У нас других и не держат.
– Это верно… Лишь бы солдат был здоров, а воина из него сделаем. Не можешь – научим. Или не так?
– Да вроде так.
– Это позор для нас, если мы от двоечников избавляться будем. Давайте сюда вашего Катанова, я с ним поговорю.
Где-то через час Желудев разговаривал с Катановым.
Солдат был достаточно высокого роста, метр восемьдесят, не меньше. В плечах, правда, не очень широк, но и не задохлик какой-нибудь.
– Капитан Чеботарев на вас жалуется, товарищ рядовой. Чем вы это объясните? – без предисловий начал подполковник.
– Не знаю, – обреченно вздохнул боец.
Но не смутился, не застеснялся, не покраснел. Ничего будет мужик, хоть и похож красотой на девушку.
– А кто знает?
– Да я, товарищ подполковник, чего только не делаю, чтобы не быть отстающим. Но только не могу я бегать, и тридцать раз подтянуться не могу, и стреляю слабо. А ведь я стараюсь. Видно, рожденный ползать – летать не может.
– Если ему не приделать крылья.
Хочет парень стать настоящим солдатом, да не получается у него. Но, как говорится, главное желание, а остальное приложится.
– В общем, так, рядовой Катанов, я лично займусь вами.
– Да бесполезно. Мною и капитан Чеботарев пытался заняться, и старший лейтенант Торадзе, – отводя в сторону взгляд, сказал боец. – А еще сержант Бугаев.
– Сержант Бугаев, говоришь? – улыбнулся Желудев. – Тот, который в прошлом и в этом году первые места на смотре-конкурсе бойцов армейского спецназа занимал?
– Он самый. Мы с ним земляки. С гражданки друг друга знали.
– Вон оно что! Но ничего, ты тоже первые места на конкурсах занимать будешь. Вот увидишь. Есть у меня специальный инструктор-методист. Он займется тобой индивидуально…
Подполковник Желудев принимал до необычности странное решение. Но оно ему казалось единственно правильным и действенным. Вывести рядового Катанова в число отличников боевой подготовки для него уже стало делом чести.
Ольга Желудева возвращалась из школы. Она сдала последний экзамен за десятый класс. Теперь у нее впереди целых три месяца каникул, а потом уже последний, одиннадцатый класс. Это была ее пятая по счету школа. Сколько она себя помнила, отец всегда куда-то переезжал. И они с матерью за ним. Жизнь военного – это постоянная смена мест службы. Оля уже к этому привыкла.
Батальон, которым командовал отец, находился на самой окраине города. Чтобы туда попасть, нужно было пройти через овраг, заросший высоким кустарником. Там частенько собирались какие-то мужики, любители выпить. Она уже знала их в лицо. Они всегда смотрели на нее, когда она проходила мимо. Переглядывались между собой, но не трогали. Даже если бы захотели тронуть, то побоялись бы. КПП части всего в ста метрах. Там дневальные – только увидят, что к дочке командира пристают, вмиг прибегут. И тогда этим алкашам худо будет.
– Эй, милая, иди к нам! – пьяно прогнусавил верзила с красным носом, вдруг оказавшись в двух шагах от нее.
Значит, не боятся они солдат. Да их и не видно что-то.
– Такая красивая девочка,– прогудел у нее над ухом еще один.
Ольга не считала себя красивой. Ей уже шестнадцать, а выглядит она почти подростком. Высокая, костлявая, косички смешно торчат в разные стороны, рот большой. Странно, но это уже не первый случай, когда ее называют красивой.
– Давай, выпей с нами. А потом ваще давай, – гнусно хихикнул верзила.
И положил руку ей на плечо.
Не видно солдат. Не помогут они ей. Ну ладно, без них обойдемся.
Худенькая Олина ладошка легла на руку верзилы.
– Погладь меня, пташка, погладь, – дыхнул он на нее перегаром.
И тут же сморщился от боли.
Эта худенькая девочка с косичками превратилась вдруг в дикую кошку. Или, лучше сказать, в стальную пружину, которая, разжимаясь, больно бьет.
Ольга захватила руку верзилы, резко развернулась вокруг себя, взяла его на болевой прием и ударила пяткой в ступню. От болевого шока пьяница потерял сознание. Второго она достала мощным ударом ноги в коленную чашечку. Отскочив в сторону, добавила второй ногой в пах.
Пока второй алкаш корчился на земле от боли, Ольга нащупала пальцами точки на шее первого. Она умела не только «выключать», но и приводить в чувство.
