Напротив — первый и единственный заместитель — Сергей Фомин. Возле двери на стуле — секретарша фирмы Симочка.Постепенно девушка завоевала право присутствовать на секретных и полусекретных совещаниях. Правда, без права любого голоса: как совещательного, так и решающего. Единственно, что ей позволено — сидеть и слушать. Не считая обязанности подавать кофе.— Я не могу сказать, откуда получил сведения — не проси. Дал «подписку» о неразглашении. Итак, вкратце. Автосервис действительно бандитское логово. Находится под прицелом уголовки. Не берут до поры до времени. Сделают это, как только станет известно о «полном сборе». Твоя любовь — жена депутата — наводчица. Протяни линию от автосервиса до страстного стремления Клавдии Сергеевны повидаться с Коломиным, все станет предельно ясным.Гремин слушал и торжествовал. Значит, его подозрения в адрес фирмы Столярова оказались правильными. Не зря потеряно столько дорогого времени.— Погоди торжествовать, — ехидно проговорил Фомин. — Рановато… Мы с тобой имели счастье убедиться в том, что Серегин — чемодан с двумя крышками. Откроешь одну — верный служака, неподкупный борец за справедливость. Отопрешь вторую — непонятное решение закрыть дело об убийстве автослесаря. Раз. Приказание не подпускать к расследованию неких частных сыщиков. Два. Беспробудное пьянство неизвестно в какой компании. Три.— Для определенных выводов вполне достаточно…— Снова торопишься?… Мне рассказали интересную историю. За день до дорожного происшествия в отдел явился с повинной один человек. Его фамилию и место работы никто не знает. После почти полуторачасового допроса Серегин отпускает этого человека под подписку о невыезде. Протокола допроса не ведет. Беседа происходит с глазу на глаз…— И ты считаешь…— Не считаю, а уверен! Человек, явившийся в отдел с повинной и погибший на дороге — одно и то же лицо, автослесарь Воронов! Попробуй опровергнуть! Только не эмоциями — фактами!— Как версия сойдет, — поосторожничал Гремин. — Сомневаюсь, чтобы опытная ищейка типа Серегина так опростоволосилась… Отпустить человека, явного бандита, пришедшего с повинной, да еще не составить протокола допроса — все равно, что расписаться под своим приговором…— А ты поставь себя на его место. По неизвестным пока для нас причинам составлять протокол допроса опасно. Вдруг признания допрашиваемого могут нанести вред подполковнику? Что предпринять? Убрать пришедшего прямо в кабинете? Глупость, его уже видел старший лейтенант. Отправить в камеру? А где гарантия, что он не раскроется перед следователем? Вот и получается — лучше всего отпустить, а потом расправиться вне управления…— Убедительно, — признался Григорий. — Но где-то ты хватил лишку. Согласен, поведение подполковника вызывает определенные подозрения, но не до такой же степени! Лично для меня ясно только одно — Серегин чем-то повязан с автосервисом Столярова. Может быть, ремонтирует там управленческую технику, может быть, личную автомашину, машины друзей… А ты уже возвел его в предатели!Фомин не хотел — не имел права открываться полностью, ни словом не упомянул о Гошеве.Опасно. В Гремине он уверен, но присутствующая при беседе Симочка сболтнет где-нибудь о том же тайном агенте в банде. Не специально, конечно, по манере, присущей женщинам.Он до сих пор не переставал удивляться откровенности Николая. Ведь тот не свои секреты открывал, не тайны семейные — все то, что хранится за семью замками в бронированных сейфах… Правда, сказано далеко не все — Гошев не выдал ни одной фамилии, не назвал ни одной бандитской группировки, где действовали агенты уголовного розыска. Так, в общих чертах. Но и эти «общие черты» представляют большую опасность…До чего же крепка и надежна школьная дружба, если она позволяет так верить бывшим одноклассникам!…Атмосфера в офисе постепенно накалялась. Каждый доказывал свое, укрепляя эти доказательства несокрушимыми, по его мнению, аргументами. Фомин краснел и повышал голос. Гремин клонил упрямую голову, будто собирался забодать оппонента.Симочка уже в пятый раз приносила кофе. Намекала на позднее время, на жену Фомина, Надежду, которая ожидает мужа, беспокоится. Ничего не помогло. Спор разгорался.