Два годка отпахал, хватит, на хату пора…
— Под крылышко к Вике?
— Точно. Они сразу свадьбу собираются справить…
А вот этого не будет. Никому Клод не отдаст эту киску. Она должна принадлежать только ему или никому другому…
— А чо, крутой пацан этот Игнат? — спросил Чес.
— Да не хилый. Моей комплекции. И машется отменно…
— Даже лучше, чем я? — покривился Клод.
— Не, ну вы, конечно, лучше…
На «вы» к нему Жалыба обращается. Это хорошо.
— Посмотрим.
Клоду вдруг захотелось встретиться с этим Игнатом на ринге. И хорошо намять ему бока. Но куда больше ему хотелось занять его место при Вике. И он обязательно его займет.
* * *
Степан Круча появился в отделении. И сразу к оперативному дежурному.
— Здрав жлаю, товарищ майор! — потянулся Иваныч. — Как машина? Ездить можно?
— Можно, если осторожно…
У Степана появилась новая машина, «Волга» — старую он потерял этой весной. Киллер один взорвал. К счастью, не вместе с ним.
На этот раз машина только с конвейера. «Волга-31-10». Комфортный салон, усиленная ходовая, фордовский движок. Зверь машина.
Сейчас он мог афишировать свое благосостояние. Сестра Люба — невеста преуспевающего бизнесмена Болотова Виталия Георгиевича. От него Степан материально не зависел. Но пусть люди считают, что «Волга» — его подарок брату будущей жены.
— Как у тебя дела, Иваныч?
— Все в порядке, Степаныч. Твоими молитвами…
— Заявления были?
— Да было одно. Только что женщина и мужчина приходили.
— Чего?
— Муж и жена. Дочь у них пропала.
— Давно?
— Одну ночь дома не ночевала…
— Сколько лет?
— Восемнадцать…
— И всего одну ночь?
— Ага. Я им так и сказал, что это не повод для паники. У подруг, мол, ищите…
— Заявление зарегистрировал?
— Ну я же не первый раз замужем.
— Все нормально, успокоились?
— Да какое там! Такой хай подняли! Нигде не может ночевать их дочь, только дома. И вообще, она у них пай-девочка. Акт-тивистка, спартс-сменка, камс-сомолка…
— Ладно, не ерничай. Может, и в самом деле что стряслось…
— А вот и они, легки на помине. Снова пожаловали…
В окошке дежурного нарисовались двое, мужчина и женщина. Степан счел своим долгом выйти к ним.
— Вы начальник? — спросила его женщина.
Она смотрела на него с надеждой и тоской. Глаза — красные от слез. Степану было по-человечески жаль ее.
Сразу видно, пара не бедствующая. Хорошо одеты, у женщины золотые украшения, у мужчины дорогие часы, кожаная «визитка».
— Если вам нужен начальник всей этой конторы, то вы ошиблись. Но если вам нужен начальник уголовного розыска, тогда я к вашим услугам…
— Да, да, мы бы хотели поговорить с вами…
— По поводу вашей пропавшей дочери?
— Вы уже знаете?
— Как видите… Пожалуйста, пройдем ко мне в кабинет…
Он не думал, что разговор с несчастными родителями займет много времени.
Степан усадил посетителей на кожаный диван напротив стола, сам умостился в своем кресле.
— Я вас внимательно слушаю…
— У нас пропала дочь, — сказал отец.
— Это я уже знаю.
— Вика утром уехала в институт, и больше мы ее не видели, — как о чем-то из ряда вон выходящем сообщила мать.
— Может, я не прав, но насколько я знаю, вашей дочери восемнадцать лет. Она уже взрослый человек, у нее своя жизнь. Может, загуляла где…
И тут же на Степана хлынул поток возмущенных слов.
— Поймите, Вика не такая девушка, чтобы не ночевать дома! — закончила свою речь мать.
— Вы должны помочь нам найти ее! — заключил отец.
— Ладно, будем искать, — Степан напустил на себя угрюмую озабоченность. — У вашей дочери есть друг?
— Да. Его зовут Игнат. Но сейчас он в армии… Вообще-то это не самая лучшая партия…
Рассуждений насчет Игната Степан слышать не хотел. Тем более парень в армии.
— А подруга? — оборвал он женщину.
— Да, ее зовут Лариса…
— Вы ей звонили?
— Зачем звонить? Она в нашем подъезде живет. Этажом ниже. Достаточно спуститься…
— И вы спускались?
— Разумеется…
— И что она говорит?