Отец всегда хотел иметь сына, но родилась дочь. Он не унывал – стал воспитывать ее как сына. С малых лет учил рукопашному бою, возил с собой на полигоны – она умела стрелять из пистолета, автомата и даже из гранатомета. И стреляла так, что даже офицеры ахали. В рукопашном бою она, наверно, не хуже отца, хотя всерьез с ним ей тягаться еще рановато. Отец называл ее гением и гордился ею.
Дневальные с КПП подбежали к ней, когда она уже отходила от двух побитых бедолаг. Теперь будут думать, с кем связываться. Солдаты смотрели на нее круглыми глазами. Трудно было ждать от неказистой на вид девчонки такой прыти.
– Ну ты и даешь! – восхитился один из дневальных, шкафообразный детина, явно из старослужащих.
– Я никому и ничего не даю! – срезала его Ольга.
И мельком глянула на второго.
Ее сердце вдруг сжалось, дыхание перехватило. Таких красивых парней, как этот солдат, она еще не видела. Черноволосый, синие глаза… Обалдеть можно.
Она с трудом оторвала взгляд от красавца солдата и пошла прочь. Направляясь к КПП, она шла впереди него, но он стоял у нее перед глазами. Наваждение какое-то…
Вечером в восемь часов вернулся со службы отец. Рановато. Обычно он возвращается часов в десять. Может, пришел только на ужин? Штаб совсем рядом, в двух шагах.
– Ну как экзамен? – весело спросил он, усаживаясь за стол.
– Пятерка, – в тон ему отозвалась Ольга.
– Молодчина! Так держать! Каникулы?
– Угу.
– Чем собираешься заняться?
– Не знаю.
– Зато я знаю. Помогать мне будешь?
– Так точно, товарищ полковник!
– Не льсти. Я всего лишь подполковник.
– Так точно, товарищ подполковник. А что делать нужно?
– Инструктором будешь. Солдат гонять все лето.
– Да ну, – недоверчиво протянула Ольга. – Ты шутишь.
Она привыкла быть всегда при отце. Довольно часто он ставил ее в один строй вместе с солдатами. Она бегала вместе с ними, стреляла, отрабатывала приемы, училась устраивать диверсии. Но чтобы учить самой…
– Я серьезно, – отец уже не улыбался. – Есть у меня один боец. Не идет ему впрок учение, тормоз в нем какой-то. Не дает он ему идти вперед. К нему нужен индивидуальный подход. И не только инструкторский, но и психологический. А вот если его будет учить какая-то сопливая девчонка, его, здоровенного лба…
– Это ты про меня?
– Насчет здоровенного лба?
– Да нет, насчет сопливой девчонки.
– Ну, это он так будет думать.
– Я ему подумаю!
– Вот, это мне уже нравится. Правильно, Ольга, ты его сразу в ежовые рукавицы бери. Чтобы и пикнуть не мог. Сумеешь?
– Постараюсь.
Перспектива обучать отстающего бойца ее обрадовала. Она не подведет. У нее есть чему поучиться.
Только кто он, этот солдат? Перед мысленным взором замаячило лицо красавца дневального.
– Все лето будешь заниматься с ним. В приказ я тебя отдавать, разумеется, не буду, но местами для проведения занятий обеспечу. И с патронами для стрельб проблем не будет. Сколько надо, столько и получишь. Да смотри, солдат красивый, а ты у меня девка справная.
– Ты это серьезно? Думаешь, как бы чего не вышло?
– Да нет, я на тебя надеюсь.
– Вот видишь! А насчет справной девки ты это зря. Кому я нужна, такая некрасивая?
По ее личному мнению, она даже симпатичной не была. Но никогда по этому поводу не комплексовала. Но сегодня ей захотелось быть красивой. Неужели влюбилась?
– Это ты напрасно, – покачал головой отец. – Ты у меня сейчас гадкий утенок, но скоро станешь прекрасным лебедем.
На Ольге была военная форма – десантный камуфляж. Целых два дня с ней возилась, чтобы подогнать на себя. И волосы остригла, чтобы они из-под берета не выбивались. На ногах изящные полусапожки на низких каблуках, начищены до блеска. На командирском ремне – кобура, в ней отцовский табельный «макаров». Сразу видно, отец подошел к делу всерьез. Она стояла с ним на стрельбище. Рядом выполнял упражнение из «АКС» взвод второй роты. На целый день им работы. Пока десять цинков патронов не расстреляют, не уйдут. Это не ПВО какая-нибудь, где стреляют раз в месяц по три патрона. Это спецназ, самый крутой. Американские рейнджеры и рядом не стояли.
