Угроза разобраться и наказать организаторов и исполнителей слежки и покушения на мою персону высказана жестко и непримиримо. Не проверить, усомниться — невозможно.
И я поверил.
— Вам нужны мои извинения или обойдемся без них?
— Обойдемся, — скопировал я улыбку хозяина. — Мне страшно хочется узнать о своих правах и обязанностях…
— Прежде отметим новую вашу должность.
Волин легко поднялся, подошел к мощной тумбе, стоящей в углу кабинета, открыл её и выкатил столик на колесиках. На этот раз он был сервирован по «праздничной» программе: тонко нарезанная дорогая колбаса, салаты, рыба под маринадом, копченное мясо, фрукты. На нижней полке — коньяки, вина, водки.
Ловко, будто много лет проработал официантом, хозяин подкатил столик, манерным жестом пригласил меня отведать угощение. Рюмки наполнились коньяком, фужеры — шампанским.
— Давайте, дорогой Константин Сергеевич, выпьем за наше плодотворное сотрудничество. Взаимовыгодное, — выразительно подчеркнул он. — Такое, чтобы никогда мне не приходилось применять силовые методы, а вам искать нового хозяина.
Пришлось согласиться с предлагаемым тостом. Особенно, в части применения «силовых приемов», ибо повторного похищения Светки я просто не выдержу. Что касается меня — ради Бога, пусть нападают хоть киллеры, хоть алкаши, хоть бомжи — с»умею отбиться. Уже доказано итогами схватки на ночной улице и в приемной офиса Волина.
Выпили. Закусили. Волин плотоядно набросился на поросенка, разрывал его на части прямо руками, азартно жевал, отрыгивал. Наброшенный полог культуры и умения вести себя в обществе сполз с него, обнажая сущность хама и наглеца.
После третьей рюмки сделали небольшой перерыв. Небрежно швырнув на столик скомканную салфетку, Семен Аркадьевич приступил к главному: изложению моих обязанностей. Как я и предполагал, о «правах» речи не было, ибо они не существовали в природе.
— Буду предельно откровенен, ибо без откровенности мой бизнес ничего не стоит. Первое. К убийству Вартаньяна не имею ни малейшего отношения. Насколько осведомлен, главный принцип расследования любого преступления — кому оно выгодно. Я не ошибаюсь? — и не ожидая подтверждения, продолжил. — Смерть Сурена Ивановича лично для меня явно невыгодна. Ибо именно он поддерживал деловые отношения с моей фирмой, которые приносили ей немалые барыши. Думаю, убийство главного экономиста Росбетона — дело рук моих конкурентов. Поэтому, я не только не стану мешать следствию, но по мере сил и возможностей помогу вам… Теперь, о ваших обязанностях… Выпьем?
Не дожидаясь согласия, наполнил рюмки, опрокинул в рот свою и придвинул тарелку с рыбой в маринаде. Удивительный аппетит! Ежели бы я обладал им — превратился бы в пампушку, а не в скелет, обтянутый пупырчатой кожей.
Пригубил коньяк и заел его долькой лимона. Есть не хотелось, вид жующего собеседника вызывал брезгливость.
— С первым, вроде покончили, — отодвинул Волин пустое блюдо. — Перейдем ко второму… Нисколько не сомневаюсь, что вы давно разгадали настоящее назначение «музыкальной мастерской». Действительно, под крышей скрывается… «крыша», — захохотал бизнесмен. — Собственно, загадка проста, как младенческая пеленка. Еще во время юбилейного торжества у Второва собравшиеся идиоты трезвонили во всю. Знаете, нередко делается обидно — на кого работаю, кого защищаю? Но дело даже не в этом — идиоты тоже необходимы, потому-что из них легче выкачивать деньги. Вартаньян не был идиотом, поэтому и поплатился… Моя фирма занимается не только… прикрытием платежеспособных предпринимателей, она — многопрофильное предприятие… Но об этом вам лучше не знать. До поры, до времени…
— Никак не могу понять, в качестве какого «винтика» я вам нужен?
Волин снова рассмеялся. Странная раскованность у человека, возглавляющего бандитскую организацию! По идее он должен быть немногословным и скрытным. А этот веселится, будто жаворонок в голубом небе, то и дело разражается дурацким смехом.