— Лариса ничего не знает. Они в разных институтах учатся, встречаются после занятий. А вчера они виделись только утром, вместе в город уезжали…
— А в институте у Вики подруги есть?
— Да, возможно…
— Вот видите. Надо их всех обзвонить. Может, она у кого-то заночевала…
— Ну как вы не можете понять! — заломила руки мать. — Вика в любом случае поставила бы нас в известность…
Разговор грозил затянуться до бесконечности. Степан обреченно вздохнул.
И в это время распахнулась дверь. Появился Федот Комов.
— Командир, тут это, звонили. Короче, труп у нас. За Глубоким озером. Какая-то девушка…
— Ой! — вскрикнула мать пропавшей.
Степан увидел, как она приложила руку ко лбу, закатила глаза и лишилась чувств. Обморок. И не удивительно.
Майор Круча сорвался с места.
— Подождите, мы с вами! — потянулся за ним отец Вики.
Он держал в объятиях свою жену. И не мог оставить ее.
— Да куда вам! Я сейчас «Скорую» вызову…
— Не надо «Скорую»! — Мать девушки открыла глаза. И твердо заявила: — Мы с вами!
— Ну, с нами так с нами!
Погибшая могла быть их дочерью.
Степан велел им выходить на улицу. Через несколько минут он и сам был там, вместе с Федотом и Эдиком. Впятером они загрузились в его «Волгу».
Выехали из Битово, обогнули Глубокое озеро, прибыли на место.
— Не понял, — округлил глаза Эдик. — Откуда такая прыть?
Их опередил прокурорский следак Леша Патрикеев. С ним врач-криминалист, видеооператор с камерой. Уже в работе. Наружный осмотр трупа на месте его обнаружения.
— Так они раньше нас узнали, — объяснил Федот, не дал раздуть сенсацию. — Тебе что, хуже?
— Да нет, мне даже лучше. Меньше возни…
В словах оперов сквозил цинизм. Будто не труп они ехали смотреть, а мусорные кучи разгребать. Как ни ужасно, трупы уже давно воспринимались ими как мусор, с которым так не хочется возиться. Профессиональный цинизм. Только зря они так в присутствии несчастных родителей.
Впрочем, родители Вики не слышали, о чем говорили Федот и Эдик. Они думали о том, что сейчас увидят свою дочь. Мертвую. На молодой сочной траве. На такой же молодой и сочной, как их девочка. Ведь Вика еще и жить не начинала.
До сердечного приступа дело может дойти. Хорошо, Степан догадался вызвать к месту «Скорую помощь». Степан остановил машину рядом с микроавтобусом, на котором прибыла следственная группа.
— Выходим!
Сейчас начнется.
Леша Патрикеев курил. И чуть не проглотил сигарету, когда увидел, с какой скоростью несется на него обезумевшая женщина.
Эта же сигарета вывалилась из его рта, когда воздух сотрясло оглушительное:
— Нет!!!
Он никак не мог понять, откуда взялась эта женщина и чего ей здесь надо.
— Нет, это не она!
Мать Вики с облегчением выдохнула из себя воздух. Только вместе с ним из нее вышла и сила. Она покачнулась и начала медленно оседать. Но подоспел муж и подхватил ее на руки.
— Кто мне объяснит, что здесь происходит? — спросил Патрикеев, глядя то на женщину, то на Степана.
— Да вот, дочка у нее пропала. — Степан подошел к нему, пожал ему руку. — Думали, что она…
Кивком головы он показал на труп девушки.
— Но это не она, — залепетал отец Вики.
Сейчас он выглядел счастливым настолько, насколько был несчастным какую-то минуту назад.
Он радовался над трупом. Теперь и его можно было упрекнуть в цинизме. Но Степан не стал этого делать. Мужчину можно понять. Покойница — не его дочь.
— Точно не она? — на всякий случай спросил Степан.
— Ни в коем случае…
— А эту девушку вы не знаете?
— Нет, не знаю…
Женщина открыла глаза. Ее лицо оживила улыбка.
— Это не Вика, — выдохнула она.
Только на нее уже никто не смотрел. Все внимание на труп. Отец и мать пропавшей Вики сейчас исчезнут, а Степану и Патрикееву раскручивать убийство.
В том, что труп криминальный, не было никаких сомнений.
Девушке было лет семнадцать-восемнадцать. Она лежала на спине, руки на груди сложены, платье высоко задрано, длинные белые ноги открыты по всей длине. На симпатичном лице застыло выражение ужаса. Все тело покрыто трупными пятнами, следы разложения, характерный запах. Два дня пролежала она здесь, не меньше. Рядом лежали ветки, которыми преступник или преступники забросали труп.