Она заметила — все сказанное нет-нет да и сходилось в одной точке. И звалась эта «точка» подполковником Серегиным. Именно он был связующим звеном между убийством автослесаря, готовящимся покушением — или убийством? — Коломина, непонятными разговорами ремонтников в автомастерской…— Сам же ты упрекал меня в излишнем внимании, которое я оказываю фирме Столярова. А сам навещаешь ее, крутишься-вертишься вокруг…— Просто ремонтировал «жигуленок»…— Заодно рвался в таинственную дверь, обхаживал Столярова, бродил по ремонтному цеху… За кого ты меня принимаешь?Гремин поднял голову, рассмеялся и выбросил белый флаг — салфетку, из тех, которые упрямо подавала друзьям Симочка.— Сдаюсь на милость победителя. Учти, пленных и явившихся с повинной не судят. Тем более, что мы с тобой проводим сейчас совсем другое расследование. Ковыряться в серегинском дерьме — не по чину. Пусть сам нюхает. Дай Бог, разобраться с Коломиным и получить договорные денежки…— Значит, клянешься отстать от Столярова и его работяг?— Сказал ведь уже… Клянусь!— А я вот такой клятвы дать не могу. Потому что нутром чую связь между автосервисом, убийством двух человек и нападением на нашего клиента… Точно так же не собираюсь отстать от Петра. Как хочешь, но личность он замаранная. Руки чешутся отмыть и разглядеть поподробней…— Но это не наше с тобой дело! Пусть занимается МВД со своим аппаратом. Они за это получают деньги, а у нас в кассе одни мыши друг за дружкой гоняются…— Все равно не отступлю! Петька — мой «новорожденный», я спас его от бандитской пули, значит, разбираться, кого уберег, предстоит по всем божеским законам мне.— Интересно, каким способом ты хочешь проверить своего «ребенка»? Слежку организовать? Так подполковник и меня и тебя знает, будто офицеров своего отдела. Мигом вычислит. Обозлится и вполне может организовать отзыв лицензии…Симочка впитывала все новые и новые сведения. Соответственно, в ней укреплялось недавно принятое решение. Поможет ребятам и одновременно докажет, что она вовсе не теленок, потерявший материнское вымя, а равноправный партнер. Пусть даже в официальном ранге секретарши…И все это произойдет, если ей удастся «расколоть» Серегина. Глава VII 1 Взаимовыгодное сотрудничество Руслана и Серегина началось необычно и одновременно буднично. Однажды один из офицеров отдела, лейтенант Саша Адилов, передал начальнику просьбу о встрече с человеком, который желает вручить органам важную информацию. Естественно, не бесплатно. Причем не кому-нибудь, а именно подполковнику Серегину, и не как-нибудь, а при встрече.— О чем, не знаешь?— Не говорит. Скрытый, паскуда… Да вы не бойтесь, я буду рядом, в случае чего — прикрою…Саша отлично изучил характер шефа. Серегину повсюду мерещились ловушки, засады, он до нервной дрожи боялся покушения. Чтобы замаскировать от подчиненных и коллег необычный для офицера его ранга панический страх, подполковник изображал этакую лихость, отвагу. Причем делал это настолько искусно, что никому в голову не приходила мысль об измучившей его трусости.— Пора знать — никого не боюсь, — вскинув голову, будто строевой конь, услышавший призывный сигнал трубы, прорычал Серегин. — Когда и где состоится встреча?— Думаю, лучше всего — на нашей конспиративной квартире в Тестовском переулке.Предложение обнадеживало. Возле стандартной «хрущобы», каких в Москве — тысячи, легко организовать негласную охрану. Рядом держать надежного Адилова. Полная безопасность.— Согласен. Организация встречи — за тобой. Действуй.Во время обеденного перерыва Серегин в сопровождении лейтенанта приехал в Тестовский переулок. Машину оставил за углом. До знакомого дома — пешком. Заодно оглядели охрану. На одном углу — оперативник, на другом — второй. Возле подъезда целуется парочка — оба из его отделаПытаясь скрыть от подчиненного нервное напряжение, подполковник говорил не переставая. По обыкновению — короткими, рублеными фразами. Вспоминал бурное прошлое, когда доводилось бывать в опаснейших ситуациях, пройти через кровавые стычки.