес гость мягким гортанным голосом. – Я Мартин Сторс, здешний тренер по шахматам. Простите, я не знал, что вы принимаете душ.
– Нет, – сказал Римо, – я чинил водопроводный кран.
– А, и вода, вижу, брызнула вам в лицо?
– Вроде того.
– Похоже, вы не можете пригласить меня войти…
Он взглянул на заполнявшую комнату кровать.
– Это скорее кровать, окруженная комнатой, а?
– Да.
– Возмутительно! Человек ваших дарований и возможностей живет в таком помещении, рядом со слугами.
– Меня это не волнует.
– Ужасно. Такие вещи должны быть запрещены законом. Во всем мире охрана и безопасность – почетная профессия, ведь она требует от человека выдающихся способностей, отваги и дисциплинированности, а вас поместили сюда. Я поговорю с Брюстером.
– Он меня сюда и поселил.
Сторс переменил тему.
– Я пришел просить вас оказать мне честь и посетить мой дом. Хотелось бы сыграть с вами партию в шахматы. Буду весьма польщен, если вы разделите со мной обед. Я уже предлагал вам сыграть, когда вы разделались с этими свиньями на мотоциклах, но вы, скорее всего, меня не слышали.
– Благодарю, но у меня на сегодня уже назначено свидание.
– Уже? Так скоро?
– Это связано с делом. Встреча с доктором Хиршблум.
– А, с Деборой. Удивительно. Она редко с кем видится, что необычно, если учесть, что здесь мозговой центр, вместилище мысли, так сказать, а заполняют его в основном слова и слова.
Собственная шутка ему явно понравилась.
– Я пока не понял, что же здесь такое, – сказал Римо.
– Ха, как и все остальные! Вы мне нравитесь. Мы должны с вами сыграть.
– Еще раз спасибо, но в другой раз. Мне надо идти.
– Покорно прошу извинить. Мое приглашение остается в силе.
Римо еще раз поблагодарил и закрыл за гостем дверь. Надел легкие белые брюки и голубую спортивную рубашку. Два его костюма висели в ванной комнате, поскольку дверца шкафа из-за тесноты не открывалась.
Сторс ждал его внизу и снова начал извиняться. Он не хотел беспокоить Римо Пелхэма. Он совсем не такой назойливый тип, как некоторые. Так продолжалось на протяжении двух с половиной километров пути до коттеджей.
– Понимаете, я из страны, где очень высоко ценят покой и уединенность и уважают полицию. Здесь же распространены жестокость и насилие, потому что полицию не уважают. Не уважают порядок. В моей стране никто не заставил бы полицейского жить вместе со слугами. Да?
– Что да? – спросил Римо, думая о том, что вечер наступил чересчур быстро для лета. Или это его воображение? Или, еще хуже, он теряет контроль над чувством времени и своими ощущениями? Римо постарался незаметно от Сторса проделать упражнение, связанное с ходьбой на носках, и это ему удалось. Появилась уверенность, что он не до конца утратил способность проделывать разные особенные штучки, а значит нечего беспокоиться о своих ощущениях. Наступил вечер.
– Вы согласны со мной?
– Конечно, – сказал Римо. На ходу он занялся упражнением для развития координации пальцев рук, стараясь выполнять его максимально быстро. Расслабляешь кисти, а потом быстро касаешься подушечками пальцев одной руки пальцев другой, по очереди. Так, чтобы ногти лишь слегка соприкасались. Проделанное достаточно быстро, это упражнение похоже на нервическое складывание пальцев для молитвы.
– В ужасные времена мы живем, а?
– Времена всегда ужасные.
– Не всегда. И не везде.
– Пожалуй.
– Вам, судя по всему, здесь нравятся. Значит вы приехали откуда-то, где не так хорошо, да?
– Хотите узнать, откуда я?
– Нет, нет! Конечно нет. Но, может быть, вы захотите рассказать?
– Вряд ли.
– Хорошо. Поймите, я не из назойливых, просто испытываю уважение к совершенству. Где вы научились играть в шахматы?
– В Джерси-Сити. Меня учил адвокат Делфурум Брески, – ответил Римо, выдумав самое невероятное имя.
– Так вы из Джерси-Сити. Восхитительный город!
– Джерси-Сити?! Восхитительный город?
– Ну, там, конечно, стало похуже, когда ушел этот ваш замечательный мэр.
– О ком вы?
– О Френсисе Хейге.
– Это был настоящий диктатор.
– Да. Ужасный человек. Вы долго работали в Джерси-Сити?
– Нет.
– Недолго?
– Нет.
– А, вы там вообще не работали. Но я не из тех, кто лезет в душу при первой встрече. Особенно в душу тех, к кому я испытываю приязнь и уважение, тех, кого притесняют власти. Я готов предложить вам свою помощь.