— Ну что, Алексей, думаешь? — спросил Степан.
— А что думать? Пока еще рано строить версии. Но не сама померла — это точно. Остается узнать, где ее убили. Здесь? Или в другом месте?..
— Я смотрю, сережки на ней…
— Есть такое, — кивнул Патрикеев. — Сережки на месте и колечко. А вот сумочки нет…
— А может, и не было…
— Может, и так. В общем, версию ограбления пока не исключаем…
— Думается мне, изнасилование это. И убийство, чтобы скрыть следы…
— Не исключено… Вскрытие покажет…
Патрикеев достал новую сигарету, закурил.
— Сосед мой каждое утро велокросс по этим местам совершает. Приспичило ему, остановился здесь, хотел нужду справить, да на труп наткнулся…
— И прямым ходом к тебе…
— Точно. Поэтому я здесь раньше вас…
— Личность установили?
— А вот этим, Степан Степаныч, тебе придется заняться. Ничего у нее нет. Ни сумочки, ни документов…
— Да уж, попотеть придется, — кивнул Степан.
Разумеется, его работа выяснением личности убитой не ограничится. Тут крутиться и крутиться. По горячим следам убийцу не возьмешь. А может, вообще никогда до него не добраться.
* * *
— Вика, я не пойму, чего ты боишься?
Клод сидел в уютном кресле. В костюме, даже при галстуке, в руках бокал сухого вина. Картину неплохо дополнила бы сигарета. Но он не курил. У него режим. А вот винца вмазать немного — в самый раз.
Вика сидела напротив него, на краешке дивана. Ноги сведены вместе, руки на коленях, голова опущена, глаза красные от слез.
— Я хочу домой, — всхлипнула она.
— Не скучно с родителями жить?
— Не скучно…
— А я ведь квартиру собственную тебе хочу купить. Двухкомнатную, с евроремонтом, мебель самую навороченную. Машину куплю. Хочешь «Порше»?
— Ничего я не хочу. Я домой хочу. Отпустите меня, пожалуйста…
— Да поедешь ты домой, поедешь, — поморщился Клод. — Не бойся. Но сначала скажи мне «да»…
— Нет!
Вчера Клод подкараулил Вику, когда она возвращалась из своего института. Пригласил ее в машину. Она отказалась. Тогда он показал на летнее кафе. Хоть и с неохотой, но она согласилась посидеть с ним за столиком.
Он раскрыл перед ней карты. Мол, она самая лучшая, жизнь для него без нее не жизнь. Соловьем пел. А она все мимо него смотрит. Не нужен он ей. Ну хотя бы капелька интереса в ее глазах…
Клод не сдавался. Рисовал перед ней сказочные перспективы. Типа не жизнь у нее будет, а рай, если она станет его любовницей. А можно и обвенчаться. Только Вика даже не взглянула на него.
Она любила своего Игната. И никто ей больше не был нужен. Даже он, Клод. Это невероятно, но факт! А ведь многие женщины считали его красавчиком…
Кого бы Вика ни любила, но Клод уже считал ее своей собственностью. Она должна принадлежать только ему. И он предпринял решительный шаг.
Вика вышла из кафе одна. К станции метро направилась. Неожиданно рядом остановилась машина. А в ней Чес, Чичик и Слон. Хвать ее, и в салон. Даже пикнуть не успела.
И вот со вчерашнего дня Вика у него в гостях. В его доме у Глубокого озера. Он ей комнату отвел — с узорными -решетками на окнах, создал все условия. Никто ее не обижал, даже он сам. А хотелось. Особенно сейчас, когда их разговор зашел в тупик.
— Ты только подумай, у тебя будет все. Ты ни в чем, абсолютно ни в чем не будешь нуждаться. — Его раздражала несговорчивость Вики. — Своя квартира, своя машина, самые лучшие шмотки, карьеру тебе сделаю. Хочешь, певицей станешь?
Вика молчала. Это раздражало еще больше. Клод чувствовал, что еще немного, и он сорвется.
— Ну скажи, чего ты хочешь. И ты получишь все!
Не все, конечно. Но кое-что. Квартиру ей снимет, машину на прокат даст. Пусть Вика пользуется всеми благами. Пока не надоест ему. Только она ничего не хотела. Совсем сдурела баба…
— Я хочу домой, — она подняла голову и посмотрела на него глазами, полными мольбы.
Она хотела его разжалобить. Но вышло как раз наоборот. Клод хищно усмехнулся, поднялся с кресла, подошел к ней. Он не собирался щадить ее.