Лейтенант вежливо слушал, иногда поддакивал или изображал восторг. На самом деле, почти всем в отделе известно, что ни в каких стычках Серегин не бывал, все это выдумано. По одной простой причине — служил тогда подполковник в паспортном отделе и «сражался» только с бланками и бумагами.Но сказать такое — нажить смертельного врага. Вот и поддакивал Адилов, вот и удивлялся отваге начальника.Ровно в половине второго появился посетитель. Скинув в передней мокрый плащ, долго шаркал подошвами о половик. До того долго, что нетерпеливому Серегину показалось — протер подметки до стелек. — Кончай придуряться! — крикнул он, не поднимаясь со стула. — Некогда мне. Проходи. Кто такой?Адилов — рядом. Сидит возле столика с графином воды и телефонным аппаратом, прикрыв скучающее лицо развернутой газетой… Классическая поза начальника, присутствующего при допросе. Серегин краем глаза видел лейтенанта, и это внушало ему уверенность.— Почему молчишь? Трусишь? Долго мне ожидать?Руслан медленно прошлепал к обеденному столу, положил перед Серегиным объемистый пакет, развернул его…Господи, деньги! Много-то как! Сложены в две стопки, каждая аккуратно перевязана…Подполковник обомлел. Во рту пересохло, в глазах замелькали черные точки, в коленях — дрожь… До чего же неосторожен посетитель… Разве можно так, при лейтенанте, открыто?… Придется задержать преступника, имеющего наглость всучить взятку начальнику отдела… Задержать? Значит, сдать деньги в кассу…— Вот! Руслан ограничился одним гортанным восклицанием. То ли подчеркнул им свою щедрость, то ли восхитился обилием зеленых купюр.Рябь в глазах не проходила. Наоборот, усилилась. Заломило в висках… Неужели придется отказаться от немыслимой суммы? Ведь от него ничего не требуют — возьми, пользуйся…— Не сомневайтесь, товарищ подполковник, все останется между нами, — шептал на ухо лейтенант. — Берите, не сомневайтесь…Серегин не знал, что верный Адилов, которому он полностью доверял, давно уже — человек Руслана… «До чего же преданный офицер, — думал он. — Ради начальника готов на преступление… Нужно поощрить его, походатайствовать о присвоении внеочередного звания, повысить в должности…»А в глазах — то раздваиваются, то снова сливаются пачки денег… Больших денег…Сомнения раздирали Серегина. С одной стороны, пачки, словно сильный магнит, притягивали его, с другой — на карту поставлена вся его жизнь. Если это — ловушка, подстроенная завистниками — разжалование, тюрьма…Рука Петра Васильевича, крадучись, поползла по поверхности стола. Между замаскированной кнопкой вызова и пакетом с деньгами. Нажмешь кнопку — в соседней квартире раздастся сигнал тревоги, и в конспиративку ворвутся оперативники. Руслан так же медленно подобрался к ножу, спрятанному под ветровкой, Адилов положил ладонь на рукоять пистолета. Все решали мгновения. Вдруг Серегин быстрым движением смахнул деньги в подставленный «дипломат».Вздох облегчения. Сделка состоялась.Пойти на рискованную операцию Руслана заставил неожиданный арест Мамеда. Не потому, что он так уж любил остроглазого помощника, нет. Слишком много тот знал. Если ментам удастся расколоть — рухнет выверенная временем система, а самому Руслану не миновать вышки. По совокупности совершенных им тяжких преступлений.Вот и пришлось рискнуть…Руслан славился осторожностью и звериным чутьем. Любую опасность обходил, будто кабан западню. Никогда две ночи подряд не ночевал в одном месте — менял «берлоги» чуть ли не ежедневно.— Понимаешь, подполковник, и для меня, и для тебя будет лучше, если знать о нашем… знакомстве станут только двое: я и Мамед…— Столяр знает? — вмешался Мамед, органически не переваривающий главного советника босса.— Помолчи, немытая рожа! — злобно ощерился Руслан. Разговор происходил в задних комнатах автосервиса, и человечек, как всегда, охранял шефа.— А-а, Столяр! Это директор-владелец мастерской, — объяснил он Серегину. — Подставная, понимаешь, фигура, к нашему бизнесу отношения не имеет. Ни о чем не догадывается… Не волнуйся, пожалуйста, не переживай… Работает Столяр в своем зале — вот и пусть работает… А Мамедка — трепло, я ему язык отрежу и к ушам пришью… Понимаешь?