— Бросаешь? Я так и знала, — обиженно проворчала Лерка. — Не успели толком объясниться, как — в кусты.— Никакого бросания — выбрось из головы! Маленькая разведка боем. После нее я ваш раб.— Чего оправдываешься? — поморщился Кирилл, будто унюхал неприятный запах тухлятинки. — Никто тебя не неволит — поступай, как хочешь. Свободен, как птица...— Был свободен да сплыл, — снова недовольно вмешалась в мужскую беседу Лерка.Федечка, не стесняясь Кирилла чмокнул ее в подставленную щечку. Странно, но поцелуй пришелся в губы. То ли девушка недостаточно ловко повернула головку, то ли парень малость ошибся.— Джульетта права...
Приемная главы городской администрации, будто срисована с множества других приемных. Тот же монитор компьютера, то же переговорное устройство, такие же журналы и бювары. Даже секретарша похожа на своих коллег в любом другом офисе.Кокетливо поглядывая на посетителя, она любуется наманикюренными пальчиками, поправляет кружевной воротничок блузки, перекладывает с места на место папки с бумагами.Обычно ожидающие приема комплиментничают, предлагают вместе поужинать, одаривают шоколадками и флакончиками духов, вообще ведут себя расковано. А этот «рыжик» сидит на диване и о чем то думает. На секретаршу не обращает внимания. «Голубой» или импотент?— Кажется, дождь собирается, — закинула девушка тощего червячка, насаженного на острый крючок. — Дня не проходит без него.— Именно так говаривал товарищ Вини Пух... Долго мне ожидать?— Об этом знает один мэр...Многоопытная секретарша на это раз ошиблась — Бабкин ничего не знал и не хотел знать. Потому-что он только числился градоначальником, на самом деле был бесправной пешкой, которую передвигали в нужном направлении. Кому нужном? Конечно, господину Мамыкину. Фактическому хозяину Окимовска, который по неизвестным причинам выбрал затрапезного чиновника и продвинул его на высокую должность хозяина района.Николай Анисимович не думал о своем незавидном положении марионетки, он занимался важным делом, не терпящем ни вмешательства посторонних лиц, ни особых размышлений. Чистил воблу. Вдумчиво, со старанием.На письменном столе расстелен сегодняшний номер газеты, в стороне стоят несколько бутылок с пивом местного производства, вместительный стакан и тарелка с еще не чищенной рыбешкой.Придется оторваться от любимого занятия — доложиться боссу, решил мэр. Узнает босс про утаенную мнформацию — грянет оглушительный раскат грома, засверкают над головой зигзаги молний. С непредсказуемыми последствиями. Возвращаться в районное управление соцобеспечения, выслушивать жалобы старичков и старушек — незавидная перспектива. А господину Мамыкину для того, чтобы расправиться с непослушным мэром, совсем нетрудно шевельнуть мизинцемОдно слово — хозяин!Отложив недочищенную воблу и отхлебнув для успокоения пивка, Бабкин снял трубку черного, старомодного телефонного аппарата, стоящего на отдельном столике по левую руку. По правую — белый телефон для связи с канцелярией областного губернатора, сиреневый — местный, общедоступный, и самый опасный — багрового цвета — московский. Между ними — скромная, еще не совсем изученная трубка мобильника.Поколебавшись, Бабкин отодвинул черный аппарат, взял мобильник.— Григорий Матвеевич? Желаю здравствовать! Какие проблемы? По сравнению с вашими — карликовые. Опять ко мне младший Лавриков десантировался... Подскажи, что делать, как поступить. Ага, значит решил самолично пощупать... Понял... А вот этого не понял. Ясно, выступишь в роли директора... Ладно, он у меня уже сидит в людской... Сейчас допью пивко и пообщаюсь...Допивать пиво Бабкин не стал. Не потому-что не хотелось — Мама не станет долго ожидать, может за «неисполнительность» вышибить из кресла главы администрации. У него не заржавеет. Под толстой задницей — и районное, и областное начальство, и даже кое-кто из московских деятелей.Достать из серванта бокалы, вилки с ножами, стограммовые стакашки, из холодильника — бутылку родной водочки и заранее приготовленный закусон — минутное дело. Удовлетворенно оглядев накрытый гостевой столик, Бабкин нажал на клавишу переговорного устройства.— Запускай!