— Слушай сюда, коза! Его лицо исказила злоба.
— Ты моя! Только моя! А твой жених побоку. Надо будет, грохну твоего Игната…
— Не надо, — ужаснулась Вика.
И снова спрятала свое лицо, закрыла его ладонями.
— А ты на меня смотри! — Клод грубо схватил ее за волосы, задрал голову, заставил ее смотреть ему в глаза.
— Не надо, мне больно! — жалобно протянула Вика.
— Это еще не больно! — прорычал он. — Я тебе счас покажу, что такое больно!
— Ну не надо, пожалуйста!
— Страшно, да?.. А хочешь* я грохну тебя?.. Ты моя вещь. И я могу делать с тобой что захочу…
Он видел, что Вику затрясло. Ее глаза застилал безумный страх. Как будто в аду она вдруг оказалась… А может, так оно и есть. Она в аду, в чистилище. И она очистится от мыслей о каком-то там Игнате.
Тем более у Клода есть способ заставить ее думать о другом.
— Расстегни здесь!
Он показал пальцем на гульфик.
Вика даже не пошевелилась.
— Я кому сказал! — Его охватывало безумие. Он чувствовал это. Но даже не пытался остановиться. Напротив, только распалял это безумие, оно действовало на него как наркотическая дурь. Он ловил кайф.
Вика не понимала, чего от нее хотят. Тогда Клод сам расстегнул «молнию» на своих брюках. Вывалил наружу свое набухшее чудо-мудо. Оно едва не касалось Викиного лица.
Она хотела отодвинуться, но он крепко держал ее за волосы.
— Смотри! Ну разве он не красавец!
Лицо Вики передернулось, его исказила гримаса отвращения, к горлу подступил спазм. Клод вовремя отпустил ее и отступил на шаг. Иначе бы вся блевотина из ее пасти заляпала его брюки. А он ревностно заботился о чистоте своей одежды.
Вика вывернула наполовину переваренный обед прямо на ковер. Она блевала, как последняя тварь с перепоя. Смотреть на это было тошно. Но Клод смотрел. И прятал в штаны свое хозяйство.
— Тварь! — выдал он. — Тошнит от меня? Ладно. Как-нибудь переживем. Подожди немного. Скоро ты сама как последняя мразь приползешь ко мне на коленях и сама полезешь в штаны!
Рвота у нее прекратилась. Глядя на Клода затравленно, она сжалась в комок, забилась в угол дивана и зарыдала.
Клод позвал Чичика и Слона. Пусть уводят эту тварь в ее комнату.
* * *
— Да это же крэк, классная штука, — доказывал Чес. — Синтетика, по шарам убойно лупит. А на крючок сажает на раз. И ломки конкретные. Мать родную продать можно за дозу…
— Раствор сделаешь? — спросил Клод.
— Да без проблем…
Скоро все было готово.
Клод, Чес, Чичик прошли к Вике в комнату.
При их появлении девушка спорхнула с кровати и в испуге вжалась в угол комнаты.
— Не спится? — гадливо ухмыльнулся Клод. Время было уже позднее. Двенадцатый час ночи.
— Не надо! — Вика снова взывала к жалости. Но, увы, ее никто не слышал.
— Тебе пора спать, девочка. Сейчас мы тебя уколем…
Чес выставил на обозрение наполненный шприц.
— Что это? — в ужасе пробормотала Вика.
— Снотворное, девочка. Чтобы ты хорошо спала…
Клод подошел к ней, схватил ее за одну руку, Чичик ухватил за вторую.
Вику швырнули на кровать, закатали рукав рубашки, перехватили руку повыше локтя резиновым жгутом. Чес нащупал вену и быстрым движением вогнал туда шприц. Процесс пошел…
Вика начала ловить кайф почти сразу. Взгляд ее затуманился, на лице появилось выражение умиротворения.
Клод собирался уходить. Но ему вдруг расхотелось это делать. Он подал знак Чесу и Чичику — те исчезли. Они остались с Викой одни в ее комнате.
— Иди ко мне, дорогая! — Клод подошел ней, сел на кровать, положил ей руку на плечо.
И едва не остался без глаза. Вика как кошка выбросила вперед руку, длинные ногти готовы были впиться ему в лицо. Вовремя он увернулся.
— Ладно, я подожду, — сказал Клод. Встал и вышел из ее комнаты.
Скоро, совсем скоро эта тварь на коленях будет ползать перед ним и умолять, чтобы он ее трахнул.
* * *
Молодая, красивая и ухоженная женщина стояла у окна просторной комнаты, занимавшей половину второго этажа большого дома.