– Рядовой Катанов! – скомандовал отец. – Ко мне!
От строя отделился тот самый красавец солдат. Значит, предчувствия Ольгу не обманули. Ей стало трудно дышать.
– Товарищ подполковник, рядовой Катанов по вашему приказанию явился! – отрапортовал солдат.
– Вот, знакомьтесь, Ольга Желудева, – официально представил отец. – Ваш инструктор.
Только сейчас боец взглянул на нее. Ни одна черточка не дрогнула на его лице. Как будто он уже знал, кто будет заниматься с ним. Зато она почувствовала, как запылали щеки.
– Рядовой Катанов, – сказал он. – Максим.
Ольга автоматически протянула ему руку.
Вместе с отцом и Максимом она как во сне шла к стенду для стрельбы из пистолета. Все плыло перед глазами.
– Ну все, не буду вам мешать, – сказал отец, когда они остановились под навесом. – Выполняйте упражнение.
И он исчез. Понимал, что его присутствие будет мешать делу. Слишком уж необычная ситуация.
На столе стоял вскрытый цинк, в нем двадцать коробочек с патронами, запас на сорок обойм. Ольга достала одну, вскрыла, вынула из кобуры пистолет, набила магазин патронами. Только после этого заняла свое место, сама себе скомандовала «заряжай», а после – «к бою». Правила обращения с оружием она помнила назубок.
Во рту было сухо, глаза застилала пелена, рука дрожала. Неужели можно так сильно волноваться?
Восемь выстрелов прозвучали с интервалом в одну секунду. Когда мишени со скрипом подъехали к ней, она чуть не лопнула со стыда. Всего два попадания. Семерка и восьмерка.
– Гм, – услышала она за спиной.
Этим «гм» ей подписывали приговор. Как же она будет учить солдата, если сама ничего не умеет? Но она же умеет!
– Надо еще раз попробовать, – словно успокаивая, сказал ей Максим.
– Да, надо, – кивнула она.
И снова зарядила пистолет.
«Никакого Максима нет. Никакого Максима нет!.. Никакого Максима нет!!. Никакого Максима нет!!!» Она привела в порядок мысли, настроила дыхание, успокоила руку. Пистолет в ладони превратился в кусок легкого пенопласта.
Все восемь выстрелов уложились в четыре секунды. На этот раз все пули легли точно в десятку. Даже отец стрелял не лучше, чем она.
– Не может быть, – в голосе Максима звучало неподдельное восхищение.
– Может, рядовой Катанов, – строго ответила она. – Может.
Пусть и не совсем официально, но она инструктор. Красавец он там или нет, любит она или ей это так только кажется, Максим у нее в подчинении.
– Двух пьянчуг ты завалила. Ну это я еще как-то могу понять. Но так быстро стрелять! Да еще в десятку.
– Я еще не то могу, – гордо вскинула она голову.
– Верю.
– А теперь к барьеру, – шутливо скомандовала она.
Максим зарядил «ПМ», взял его на изготовку.
– Пистолет как смычок в руках скрипача, – говорила ему под руку Ольга. – Ты не должен его чувствовать – таким он становится легким. Зато он должен чувствовать тебя и подчиняться не только твоим движениям, но и мыслям. Ты и оружие – одно целое.
Так учил ее отец. Оружие, оно живое. Люби его, и оно никогда тебя не подведет. Ее оно никогда не подводило. Только сегодня, один раз.
Максим расстреливал патроны медленно, с расстановкой. А результат был удручающим. Одна десятка, две девятки, три восьмерки, четыре семерки.
Но он радовался. Оказывается, он еще ни разу не попадал в десятку. Хоть это утешало.
Пять месяцев учили Максима до того, как за него взялась Ольга. Кое-что он умел. Вот, например, рукопашный бой. Он знал стойки, умел бить рукой, высоко задирать ногу. И с ножом умел обращаться. И защищаться от него. Но это только видимость. На самом деле перед серьезным противником он был бессилен. – Ты можешь знать все «ката» в карате, крутить их как бог. Ты можешь эффектно махать руками, замахиваться ногой в голову. Но все это ерунда, – говорила ему она. – В бою нужно не бить, а уничтожать (как будто она уже побывала в этом самом бою!). Для этого достаточно знать всего несколько ударов и приемов, но владеть ими нужно в совершенстве.
Ольга показала ему несколько болевых точек на теле человека. Научила, как и чем бить в каждую. Максим старательно следовал ее наставлениям.
