— Кто меня подставил? Брыль, Нипель, Кусок… Кто конкретно?
— Брыль и Кусок, — Круча думал недолго. — А вот Нипеля мы не достали. Ушел, гад… Только он может доказать, что ты никого не мочил…
— Да не мочил я никого! — взвыл Мох.
— Короче, каждый человек кузнец своего несчастья. Сейчас ты мне выложишь все как на духу. Кто такой Нипель, где его найти. И всю свою кодлу мне сдашь…
— Да не в жизнь! — закипел Мох.
— Дятел ты. Я же все знаю. Просто я хочу, чтобы ты мне все сам рассказал. Будешь хорошим, будем с тобой дружить. Будешь плохим, по «мокрой» статье на зону уйдешь…
— Да не убивал я никого!
— А вот это мы проверим!
Взгляд Дяди Опера заледенел. От него вдруг дохнуло могильной сыростью. Страх сковал Витю. Он чувствовал себя кроликом перед удавом. Язык его сам по себе соскочил с привязи. Он и опомниться не успел, как сдал и Хаву, и Нипеля, и Брыля, и Куска, и всех, всех, всех…

* * *

Федот Комов, Эдик Савельев, Рома Лозовой и Саня Кулик. Это его опера. Его команда. Старшие оперуполномоченные или просто, это неважно. Главное, ребята боевые, настоящие менты, от пяток до макушек.
Не каждому начальнику отделенного угро позволено подбивать штат под себя. Но Степан Круча «не каждый». У него связи везде, и в низах, и в верхах. Под лежачий камень вода не течет — этот афоризм формула его жизни. Он постоянно в движении, крутится, вертится, все время в поисках, в делах. Даже вчерашняя пьянка в ресторане не просто так. Правильное застолье, оно ведь еще крепче сплачивает команду.
— Рома, тебе что, на завтрак лимоны подавали? — спросил Круча. — Чего такой кислый…
Рома самый младший среди них. Двадцать четыре года, старший лейтенант. Физически развит хорошо, мастер спорта по самбо. Огневая подготовка на «отлично». Рост сто восемьдесят, в плечах размах. Но на фоне других оперов он смотрится не так чтобы уж очень. Вот уж бог послал Степану богатырей. Федот, Эдик, Саня — хоть на конкурс по бодибилдингу выставляй.
Вообще-то Круча никогда не был в восторге от качков. Сила у них какая-то показная, и мясо в мышцах такое же хлипкое, как в «ножках Буша». А потом, худые — они более верткие, что ли.
Но его опера не из этих доморощенных шварценеггеров. Сила в них самая что ни на есть настоящая. И с реакцией все в полном порядке. В рукопашном бою они мастера, и стреляют превосходно. Но главное, мозги у них смазаны как надо. На оперативно-розыскной работе собаку съели.
Его команда — его гордость. Не зря столько сил и времени затрачено, чтобы собрать этих ребят вместе, сбить их в крепкую ментовскую стаю. С такой командой Степан мог горы своротить.
— А головка бо-бо, — осклабился Федот. — Водку пьянствовал..
Этот на матерого уголовника похож. Грубое обветренное лицо, взгляд исподлобья. Разве что «феней» разговор не пересыпает, пальцы веером не крутит, татуировок не наблюдается. И походка вроде обыкновенная, не вразвалку.
— Тебе хорошо, у тебя в голове одна кость, — огрызнулся Рома. — А у меня серое вещество, с беленькой не всегда совместимое…
— Это ерунда, — сказал Круча. — Ты, Рома, и на ногах крепко держишься, и голова соображает. А кисляк это не беда. На задержание сейчас едем, развеешься, ничего не останется…
Ребята оживились. Задержание — это куда лучше, чем в бумагах ковыряться, отчетность по каждому пустяку составлять. Им живое дело подавай.
— Кого брать будем? — Саня рвался в бой.
— Слышали про идиота, который по пьяни вчера погорел?
— Значит, расколол его, Степаныч!
— Ага, на восемь краж. И все наши. А еще куча по другим отделам. Но это не суть важно. Короче, крадунов брать едем. Витя Мох наколку на их «малину» дал…
В это время зазвонил телефон. Степан взял трубку
— Степан Степаныч, обижают, — послышался плаксивый голос Леньчика Иванцова.
— Кто? Конкретно?
— Да пришли тут, права качают. Крыша, говорят, у тебя дырявая, пора чинить…
Круча понял, про какую «крышу» он говорит. Только «крыша» эта не дырявая. И кое-кто в этом скоро убедится.