Римо перешел к упражнениям для мышц плеч и шеи, используя Сторса в качестве индикатора. Если ему удастся проделать их незаметно, значит все в относительном порядке.
– Знаете, некоторые цивилизации поклоняются силе.
– Да, большая часть, – ответил Римо. – Остальные становятся вассалами.
– Верно. Такие люди как вы принадлежат всему миру, – сказал Сторс и радостно хлопнул Римо по спине.
Но Римо в этот момент как раз проделывал в уме упражнения – прыжки и отжимания, незаметно задействовав необходимые для этого мышцы. Так что для Сторса спина Римо стала первой спиной, которая, в ответ на шлепок, ударила по руке.
– Вы чем-то удивлены? – спросил Римо.
– Нет. Просто руке почему-то стало больно…
– Нечего хлопать людей по спинам.
– Это был жест уважения. Ужасно, что сегодня нет уважения там, где оно должно быть. В моей стране есть уважение. Это и делает ее великой. Всегда великой, что бы ни случилось.
– Что же это за страна?
– Швейцария.
– Славная страна. Лучшая внешняя политика в мире.
– Да. Ее внешняя политика – ее горы.
– Хорошо сказано, – сказал Римо.
Сторс пожал плечами, как бы говоря – пустяки.
– Странно, – заметил Римо, – горы являются барьером, а вода соединяет народы. Возьмите Англию: небольшой остров в свое время сумел использовать воду не как препятствие, а как механизм создания империи. Сейчас, правда, они снова оказались на острове.
– Британцев всегда переоценивали.
– Когда-то дела у них шли неплохо, для маленького острова.
– Да ну?
Сторс повысил голос:
– Кого они когда-либо побеждали? Наполеона? Это же был больной человек. Они одержали верх, когда он уже погибал. Нет, за британцев дрались другие.
– Они неплохо дрались в Первую и Вторую мировые войны.
– Эти войны выиграли не они!
– Но они их не проиграли.
– Англичане в них практически не участвовали. Войны эти выиграли Америка и Россия. Британцы как и французы, – просто ничтожные жабы, ищущие вашей американской милости. Британцы вас используют. Они смеются над вами за вашей спиной! Неужели вы не замечаете?
– Я не подозревал, что Америка стала мишенью для насмешек.
– Да, мишенью для насмешек всего мира! Конечно, я ничего не имею против вас лично.
– Конечно, нет, – сказал Римо. – Приятно, наверное, быть выходцем из страны, защищенной горами, страны, никогда никому не помогавшей, хотя и не просившей помощи. Швейцария – всемирная бухгалтерия.
– Это маленькая страна, – сказал Сторс, – не великая держава, но славная страна. Я горжусь тем, что называю ее своим домом.
– Что привело вас сюда?
– Работа по душе и неплохое место для житья-бытья. Хорошее окружение для дочери. Для полицейских, конечно, все по-другому. Нет?
– Нет, – сказал Римо, только что закончивший в уме комплекс приседаний. Он увидел, что окна коттеджа Хиршблум освещены. – Спокойной ночи и спасибо, что прогулялись со мной.
– Считаю за честь. Я вас уважаю. Будьте осторожны. Здесь присутствует какое-то зло: этот трагический случай с Хокинсом… Я рад, что теперь за безопасность у нас отвечает настоящий мужчина.
– Настоящий мужчина?
– Да. Мне не хотелось бы говорить плохо об умершем, но Маккарти был всего лишь… ну, клерком. А для этой работы нужен мужчина. Доброй ночи. Мы должны ближайшее время сыграть с вами.
– Сыграем.
Но они так и не встретились со Сторсом до того самого момента, когда Римо одним ходом одержал победу за шахматной доской, имея лишь короля и ферзя против ферзя, короля, двух коней, ладьи и слона. Это был гениальный ход, недоступный ни одному гроссмейстеру мира.
Глава семнадцатая
Человек, известный когда-то под именем Ганса Фрихтмана, сидел в одном из мягких кресел конференц-зала Брюстер-Форума и смотрел еженедельную программу самодеятельности. Программа каждый раз менялась. На прошлой неделе отец Бойль демонстрировал умение играть на гитаре; на позапрошлой – профессор Ферранте читал элегии собственного сочинения. Представления эти никто не называл самодеятельностью, и сперва даже пытались продавать входные билеты. В первый раз продали восемь штук, через неделю – шесть, а потом от этой затеи пришлось отказаться.
Среди присутствующих, как он заметил, не было ни нового сотрудника охраны, ни доктора Деборы Хиршблум. Да, это ухе кое-что. Нечто, без сомнения, более интересное, чем волшебство доктора Джеймса Рэтчетта и сеанс проводимого им гипноза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16