Федечка с интересом и удивлением оглядел кабинет. Как не удивляться, если его никогда еще не принимали с такой помпой! Надо же, — красно-черная икорка, балычек, водка, коньяк. Впечатление — градоначальник принимает главу государства либо навороченного инвестора.— Присаживайтесь, господин Лавриков, — медовым голосом пригласил Бабкин. — Угощайтесь. По русскому обычаю сначала вздрогнем, потом займемся делами.«Вздрагивать» Федечка не собирается. Алкоголь туманит мозги, расслабляет, а ему сейчас нужна максимальная сосредоточенность.— Извините, но в бизнесе наоборот: в начале — дело, после — банкет.Разочарованный Николая Анисимович принял из рук просителя, или контролера, бумагу с печатью, штампом и витиеватой росписью.— Так... Понятно... Вернее, непонятно... В качестве прохождения стажировки... Ого, сильно сказано!... Рекомендуем... Надо же, не командируем, а рекомендуем!... Пойдем дальше... Податель сего является перспективным студентом отделения эффективного мене... мине... Ах, вот что — мененджмента! Тьфу, вот это завернули!... Для изучения системы управления на районом уровне... Подпись какого-то профессора... Печать... Ясно!Бабкин снял очки, протер линзы, заодно — утомленные чтением глаза. Попытался вернуть «окуляры» на привычное место — не получилось. Не держатся на переносице, либо сползают, либо вообще падают.— Дужки какие-то наждачные, — пожаловался он. — Легко оденешь — падают, покрепче — мозоли на ушах.— Замените оправу, — посочувствовал Федечка. — И вместо стекол — пластик. Сейчас есть очень хороший — антибликовый. Полезный для глаз.— Наверно, стоит безумных денег?— Нормально. Сто, сто двадцать баксов. Это если из последней коллекции. Мелочевка.Похоже, у главы Окимовска время не считано, с досадой подумал Федечка. Вместо выполнения многочисленных обязанностей по строительству, ремонту, торговле, выплате пенсий и пособий, ведет безразмерный треп. Или пытается охмурить посланца престижного института? Зря старается, пренебрежительно подумал Лавриков, все равно ничего не получится, я — непрошибаем.— Спасибо, москвичек, что считаешь по-нашенски: в долларах, а не во вшивых евро... Значит, ты — из зтих?— Из которых, Николай Анисимович?Бабкин осторожно напялил на нос очки, пошатал их, убедился в устойчивости.— Из отряда юных хищников неправедно оболганного и ныне возрожденного империализма.— Вообще-то, я привык мотаться сам по себе, без отрядов.— Похвально, — изобразил понимающую улыбку Бабкин. — Ну, и чего надо в нашем захолустьи? Ежели икорки или рыбки — мигом сообразим.— В рекомендации четко прописано...— А мне любые рекомендации до фени! Перенасыщен отношениями, инструкциями, предупреждениями — в глазах темнеет, в башке — головокружения... Какая тут, к дьяволу, система управления, когда все рушится, рассыпается. Бессистемно! Неприятности лезут на неприятности. Там котельная рванула, здесь — фекальный выброс в Оку... Вот и весь, изволите видеть, мененджмент. Говнецо изучать охота появилась, что ли?Зри в корень — сказал многопытный Крючков. А корень здесь, действительно, подгнивший. Хватит трепаться, рекомендация института свое отыграла, пора переключить стрелки на главный путь.— Если честно, институтская рекомендация — для протокола. Понимаете, господин Бабкин, — увертюра. У меня — шкурный интерес.— Другого интереса и быть не может, — резонно возразил Николай Анисимович. — Своя рубашка завсегда ближе к телу. Так было, есть и будет в безоблачном будущем... Все же желательно прояснить ваш шкурный интерес.— Вполне законное желание. Ради Бога, проинформирую. Так уж получилось, что я — как бы один из крупнейших величин... Смешно звучит, тем не менее — акционер достаточно большой сети супермаркетов «Твоя Империя»... Может, слышали?— Кажется, краем уха. Значит, Империя? Приятное название...— И полезное! — подхватил Федечка. — Наша политика — максимально возможное переключение на отечественных производителей-поставщиков. Вы ведь считаете себя отечественным производителем?Чертовые очки все же свалились с переносицы на стол. Прямо на рекомендательное письмо. Слава Богу, не разбились.— А как же! — возликовал глава администрации. — К примеру, консервный окимовский гигант! Наипервейший в России!