Говорят, оно занимается сбором сведений о внеземных технологиях.
— О космических, что ли? — спросил Римо.
— Так говорят. Словом, их интересуют экзотические технологии. Неизвестные в США. Необычные энергетические установки. Новые возможности применения лазера. Все в таком роде.
— Выходит, они — если захотят — могут заняться и летающими тарелками? — спросил Булла.
— Формально это входит в их компетенцию.
— Значит, этот китаец наш? — удивился Римо.
— Только не мой, — заявил Чиун, после чего презрительно швырнул голову обратно в шлем и наподдал его ногой.
Из машины Римо по сотовому телефону позвонил Харолду У. Смиту в клинику «Фолкрофт», под вывеской которого скрывалась штаб-квартира КЮРЕ.
— Вам что-нибудь говорит название УАТ? — спросил Римо, дождавшись, когда сигнал проследует через ретрансляторы шестнадцати штатов и пройдет через шифратор (на случай, если бы в Агентстве национальной безопасности решили прослушать разговор).
— Да, — ответил Смит. — У тебя у самого есть удостоверение УАТ, и ты им как-то пользовался.
— Я не могу помнить обо всех своих «крышах», — недовольно буркнул Римо.
— А почему ты спрашиваешь?
— Они направили сюда одного из своих людей. Он ослепил меня какой-то штуковиной, внешне похожей на фонарь.
— В армии сейчас работают над новой лазерной технологией.
— На нем было что-то вроде космического скафандра.
— Специальное боевое снаряжение. Тоже последняя разработка военных.
— Зачем напяливать боевое снаряжение, если это обычная инспекция места происшествия?
— Возможно, потому, что он не знал, с чем ему предстоит столкнуться, — предположил Смит. — Почему бы не спросить об этом у него?
— Да я бы спросил, но Чиун снял с него башку — если можно так выразиться.
Смит сдавленно простонал.
— Свидетели есть?
— Непосредственных нет, но вокруг головы уже собирается маленькая толпа.
Из груди Смита снова вырвался стон.
— Сворачивайтесь, — приказал он.
— Но мы ничего не нашли. Разве что вас заинтересует гипотеза, которую выдвинул Чиун.
— Что за гипотеза?
— Солнечный дракон. Так корейцы называют комету.
— Комета по-корейски хьесонг, — сказал Смит.
— Виноват, исправлюсь, — буркнул Римо.
— Если ничего лучшего нет, сворачивайтесь, — сердито повторил Смит.
— Здесь шеф паблик рилейшнз «Биобаббла».
— Выясните, кто финансирует проект.
— Это несложно. Не кладите трубку.
Римо подошел к Амосу Булле:
— Мы обнаружили под «Биобабблом» огромную фабрику-кухню.
— Я всего лишь директор паблик рилейшнз. Материально-техническое обеспечение не в моей компетенции.
— Но на «Биобаббле» не должно быть никакой кухни, — настаивал Римо.
— Этот вопрос лучше адресовать ангелу-хранителю проекта.
— Ангелу? — переспросил Чиун.
— Иными словами — человеку, который его финансирует.
— Кто он?
— Понятия не имею. Меня нанимали по телефону. Его зовут Маворс. Рубер Маворс. Это все, что мне известно. Я не знаю ни кто он такой, ни где его искать.
Чиун подозрительно прищурился:
— Так ты никогда в глаза не видел этого Маворса?
— Нет. Только голос по телефону, который отдавал мне распоряжения.
— И он приказал тебе оборудовать кухню? — спросил Римо.
Булла вытер пот со лба:
— Если там и есть кухня, то ее устроили еще до моего вступления в должность. Я пришел сюда уже после того, как пошла прахом эта афера — то есть я хотел сказать программа — по поводу покорения Марса. Проект создания марсианской колонии должны были осуществлять совместно Соединенные Штаты и Советский Союз. Ни одна из стран не потянула бы его самостоятельно. Считалось, что это придаст новый стимул сотрудничеству сверхдержав. А потом Советский Союз лопнул, и проект обанкротился. Тогда и появился мистер Маворс, который нанял меня. С тех пор «Биобаббл» считался экологическим исследовательским центром.
— А скажи-ка, — начал Чиун, задумчиво теребя свою бородку, — голос этого Маворса, не показался ли он тебе странным?
— Точно. Я сразу подумал, что голос у него вроде как у Рода Серлинга. — Булла вопросительно покосился на мастера Синанджу. — А откуда вам это известно?
— Верно, — подхватил Римо, — откуда это тебе известно?
