Питт достал свой носовой платок и засунул ей в рот прежде чем Тери успела проснуться. Затем он схватил за низ ее пеньюара, рванул его вверх и завязал вокруг ее рук. Тери, очнувшись, начала оказывать сопротивление, но было слишком поздно. Прежде чем она смогла осознать, что произошло, Джордино перебросил ее через плечо и вынес на залитый солнцем балкон.
— Ты, наверное, совсем с ума сошел, — разъяренно ворчал Джордино, когда они спускались по лестнице. — Все это хлопоты только ради того, чтобы поглазеть на игрушку и украсть девчонку?
— Помолчи и иди, — ответил Питт, не оборачиваясь. Он отодвинул в сторону дверь, ведущую в лабиринт, чтобы Джордино мог пройти первым со своим брыкающимся грузом. Потом Питт надел дверь на петли, прежде чем вставить болты.
— Зачем возиться с этой дверью? — нетерпеливо спросил Джордино.
— Нужно, чтобы нас не обнаружили, — откликнулся Питт, хватая летную сумку. — Я хочу, чтобы фон Тилль оставался в неведении как можно дольше. Держу пари, он обнаружил, что я был ранен собакой, и думает, что я заблудился в этом бесконечном лабиринте и уже умер от потери крови.
Питт быстро повернулся и побежал по тоннелю, направляя луч света ниже, чтобы Джордино, согнувшийся под свой сопротивляющейся ношей, мог видеть, куда наступает. Толстое покрывало темноты, разрываемое маленьким островком света, быстро приподнималось при их появлении и затем опускалось, снова погружая лабиринт в вечную ночь. Шаг за шагом они продвигались по бесконечному лабиринту. Они двигались по неровному каменному полу, их шаги гулко отдавались в темноте.
Питт шагал впереди, крепко сжимая в руках фонарь и летную сумку, только смутное ощущение тревоги трепетало у него в груди. Он шел быстро, без предосторожностей, не ожидая неприятностей, его переполняло странное внутреннее чувство, убежденность человека, который совершил невозможное. Я на пути к секрету фон Тилля, и я захватил его племянницу, снова и снова повторял про себя Питт. Но иногда томительный оттенок страха проскальзывал у него в мозгу.
Через пять минут они добрались до лестницы. Питт отступил в сторону, освещая ступени, чтобы Джордино поднялся первым. Затем он повернулся и направил свет в тоннель, бросив туда прощальный взгляд, его лицо помрачнело, он подумал, что может, только нескольким мужчинам и женщинам посчастливилось выбраться из этого проклятого лабиринта. Никто наверняка никогда не узнает полную историю подземелья, подумалось ему. Остались только призраки тех, чьи тела давно превратились здесь в прах. Его губы скривились и он отвернулся. Не оглядываясь, Питт в последний раз пробежал по ступеням до верхней площадки, почувствовав огромное облегчение при виде солнечного света. Он уже собрался было пролезть между столбами решетки, когда смутно осознал, что Джордино застыл как-то неестественно спокойно с Тери на плече, и вдруг услышал громкий презрительный хохот возле арки:
— Мои восторженные комплименты, джентльмены, вашему восхитительному вкусу в выборе сувениров. Однако я считаю своим гражданским долгом предупредить вас, что воровство ценных объектов с исторических мест категорически запрещено греческими законами.
10
Питт застыл, в то же время его мозг работал с молниеносной скоростью, пытаясь оправиться от шока. Он так и остался стоять там, одной ногой наружу, другая была неуклюже согнута на ступени тоннеля; этот миг показался ему длиной в целую жизнь. Он догадался опустить фонарь и летную сумку позади себя на лестницу и заморгал, ожидая, пока его глаза привыкнут к яркому солнечному свету: он едва мог различить неясную, бесформенную тень, которая отошла от небольшого камня и двигалась перед ним.
— Я… я не понимаю, — пробормотал Питт глупо, пытаясь изобразить дурачка. — Мы не воры.
Снова оглушающий хохот. И неясная фигура обрела очертания гида Греческой Национальной Туристической Компании, с широкой белозубой улыбкой под пышными усами; смуглая рука сжимала девятимиллиметровый автоматический пистолет, нацеленный прямо в грудь Питта.
— Не воры, — с сарказмом произнес гид на чистейшем английском. — Тогда похитители, вероятно?