1 2 3 4 5 6 7
— Под крылышко к Вике?
— Точно. Они сразу свадьбу собираются справить…
А вот этого не будет. Никому Клод не отдаст эту киску. Она должна принадлежать только ему или никому другому…
— А чо, крутой пацан этот Игнат? — спросил Чес.
— Да не хилый. Моей комплекции. И машется отменно…
— Даже лучше, чем я? — покривился Клод.
— Не, ну вы, конечно, лучше…
На «вы» к нему Жалыба обращается. Это хорошо.
— Посмотрим.
Клоду вдруг захотелось встретиться с этим Игнатом на ринге. И хорошо намять ему бока. Но куда больше ему хотелось занять его место при Вике. И он обязательно его займет.
* * *
Степан Круча появился в отделении. И сразу к оперативному дежурному.
— Здрав жлаю, товарищ майор! — потянулся Иваныч. — Как машина? Ездить можно?
— Можно, если осторожно…
У Степана появилась новая машина, «Волга» — старую он потерял этой весной. Киллер один взорвал. К счастью, не вместе с ним.
На этот раз машина только с конвейера. «Волга-31-10». Комфортный салон, усиленная ходовая, фордовский движок. Зверь машина.
Сейчас он мог афишировать свое благосостояние. Сестра Люба — невеста преуспевающего бизнесмена Болотова Виталия Георгиевича. От него Степан материально не зависел. Но пусть люди считают, что «Волга» — его подарок брату будущей жены.
— Как у тебя дела, Иваныч?
— Все в порядке, Степаныч. Твоими молитвами…
— Заявления были?
— Да было одно. Только что женщина и мужчина приходили.
— Чего?
— Муж и жена. Дочь у них пропала.
— Давно?
— Одну ночь дома не ночевала…
— Сколько лет?
— Восемнадцать…
— И всего одну ночь?
— Ага. Я им так и сказал, что это не повод для паники. У подруг, мол, ищите…
— Заявление зарегистрировал?
— Ну я же не первый раз замужем.
— Все нормально, успокоились?
— Да какое там! Такой хай подняли! Нигде не может ночевать их дочь, только дома. И вообще, она у них пай-девочка. Акт-тивистка, спартс-сменка, камс-сомолка…
— Ладно, не ерничай. Может, и в самом деле что стряслось…
— А вот и они, легки на помине. Снова пожаловали…
В окошке дежурного нарисовались двое, мужчина и женщина. Степан счел своим долгом выйти к ним.
— Вы начальник? — спросила его женщина.
Она смотрела на него с надеждой и тоской. Глаза — красные от слез. Степану было по-человечески жаль ее.
Сразу видно, пара не бедствующая. Хорошо одеты, у женщины золотые украшения, у мужчины дорогие часы, кожаная «визитка».
— Если вам нужен начальник всей этой конторы, то вы ошиблись. Но если вам нужен начальник уголовного розыска, тогда я к вашим услугам…
— Да, да, мы бы хотели поговорить с вами…
— По поводу вашей пропавшей дочери?
— Вы уже знаете?
— Как видите… Пожалуйста, пройдем ко мне в кабинет…
Он не думал, что разговор с несчастными родителями займет много времени.
Степан усадил посетителей на кожаный диван напротив стола, сам умостился в своем кресле.
— Я вас внимательно слушаю…
— У нас пропала дочь, — сказал отец.
— Это я уже знаю.
— Вика утром уехала в институт, и больше мы ее не видели, — как о чем-то из ряда вон выходящем сообщила мать.
— Может, я не прав, но насколько я знаю, вашей дочери восемнадцать лет. Она уже взрослый человек, у нее своя жизнь. Может, загуляла где…
И тут же на Степана хлынул поток возмущенных слов.
— Поймите, Вика не такая девушка, чтобы не ночевать дома! — закончила свою речь мать.
— Вы должны помочь нам найти ее! — заключил отец.
— Ладно, будем искать, — Степан напустил на себя угрюмую озабоченность. — У вашей дочери есть друг?
— Да. Его зовут Игнат. Но сейчас он в армии… Вообще-то это не самая лучшая партия…
Рассуждений насчет Игната Степан слышать не хотел. Тем более парень в армии.
— А подруга? — оборвал он женщину.
— Да, ее зовут Лариса…
— Вы ей звонили?
— Зачем звонить? Она в нашем подъезде живет. Этажом ниже. Достаточно спуститься…
— И вы спускались?
— Разумеется…
— И что она говорит?
— Лариса ничего не знает. Они в разных институтах учатся, встречаются после занятий. А вчера они виделись только утром, вместе в город уезжали…
— А в институте у Вики подруги есть?