— Откуда мне это известно? — все так же задумчиво промолвил Чиун. — На языке древних римлян Рубер Маворс значит Красный Марс.
— Впервые слышу, чтобы у человека было такое идиотское имя, — сказал Римо.
— Но он представился именно так, — настаивал Булла.
— Он говорит правду, — поддержал его Чиун.
— Да, я слышу, — произнес Римо, вид у которого был несколько обескураженный.
— Что слышите? — не понял Булла.
— Слышу, как бьется твое сердце. Если бы оно билось быстрее обычного, я бы засомневался. А коль скоро оно бьется нормально, значит, ты говоришь правду.
Булла робко положил руку на грудь, словно желая убедиться, что сердце его на месте.
Римо вернулся к телефону и сообщил обо всем Харолду У. Смиту.
— Тухлое дело, — сказал Смит. — Попробую на всякий случай проверить телефонные разговоры Буллы. Может, что-то и всплывет. А вы с Чиуном немедленно уезжайте.
Положив трубку, Римо присоединился к остальной компании.
Амос Булла с удрученным видом тыкал носком ботинка в песок.
— Если расследование закончено, значит, я здесь больше не нужен, — сказал он. — Похоже, я остался без работы. Разве что Маворс пожелает начать все с начала. — Булла окинул прощальным взглядом осевший купол. — Все-таки хотелось бы мне знать, что это было.
Все посмотрели на останки «Биобаббла», который теперь был похож на растаявший леденец.
— Солнечный дракон, — заявил Чиун. — Попомните мои слова. Солнечный дракон парит где-то в небесах, и это не последний его удар.
На сей раз никто не стал с ним спорить. Лучшего объяснения случившемуся ни один из них все равно предложить не мог.
Глава 9
По электронной почте пришли плохие вести.
Кому: RM@qnm.com
От: R&D@qnm.com
Предмет: Вероятный выход из строя изделия. В R&D полагают, что ситуация в Аризоне, возможно, вызвана побочным эффектом настоящих испытаний. Первоначально высказывалось мнение о выходе из строя изделия, однако теперь представляется, что имела место ошибка в программном обеспечении.
Длинные нервные пальцы на секунду в нерешительности зависли над клавиатурой и тут же принялись выбивать дробь по клавишам, вторя дождю, капли которого яростно барабанили в окно офиса.
Кому: R&D@qnm.com
От: RM@qnm.com
Предмет: Ваша корреспонденция.
Прошу подробности относительно ошибки в программном обеспечении.
Ответ не заставил себя ждать:
Кому: RM@qnm.com
От: R&D@qnm.com
Предмет: Ваша корреспонденция.
Вероятная причина — бракованный платиновый кристалл, случайно установленный в систему наведения.
Бледные пальцы вновь взметнулись над клавиатурой.
Кому: R&D@qnm.com
От: RM@qnm.com
Предмет: Ваша корреспонденция.
Где установлен бракованный кристалл?
Кому: RM@qnm.com
От: R&D@qnm.com
Предмет: Ваша корреспонденция.
В работающем аналоге.
Бледные пальцы побледнели еще больше. Печатая очередное послание, они заметно дрожали.
Кому: R&D@qnm.com
От: RM@qnm.com
Предмет: Озоновый слой.
Сказался ли выход из строя изделия на состоянии озонового слоя?
Ответ:
Почему вы все время об этом спрашиваете?
На что бледные пальцы немедленно огрызнулись следующей строкой:
Не ваше собачье дело. Отвечайте на вопросы.
Нет, — пришел ответ, после чего бледные, нервные пальцы заметно расслабились.
К ним медленно возвращались живые краски, а их обладатель с удвоенной энергией принялся терзать клавиатуру.
Кому: R&D@qnm.com
OT:RM@qnm.com
Предмет: Ваша корреспонденция.
Я в отпуске. Уже две недели. Сотрите данную электронную корреспонденцию. Уничтожьте всю предыдущую корреспонденцию. Я сделаю то же самое. С текущего дня финансирование проекта «Парасол» отменяется. Персонал, без которого можно обойтись, отправьте в отпуск. И помните — болтун карьеры не сделает.
Глава 10
С тех пор как астроном Космо Паган в третий раз женился, катастрофа с «Биобабблом» была самым значительным событием в его жизни. Сравнимым разве что с пролетом кометы Галлея. Или столкновением кометы Шумахера-Леви с Юпитером. По большому, космическому, счету, трудно сказать наверняка. Так или иначе, но все это прекрасно вписывалось в теорию «большого взрыва», которой — как он полагал — подчиняется его земное существование.