— Винтик, говорите? Точно замечено — винтик. Вы — опытный криминалист, великолепный сыщик. Мало этого — получили дополнительное «образование» в следственном изоляторе и потом — на зоне. Как я уже говорил, аналитический склад ума, талант сыщика и следователя в одном лице.
— Не боитесь предательства?
— Нет, не боюсь. Возвращение в уголовку для вас просто невозможно — не примут. Подрабатывать в качестве сексота — не по вашему, излишне гордому, характеру. Вот и получается — не подставите, не предадите.
Ошибаешься, мразь бандитская, злобно думал я, сохраняя на лице соглашающее выражение, и предам, и подставлю, только не сейчас — предстоит поглубже закопаться в твою «фирму», побольше узнать про её делишки. Заодно, под твоим прикрытием, жирный стервец, «поработать» с неким помощником депутата.
— Поразмыслил я и решил: такой человек, как вы, должен возглавить мой аналитический отдел… Пусть вас не пугает бюрократическое словечко «отдел», как такового его не существует. Вам предстоит стать единственным в своем роде начальником и подчиненным одновременно. Если хотите, главным аналитиком моей фирмы.
— Понятие очень уж расплычатое. Если можно — поконкретней.
И Волин охотно развернул передо мной картину многоплановой деятельности «главного аналитика». Чего он только не намешал! Определение платежеспособности клиентов, выгодность задуманных «операций» с той же недвижимостью, перспективы внедрения в правительственные сферы, отработка методов взаимодействия с купленными представителями силовых ороганов, смычка с родственными фирмами за рубежом…
— Но для этого мне нужно переселиться в Москву?
— Зачем? При необходимости я вас вызову. Не собираюсь устанавливать строгое служебное время — от и до… К тому же, первое задание предполагает ваше местожительство именно в Кимовске. Крайне необходимо определить платежеспособность Росбетона и банка Второва. Мне начинает казаться, что эти фирмы намного богаче, чем представляются. Вот и продемонстрируйте свои аналитические способности… Соответственно изменится стартовая цена ваших услуг… И ещё хочу добавить: кимовским деятелям необязательно знать о том, что вы фактически работаете на «крышу». Так будет лучше и для вас, и для меня, и для… Пантелеймонова и Второва. Надеюсь, расшифровывать эту проблему нет необходимости?
Я ограничился очередным пожатием плечами. Мне-то какое дело до информированности бывшего хозяина и его лучшего друга банкира? Пусть об этом побеспокоится господин Волин, я же стану выполнять его волю. Конечно, до тех пор, пока она совпадает с моими намеренями.
Вопросы и ответы исчерпаны, бутылка коньяка прикончена. На прощание Волин посоветовал не устраивать супружеских разборок, пощадить здоровье милой Светланы Афанасьевны, ей и без того достается от Пантелеймонова. Лично Семен Аркадьевич чувствует себя виновным в душевном потрясении, которое был вынужден нанести женщине, но в основном винит мою несговорчивость и неуступчивость.
— Остается скрепить наш договор, так сказать, на материальной основе.
Волин танцующим шагом приблизился к вделанному в стену сейфу, набрал комбинацию букв и цифр — дверца открылась. Долго что-то перебирал, считал, потом закрыл вместилище секретов и вернулся к угловому столику.
— Возьмите аванс — три тысячи баксов. Можете не проверять — фирма гарантирует.
— Почему так много? — спросил я, небрежно засовывая во внутренний карман конверт с деньгами. — Вы ведь назначили стартовую цену моих услуг…
— А это уж, дорогой аналитик, мои трудности, — весело перебил меня босс. — Не стоит вам туманить мозгим. Сколько хочу, столько и плачу… Судя по нашему разговору, вы заслуживаете большего. Извините, но многие сейчас страдают болезнью этакой неполноценности, принижают свои способности. Настоящий бизнемен обязан разобраться в качествах своего работника и соответственно поощрить настоящего трудягу. Знающего и опытного, умелого и старательного. как вы, к примеру.
Минут двадцать с лишком хозяин изливал заботу и внимание, демонстрировал доброту и чуткость. Потом тепло попрощавшись, взял нового своего сотрудника под руку и лично сопроводил в комнату приемщика.
— В основном, вам придется общаться с Димычем, — кивнул он на мордатого парня, все ещё потирающего потревоженную моим ударом челюсть. — Прошу вас не обижаться друг на друга, как принято выражаться в торговле, быть взаимно вежливыми… Так я говорю или у тебя другое мнение?