— Где эти уроды?
— Да у меня тут, сидят, жрут…
— И не давятся?
— Не-а…
— Жди, я сейчас!
Степан мягко опустил трубку на аппарат.
А задержание?.. Задержание потом.
— Ну что, мужики, наша «крыша», говорят, дырявая…
— Да ну, какая сука! — взбеленился Федот.
— А сейчас узнаем… Пошли!
Служебный «уазик» трогать не стали. Задание строго конфиденциальное, в служебные рамки никак не укладывается. Поехали на «Волге» Степана, он сам за рулем. Никто не мог водить машину лучше.
Степан выставил на крышу «люстру», осчастливил округу воем сирены и на полной скорости помчался по проспекту. Ровно через пять минут он тормозил возле кафе «Коралл».
В конце восьмидесятых Леньчик Иванцов погорел на валюте. Степан в то время еще молодым был опером, зеленым. Но ему хватило ума не засадить его за решетку. От статьи он его отмазал, но крепко подцепил на крючок. Агентом его Леньчик стал, и не самым плохим. Много ценной информации в клюве принес.
Валюта и фарца, на этом Иванцов кой-какой капитал сколотил, в дело его вложил. Сейчас вот у него кафе свое. Очень даже неплохое. Просторный зал, бар, официантки в белых передничках. А кухня — пальчики оближешь. Сафроновские Леньчика не трогают. Круча не велит. Он это кафе кроет. И, разумеется, не за «спасибо».
Жизнь нынче такова. 1998 год на дворе. Уже давно в пух и прах разбиты иллюзии о светлом социалистическом рае. Реальность везде одинакова — без денег ты никто. Хоть майорские погоны на тебе, хоть полковничьи, хоть генеральские. Да, тебя будут бояться, с тобой будут соглашаться. А за спиной посмеиваться. Мол, что ты за чмо такое, если у тебя за душой ни гроша. Степану-то все равно, что о нем думают. Но деньги ему нужны. И прежде всего для дела. Ментовская работа — это смысл его жизни. А как работать, если никакого финансирования, если служебная машина вечно в ремонте, а коли и на ходу, то бензина почти ноль.
А потом, как агентурную сеть сохранить? Не все ведь «барабанщики» статьей в уголовном кодексе к нему пристегнуты, кое-кто на одном лишь «прикорме» на него работает.
И еще один момент. Постоянные комиссии из вышестоящих инстанций. Степан живое дело признает, бумажная канитель для него как нож к горлу. Каждая мелочь требует документального подтверждения, а это время, время, время. Огрешностей у него на этом счету тьма-тьмущая. А проверяющие цепляются. И если их не ублажить, будет разнос. Приходится на кабаки тратиться. Хороший обед под водочку — и проверяющий уже твой друг, товарищ и брат. За высокие показатели раскрываемое™ похвалит, а на бумажные заморочки закроет глаза. Вот так-то.
А еще… Вообще-то об этом вслух лучше не говорить… Словом, работа требует весьма ощутимых накладных расходов.
Степа фанат, ради дела он готов своей зарплатой пожертвовать. Но это же смех, а не зарплата. Едва за тысячу рублей переваливает. На баксы лучше не переводить, со смеху помереть можно. Проститутка за два часа больше зарабатывает, чем он за месяц. Получается, и жертвовать нечем.
А потом, ребята. Со всех районных отделений Москвы он к себе их переманивал. Лучших из лучших брал. И ведь не на посулах о светлом коммунистическом будущем играл, на реальность ставку делал. Зарплата плюс «коммерческая премия». У них ведь почти у всех семьи, жен и детей кормить надо. Чтобы сухо им было всем, сытно и комфортно. Чтобы голова у отцов семейств не болела, когда они в дождь и снег в засаде маются. А Федот с Саней, те вообще на квартиры копят. На государство рассчитывать не приходится. При нынешней очереди на жилье и темпах строительства лет сто хату ждать будешь.
И вообще, голодный мент — злой мент. А злость, как известно, в деле плохой советчик.
Короче говоря, без левого дохода качественной работы не будет. Степан уже давно в этом убедился. Поэтому у него есть свое место под солнцем. Так уж получилось, что он оберегает от бандитских наездов несколько коммерческих структур. Услуги платные — так повелось с подачи самих хозяев. И Степан против этого не возражает. Платили ему вдвое меньше, чем браткам, но это даже лучше.
Одна часть денег шла в дело, другая — «коммерческие премии». Никого не обижал Степан, ни себя, ни своих ребят.