Всякий раз, когда небеса преподносили очередной сюрприз или Космо Паган в очередной раз влюблялся, его карьера стремительно шла в гору. Это было забавно. В этом было что-то жизнеутверждающее. Возбуждающее.
Все началось примерно в то время, когда зонд «Викинг-1» совершил посадку на красной песчаной почве Марса и начал передавать на Землю снимки поверхности этой мертвой планеты.
В то время Космо Паган работал внештатным преподавателем астрономии в Аризонском университете. Там он и познакомился с темнокожей Стеллой. Она состояла в штате, успешно продвигаясь по служебной лестнице.
— Все-таки — как люди устраиваются на такое место? — спросил ее Космо во время их первого свидания в обсерватории Лоуэлла неподалеку от Флагстаффа, где они по очереди смотрели в тот же самый телескоп-рефрактор, в который сто лет назад Персиваль Лоуэлл изучал каналы красной планеты.
— Главным образом за счет публикаций, — ответила она.
Космо вздохнул:
— Это не по мне. Мне проще иметь дело со студенческой аудиторией, чем с пишущей машинкой.
— Ты же понимаешь, в этой профессии заднего хода не бывает, — сказала Стелла.
Но Космо Паган все же нашел задний ход. Сначала он женился на Стелле Редстоун, а после двух лет семейного созерцания звездного неба огорошил ее предложением:
— Послушай, а почему бы тебе не взять меня в соавторы, когда ты будешь писать свою новую книгу?
— Зачем? — удивилась Стелла.
— У тебя есть штатная должность, мне бы она тоже не помешала.
Стелла задумалась. Думала она довольно долго. В конце концов на карту была поставлена ее репутация как ученого.
— Ладно, давай рискнем, — неуверенно произнесла она. — Только тебе тоже придется покорпеть.
— Заметано, — сказал Космо, скрепляя договор рукопожатием, а про себя прикидывая, что, если дело выгорит, он, пожалуй, поживет с ней еще годик. К тому времени он не упускал случая переспать с какой-нибудь старшекурсницей.
Они начали с четкого разделения труда, как поступали, когда мыли посуду. Стелла готовила научную базу, Космо писал черновик, а она его редактировала.
Однако печатание на машинке не относилось к числу талантов, которыми обладал Космо, прочитать же то, что выходило из-под его пера, было сложнее, чем разобрать санскритские письмена.
Тогда они стали писать главы по очереди, но Космо всякий раз норовил сказаться больным. Словом, дело не клеилось.
Наконец Стелла не выдержала.
— Пиши сам свою вонючую книжку, — заявила она. — А я напишу свою.
После этого Космо Паган немедленно подал на развод, при этом он предъявил права на половину еще не имевшей заглавия книги.
Бракоразводный процесс тянулся три месяца, стороны спорили по поводу расстановки запятых в договоре и всячески поносили друг друга. Наконец Стелла выкинула полотенце.
— Ладно, — заявила она, — пусть этот ленивый ублюдок забирает книгу, дом, все. Только верните мне мою свободу.
Когда «Вселенная» вышла из печати, успех превзошел все ожидания. Тираж расхватали мгновенно. Космо Паган не только получил вожделенное место штатного профессора, но и заработал круглую сумму, четверть миллиона долларов — неслыханный по тем временам гонорар за научно-популярную книжку.
Пока «Вселенная» покоряла вершины списков бестселлеров, Паган получил телеграмму от бывшей жены: «Ты превратил мою изысканную прозу в популярную макулатуру».
Паган, не долго думая, сочинил столь же лаконичный ответ:
«За популярной макулатурой будущее».
Когда к Космо Пагану обратились из Общественного телевидения с предложением создать на основе «Вселенной» серию передач, он увидел в этом шанс, о котором ребята его профессии, то есть астрономы, не смели и мечтать.
— С условием, что сценаристом и ведущим буду я сам, — сказал он своему агенту.
Однако исполнительный продюсер послал того куда подальше.
— Да как он смел? — негодовал Космо Паган.
— Не он, а она. Ее зовут Венера. И она там всем заправляет.
— Венера, говоришь?
— Ну да. Венера Браун.
— Никогда не спал... то есть я имел в виду — не встречал женщины, которую назвали бы в честь планеты, — мечтательно произнес Космо. — Особенно такой, как Венера. После Марса это моя любимая планета.