Неожиданное пожелание Димыч воспринял, как и положено, приказом. Он наклонил крупную, в черных завитушках, башку и исподлобья одарил меня далеко не дружеским взглядом. Дескать, раз хозяин приказывает — выполню, но твоего нокаута не забыл и никогда не забуду. При первом же удобном случае расплачусь, можешь не сомневаться.
Я милосердно подал новому «приятелю» руку. Тот сжал её с такой силой, что пришлось с трудом удержать крик. Ладонь будто стиснули слесарные тиски, подготавливая её под обработку напильником. Похоже, мой урок, данный этому мордовороту, не пошел впрок, как бы не пришлось повторить.
Волин с умиилением взирал на новых друзей. Когда трогательное «примирение» завершилось ещё одним дружескими рукопожатиями, он сопроводил «аналитика» к выходу…
Цеховая улица встретила меня все той же суровостью, помноженной на легкий снежок, подгоняемый резвым ветром. Обычная весенняя погода, но сейчас она будто напомнила мне, какую опасную игру я намереваюсь начать с преступным миром и как легко можно оказаться без трех взяток при мизере.
И тем не менее, я шел прогулочным шагом, распахнув на груди мохеровый шарф. Со стороны — принял мужик чуть больше положенного, едва не качается, но все же держится. Разрумянился, жарко ему, бедняге, вот-вот запоет «марш алкашей» типа «шумел камыш, деревья гнулись…».
А у меня, между прочим, ни в одном глазу не застрял бандитский коньячок. И настроение далеко не повышенное. Просто по привычке стараюсь держать перед собой этакий защитный «экран», не позволяющий даже случайным прохожим проникнуть в действительные мои мысли.
Там где Целовая улица вливается в Лабораторный проспект — улавливаете наименования героического прошлого нашего родного государства? — я неожиданно увидел знакомую фигуру старого человека, ковыляющего мне навстречу… Дед Ефим? А этому соглядатаю что понадобилось на окраине Москвы?
Главное сейчас — не позволить подозрительному топтуну засечь меня издали, не дать время на подготовку. Поэтому я зашел за угол первого попавшегося дома. Дедок приближался, бойко постукивая по асфальту знакомой палочкой, внимательно глядя себе под ноги — не дай Бог споткнуться о какой-нибудь камень, вывихнуть ногу на выбоине. Для профессионального топтуна травма ходули равноценна потере зрения.
Когда до деда Ефима оставалось метров двадцать, я выскользнул из-за укрытия и пошел ему навстречу.
— Сергеич? — резко остановился воротный страж Росбетона и вытаращил подслеповатые глаза. — Откель взялся здеся? Иль выходной дали?
— А вы что делаете? — вопросом на вопрос ответил я, изобразив такое же удивление. — Думал, садовый участок облизываете, а вы…
Два слова — садовый участок — «отпечатаны» жирным шрифтом, выделены солидными паузами. Надо нарушить показное спокойствие топтуна, показать ему, что акробатические номера не прошли мимо моего внимания.
Дед Ефим не завертелся, не смутился. Опытный сексот, ничего не скажешь!
— Тут такое дело приключилось… Дочка живет вон в той башне, попросила посидеть с внучкой… Обычная дедовская обязаннность — рази откажешься?… У вас тоже здеся родичи проживают, да? — с ехидцей спросил дедок, ощупывая меня далеко не старческими глазами. — Штой-то раньше не слыхивал…
— К товарищу заходил, в молодости вместе учились, — не остался я в долгу. — Отгулов скопилось немало, вот Пантелеймонов и расщедрился…
Минут десять мы с Сидоровым изощрялись в явном вранье, одаривали друг друга благожелательными улыбочками. А что остается делать? Не признаваться же в том, что и его «дочка», и мой «приятель» находятся в одном месте — в музыкальной мастерской.
— Значится, сейчас — домой, в Кимовск?
— Точно. Посижу у дружка, вспомним студенческие годы, обмоем встречу и — на автобус.
— Кланяйтесь тама всем знакомым, а я пару деньков погощу у дочи, душой отдохну, жирку нагоню на дармовщинку… А вам, Сергеич, советую больше не принимать, от вас и без ентого несет коньячком.
Унюхал все же, паразит, вон как брезгливо поморщился.
— Спасибо за заботу, дедуля… Привет дочке и внучке.
