Ремонт в квартире был полностью закончен. Отпуск Михаила Павлова подходил к концу. И в последний день перед выходом на службу он решил хорошенько отдохнуть со своей семьей.
Несмотря на воскресный день, когда, казалось, большинство жителей должны были выбраться из своих квартир и прогуляться по городу, набережная была практически пуста. Лишь на нескольких скамейках сидели парочки влюбленных, спасающиеся от холодного ветра горячими поцелуями и страстными объятиями. А по пустынному пляжу неторопливо прогуливалась женщина в сером пальто, придерживающая рукой широкополую шляпу, которую так и норовил сорвать с головы дующий с моря ветер. И только в небе наблюдалось заметное оживление: сотни чаек кружили в холодном воздухе, то сбиваясь в огромное голосистое облако, то разлетаясь на множество белых комочков.
В небольшом кафе «Бригантина», единственно открытом на всю набережную, было шумно и многолюдно. Подвыпившие компании распевали застольные песни, громко смеялись и звонко чокались рюмками. Найти свободный столик в этом заведении было проблематично. Но Павловым повезло. Официантка провела их на второй этаж, где было немного посвободнее.
– Я не буду есть суп, – дернув за рукав маму, закапризничал мальчик, – он невкусный.
– Ты выдумываешь.
– Не выдумываю. Он уже остыл.
– Надо, сынок, надо.
– Не буду... не буду, – упрямился Никита.
– Может, и не такой вкусный, как готовит мама. Но я обещал ей сегодня выходной от работы по дому. А кто же тогда будет запускать кораблик? – Михаил заговорщицки подмигнул Оле.
– Не знаю. Наверное, другой мальчик, который папу с мамой слушается.
Мальчик тут же все понял и перестал препираться с родителями. Теперь он был готов съесть целую тарелку ненавистного ему борща. И все ради того, чтобы не лишиться возможности запустить вместе с отцом модель парусника, который они собирали и клеили весь вчерашний вечер.
– Никогда не видела такого красивого горизонта, – восхищенно воскликнула Оля, – смотри, Миша. Такого у нас в Северодвинске не увидишь.
Павлов посмотрел в окно. И действительно – небо над горизонтом было необычайно красивым. Оно переливалось яркими насыщенными красками, постоянно меняя свой цвет – алый, фиолетовый, оранжевый... Казалось, что создать природе такое не под силу. Лишь современная компьютерная графика способна на такие необычайные художества. Но сомневаться не приходилось – все было реально и происходило наяву.
– Неужели и здесь бывает северное сияние?
– Не должно…
– Но ты же сам видишь.
– Всякое в природе случается. Интересно, – Михаил был не в силах оторваться от восхитительного зрелища. – И что удивительно, до захода солнца еще довольно-таки далеко.
Но то, что произошло дальше, еще больше потрясло Михаила и Олю. В небе над горизонтом неожиданно появился с десяток светящихся огней. Они были настолько крохотными, что казалось, это сигнальные огни пролетающего над морем самолета. Но принадлежать летательному аппарату они не могли, так как не двигались, а постоянно находились на одном месте. Да и какому пилоту взбредет в голову включать в ясный погожий день все опознавательные огни? Происходящим в небе заинтересовались и люди за соседними столиками. Поползли разговоры, что это НЛО, прилетевшие в Советскую Гавань для исследования секретных военных объектов. Многие начали фотографировать странные огни на фотокамеры своих мобильных телефонов.
Но вскоре огни исчезли. А через мгновение в небе начали происходить не менее странные метаморфозы. Возникшее из ниоткуда огромное светящееся облако вспыхнуло оранжевым огнем и тут же погасло. Горизонт в считанные минуты почернел. В темном небе ярко засверкали молнии. С грохотом прокатились по небосводу молото-отбойные раскаты грома. Да такие мощные, что стекла в окнах кафе содрогнулись и пугающе задрожали.
– У меня плохое предчувствие, – Михаил напряженно смотрел на апокалипсический горизонт. – Что-то ненатуральное в этих изменениях.
– Может, рассосется, – успокаивала себя Оля, хоть уже и чувствовала, как волнение супруга начинает передаваться и ей.
– Однажды мне доводилось с таким сталкиваться.
– С чем?
– Тогда про торнадо я только слышал. А потом пришлось его и увидеть.