Каждое утро, за час до подъема, они бегали по десять километров в одну сторону и столько же – обратно. Он уставал до чертиков. В часть не прибегал, а приползал. Но ни разу не захныкал. Еще чего, он же мужчина!
Стреляли они каждый день, по три часа, не меньше. Максим делал успехи. Из пистолета и автомата он поражал все мишени, и достаточно быстро.
И вообще не зря отец приставил ее к нему. Она не только учила его, но и действовала на него психологически. Сослуживцы втихаря посмеивались над ним. Как же, девчонку ему в репетиторы взяли. Смехота! И он, превозмогая себя, собирал все свои резервы, чтобы мобилизоваться, достичь высоких результатов в боевой подготовке. Тогда командир избавит его от своей дочери.
Ольге было понятно состояние его души. Она обижалась, но не очень. Мужчина есть мужчина, ему неприятна опека женщины. Особенно той, которая тебе чужая. А она для него оставалась чужой все три месяца.
Он не стремился поговорить по душам, сблизиться с ней. Он беспрекословно выполнял все ее указания, и не более того. Он уважал ее, но не видел в ней женщину. Для него она была не более чем инструктором. Но Ольга не отчаивалась. Она уже знала, что любит его, и верила, что он когда-нибудь ответит ей тем же. Времени для этого более чем достаточно. Максим прослужил всего полгода, впереди еще полтора.
Заканчивалось лето. Скоро снова в школу. Будут учить ее, а не она. Сегодня у нее последнее занятие с Максом.
Он выстрелил из «макарова» восемь раз с интервалом в одну секунду. Шесть пуль легли в десятку, две в девятку. Великолепный результат для солдата первого года службы.
– Ну как? – с гордостью за себя спросил он.
– Отлично, – натянуто улыбнулась Ольга.
Он был рад, что занятия с ней пошли ему на пользу. Но тем не менее хотел побыстрее избавиться от нее.
– Спасибо тебе, – искренне поблагодарил он ее. – Ты хороший учитель. Я многим тебе обязан. Я теперь не хуже других. Даже лучше…
– Ты будешь лучше всех, я уверена в этом.
Отец боялся, хотя и скрывал это, как бы Максим не совратил ее. Но она-то умела понимать недосказанное. Эх, если бы Максим на самом деле попытался совратить ее! Ей было стыдно, но она хотела отдаться ему. Разве она недостаточно взрослая?.. Но Максим по-прежнему не замечал в ней женщину.
Может быть, она когда-нибудь и станет прекрасным лебедем, но пока остается гадким утенком.
Наступила осень, за ней – зима, весна. Следующая остановка – лето. Максим делал успехи. Он стал лучшим в части. Никто не мог стрелять так, как он, бегать, преодолевать препятствия, ставить мины. Батальон не раз забрасывали глубоко в лес, без теплой одежды, почти без продовольствия. Это была борьба завыживание. И Максим всегда оставался на высоте положения. Он безукоризненно выбирался из всех ловушек сам и выводил за собой других. На местности ориентировался просто превосходно, а в рукопашном бою был на голову выше всех своих товарищей. И неудивительно, что по весне на конкурс бойцов армейского спецназа в масштабе бывшего Союза отправили его. И он вернулся победителем.
Ольгин отец гордился им. Ведь он, по сути, был ее воспитанником. В награду за высокие достижения Максима отпустили в краткосрочный отпуск с выездом на родину.
Вернулся он мрачнее тучи. Ольга попыталась заговорить с ним, но он даже не взглянул на нее.
– Девчонка его замуж за другого вышла, – объяснил ей Виталик Зимин, приятель Максима.
Он думал, что она вправе знать это. Как-никак, а ее до сих пор продолжали считать его наставником, даже другом.
Ольге стало не по себе. Оказывается, у Максима была девушка, которую он любил, а она об этом даже не знала. Хотя это не должно быть для нее неожиданностью. Он парень видный, у него просто не может не быть подруги.
Только подруга его предала, вышла замуж за другого.
На губах у Ольги невольно заиграла злорадная улыбка. И хорошо, что Максима бросила его подружка. Хорошо, что он никому больше не принадлежит. Он будет принадлежать ей. Уж она-то его никогда не бросит.
Только будут ли они вместе?
Летом 1993 года Ольга поступила в институт физкультуры. Это казалось ей единственно правильным решением. Что-что, а в физическом отношении она достаточно развита. И даже внешне это уже заметно. За последние месяцы она поправилась, исчезла угловатость, груди стали большими, упругими. А волосы у нее, оказывается, роскошные, не хуже, чем у красоток из рекламы шампуней.
1 2 3 4 5 6 7