— Твоему приятелю тожеть передай мой приветик, — на прощанье с»ехидничал вредный дедок.
Я, независимо покуривая, пошел к остановке автобуса, дед Ефим застучал палкой по направлению к жилой башне. Медленно, раздумчиво, то и дело оглядываясь — уехал ли чертов начальник или следит за ним? Демонстративно отерев подошвы теплых ботинок, зашел в под»езд и затаился
Пришлось пропустить автобус, под его прикрытием скользнул за припаркованную рядом машину. И меня не видно, и обзор — дай Боже: просматривается стариковская башня и вход в мастерскую.
Сторож — тоже не дурак — долго стоял в под»езде. Показался оттуда только после отправления третьего по счету автобуса, внимательно оглядел остановку м прилегающие к ней дома, и поспешно затрусил в сторону Волинского офиса.
Что и требовалось доказать.
Я был прав, бывший сотрудник НКВД — слуга двух господ: господина Пантелеймонова и господина Волина, отсасывает из обоих солидные денежки. Но я-то при чем? И кто больше интересуется времяпровождением отставного сыщика: Росбетон или «музыкальная» мастерская?
Вдруг меня «разрабатывают» и те, и другие? В нынешнем нашем мире нет никаких оснований верить окружающим, недоверие превратилось в самый надежный щит, поэтому «дружеские» заверения Волина и благожелательность того же Пантелеймонова точно такое же вранье, как заверения деда Ефима о посещении дочки с внучкой.
Возьмем на заметку.
Я вскочил в автобус и помчался к метро. Оттуда, с двумя пересадками, к автовокзалу и — в родной Кимовск. Расшифровывать мою любимую подружку, сопоставлять болтливый язычок с невинными глазками.
Если вдуматься, зачем «расшифровывать», лишний раз травмировать Светку? Волин сам, почти без принуждения с моей стороны, признался в организации её похищения. Разве только выяснить некоторые детали…
Светка встретила сожителя истерикой. На этот раз не по причине голодного существования или невыглаженного постельного белья — просто так, без видимых оснований. Прижалась ко мне всем телом, будто стремилась спрятаться от чего-то смертельно опасного, залила потоками слез.
— Господи, Костик, как все это ужасно… Как страшно… Никогда не думала…
— Погоди, — отстранил я от себя женщину и требовательно всмотрелся в мокрое лицо с подрагивающими губами и погасшим взглядом. — Неужели твоя подружка так уж безнадежна? Успокойся, врачи сейчас делают чудеса, с того света вытаскивают людей…
— Какая там подружка, — безнадежно махнула рукой Светка. — Просто мне приказали так говорить… Но тебе врать я не в силах… Не могу…
Подруга так дрожала, так плакала, что мне пришлось взять её на руки, отнести в спальню и укрыть двумя одеялами. Заодно чуть ли не силой заставить проглотить сразу три таблетки валерьянки. Дождался, когда она перестала дрожать и всхлипывать, и приступил к допросу. По всей форме, только без заполнения привычного бланка и получения вводной информации — фамилия, имя, отчество, год рождения, место жительства. Ибо все это мне давно известно.
— Расскажи все, что с тобой произошло вчера вечером. Постарайся не упускать ни малейшей детали. Учти, попытка может повториться, надо быть ко всему готовой.
И Светка рассказала.
14
Пантелеймонов и главный технолог Росбетона вышли из административного корпуса вместе. На площадке, рядом с припаркованными машинами, остановились. Речь шла о предстоящей выставке с участием именитых бизнесменов и гостей из-за рубежа, в том числе — из Финляндии. Ни в коем случае не ударить в грязь лицом, не опозоритья — на это напирал генеральный директор.
— Все должно быть организовнно на самом высшем уровне. Плевать финны хотят на разные панели и урны, фундаментные блоки и конструкции остановочных павильонов общественного транспорта. Важна обстановка, понимаешь? Пои их коньяком, виляй бедрами, рассказывай опасные анекдоты — вот в чем состоит твоя задача. Пока обалдевшие от твоих грудок бизнесмены станут пялить на тебя глаза, наши люди подсунут им на подпись выгодные для нас контракты… Снабженец привезет на выставку достаточное количество коньяка и фруктов…
Алферова внимательно слушала, одобрительно кивала. Действительно, качеством отечественных железобетонных конструкций ни наших деятелей, ни, тем более, зарубежных не удивить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31