— Нет, нет, — оправдывался Питт, в его голосе слышалась дрожь. — Мы два одиноких моряка, которые оказались на берегу и решили немного поразвлечься. — Он подмигнул и улыбнулся многозначительной улыбкой. — Ну вы понимаете.
— Да, я прекрасно понимаю. — Пистолет оставался неподвижным. — Вот поэтому вы и арестованы.
Питт почувствовал себя так, словно получил удар в живот ниже пояса, во рту появилась сухость и горечь поражения. Господи, это даже хуже, чем он ожидал: это может оказаться концом всего; судебное разбирательство и затем выдворение из страны. Он сохранял глупое, туповатое выражение лица. Затем он шагнул вперед, в проход, отчаянно жестикулируя руками.
— Вы должны поверить мне. Мы никого не похищаем, посмотрите, — сказал он, показывая на выступающий голый зад Тери. — Эта женщина — деревенская проститутка, которую мы встретили в свинарнике, возле таверны. Она сказала, чтобы мы пошли на экскурсию к развалинам, и обещала встретиться с нами в амфитеатре.
Гид, казалось, смутился. Он протянул свободную руку и пощупал материал пеньюара Тери, затем кончиками пальцев скользнул по ее гладким округлым ягодицам, вызвав дрожь, пробежавшую по ее ногам.
— Скажите мне, — медленно спросил он, — сколько она попросила?
— Сначала она попросила две драхмы, — сердито сказал Питт. — Но после всех игр и развлечений она пыталась получить с нас еще двадцать драхм. Мы, конечно, отказались платить.
— Конечно, — монотонно повторил гид.
— Он говорит правду, — прорвался Джордино, он произносил слова медленно, словно нехотя. — Это дешевая проститутка — воровка, а не мы.
— Мастерский спектакль, — съехидничал гид. — Какая жалость, что аудитория слишком малочисленна. Мы, греки, ведем простую, мирскую жизнь по сравнению с вашей в развитых станах, но мы не совсем уж такие тупые. — Он показал пистолетом в сторону Тери. — Эта девушка не дешевая проститутка. Дорогая, может быть, но уж никак не дешевая. Ее кожа также говорит о том, что вы лжете. Она слишком белая. Наши девушки с острова славятся смуглой загорелой кожей и пышными бедрами, а у этой они слишком узкие.
Питт ничего не ответил, он внимательно смотрел на гида, ожидая развязки. Он знал, что любое движение с его стороны может привести Джордино к моментальному действию. Грек казался опасным мужчиной, ловким и внимательным, но не было и намека на враждебность с его стороны, которую Питт смог бы сразу заметить в темном, загорелом на солнце лице.
Гид повернулся к Джордино.
— Освободите девушку, дайте посмотреть на другую часть ее тела.
Джордино, не спуская глаз с Питта, медленно подхватил Тери и аккуратно опустил ее с плеча на землю. Она покачивалась какое-то мгновение, не обретя еще равновесия, руки были связаны; она напоминала огромный тюльпан на ветру, пока Джордино не развязал пеньюар на груди Тери. Как только она оказалась свободной, Тери вытащила изо рта кляп и уставилась на Джордино сверкающими от гнева глазами.
— Ты, грязная скотина, — прокричала она, — что все это значит?
— Это была не моя идея, милочка, — сказал Джордино, его брови немного приподнялись, — поговори со своим другом, вон там. — Он показал большим пальцем на Питта.
Ее голова повернулась к Питту, она открыла рот, пытаясь что-то сказать, но слова застряли у нее в горле. В огромных карих глазах промелькнуло удивление, затем с огромной быстротой удивление сменилось ледяной холодностью, а потом в них сверкнула радость и теплота. Тери обняла Питта и пылко поцеловала. Слишком пылко для такой ситуации, подумал он.
— Дирк, это действительно ты, — прошептала она. — Там, в темноте, твой голос… я не совсем была уверена. Я думала, ты… я думала, что больше никогда не увижу тебя.
— Кажется, — сказал он с улыбкой, — наши встречи становятся бесконечным, постоянным источником сюрпризов.
— Дядя Бруно сказал, что ты мне даже не позвонишь.
— Не верь тому, что он сказал.
Тери осторожно коснулась повязки на его носу:
— Ты ранен. — В ее голосе прозвучали нотки сочувствия и сожаления. — Это сделал дядя Бруно? Он угрожал тебе?
— Нет, я поднимался по ступенькам, споткнулся и упал, — ответил он, слегка искажая правду. — Вот и все, что произошло.