Космо Паган предложил Венере Браун встретиться. Во время третьего свидания он предложил ей выйти за него замуж. Она ответила решительным отказом. Он не отчаивался, и на третьей попытке она сломалась, не устояв перед его мальчишеским обаянием. В конце концов они поженились. Свадьба была устроена под открытым небом — где-то у них над головами в спускающихся сумерках летели его любимые планеты — Марс и Венера.
Во время медового месяца, подарив молодой жене энное количество апокалиптических оргазмов, Космо Паган счел момент благоприятным и поставил вопрос ребром:
— Разреши мне стать сценаристом и ведущим сериала.
— Почему я должна это делать? — спросила новоиспеченная миссис Венера Паган.
— Потому что я твой муж, и ты хочешь, чтобы я преуспел, — ответил он с подкупающей мальчишеской прямотой.
Заключив его в свои объятия, она прошептала:
— Ты и так уже преуспел. Со страшной силой. И несколько раз.
— Я хочу преуспеть еще больше. И лучше.
— Давай пока остановимся на достигнутом. Я хочу спать.
— Но я еще не показал тебе галактического оргазма.
— Галактического?
— Это такой оргазм, после которого ты кричишь, что еще одного не перенесешь, — пояснил Космо. — Пертурбации восхитительные.
— В самом деле? — заинтригованная, промолвила Венера.
Три оргазма спустя она возопила:
— Да! Да! Да!
Космо Паган воспринял это как объявление «зеленой улицы» и с тех пор не принимал никаких отговорок и ссылок на брачное недомогание по утрам.
Это был замечательный брак. Этот брак вел к славе, богатству, дому в Тусоне, штат Аризона, где наилучшие условия для наблюдений за небом, к собственной астрономической обсерватории и массе поклонниц — о чем еще мог желать ученый астроном, к тому же не лишенный обаяния?
Возможно, брак их мог бы длиться еще долгие-долгие годы, если бы Космо Пагана не застукали, что называется, ин флагранте деликто, то есть на месте преступления.
— Между нами все кончено! — в ярости кричала Венера Паган, предварительно отхлестав мужа по щекам. Меж тем анонимная третья сторона в бракоразводном процессе поспешно натягивала трусики.
— Ты не можешь развестись со мной, — буркнул Космо.
— Это еще почему?
— Подумай — ведь нас связывает работа.
— А что работа? Ты ведь у нас знаменитость, а я всего лишь безымянный продюсер, который всегда остается за кадром. Все лавры достаются одному тебе. Ты все прибрал к рукам, жопа. Мне же остается довольствоваться кратким упоминанием в титрах, набранным мелким шрифтом.
— Послушай, — умоляюще произнес Космо Паган, опускаясь перед ней на колени. — У нас впереди целая жизнь, состоящая из одних сплошных гонораров. Не стоит ломать ее из-за какой-то несчастной потаскушки.
— Вспомни о предыдущей, — отрезала Венера. — Та, кажется, была брюнетка. Уже забыл, как она спасалась бегством?
— Дом я тебе не уступлю, — придав голосу твердость, заявил Космо.
— Ты имеешь в виду эту марсианскую обсерваторию? Меня тошнит от одного ее вида. Не думай, что я не знаю, чем ты занимаешься по вечерам. Шаришь своим калейдоскопом по соседским окнам.
— Это называется телескоп, — поправил ее Космо. — А как же наши дети?
— Какие к черту дети?
— Два астероида, вращающиеся вокруг Солнца, названы нашими именами. Они наши небесные отпрыски. Они останутся вместе, даже когда мы исчезнем.
— Может, тоже разбегутся, — скупо проронила Венера и вышла, хлопнув дверью.
Это могло бы оказаться концом его карьеры, если бы в космосе не продолжали происходить всякие приятные события. Комета Когоутека. Возвращение кометы Галлея. Взрыв «Челленджера». Шумахер-Леви. Стоило космосу икнуть, у доктора Пагана тут же брали интервью для новостей. То и дело его приглашали принять участие в различных ток-шоу.
Когда осколки кометы столкнулись с Юпитером, Паган как раз звонил в астрономическое общество — он хотел добиться, чтобы с астероида Венеры сняли имя его экс-супруги.
— Чтобы переименовывать астероид — таких прецедентов у нас еще не было, — сказали ему.
— Я не могу всю жизнь вращаться по солнечной орбите с бывшей женой, — рассуждал Паган. — Вы только подумайте, каково это. К тому же я, возможно, снова женюсь. Пусть астероид останется безымянным до тех пор. Обещаю, следующая моя жена будет достойной, чтобы имя ее увековечили на небесах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
— О космических, что ли? — спросил Римо.
