Однако трюм его быстро наполнялся водой, и судно продолжало погружаться. И вот сухогруз под тяжестью навалившегося на него покалеченного трубоукладчика сам стал крениться.
Пожар, начавшийся на трубоукладчике, перекинулся теперь на сухогруз. Ослепительно полыхнуло разлившееся по поверхности моря топливо, багрово-красный факел взвился до самых до небес, уничтожая все живое вокруг, а изуродованные остовы двух намертво сцепленных судов, словно фитиль, чернели в самом центре этого факела. И вот уже остававшийся на плаву сухогруз опрокинулся вверх килем и начал опускаться под воду, а образовавшийся на этом месте сильный водоворот принялся безжалостно затягивать немногих уцелевших, вовремя прыгнувших за борт рабочих.
После затопления судов разлившееся по поверхности моря топливо продолжало гореть еще некоторое время, источая ядовитый зловонный чад, но и оно вскоре погасло.
Море на многие мили вокруг осталось пустынным, ни одного корабля, ни одной маленькой рыбацкой лодочки не было видно. И только облако черного нефтяного дыма да разлитое по поверхности масляное пятно свидетельствовали о только что произошедшей здесь страшной катастрофе.
* * *
Аквалангист вынырнул из моря возле самого берега, где стеной стояли заросли высокого тростника, своими узловатыми стеблями немного напоминавшего бамбук. Место тут было уже довольно мелкое, и, когда аквалангист поднялся на ноги, вода оказалась ему не больше чем по пояс. Аквалангист потянулся рукой за правое плечо, перекрыл воздушный вентиль у закрепленных на спине баллонов, после чего выплюнул изо рта загубник. Поднял с лица маску, с удовольствием втянул носом воздух. И только после этого оглянулся, посмотрел назад, на море. Там, вдалеке, над самой линией горизонта чернело дымное облако.
Некоторое время аквалангист разглядывал это облако дыма, висевшее над морем уже достаточно долго и постепенно рассеивавшееся, таявшее в воздухе. Казалось, что это зрелище доставляет ему особенное удовлетворение и даже наслаждение.
Простояв так некоторое время и дождавшись, что очертания дыма у горизонта стали уж совсем неясны, и если не знать про него, то можно было и вовсе не заметить, аквалангист повернулся к зарослям, снова надел на глаза маску, оставив, однако, загубник болтаться за спиной. Нырнул, подплыл прямо к стене тростника, в которой вдруг открылось что-то вроде узкой щели. По этой щели, а на самом деле – аккуратно проделанной просеке в зарослях тростника, аквалангист стал пробираться к берегу, таща за собой под водой что-то объемное, тяжелое.
Через некоторое время он выбрался на небольшую прогалину в береговых зарослях. Под ногами хлюпала вода. Верхушки тростника смыкались, так что сверху этой прогалины никак невозможно было заметить. Настоящий тайник. Невысокий, правда, – достаточно было подняться на ноги, чтобы обнаружить себя. Особенно если ступить на небольшой, торчащий посреди прогалины песчаный пригорок, лишь слегка влажный от окружающей его воды и совершенно лысый, свободный от растительности.
Аквалангист именно так и сделал: взобрался на пригорок, выглянул из зарослей тростника, убедился, что вокруг безлюдно, как обычно. После этого снова пригнул голову.
Он втащил на пригорок то тяжелое, что он волоком тянул за собой по узкой просеке, – это оказался подводный мотоцикл, машина, позволяющая аквалангисту двигаться в глубине без особенных усилий, но с немалой скоростью. Усевшись на пригорок, он скинул баллоны, затем ласты, стянул гидрокостюм. Переоделся в джинсы, майку, кроссовки.
Быстро забросав все оставленное на пригорке добро длинными стеблями тростника, оставленными здесь после прорубания тропинки, бывший аквалангист, а теперь обычный человек, отправился через заросли дальше к берегу. Скрылся в высокой, выше своего роста траве, и долго ничего не было видно и слышно, кроме хлюпанья ног по грязной, влажной, заболоченной почве. Вскоре и это стихло, зато послышался треск мотора другого мотоцикла, на этот раз предназначенного для езды по суше. Треск стал удаляться и наконец вовсе стал не слышен.