— Да, возможно…
— Вот видите. Надо их всех обзвонить. Может, она у кого-то заночевала…
— Ну как вы не можете понять! — заломила руки мать. — Вика в любом случае поставила бы нас в известность…
Разговор грозил затянуться до бесконечности. Степан обреченно вздохнул.
И в это время распахнулась дверь. Появился Федот Комов.
— Командир, тут это, звонили. Короче, труп у нас. За Глубоким озером. Какая-то девушка…
— Ой! — вскрикнула мать пропавшей.
Степан увидел, как она приложила руку ко лбу, закатила глаза и лишилась чувств. Обморок. И не удивительно.
Майор Круча сорвался с места.
— Подождите, мы с вами! — потянулся за ним отец Вики.
Он держал в объятиях свою жену. И не мог оставить ее.
— Да куда вам! Я сейчас «Скорую» вызову…
— Не надо «Скорую»! — Мать девушки открыла глаза. И твердо заявила: — Мы с вами!
— Ну, с нами так с нами!
Погибшая могла быть их дочерью.
Степан велел им выходить на улицу. Через несколько минут он и сам был там, вместе с Федотом и Эдиком. Впятером они загрузились в его «Волгу».
Выехали из Битово, обогнули Глубокое озеро, прибыли на место.
— Не понял, — округлил глаза Эдик. — Откуда такая прыть?
Их опередил прокурорский следак Леша Патрикеев. С ним врач-криминалист, видеооператор с камерой. Уже в работе. Наружный осмотр трупа на месте его обнаружения.
— Так они раньше нас узнали, — объяснил Федот, не дал раздуть сенсацию. — Тебе что, хуже?
— Да нет, мне даже лучше. Меньше возни…
В словах оперов сквозил цинизм. Будто не труп они ехали смотреть, а мусорные кучи разгребать. Как ни ужасно, трупы уже давно воспринимались ими как мусор, с которым так не хочется возиться. Профессиональный цинизм. Только зря они так в присутствии несчастных родителей.
Впрочем, родители Вики не слышали, о чем говорили Федот и Эдик. Они думали о том, что сейчас увидят свою дочь. Мертвую. На молодой сочной траве. На такой же молодой и сочной, как их девочка. Ведь Вика еще и жить не начинала.
До сердечного приступа дело может дойти. Хорошо, Степан догадался вызвать к месту «Скорую помощь». Степан остановил машину рядом с микроавтобусом, на котором прибыла следственная группа.
— Выходим!
Сейчас начнется.
Леша Патрикеев курил. И чуть не проглотил сигарету, когда увидел, с какой скоростью несется на него обезумевшая женщина.
Эта же сигарета вывалилась из его рта, когда воздух сотрясло оглушительное:
— Нет!!!
Он никак не мог понять, откуда взялась эта женщина и чего ей здесь надо.
— Нет, это не она!
Мать Вики с облегчением выдохнула из себя воздух. Только вместе с ним из нее вышла и сила. Она покачнулась и начала медленно оседать. Но подоспел муж и подхватил ее на руки.
— Кто мне объяснит, что здесь происходит? — спросил Патрикеев, глядя то на женщину, то на Степана.
— Да вот, дочка у нее пропала. — Степан подошел к нему, пожал ему руку. — Думали, что она…
Кивком головы он показал на труп девушки.
— Но это не она, — залепетал отец Вики.
Сейчас он выглядел счастливым настолько, насколько был несчастным какую-то минуту назад.
Он радовался над трупом. Теперь и его можно было упрекнуть в цинизме. Но Степан не стал этого делать. Мужчину можно понять. Покойница — не его дочь.
— Точно не она? — на всякий случай спросил Степан.
— Ни в коем случае…
— А эту девушку вы не знаете?
— Нет, не знаю…
Женщина открыла глаза. Ее лицо оживила улыбка.
— Это не Вика, — выдохнула она.
Только на нее уже никто не смотрел. Все внимание на труп. Отец и мать пропавшей Вики сейчас исчезнут, а Степану и Патрикееву раскручивать убийство.
В том, что труп криминальный, не было никаких сомнений.
Девушке было лет семнадцать-восемнадцать. Она лежала на спине, руки на груди сложены, платье высоко задрано, длинные белые ноги открыты по всей длине. На симпатичном лице застыло выражение ужаса. Все тело покрыто трупными пятнами, следы разложения, характерный запах. Два дня пролежала она здесь, не меньше. Рядом лежали ветки, которыми преступник или преступники забросали труп.