— Что все это значит? — с раздражением спросил гид. Его рука с пистолетом начала опускаться. — Не будет ли молодая леди так любезна назвать свое имя?
— Я племянница фон Тилля, — вспыльчиво ответила она. — И вообще, вас это не касается.
Грек издал короткое восклицание и сделал пару шагов вперед, внимательно всматриваясь в лицо Тери. Он почти полминуты вглядывался в ее лицо, затем медленно и осторожно снова приподнял пистолет, все еще направленный на Питта. Он несколько раз подергал свои усы, задумчиво кивая головой.
— Вы, может быть, и говорите правду, — спокойно произнес он, — но вы с таким же успехом можете и солгать, чтобы выгородить этих мерзавцев.
— Ваши смешные намеки не имеют никакого значения. — Тери гордо подняла свой подбородок, при этом чуть выпятив грудь. — Я требую, чтобы вы убрали свой отвратительный пистолет и оставили нас одних. Мой дядя имеет огромное влияние среди властей острова. Одно его слово — и вы проведете остаток своей жалкой жизни далеко отсюда, может, даже в тюрьме на материке.
— Я прекрасно осведомлен о влиянии Бруно фон Тилля, — спокойно ответил гид. — К сожалению, это не произвело на меня должного впечатления. Окончательное решение в отношении вашего ареста или освобождения всецело зависит от моего начальника в Панагии, инспектора Закинтаса. Он жаждет встретиться с вами. Любая ложь с вашей стороны — и ваше будущее представляется мне довольно жалким. А теперь вы не спеша обойдете стену и увидите тропинку, которая метров через шестьсот приведет к поджидающему вас автомобилю. — Он перевел пистолет с Питта на Тери. Предупреждаю, джентльмены, оставьте всякие помыслы о глупых движениях. Если я замечу хоть легкий тик на лице у одного из вас, я тут же всажу пулю в голову этого нежного и изящного создания. Итак, двигаемся?
Через пять минут они добрались до автомобиля; черный «Мерседес» стоял неприметно в рощице фиговых деревьев. Водительская дверца была распахнута, и мужчина, одетый в чистый белоснежный костюм, привычно сидел за рулем, выставив одну ногу из машины на землю. При их появлении он поднялся и распахнул заднюю дверцу.
Питт внимательно посмотрел на мужчину. Контраст между аккуратно сшитым белым костюмом и темным уродливым лицом был слишком разительным. Мужчина был сантиметров на пять выше Питта, он напоминал высеченного из камня колосса, такого же прочного и величественного. У него были такие огромные плечи, какие Питту еще не приходилось видеть, и весил он не менее ста восьмидесяти килограммов. Лицо было с неправильными чертами и поразительно отталкивающим; и все же в нем была своеобразная красота; тот тип мужественности, который художники обычно пытаются запечатлеть на холсте. Питт был довольно опытной личностью, он мог сразу определить в нем человека, не имеющего склонности к убийству. Его дороги много раз пересекались с привлекательными негодяями, для которых убийство было обыкновенным делом.
Гид отступил назад и обошел вокруг автомобиля. Он кивнул шоферу.
— У нас гости, Дариус. Трое маленьких козлят, которые заблудились. Мы доставим их к инспектору Закинтасу. Пусть они разыграют свою сценку перед ним. Он повернулся к Питту:
— Вам понравится компания инспектора; он превосходный слушатель.
Дариус спокойно указал на заднее сиденье.
— Вы, двое, туда, а девушка сядет впереди.
Его голос был таким, как и ожидал Питт — низким и хриплым.
Питт откинулся на спинку сиденья и проанализировал дюжину различных вариантов побега, причем, каждый последующий имел меньше шансов на успех, чем предыдущий. Гид буквально держал их за яйца, пока с ними была Тери. Без нее, подумал он, они с Джордино смогли бы найти способ взять вверх над гидом и завладеть его пистолетом. Была, конечно, и еще одна возможность, если бы они предприняли попытку, гид ни за что бы не отважился выстрелить в женщину, но Питт не собирался рисковать жизнью Тери ради побега. Гид поклонился с наигранной учтивостью.
— Будь джентльменом, Дариус, предложи очаровательной молодой даме свой пиджак. Её… хмм… выступающие прелести могут вызвать смущение окружающих и сбить их с толку, когда мы поедем.