— Так говорят. Словом, их интересуют экзотические технологии. Неизвестные в США. Необычные энергетические установки. Новые возможности применения лазера. Все в таком роде.
— Выходит, они — если захотят — могут заняться и летающими тарелками? — спросил Булла.
— Формально это входит в их компетенцию.
— Значит, этот китаец наш? — удивился Римо.
— Только не мой, — заявил Чиун, после чего презрительно швырнул голову обратно в шлем и наподдал его ногой.
Из машины Римо по сотовому телефону позвонил Харолду У. Смиту в клинику «Фолкрофт», под вывеской которого скрывалась штаб-квартира КЮРЕ.
— Вам что-нибудь говорит название УАТ? — спросил Римо, дождавшись, когда сигнал проследует через ретрансляторы шестнадцати штатов и пройдет через шифратор (на случай, если бы в Агентстве национальной безопасности решили прослушать разговор).
— Да, — ответил Смит. — У тебя у самого есть удостоверение УАТ, и ты им как-то пользовался.
— Я не могу помнить обо всех своих «крышах», — недовольно буркнул Римо.
— А почему ты спрашиваешь?
— Они направили сюда одного из своих людей. Он ослепил меня какой-то штуковиной, внешне похожей на фонарь.
— В армии сейчас работают над новой лазерной технологией.
— На нем было что-то вроде космического скафандра.
— Специальное боевое снаряжение. Тоже последняя разработка военных.
— Зачем напяливать боевое снаряжение, если это обычная инспекция места происшествия?
— Возможно, потому, что он не знал, с чем ему предстоит столкнуться, — предположил Смит. — Почему бы не спросить об этом у него?
— Да я бы спросил, но Чиун снял с него башку — если можно так выразиться.
Смит сдавленно простонал.
— Свидетели есть?
— Непосредственных нет, но вокруг головы уже собирается маленькая толпа.
Из груди Смита снова вырвался стон.
— Сворачивайтесь, — приказал он.
— Но мы ничего не нашли. Разве что вас заинтересует гипотеза, которую выдвинул Чиун.
— Что за гипотеза?
— Солнечный дракон. Так корейцы называют комету.
— Комета по-корейски хьесонг, — сказал Смит.
— Виноват, исправлюсь, — буркнул Римо.
— Если ничего лучшего нет, сворачивайтесь, — сердито повторил Смит.
— Здесь шеф паблик рилейшнз «Биобаббла».
— Выясните, кто финансирует проект.
— Это несложно. Не кладите трубку.
Римо подошел к Амосу Булле:
— Мы обнаружили под «Биобабблом» огромную фабрику-кухню.
— Я всего лишь директор паблик рилейшнз. Материально-техническое обеспечение не в моей компетенции.
— Но на «Биобаббле» не должно быть никакой кухни, — настаивал Римо.
— Этот вопрос лучше адресовать ангелу-хранителю проекта.
— Ангелу? — переспросил Чиун.
— Иными словами — человеку, который его финансирует.
— Кто он?
— Понятия не имею. Меня нанимали по телефону. Его зовут Маворс. Рубер Маворс. Это все, что мне известно. Я не знаю ни кто он такой, ни где его искать.
Чиун подозрительно прищурился:
— Так ты никогда в глаза не видел этого Маворса?
— Нет. Только голос по телефону, который отдавал мне распоряжения.
— И он приказал тебе оборудовать кухню? — спросил Римо.
Булла вытер пот со лба:
— Если там и есть кухня, то ее устроили еще до моего вступления в должность. Я пришел сюда уже после того, как пошла прахом эта афера — то есть я хотел сказать программа — по поводу покорения Марса. Проект создания марсианской колонии должны были осуществлять совместно Соединенные Штаты и Советский Союз. Ни одна из стран не потянула бы его самостоятельно. Считалось, что это придаст новый стимул сотрудничеству сверхдержав. А потом Советский Союз лопнул, и проект обанкротился. Тогда и появился мистер Маворс, который нанял меня. С тех пор «Биобаббл» считался экологическим исследовательским центром.
— А скажи-ка, — начал Чиун, задумчиво теребя свою бородку, — голос этого Маворса, не показался ли он тебе странным?
— Точно. Я сразу подумал, что голос у него вроде как у Рода Серлинга. — Булла вопросительно покосился на мастера Синанджу. — А откуда вам это известно?
— Верно, — подхватил Римо, — откуда это тебе известно?