«Стрелка» сработала, как нельзя лучше, вывела собеседников на главную тему.— Именно то, что надо. Подойти с умом — сколько бы новых рабочих мест открылось для города и района, какие бы налоги потекли в бюджеты — и в местный, и в федеральный!— Действительно, заранее дух захватывает... А кой тебе годик, мужичок-с-ноготок?Вопрос со значением. Прежде, чем решиться, не мешает измерить глубину, в которую предстоит нырнуть. Или высоту, с которой придется падать. Не так уж и прост, этот мужиковатый градоначальник!— Ох, лучше не напоминайте, — горестно вздохнул институтский посланец, видный акционер «Империи». — Уже разменял третий десяток. Почти старик... Словом, хотелось бы глянуть на ваш гигант.Бабкин простодушно улыбнулся.— Какие проблемы? Смотри, любуйся. Не режимный об"ект. Сейчас звякну директору, он закажет пропуск. Ему и нарисуешь красивые картинки. После будем совместно обдумывать.— Спасибо, Не ожидал такой оперативности... Я пойду?— Погоди, торопыга, а как же обещанный банкет? — обиделся Бабкин. — Стол накрыт...— Будет банкет, обязательно будет! Но только после полной победы...Федечка не шел — летел по улице. Первый рубеж успешно взят, впереди — второй, более сложный. За ним — неоглядные солнечные просторы большого бизнеса.В кармане призывно запищал мобильник. Неужели, беспокоится Лерка? Вроде рановато — они расстались всего-навсего час тому назад. Боится, как бы не сбежал женишок? Зря боится, окованный цепями Гименея, Федечка не помышляет о бегстве...Нет, не Лерка — на экранчике высветился знакомый номер. Отец? Примется советовать и поучать. Не ко времени, вернется в Москву блудный сын — будет и серьезная беседа, и примирение... Глава 22 Санчо измучился. Легко ли ежедневно мотаться из деревни в город и обратно? По выражению Клавы он спал с лица. Хорошо еще, что не с тела. В городе — страдающий Лавр, которого необходимо приободрить, заставить надеяться на благополучную поездку Феденьки в бесов Окимовск. В деревне — одинокая, переживющая Клава, которую тоже нужно успокоить.И там колко, и здесь горько!После раздрая с сыном Лавр окончательно свихнулся. Больше молчит, но если и говорит — только о Федечке, о его сумасшедшей идее покорить приокский городишко с несчастным консервным заводом. А это — вотчина какого-то Мамы, который ни за что не отдаст ее. Федечка тоже не отступится.Предстоит кровавая разборка, победителем в которой станет не малоопытный мальчишка — закоренелый бандит.В качестве сильнодействующего лекарства Санчо и придумал учить друга водить машину. Ежедневно, с утра до вечера. Начальные познания в этой области у Лавра имеются, дело за малым — превратить их в автоматические рефлексы. Как лучше выжать сцепление, когда только слегка притормозить, а когда резко остановиться, научиться лавировать между остроконечными столбиками, припарковываться и покидать парковку.Вечером Санчо доставил вымотанного, потного ученика к под"езду его дома. Тоже уставший, он мечтал поскорей оказаться в деревне, где его ожидает Клавдия. С холодными закусками и горячей вкуснятиной.— Переночуешь к меня? — с плохо спрятанной надеждой спросил Лавр. С некоторых пор он страшился одиночества. — Дело ли ехать по темну...— Извини, не могу, Лавруша, ну, никак не могу. Там же одна Клава — мало ли что...— Не убудет от твоей Клавдии, ежели одну ночку поспит одна! Наоборот, соскучится.Сомнения разрывали толстяка. Одни тянули в деревню к одинокой Клавке, другие, с неменьшей силой — к ночевке с таким же одиноким Лавром.— Пойми, Лавруша, западло это — кинуть женщину. К тому же, в твоей квартире стол имеется, а вот спальных мест — явный дефицит. Класть меня на стол, вроде, рановато.Хотел было Лавр пошутить — дескать, маловат стол для такой фигуры, не поместишься, но шутка не получилась. От нее так и несет горечью одиночества.— Уступлю раскладушку.— Издеваешься, да? Какая раскладушка выдержит мой вес?Лавр усмехнулся. Прав «оруженосец», под него бы не хлипкую раскладушку — металлическое устройство.— Ладно, черт с тобой — катись... Встретимся завтра утром на площадке.— Обязательно! За тобой заехать?— Не нужно, пехом допру. Или — трусцой. Говорят — полезно для здоровья...