Подполковник ничего не понял… Одно ясно — он запутался… 2 Глубинные помещения бывшего лабораторного корпуса Серегин посещал редко. Только по приказу-приглашению. Выражаясь военным языком, там находился мозговой центр банды Руслана, его «главный штаб». Запертые на внутренние или даже на висячие замки помещения вовсе не пустовали. Когда работники автомастерской расходились по домам, они открывались и начинали «работать».Почти все комнаты имели определенное назначение. Склады, в которых хранилось награбленное. Помещения со стенами, облицованными белой плиткой, предназначались для пыток заложников. Комнаты, где их держат.Часть корпуса предназначена для отдыха и развлечений. Конечно, не работяг. В сауне, бассейне, кокетливо убранных апартаментах, предназначенных для дружеских попоек, пьянствовали и развлекались Руслан и его приближенные.С некоторых пор в их число включили подполковника Серегина…Поздним вечером, переодетый в штатское, он приехал по приказу-приглашению главы «фирмы». Официально — для отдыха. Но Петр Васильевич привык к тому, что причина вовсе не в предстоящем «расслаблении». Он зачем-то понадобился, ожидает новое задание и… новые деньги. Руслан не скупился — платил щедро, пачками, не считаясь с затратами. Услуги подполковника он высоко ценил.На душе было тоскливо.Серегин понимал, не мог не понимать, что добром его связь с бандой не кончится. Минует необходимость — подыщут другого человека, может быть, более высокого ранга, и отправят ненужного по проторенной дорожке на кладбище. Выбросят, будто высосанный лимон, в помойное ведро.Или — еще страшней! — вычислят сыщики предателя…Отказаться? Сбежать в другой город, на Север или на Дальний Восток… Глупо! Руки у Руслана длинные — разыщет даже на любом необитаемом острове, и тогда никто и ничто его не спасет. Не укроют ни рыбные промыслы, ни таежная глухомань…Трус всегда слабоволен, а слабовольный человек — труслив… Старая истина. Она особенно страшна для человека, знающего этот свой недостаток, но не видящего путей избавления от него. Кроме одного — самоубийства. Выстрелить в рот или броситься головой вниз с десятого этажа? Но и на такое «геройство» Серегин не способен.Лучше жить сегодняшним днем, надеяться на судьбу-индейку и на счастливый случай. Повяжут Руслана и его банду? А что это изменит? Появится новый Руслан, либо Дмитрий, либо Николай. Примет по «наследству» от почившего босса его информатора — все повторится. Не исключено — в худшем варианте…Дорога к автосервису показалась невероятно длинной. Отвык подполковник ездить на общественном транспорте. Мучился от многолюдья, нестерпимых запахов пота, выхлопных газов. Про себя крыл отборным матом ползущий автобус.Наконец, остановка — «Институт». Та самая, возле которой машина сбила несчастного автослесаря.По тротуару он не пойдет — знает малозаметную тропинку, петляющую между беспорядочно растущими деревьями. Она упирается в фасад лабораторного корпуса. Нынешней автомастерской по ремонту иномарок.Ворота закрыты, двери — тоже. На мокрой от недавнего дождя площадке — пусто.Серегину известен еще один вход в здание, за углом. Побитая временем и людьми, некрашеная дверь, за ней всегда дежурит один из руслановских телохранителей.Только бы не Мамед! Взгляд первого телохранителя и исполнителя приговоров — острый, будто лезвие наточенного ножа. Он никому не доверяет, все у него на подозрении. Один жест Руслана решает судьбу приговоренного. Ибо вслед за этим жестом — молниеносный удар мамедовского ножа.Юркий кавказец всегда при деле. То сопровождает босса, то ходит по пятам за Серегиным или Столяровым, то подсматривает за трудягами…Слава Богу, не Мамед! Тот — маленький, шустрый, а за дверью — здоровенный мужик с руками-кувалдами, в которых автомат — детская игрушка.— Рад видеть тебя, Петенька! — протянул пухлую ладошку Руслан, едва Серегин переступил порог комнаты. — Соскучился, понимаешь? А вот ты не скучаешь, забыл о кунаке, раскручиваешь свои ментовские карусели… Скажи, пожалуйста, скучал или нет?— Времени нет скучать… Работы много…— Для друга-кунака мог бы и найти время… Ладно, шучу… Один я, понимаешь, один, как гора Эльбрус… Знаешь такую?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21