— Ну что, Алексей, думаешь? — спросил Степан.
— А что думать? Пока еще рано строить версии. Но не сама померла — это точно. Остается узнать, где ее убили. Здесь? Или в другом месте?..
— Я смотрю, сережки на ней…
— Есть такое, — кивнул Патрикеев. — Сережки на месте и колечко. А вот сумочки нет…
— А может, и не было…
— Может, и так. В общем, версию ограбления пока не исключаем…
— Думается мне, изнасилование это. И убийство, чтобы скрыть следы…
— Не исключено… Вскрытие покажет…
Патрикеев достал новую сигарету, закурил.
— Сосед мой каждое утро велокросс по этим местам совершает. Приспичило ему, остановился здесь, хотел нужду справить, да на труп наткнулся…
— И прямым ходом к тебе…
— Точно. Поэтому я здесь раньше вас…
— Личность установили?
— А вот этим, Степан Степаныч, тебе придется заняться. Ничего у нее нет. Ни сумочки, ни документов…
— Да уж, попотеть придется, — кивнул Степан.
Разумеется, его работа выяснением личности убитой не ограничится. Тут крутиться и крутиться. По горячим следам убийцу не возьмешь. А может, вообще никогда до него не добраться.
* * *
— Вика, я не пойму, чего ты боишься?
Клод сидел в уютном кресле. В костюме, даже при галстуке, в руках бокал сухого вина. Картину неплохо дополнила бы сигарета. Но он не курил. У него режим. А вот винца вмазать немного — в самый раз.
Вика сидела напротив него, на краешке дивана. Ноги сведены вместе, руки на коленях, голова опущена, глаза красные от слез.
— Я хочу домой, — всхлипнула она.
— Не скучно с родителями жить?
— Не скучно…
— А я ведь квартиру собственную тебе хочу купить. Двухкомнатную, с евроремонтом, мебель самую навороченную. Машину куплю. Хочешь «Порше»?
— Ничего я не хочу. Я домой хочу. Отпустите меня, пожалуйста…
— Да поедешь ты домой, поедешь, — поморщился Клод. — Не бойся. Но сначала скажи мне «да»…
— Нет!
Вчера Клод подкараулил Вику, когда она возвращалась из своего института. Пригласил ее в машину. Она отказалась. Тогда он показал на летнее кафе. Хоть и с неохотой, но она согласилась посидеть с ним за столиком.
Он раскрыл перед ней карты. Мол, она самая лучшая, жизнь для него без нее не жизнь. Соловьем пел. А она все мимо него смотрит. Не нужен он ей. Ну хотя бы капелька интереса в ее глазах…
Клод не сдавался. Рисовал перед ней сказочные перспективы. Типа не жизнь у нее будет, а рай, если она станет его любовницей. А можно и обвенчаться. Только Вика даже не взглянула на него.
Она любила своего Игната. И никто ей больше не был нужен. Даже он, Клод. Это невероятно, но факт! А ведь многие женщины считали его красавчиком…
Кого бы Вика ни любила, но Клод уже считал ее своей собственностью. Она должна принадлежать только ему. И он предпринял решительный шаг.
Вика вышла из кафе одна. К станции метро направилась. Неожиданно рядом остановилась машина. А в ней Чес, Чичик и Слон. Хвать ее, и в салон. Даже пикнуть не успела.
И вот со вчерашнего дня Вика у него в гостях. В его доме у Глубокого озера. Он ей комнату отвел — с узорными -решетками на окнах, создал все условия. Никто ее не обижал, даже он сам. А хотелось. Особенно сейчас, когда их разговор зашел в тупик.
— Ты только подумай, у тебя будет все. Ты ни в чем, абсолютно ни в чем не будешь нуждаться. — Его раздражала несговорчивость Вики. — Своя квартира, своя машина, самые лучшие шмотки, карьеру тебе сделаю. Хочешь, певицей станешь?
Вика молчала. Это раздражало еще больше. Клод чувствовал, что еще немного, и он сорвется.
— Ну скажи, чего ты хочешь. И ты получишь все!
Не все, конечно. Но кое-что. Квартиру ей снимет, машину на прокат даст. Пусть Вика пользуется всеми благами. Пока не надоест ему. Только она ничего не хотела. Совсем сдурела баба…
— Я хочу домой, — она подняла голову и посмотрела на него глазами, полными мольбы.
Она хотела его разжалобить. Но вышло как раз наоборот. Клод хищно усмехнулся, поднялся с кресла, подошел к ней. Он не собирался щадить ее.
— Слушай сюда, коза! Его лицо исказила злоба.