— Откуда мне это известно? — все так же задумчиво промолвил Чиун. — На языке древних римлян Рубер Маворс значит Красный Марс.
— Впервые слышу, чтобы у человека было такое идиотское имя, — сказал Римо.
— Но он представился именно так, — настаивал Булла.
— Он говорит правду, — поддержал его Чиун.
— Да, я слышу, — произнес Римо, вид у которого был несколько обескураженный.
— Что слышите? — не понял Булла.
— Слышу, как бьется твое сердце. Если бы оно билось быстрее обычного, я бы засомневался. А коль скоро оно бьется нормально, значит, ты говоришь правду.
Булла робко положил руку на грудь, словно желая убедиться, что сердце его на месте.
Римо вернулся к телефону и сообщил обо всем Харолду У. Смиту.
— Тухлое дело, — сказал Смит. — Попробую на всякий случай проверить телефонные разговоры Буллы. Может, что-то и всплывет. А вы с Чиуном немедленно уезжайте.
Положив трубку, Римо присоединился к остальной компании.
Амос Булла с удрученным видом тыкал носком ботинка в песок.
— Если расследование закончено, значит, я здесь больше не нужен, — сказал он. — Похоже, я остался без работы. Разве что Маворс пожелает начать все с начала. — Булла окинул прощальным взглядом осевший купол. — Все-таки хотелось бы мне знать, что это было.
Все посмотрели на останки «Биобаббла», который теперь был похож на растаявший леденец.
— Солнечный дракон, — заявил Чиун. — Попомните мои слова. Солнечный дракон парит где-то в небесах, и это не последний его удар.
На сей раз никто не стал с ним спорить. Лучшего объяснения случившемуся ни один из них все равно предложить не мог.
Глава 9
По электронной почте пришли плохие вести.
Кому: RM@qnm.com
От: R&D@qnm.com
Предмет: Вероятный выход из строя изделия. В R&D полагают, что ситуация в Аризоне, возможно, вызвана побочным эффектом настоящих испытаний. Первоначально высказывалось мнение о выходе из строя изделия, однако теперь представляется, что имела место ошибка в программном обеспечении.
Длинные нервные пальцы на секунду в нерешительности зависли над клавиатурой и тут же принялись выбивать дробь по клавишам, вторя дождю, капли которого яростно барабанили в окно офиса.
Кому: R&D@qnm.com
От: RM@qnm.com
Предмет: Ваша корреспонденция.
Прошу подробности относительно ошибки в программном обеспечении.
Ответ не заставил себя ждать:
Кому: RM@qnm.com
От: R&D@qnm.com
Предмет: Ваша корреспонденция.
Вероятная причина — бракованный платиновый кристалл, случайно установленный в систему наведения.
Бледные пальцы вновь взметнулись над клавиатурой.
Кому: R&D@qnm.com
От: RM@qnm.com
Предмет: Ваша корреспонденция.
Где установлен бракованный кристалл?
Кому: RM@qnm.com
От: R&D@qnm.com
Предмет: Ваша корреспонденция.
В работающем аналоге.
Бледные пальцы побледнели еще больше. Печатая очередное послание, они заметно дрожали.
Кому: R&D@qnm.com
От: RM@qnm.com
Предмет: Озоновый слой.
Сказался ли выход из строя изделия на состоянии озонового слоя?
Ответ:
Почему вы все время об этом спрашиваете?
На что бледные пальцы немедленно огрызнулись следующей строкой:
Не ваше собачье дело. Отвечайте на вопросы.
Нет, — пришел ответ, после чего бледные, нервные пальцы заметно расслабились.
К ним медленно возвращались живые краски, а их обладатель с удвоенной энергией принялся терзать клавиатуру.
Кому: R&D@qnm.com
OT:RM@qnm.com
Предмет: Ваша корреспонденция.
Я в отпуске. Уже две недели. Сотрите данную электронную корреспонденцию. Уничтожьте всю предыдущую корреспонденцию. Я сделаю то же самое. С текущего дня финансирование проекта «Парасол» отменяется. Персонал, без которого можно обойтись, отправьте в отпуск. И помните — болтун карьеры не сделает.
Глава 10
С тех пор как астроном Космо Паган в третий раз женился, катастрофа с «Биобабблом» была самым значительным событием в его жизни. Сравнимым разве что с пролетом кометы Галлея. Или столкновением кометы Шумахера-Леви с Юпитером. По большому, космическому, счету, трудно сказать наверняка. Так или иначе, но все это прекрасно вписывалось в теорию «большого взрыва», которой — как он полагал — подчиняется его земное существование.