– Ты мне не рассказывал.
– Я многого тебе не рассказывал.
– Я догадываюсь. Ты просто меня жалеешь. А я-то знаю, когда тебе грозит опасность. Я даже посреди ночи просыпаюсь.
– Все происходило, как сейчас: странные огни, огненный шар... – начал Полундра.
Все открытые форточки, окна, двери вдруг разом захлопнулись. Тревожно звякнул колокольчик, привешенный на двери. Никита заплакал и бросился к маме. Оля крепко прижала к себе сына, начала успокаивать. Все посетители кафе смолкли. Воцарилась мертвенная тишина. Лишь слышалось, как свищет и гудит разгуливающий за окнами кафе ветер.
– Ни хрена себе, – выдохнул наконец один из посетителей и нервно глотнул пиво.
А в это время далеко в море уже вырастали, тянулись ввысь волны-великаны. Подгоняемые ветром, они на всех парах неслись к берегу. Окажись на их пути какое-нибудь небольшое рыболовецкое судно, то членам его команды пришлось бы туго. В лучшем случае волны побросали бы судно в разные стороны, покачали и отпустили бы восвояси. В худшем – опрокинули бы и выбросили на берег, как какую-нибудь щепку. Но, к счастью, в этот день ни одного корабля в открытом море не наблюдалось.
Те немногие, кто находился на набережной, увидев надвигающиеся на берег громадные волны, бросились бежать подальше от воды. Но сильный ветер превращал их бег в медленные и вязкие телодвижения, словно под их ногами был не асфальт, а топкое болото – точно такое же ощущение возникает во сне, когда пытаешься убежать или догнать кого-то.
Но внезапно ветер стих. Цветные сполохи и молнии сместились к северу, ушли за мыс. Небо на горизонте прояснилось. Огромные волны, уже практически подобравшиеся к берегу, ослабли, потеряв всю свою силу, и выплеснулись на галечный пляж густой пористой пеной. Из-за расступившихся облаков выглянуло яркое солнце, позолотив выровнявшуюся поверхность моря. Люди на набережной, которые еще минуту назад спасались бегством, теперь любовались посветлевшим горизонтом. А чайки над их головами надрывно и наперебой голосили, словно делились радостной вестью друг с дружкой.
– Вот и верь после этого синоптикам. Ведь никто штормового предупреждения не делал, – облегченно вздохнула Оля, посадив сына на колени. – Хорошо, что вы с Никитой парусник не пошли запускать.
В кафе вновь стало шумно. Но если раньше компании распевали песни, травили анекдоты и громко смеялись, то теперь они увлеченно обсуждали произошедшее. Свидетелями одного такого разговора, который начали подростки за соседним столиком, стали и Павловы.
– Похоже на смерч. В детстве мне доводилось видеть подобное. Так что нам конкретно повезло, что ветер резко сменил направление и подул в другую сторону, – пищала тонким голоском крашеная блондинка-школьница.
– Фигня все это, – засипел конопатый подросток в косоворотке, – я вот на днях по «Дискавери» смотрел передачу о глобальном потеплении. Точно сказать не могу, но, скорее всего, то, что здесь произошло, было одним из его проявлений.
– Верно, чувак, – подхватил худощавый паренек в очках напротив, – задолбали они со своими машинами. Парниковый эффект... Уже дышать в крупных городах невозможно – везде эти выхлопные газы. Вот пересели бы все дружно на велосипеды, как я, не было бы такой ерунды...
– Хорош, ботан, про велосипеды распрягать, – оборвал очкарика бугай в спортивном костюме фирмы «Адидас», – вот встречу я тебя в городе на своей «девятке», тогда посмотрим, что лучше – твой велик или моя тачка...
– И чем она лучше?
– Давай наперегонки по городу.
– Если по городу, то я первый к финишу приду, – заверил велосипедист.
– Это как еще?
– Просто. Пока ты квартал на машине объезжать будешь, да на светофорах ждать, я на своем велосипеде дворами проберусь.
– Скажешь тоже…
– Не скажу, а сделаю.
Близился вечер. Отблески заходящего за линию горизонта солнца таяли в море, растекаясь по воде расплавленным металлом. Михаил Павлов стоял у кромки берега, вслушиваясь в магический шепот волн, перекатывающихся по гальке. Неподалеку сидел на корточках Никита. Он улыбался и радостно хлопал в ладоши. Пущенный им по воде кораблик с надутыми парусами медленно скользил по морской глади, отдаляясь от берега.