— Ты моя! Только моя! А твой жених побоку. Надо будет, грохну твоего Игната…
— Не надо, — ужаснулась Вика.
И снова спрятала свое лицо, закрыла его ладонями.
— А ты на меня смотри! — Клод грубо схватил ее за волосы, задрал голову, заставил ее смотреть ему в глаза.
— Не надо, мне больно! — жалобно протянула Вика.
— Это еще не больно! — прорычал он. — Я тебе счас покажу, что такое больно!
— Ну не надо, пожалуйста!
— Страшно, да?.. А хочешь* я грохну тебя?.. Ты моя вещь. И я могу делать с тобой что захочу…
Он видел, что Вику затрясло. Ее глаза застилал безумный страх. Как будто в аду она вдруг оказалась… А может, так оно и есть. Она в аду, в чистилище. И она очистится от мыслей о каком-то там Игнате.
Тем более у Клода есть способ заставить ее думать о другом.
— Расстегни здесь!
Он показал пальцем на гульфик.
Вика даже не пошевелилась.
— Я кому сказал! — Его охватывало безумие. Он чувствовал это. Но даже не пытался остановиться. Напротив, только распалял это безумие, оно действовало на него как наркотическая дурь. Он ловил кайф.
Вика не понимала, чего от нее хотят. Тогда Клод сам расстегнул «молнию» на своих брюках. Вывалил наружу свое набухшее чудо-мудо. Оно едва не касалось Викиного лица.
Она хотела отодвинуться, но он крепко держал ее за волосы.
— Смотри! Ну разве он не красавец!
Лицо Вики передернулось, его исказила гримаса отвращения, к горлу подступил спазм. Клод вовремя отпустил ее и отступил на шаг. Иначе бы вся блевотина из ее пасти заляпала его брюки. А он ревностно заботился о чистоте своей одежды.
Вика вывернула наполовину переваренный обед прямо на ковер. Она блевала, как последняя тварь с перепоя. Смотреть на это было тошно. Но Клод смотрел. И прятал в штаны свое хозяйство.
— Тварь! — выдал он. — Тошнит от меня? Ладно. Как-нибудь переживем. Подожди немного. Скоро ты сама как последняя мразь приползешь ко мне на коленях и сама полезешь в штаны!
Рвота у нее прекратилась. Глядя на Клода затравленно, она сжалась в комок, забилась в угол дивана и зарыдала.
Клод позвал Чичика и Слона. Пусть уводят эту тварь в ее комнату.
* * *
— Да это же крэк, классная штука, — доказывал Чес. — Синтетика, по шарам убойно лупит. А на крючок сажает на раз. И ломки конкретные. Мать родную продать можно за дозу…
— Раствор сделаешь? — спросил Клод.
— Да без проблем…
Скоро все было готово.
Клод, Чес, Чичик прошли к Вике в комнату.
При их появлении девушка спорхнула с кровати и в испуге вжалась в угол комнаты.
— Не спится? — гадливо ухмыльнулся Клод. Время было уже позднее. Двенадцатый час ночи.
— Не надо! — Вика снова взывала к жалости. Но, увы, ее никто не слышал.
— Тебе пора спать, девочка. Сейчас мы тебя уколем…
Чес выставил на обозрение наполненный шприц.
— Что это? — в ужасе пробормотала Вика.
— Снотворное, девочка. Чтобы ты хорошо спала…
Клод подошел к ней, схватил ее за одну руку, Чичик ухватил за вторую.
Вику швырнули на кровать, закатали рукав рубашки, перехватили руку повыше локтя резиновым жгутом. Чес нащупал вену и быстрым движением вогнал туда шприц. Процесс пошел…
Вика начала ловить кайф почти сразу. Взгляд ее затуманился, на лице появилось выражение умиротворения.
Клод собирался уходить. Но ему вдруг расхотелось это делать. Он подал знак Чесу и Чичику — те исчезли. Они остались с Викой одни в ее комнате.
— Иди ко мне, дорогая! — Клод подошел ней, сел на кровать, положил ей руку на плечо.
И едва не остался без глаза. Вика как кошка выбросила вперед руку, длинные ногти готовы были впиться ему в лицо. Вовремя он увернулся.
— Ладно, я подожду, — сказал Клод. Встал и вышел из ее комнаты.
Скоро, совсем скоро эта тварь на коленях будет ползать перед ним и умолять, чтобы он ее трахнул.
* * *
Молодая, красивая и ухоженная женщина стояла у окна просторной комнаты, занимавшей половину второго этажа большого дома.
1 2 3 4 5 6 7