Всякий раз, когда небеса преподносили очередной сюрприз или Космо Паган в очередной раз влюблялся, его карьера стремительно шла в гору. Это было забавно. В этом было что-то жизнеутверждающее. Возбуждающее.
Все началось примерно в то время, когда зонд «Викинг-1» совершил посадку на красной песчаной почве Марса и начал передавать на Землю снимки поверхности этой мертвой планеты.
В то время Космо Паган работал внештатным преподавателем астрономии в Аризонском университете. Там он и познакомился с темнокожей Стеллой. Она состояла в штате, успешно продвигаясь по служебной лестнице.
— Все-таки — как люди устраиваются на такое место? — спросил ее Космо во время их первого свидания в обсерватории Лоуэлла неподалеку от Флагстаффа, где они по очереди смотрели в тот же самый телескоп-рефрактор, в который сто лет назад Персиваль Лоуэлл изучал каналы красной планеты.
— Главным образом за счет публикаций, — ответила она.
Космо вздохнул:
— Это не по мне. Мне проще иметь дело со студенческой аудиторией, чем с пишущей машинкой.
— Ты же понимаешь, в этой профессии заднего хода не бывает, — сказала Стелла.
Но Космо Паган все же нашел задний ход. Сначала он женился на Стелле Редстоун, а после двух лет семейного созерцания звездного неба огорошил ее предложением:
— Послушай, а почему бы тебе не взять меня в соавторы, когда ты будешь писать свою новую книгу?
— Зачем? — удивилась Стелла.
— У тебя есть штатная должность, мне бы она тоже не помешала.
Стелла задумалась. Думала она довольно долго. В конце концов на карту была поставлена ее репутация как ученого.
— Ладно, давай рискнем, — неуверенно произнесла она. — Только тебе тоже придется покорпеть.
— Заметано, — сказал Космо, скрепляя договор рукопожатием, а про себя прикидывая, что, если дело выгорит, он, пожалуй, поживет с ней еще годик. К тому времени он не упускал случая переспать с какой-нибудь старшекурсницей.
Они начали с четкого разделения труда, как поступали, когда мыли посуду. Стелла готовила научную базу, Космо писал черновик, а она его редактировала.
Однако печатание на машинке не относилось к числу талантов, которыми обладал Космо, прочитать же то, что выходило из-под его пера, было сложнее, чем разобрать санскритские письмена.
Тогда они стали писать главы по очереди, но Космо всякий раз норовил сказаться больным. Словом, дело не клеилось.
Наконец Стелла не выдержала.
— Пиши сам свою вонючую книжку, — заявила она. — А я напишу свою.
После этого Космо Паган немедленно подал на развод, при этом он предъявил права на половину еще не имевшей заглавия книги.
Бракоразводный процесс тянулся три месяца, стороны спорили по поводу расстановки запятых в договоре и всячески поносили друг друга. Наконец Стелла выкинула полотенце.
— Ладно, — заявила она, — пусть этот ленивый ублюдок забирает книгу, дом, все. Только верните мне мою свободу.
Когда «Вселенная» вышла из печати, успех превзошел все ожидания. Тираж расхватали мгновенно. Космо Паган не только получил вожделенное место штатного профессора, но и заработал круглую сумму, четверть миллиона долларов — неслыханный по тем временам гонорар за научно-популярную книжку.
Пока «Вселенная» покоряла вершины списков бестселлеров, Паган получил телеграмму от бывшей жены: «Ты превратил мою изысканную прозу в популярную макулатуру».
Паган, не долго думая, сочинил столь же лаконичный ответ:
«За популярной макулатурой будущее».
Когда к Космо Пагану обратились из Общественного телевидения с предложением создать на основе «Вселенной» серию передач, он увидел в этом шанс, о котором ребята его профессии, то есть астрономы, не смели и мечтать.
— С условием, что сценаристом и ведущим буду я сам, — сказал он своему агенту.
Однако исполнительный продюсер послал того куда подальше.
— Да как он смел? — негодовал Космо Паган.
— Не он, а она. Ее зовут Венера. И она там всем заправляет.
— Венера, говоришь?
— Ну да. Венера Браун.
— Никогда не спал... то есть я имел в виду — не встречал женщины, которую назвали бы в честь планеты, — мечтательно произнес Космо. — Особенно такой, как Венера. После Марса это моя любимая планета.