– Миша, – позвала мужа Оля, – пообещай мне, что там, в море, ты будешь осторожен.
Михаил притянул к себе Олю и поднес к ее дрожащим губам палец.
– Т-с-с-с... Посмотри, как красиво. Еще немного, и стемнеет, – и глаза Полундры вспыхнули алым пламенем заката.

Глава 3

Как справедливо принято говорить в народе: «не верь написанному на заборе, а верь тому, что увидишь своими глазами за ним». Это крылатое выражение применимо ко всему в этом мире. А особенно там, где принято скрывать истинные цели от противника.
Гидрографическая служба – неотъемлемый атрибут любого военно-морского флота. С ее помощью ведется постоянное изучение морского пространства. Это и составление лоций, и наблюдение за отливами-приливами, и описание изменений, происходящих на морском дне. В общем, типичная научно-исследовательская деятельность. Но в ВМФ не все так однозначно, как может показаться на первый взгляд.
Порой гидрографическая служба занимается тем, чем в принципе заниматься не должна: радиолокационной разведкой и контрразведкой, составлением подробных карт акваторий зарубежных военных баз, наблюдением за морскими учениями иностранных флотов. А вот во время походов все гидрографические суда военно-морского флота становятся плавучими штабами флотского спецназа, который обеспечивает безопасность стоянки в зарубежных портах. Так что, по большому счету, название «гидрографическая служба» является лишь ширмой и прикрытием для разведывательно-шпионской, а то и диверсионной деятельности. На одно из таких судов и поступил на службу старший лейтенант Михаил Павлов по прозвищу Полундра.
В открытом море, всего в двух морских милях от Советской Гавани, казалось, шли настоящие боевые действия. Два катера береговой охраны преследовали четыре моторные лодки. Прямо над ними кружил вертолет. Патронов не жалели ни преследователи, ни преследуемые: трескотня автоматных очередей не смолкала ни на секунду. Под ноги стреляющих звонко сыпались дымящиеся гильзы. Одна за одной булькали в воду гранаты, взрывались, поднимая фонтаны брызг, языками к небу рвалось окрашенное театральными сполохами пламя.
Напряженная погоня длилась вот уже более получаса. Но за все это время ни одна из враждующих сторон так и не понесла каких-либо потерь: ни одного раненого, ни одного убитого. Все оставались живы, здоровы и продолжали вести перестрелку. Но внезапно автоматная стрельба прекратилась, воцарилась почти умиротворяющая тишина. Было лишь слышно, как тарахтят сбавившие обороты моторы и глухо бьются о борта лодок и катеров волны.
Высокий мужчина в камуфляже забрался на крышу катера. Рельефные мускулистые руки вцепились в гашетку крупнокалиберного пулемета. Грозное оружие ожило. Дорожка всплесков протянулась от катера к одной из лодок. Находившиеся в моторке люди стали бросаться в воду, со всех сил гребли подальше от лодки. Вскоре прогремел взрыв. Над моторкой взметнулся столб дыма, но сама лодка почему-то осталась целехонька и мирно покачивалась на воде. Над ней завис вертолет.
Командир гидрографического судна, наблюдавший за морской бойней в бинокль, скривил сухие губы.
– Сплошная показуха, – процедил он сквозь густые усы, – пуляют друг в друга холостыми, виражи по воде выписывают, пиротехникой, как дети, балуются. На прошлых учениях такого театра не было. Делом занимались.
– Это они телевизионщикам позируют, – Михаил Павлов вел взглядом кружащий в небе вертолет. За открытым люком поблескивал оптикой телекамеры оператор в жилетке с эмблемой одного из центральных российских телеканалов.
– Маски-шоу устроили, ей-богу, – неодобрительно покачал головой командир гидрографического судна. – Игра, а не боевая подготовка.
– Телевизионщики уберутся, а мы останемся. Им картинка нужна, они ее и получили. Что называется, кто на кого учился.
– Тоже справедливо. У них свой «хлеб», а у нас свой.
Вертолет с оператором, описав несколько плавных кругов над покачивающимися на волнах катерами и моторными лодками, развернулся и полетел в сторону побережья. Дверь капитанской рубки открылась.