Леньчик встретил их у дверей. Длинный, худой, лицо вытянутое, глаза красные, воспаленные.
— Вон сидят, голубчики! Я им стол накрыл, а сам вроде как думаю…
За столом в круглом зале сидели трое. Дорогие кожаные плащи, строгие костюмы под ними, белые воротнички. Только колючие взгляды выдают в них бандитов.
В большинстве своем авторитеты из «новой волны» остепенились. В основном легальным бизнесом занимаются. Банки, нефть, недвижимость. Солидные бизнесмены в смокингах и на роскошных иномарках. Цивилизованный рэкет, девочки, наркотики, оружие, контрабанда, — и этим авторитетные бизнесмены занимаются, через подставных лиц, разумеется. Их «быки» уже давно сменили кожаный прикид на дорогие костюмы, серебряные цепи исчезли, остались только золотые — но их уже не спешат выпячивать наружу. Процесс превращения бандитов в цивилизованных гангстеров, как говорится, налицо.
Сафрон тоже поддерживает имидж цивилизованного гангстера. Респектабельные костюмы, галстуки, шелковые рубахи, лакированные штиблеты. И «быки» его переняли стиль своего центрового.
Сафрон бандитствует с начала девяностых. Как сел на Битово, так и сидит на нем. Никуда особо не лезет, в крутые аферы с финансами, нефтью и драгметаллами не встревает. Может, именно поэтому до сих пор и жив. Он держит над бизнесменами «крышу», девочек на привязи держит — это его стихия. Немало с этого имеет. Но это далеко не все. Под его полным контролем гостиничный бизнес, игорный, индустрия развлечений. Отель «Битово», рестораны, ночные клубы, спорткомплекс, оздоровительные центры. А еще казино. В Москве оно одно из немногих, которые действительно работают, а не служат стиральными машинами для отмывки черного нала. Все это он не только силой устрашения под собой держит. Во всех заведениях он выступает в качестве или соучредителя, или члена совета директоров.
Особняк роскошный у Сафрона, несколько иномарок, любовницы одна лучше другой. Живет в полное свое удовольствие. И очень дорожит своим спокойствием. Так какого черта он наехал на «Коралл»?
Три бандюка в кожаных плащах. Степану встречаться с кем-то из этих личностей еще не приходилось. Но это битовские братки, сразу видно, под Сафроном ходят.
— Козлы сафроновские, — тихо процедил сквозь зубы Федот.
— Водяру хлещут, — заметил Саня. — Значит, пьяные… Степаныч, а разве у нас сегодня не день борьбы с алкоголизмом?
— Мальчики, вам чего? — вальяжно спросил один, когда Степан и его ребята вплотную подступили к их столу.
«Мальчики!» Не много ли этот тип на себя берет?
— Милиция, — голосом, лишенным всяких эмоций, сказал Степан. И показал красные корочки в закрытом виде. — Выпиваем?
— А что, нельзя? — с вызовом спросил второй.
— Можно, только не здесь, — ядовито усмехнулся Эдик.
— А где?
— В «обезьяннике». И только по средам в двадцать пять часов утра по Гринвичу… Руки на стол!
На братков навалились всем скопом. Те пробовали сопротивляться, да куда там. Вмиг скрутили и мордами в гранитный пол. Обыскали. Но, увы, ни стволов, ни наркоты. Ну хотя бы какой патрончик завалялся или папироска с «планом». Да только пусто.
— О, а это что такое? — Рома вытащил из кармана у одного братка пакетик с веществом, похожим на героин.
— Начальник, так нельзя, это беспредел! — завопил подставленный бандюк.
— Ух ты! — В руках у Эдика появился стартовый пистолет, переделанный для стрельбы мелкокалиберными патронами.
— Да не может быть, командир! — второй браток аж ногами по полу застучал от досады. — Я чистый…
— А мы сейчас понятых организуем, протокольчик составим. Тогда и посмотрим, кто чист, а кто нет…
— Суки!!!
Зря нервничают братки. Ничего плохого Степан им делать не собирался. Разве что ногами попинать маленько. А еще можно опустить. Нет, нет, совсем не так, как это делают зэки.
…Настроение отличное. Вчера вечером «малину» воровскую накрыли. Шестерых «домушников» повязали, в том числе и Хаву, вора в законе еще той, старой формации. Всю ночь воров на признанку крутили. Степан мастер по этой части, да и ребята его не лыком шиты. Всех раскололи, явку с повинной всем оформили. Восемь квартирных краж в Бито во раскрыли и еще две чужих для ровного счета приплюсовали. И соседям помогли раскрываемость повысить. Короче говоря, великое дело сделали. И это, как всегда, радовало. Приятно осознавать, что ты хлеб недаром ешь.