Космо Паган предложил Венере Браун встретиться. Во время третьего свидания он предложил ей выйти за него замуж. Она ответила решительным отказом. Он не отчаивался, и на третьей попытке она сломалась, не устояв перед его мальчишеским обаянием. В конце концов они поженились. Свадьба была устроена под открытым небом — где-то у них над головами в спускающихся сумерках летели его любимые планеты — Марс и Венера.
Во время медового месяца, подарив молодой жене энное количество апокалиптических оргазмов, Космо Паган счел момент благоприятным и поставил вопрос ребром:
— Разреши мне стать сценаристом и ведущим сериала.
— Почему я должна это делать? — спросила новоиспеченная миссис Венера Паган.
— Потому что я твой муж, и ты хочешь, чтобы я преуспел, — ответил он с подкупающей мальчишеской прямотой.
Заключив его в свои объятия, она прошептала:
— Ты и так уже преуспел. Со страшной силой. И несколько раз.
— Я хочу преуспеть еще больше. И лучше.
— Давай пока остановимся на достигнутом. Я хочу спать.
— Но я еще не показал тебе галактического оргазма.
— Галактического?
— Это такой оргазм, после которого ты кричишь, что еще одного не перенесешь, — пояснил Космо. — Пертурбации восхитительные.
— В самом деле? — заинтригованная, промолвила Венера.
Три оргазма спустя она возопила:
— Да! Да! Да!
Космо Паган воспринял это как объявление «зеленой улицы» и с тех пор не принимал никаких отговорок и ссылок на брачное недомогание по утрам.
Это был замечательный брак. Этот брак вел к славе, богатству, дому в Тусоне, штат Аризона, где наилучшие условия для наблюдений за небом, к собственной астрономической обсерватории и массе поклонниц — о чем еще мог желать ученый астроном, к тому же не лишенный обаяния?
Возможно, брак их мог бы длиться еще долгие-долгие годы, если бы Космо Пагана не застукали, что называется, ин флагранте деликто, то есть на месте преступления.
— Между нами все кончено! — в ярости кричала Венера Паган, предварительно отхлестав мужа по щекам. Меж тем анонимная третья сторона в бракоразводном процессе поспешно натягивала трусики.
— Ты не можешь развестись со мной, — буркнул Космо.
— Это еще почему?
— Подумай — ведь нас связывает работа.
— А что работа? Ты ведь у нас знаменитость, а я всего лишь безымянный продюсер, который всегда остается за кадром. Все лавры достаются одному тебе. Ты все прибрал к рукам, жопа. Мне же остается довольствоваться кратким упоминанием в титрах, набранным мелким шрифтом.
— Послушай, — умоляюще произнес Космо Паган, опускаясь перед ней на колени. — У нас впереди целая жизнь, состоящая из одних сплошных гонораров. Не стоит ломать ее из-за какой-то несчастной потаскушки.
— Вспомни о предыдущей, — отрезала Венера. — Та, кажется, была брюнетка. Уже забыл, как она спасалась бегством?
— Дом я тебе не уступлю, — придав голосу твердость, заявил Космо.
— Ты имеешь в виду эту марсианскую обсерваторию? Меня тошнит от одного ее вида. Не думай, что я не знаю, чем ты занимаешься по вечерам. Шаришь своим калейдоскопом по соседским окнам.
— Это называется телескоп, — поправил ее Космо. — А как же наши дети?
— Какие к черту дети?
— Два астероида, вращающиеся вокруг Солнца, названы нашими именами. Они наши небесные отпрыски. Они останутся вместе, даже когда мы исчезнем.
— Может, тоже разбегутся, — скупо проронила Венера и вышла, хлопнув дверью.
Это могло бы оказаться концом его карьеры, если бы в космосе не продолжали происходить всякие приятные события. Комета Когоутека. Возвращение кометы Галлея. Взрыв «Челленджера». Шумахер-Леви. Стоило космосу икнуть, у доктора Пагана тут же брали интервью для новостей. То и дело его приглашали принять участие в различных ток-шоу.
Когда осколки кометы столкнулись с Юпитером, Паган как раз звонил в астрономическое общество — он хотел добиться, чтобы с астероида Венеры сняли имя его экс-супруги.
— Чтобы переименовывать астероид — таких прецедентов у нас еще не было, — сказали ему.
— Я не могу всю жизнь вращаться по солнечной орбите с бывшей женой, — рассуждал Паган. — Вы только подумайте, каково это. К тому же я, возможно, снова женюсь. Пусть астероид останется безымянным до тех пор. Обещаю, следующая моя жена будет достойной, чтобы имя ее увековечили на небесах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29