– Разрешите, товарищ командир?
– Входите, – бросил командир гидрографического судна.
– Мы его обнаружили, – доложил прямо с порога оператор сонара.
– Глубина залегания?
– Пятьдесят два метра.
Командир судна повернулся к Полундре.
– Что скажете, старший лейтенант?
– Слишком глубоко. Нужно найти место помельче. Максимум тридцать пять-сорок метров, никак не больше, – покачал головой Павлов.
– Продолжайте поиски. О результатах доложить немедленно, – прозвучал приказ.
– Есть! – козырнул молодой офицер и исчез за захлопнувшейся дверью.
Командир гидрографического судна открыл шкафчик и взял с верхней полки небольшую деревянную коробочку из красного дерева. Поднял лакированную крышку с вырезанными на ней инициалами собственных имени и фамилии. Внутри, в специально предназначенном для этого углублении, лежала черная как смоль курительная трубка. Командир аккуратно набил ее душистым табаком и с наслаждением принялся раскуривать.
– Редкая штука, можно сказать, эксклюзивная. Таких в мире единицы. Делаются по индивидуальному заказу. Много не выкуришь, балуюсь раз-два в день. Это же не курение, а священнодействие. Ее подарили мне на сорокалетие. Вручал лично адмирал, зам командующего Дальневосточным флотом, – попыхивая голубым дымком, хвалился командир перед старшим лейтенантом.
– Если честно, я в этом ничего не понимаю, – признался Павлов, – бросил курить десять лет тому назад. Да и дальше обычных сигарет дело у меня не пошло.
– А я без никотина уже не могу, – командир подошел к окну и взял в руки бинокль. – Хорошая погода: ясный горизонт, чистое небо. Поскорее бы закончились эти учения... – он вдруг замолчал, отодвинул курительную трубку в угол губ. – Ничего не понимаю, – беспокойно зашевелились его густые, прокуренные до желтизны усы, – то ли мне это мерещится, то ли на самом деле происходит.
– О чем это вы, товарищ командир? – Полундра щурился на яркий диск солнца, огненным шаром полыхающий над горизонтом.
Яркий свет слепил, не позволял рассмотреть детали.
– А ну-ка, сам посмотри, старлей, – командир протянул Михаилу бинокль, – видишь десятки светящихся огней? Первый раз подобное наблюдаю. Неужели НЛО...
– Мы – люди военные, нам во всякую нечисть и пришельцев верить по положению не пристало. Пусть чудесами журналисты занимаются.
– Иногда случаются и чудеса.
– Бывает.
– Только у каждого чуда непременно найдется реальное объяснение.
– Вот тогда оно и чудом быть перестанет.
Павлов внимательно наблюдал за странными образованиями в небе над горизонтом. Происходящее здесь и сейчас до боли напоминало ту картину, которую он наблюдал вчера с набережной Советской Гавани.
– Может, метеорологические зонды, у них поверхность анодированная, вот и поблескивают, – пытался найти рациональное объяснение необычному явлению командир гидрографического судна.
– Сильно в этом сомневаюсь, – с нарастающим волнением ответил Полундра, – нечто похожее я уже видел...
– Северное сияние? Так его тут быть не может.
– Нет, не оно. И было это в южных широтах.
– И где же?..
– На Кубе.
Командир внимательно выслушал необычный рассказ старшего лейтенанта Павлова. После чего погладил усы и сделал несколько глубоких затяжек. Выпущенный им дым тут же сбился в плотное облако и повис над его головой огромной бело-голубой шапкой. И это несмотря на то, что дверь оставалась открытой! Такое внезапно воцарилось безветрие – полный штиль.
– Смерч? – он удивленно вскинул брови. – Что-то мне в это мало верится. Скорее всего, вы стали свидетелем мимолетной погодной аномалии. Такое иногда случается, правда, очень редко. А эти огни, может, вовсе и не огни, а какой-нибудь мираж.
– Не знаю... не знаю... – разглядывая в бинокль странные образования в небе, неуверенно бросил Михаил.
– В любом случае доложим и в журнал занесем.
На пороге вновь появился оператор сонара. Доложив, что подходящее место для погружения обнаружено, он тут же удалился.
1 2 3 4