К обеду Степана разморило. Поспал он часок в своем кабинете. Еще бы спать и спать — ночь, как-никак, бессонная была. Да телефон отключить забыл. Сафрон его побеспокоил. «Стрелку» с ним, гад, забил.
Встретились в семнадцать ноль-ноль, в парке возле летнего кинотеатра.
— Ты чего это, Степан Степаныч, пацанов моих на пятнадцать суток оформил?
Сафрон был недоволен. Только Степану это как-то до одного места.
— А заработали, — усмехнулся он.
— Лучше бы ты их за наркоту и ствол на «крытку» отправил, — Сафрон сделал кислое лицо. — А на пятнадцать суток к «чертям» и «бакланам»… Это слишком…
— А ты мне баки не забивай. — Степан впился в авторитета угнетающим взглядом. — Ты мне лучше скажи, какого дьявола твои ублюдки на «Коралл» наехали?
Сафрон ответил не сразу.
— Недоразумение. Думали, эта кафешка не крытая…
— Да кому ты горбатого лепишь, Сафрон? Сколько лет я тебя знаю, сколько ты меня, а у тебя все непонятки. Бред!.. Ты мне мозги не компостируй. Знал ты, очень хорошо знал, кто у «Коралла» ангел-хранитель. Это моя территория. И ты на нее полез. Разведка боем, а?
— Ну что ты, Степан Степаныч, я же говорю, недоразумение…
Сафрон был явно смущен. Точно, хотел на вшивость Степана проверить. А вдруг он кафе ему без боя сдаст? Ну да, дай только палец, вмиг без руки останешься. Нет, со Степаном этот номер не пройдет.
С Сафроном они мирно сосуществуют. У него своя кормушка, у бандитов своя. Только это вовсе не значит, что Степан закрывает глаза на шалости братков. Четыре года назад одного за изнасилование засадил, чуть позже второго за злостное хулиганство на нары отправил — человека, негодяй, избил, тяжкие телесные повреждения. Такое Круча не прощает. С бандитскими группировками, как с социальным явлением, он еще может мириться. При нынешнем строе это воспринимается как роковая неизбежность. И если над «оседлыми» бандитами нельзя добиться полной победы, то нужно хотя бы направить их в контролируемое русло.
Как-то Сафрон наркотой пробовал заняться. Двух его пацанов Степан за руку поймал. И сразу оргвыводы. Серьезный разговор с Сафроном состоялся. «Крыши» — это можно, если все по уму, девочки — тоже не возбраняется, если все чин по чину, без «субботников» и «кавказского секса». А наркотики нельзя. Ни при каких обстоятельствах. Будут наркотики в Битово — будет война. А Сафрон хорошо знал, кто такой Круча. Не зря его уголовники всех мастей Волчарой кличут. Нельзя с ними воевать, опасно для здоровья и для жизни.
— Ты со мной, Сафрон, не шути. Не буди во мне зверя. Я ведь тебя с дерьмом твоим сожрать могу!
Всю свою силу внушения вложил Степан в этот взгляд. И как катком проехался им по Сафрону. И этот стокилограммовый крепыш с квадратной головой и мутным взглядом затрепетал. В глазах появился страх. И в то же время всплеск ненависти.
Надоел Сафрону Степан. Ох, и надоел. С каким бы удовольствием он пустил его в расход. Чтобы не мешался под ногами. Но опасается Сафрон его тронуть. Слишком дорого будет стоить ему это. А неприятностей он боится. Не зря же до сих пор жив.
— Ну да ты что, Степан Степаныч! Я? Против тебя?.. Да ни в жизнь!
Подлая бандитская натура. Сейчас вот слезы лить начнет, в вечной преданности клясться. А завтра может по твоему следу киллера направить. И это у них в порядке вещей.
Но Сафрон слезы лить не стал и никаких клятв не давал.
— Тогда расходимся. Как в море корабли… Степан не подал ему «краба» на прощание. Не те отношения между ними, чтобы друг другу руки жать.

Глава вторая

Двадцать два часа. Поздний вечер или ранняя ночь — это не так важно. Главное, на платной автостоянке ни души. Только машины рядами и робкий огонек в будке сторожа.
Он подъехал к автостоянке на джипе «Гранд Чероки». Машина новенькая, лаком и никелем в свете фонаря сияет. Номера белые, чистые, в глаза бросаются.
1 2 3 4 5 6 7