— Не беспокойтесь, — презрительно отозвалась Тери. — Я не одену этот обезьяний пиджак. У меня нет ничего такого, что я должна прятать. Кроме того, мне доставит большое удовольствие видеть, как будет извиваться от неудобства такой жирный червяк, как вы.
Глаза у гида вспыхнули от злости, но он слегка улыбнулся и пожал плечами.
— Как пожелаете.
Тери приподняла пеньюар, плотно прижав его к бедрам, и села в машину. Гид сел рядом с ней, зажав ее между собой и неуклюжим Дариусом, который ссутулился над рулем. Затем двигатель «Мерседеса» заработал, и автомобиль двинулся по узкой, извилистой дороге, покрытой глубокими рытвинами и колдобинами. Блестящие глаза гида перебегали с Питта на Джордино и обратно, при этом ни разу, даже невзначай, не взглянув на сидящую рядом Тери. Его напряженная бдительность и неослабевающая сосредоточенность, как показалось Питту, граничили с чрезмерным фанатизмом.
Питт, внимательно наблюдая за любой негативной реакцией гида, медленно достал сигарету из нагрудного кармана и также медленно прикурил её.
— Скажите, как вас зовут?
— Поликлитас Анаксамандр Зено, — представился гид. — К вашим услугам.
— Скажите, — снова спросил Питт, не пытаясь повторить полное имя Зено, — как получилось, что вы вернулись назад к лабиринту, когда мы выбрались оттуда?
— У меня любознательная натура, — ответил Зено с улыбкой. — Когда я заметил, что вы с другом таинственно исчезли во время экскурсии, я спросил себя: что эти два кажущихся угрюмыми человека ищут среди развалин, что могло так заинтересовать их? Мой скромный разум не находил ответа, поэтому я передал свою группу зевак молодому гиду и вернулся к амфитеатру. Вас нигде не было видно. Затем я обнаружил сломанный столб в ограде… никакой ловкости здесь не потребовалось, уверяю вас. Я знаю каждый камень и трещину в этом месте. Уверенный, что вы появитесь, я сел и стал ждать. Все просто.
— Но вы могли оказаться в идиотском положении, если бы мы не появились.
— Это был только вопрос времени. Другого выхода из Преисподней Подземного Царства нет.
— Преисподняя Подземного Царства? — пробудилось вдруг любопытство Питта. — Почему вы так называете тоннель?
— Я нахожу ваш внезапный интерес к археологии совершенно неожиданным. Однако, раз вы спрашиваете… — Во взгляде Зено проскользнуло замешательство, смесь удивления и смущения. — Во время золотого века Греции наши предки производили свои судебные разбирательства в амфитеатре. Это место было выбрано потому, что в состав судей входили сто избранных горожан. Их убеждение, и довольно мудрое, состояло в том, что чем больше людей вершат правосудие, тем более справедливым будет приговор. В случае очевидных улик, когда обвиняемый признавался виновным, ему давали возможность выбора немедленной казни или преисподней подземного царства.
— А что такого страшного было в преисподней? — спросил Джордино и посмотрел на отражение лица Дариуса в боковом зеркале.
— Преисподняя в действительности была не преисподней, — продолжал Зено, — а довольно обширным подземным лабиринтом с сотней различных галерей, и только двумя отверстиями, входом и скрытым выходом, который тщательно хранили в секрете.
— По крайней мере, осужденному давали возможность выбраться на свободу. — Питт стряхнул пепел в пепельницу, вмонтированную в боковую дверцу машины.
— Выбора не было, как могло показаться с первого взгляда. Видите ли, в лабиринте обитал голодный лев, которому перепадало мало пищи, за исключением, конечно, приходивших иногда преступников.
Наигранное спокойствие Питта исчезло, и его лицо помрачнело, но он быстро взял себя в руки. Образ фон Тилля с самодовольной ухмылкой снова возник в его воображении. Почему же старый немец, размышлял он, использует исторические факты, чтобы прикрывать свои загадочные планы? Возможно, эта склонность к драматизму поможет найти брешь в доспехах фон Тилля. Питт откинулся назад и глубоко затянулся сигаретой.
— Завораживающий миф.
— Уверяю вас, это не миф, — серьезно произнес Зено. — Количество приговоренных греков, которые погибли в преисподней подземного царства и чьи крики разносило эхо по темным тоннелям, бесконечно. Даже в последние годы, до того как вход был загорожен, несколько человек заблудилось в лабиринте и исчезло, их поглотила неизвестность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29