Боясь передумать, Санчо врубил скорость и умчался. Переключал скорости, покорно выстаивал перед запрещающим красным зрачком светофоров, обгонял неторопливо едущие машины и про себя извинялся перед Лавром. Сидит сейчас бывший авторитет в своей так и не отремонтированной берлоге и изводит себя мыслями об опасностях, подстерегающих сына. Некому ободрить его, одарить незамысловатой шуткой, отвлечь наспех придуманной историей.На окраине Москвы Санчо остановился возле продуктового магазина. Пока он доберется до накрытого Клавкой стола, пока умоется, приведет себя в порядок, ответит на многочисленные вопросы — пройдет немалой время. А желудок не терпит — требует заполнить его хотя бы десятком бутербродов или пирожков. Неважно с чем — курагой, капустой, мясом. Главное — прожевать, проглотить.Пристроив на сидении пакет с продовольствием, Санчо снова врубил скорость. Рулил и жевал, жевал и рулил. Миновав Московскую Окружную, он поехал быстрей. Бутерброды бутербродами, но не помешает миска борща и тарелка с изготовленными вручную пельмешками.Вдруг…Любого водителя, и новичка, и многоопытного, на дороге ожидает множество, мягко выражаясь, неприятностей. Выберется с проселка пьяный в дым тракторист или подставится огромная фура, или вильнет одурманенный наркотой мотоциклист.На этот раз Санчо увидел припаркованный к обочине «москвичок» и стоящих рядом с ним двух парней. Одного — с лисьей мордой, второго — с узкими гляделками. Знакомые личности, о встрече с которыми он давно мечтает. Помог Боженька, спасибо ему! Только не торопиться, не подставиться преждевременно.Не получилось — пастухи узнали. Мигом нырнули в свой драндулет и — ходу!Брешете, сявки, не слиняете! Санчо втиснул педаль аксельратора до пола, послушный «жигуль» помчался за пастухами. На подобии гончего пса, преследующего зайцев. Дерьмоый «москвич» явно проигрывал — уже можно различить номер, видны парни, испуганно оглядывающие преследователя.Решились пойти на обгон длиной фуры. Опасный маневр — едва избежали столкновения с «волгой», чудом вывернулись. Санчо усмехнулся, пропустил «волгу» и, аккуратно об»ехав фуру, снова сел на хвост «москвичу». Тот заметался, ткнулся было на правую полосу, потом — на левую — не получилось. Трасса переполнена машинами — ни малейшей щели.Ага, на перекрестке свернули на более свободное шоссе. Здесь он их и достанет! Санчо достал пистолет, снял его с предохранителя, сунул за пояс. Поравнявшись с «москвичом» принялся теснить его на обочину.Лучше, конечно, таранить, как он таранил Дюбина, но тогда он преследовал киллера, стрелявшего в Лавра, а сейчас перед ним рядовые пастухи. Стоит ли рисковть?Впереди — остановочный павильон. Выбор для удирающих парней невелик: либо врезаться в него, либо остановиться. Сидящий за рулем Китаец выбрал последнее — остановился. Оба выбрались из салона и застыли рядом с машиной. Им бы броситься в лесок. Попытаться удрать, а они стоят и смотрят на неторопливо подходящего мужика. Которого Китаец оглушил кастетом. Будто загипнотизированные. Даже оружия не достали.В первую очередь Санчо расплатился за шишку на голове — ударом кулака отправил узкоглазого в беспамятство. Побледневшего «лиса» прижал к дереву. Душить не стал — втиснул в ребра ствол.— Набегался, сявка? Цынканешь имя заказчика — помилую, не цынканешь — замочу!Хорек понял: мужик не шутит — выстрелит, не задуиываясь. Расправится за предательство хозяин или простит — вопрос спорный, а сейчас старуха с косой стоит рядом.— Ессентуки, — запинаясь, прошептал он. — Помилуй…— Ладно, — Санчо убрал ствол. — Двигай ходулями. Только больше мне не попадайся, овца шебутная!Дважды повторять не пришлось. Забыв о «москвиче» и о лежащем без сознания дружане, Хорек метнулся в лес…Час от часу не легче! Сначала — известие об ожившем мертвеце, теперь о бывшем начальнике охраны Лавра, который по неизвестной причине пасет не только его, но и Санчо. Зачем, почему, с какой целью? Вдруг они об»единились — Ессентуки и Дюбель? Тогда опасность удваивается…
Проводив тоскливым взглядом «жигуль», Лавр постоял, подышал далеко не свежим воздухом и поплелся к лифту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23