Черное дымное облако на горизонте теперь полностью исчезло, растворилось в далекой дымке. Как будто его никогда и не было.
ГЛАВА 2
Это было не застолье и даже не день рождения. И вечер вовсе не воскресный, а самый что ни на есть обыкновенный, посреди рабочей недели. Тем не менее тот факт, что офицеры-моряки собрались провести вечер в квартире одного своего сослуживца, старшего лейтенанта Сергея Павлова, никому не казался странным или необычным.
Вообще это случалось довольно часто. Морские офицеры из одного небольшого городка на Кольском полуострове, уже за Полярным кругом, собирались именно в квартире Сереги Павлова, небольшой двухкомнатной хрущевке, точно такой же, как и все остальные офицерские жилища в этом городке. Причины этого предпочтения, оказываемого жилищу старлея Павлова, назывались самые разные. Одни говорили, что виноват в этом сам старлей, личность на флоте легендарная и прославленная, несмотря на свои три скромные звездочки младшего офицера на погонах. Павлов, за свой крайне горячий и героический нрав прозванный на флоте Полундрой и под этой кличкой известный даже больше, чем под своим собственным именем, был командиром группы боевых пловцов Северного флота – подразделения морского спецназа, подчиненного непосредственно ГРУ, Главному разведывательному управлению Вооруженных сил Российской Федерации. Квалификация боевого пловца элитного спецподразделения предполагала не только виртуозное владение техникой подводного плавания, погружений и выполнения всех видов подводных работ, но и обширные энциклопедические знания практически обо всем, что касается моря и морского транспорта, военного и гражданского, всех видов оружия, владения приемами рукопашного боя и самозащиты без оружия. Старший лейтенант Северного флота Сергей Павлов вполне соответствовал этим высоким требованиям.
Молва приписывала Полундре деяния, казавшиеся самыми невероятными, выполнить которые было свыше человеческих сил. Поговаривали, будто однажды он предотвратил теракт в одном из старинных западноевропейских городов, отыскав мину в расположенных под жилыми кварталами катакомбах и обезвредив ее за несколько секунд до взрыва. Будто бы в другой раз сумел пробраться в стоящий на рейде американский крейсер и отобрать у высокопоставленного офицера ЦРУ какие-то важные бумаги – не то документы, не то что-то еще, украденное американскими шпионами в России и имевшее огромное стратегическое значение. Истории об этом бывалые моряки рассказывали в кубриках боевых кораблей матросам-срочникам в свободные от службы минуты, и вчерашние пацаны слушали, пооткрывав рты и позабыв про все на свете, было непонятно только, верят ли они во все это или считают флотскими байками, а самого Полундру личностью легендарной и нереальной, чем-то вроде современного Ильи Муромца.
На самом же деле Полундра был более чем осязаем. Великанского, под два метра роста, атлетического сложения, лицо волевое, загорелое, несколько сумрачное, не склонное к улыбке. Старлей Сергей Павлов в данный момент сидел на диване в своей квартире и рассеянно смотрел на экран телевизора, где один за другим мелькали рекламные ролики. Его гости, товарищи офицеры, притащившие в дом кое-какую, скромную, впрочем, выпивку и закуску и разложившие все это на столе в большой комнате, теперь, выпив и закусив, развязали языки и предались громогласной и бессмысленной душевной болтовне, когда говорят все разом и никто не слушает друг друга. Проще говоря, в квартире стоял настоящий гвалт, составленный из грубых мужских голосов, и звука старенького телевизионного приемника попросту не было слышно.
На диванчике рядом с Полундрой сидела Наташка, его жена – молодая женщина редкой красоты, с чертами лица гармоничными, мягкими и добрыми. Пышные волосы золотистыми водопадами спадали ей на плечи. Иные злые на язык флотские жены, которым по жизни было просто нечего больше делать, кроме как сплетничать о своих знакомых, утверждали, что потому-то их мужья и ходят пьянствовать домой к Сереге Павлову, чтобы лишний разок поглазеть на его красавицу жену. Впрочем, если элемент поклонения женской красоте здесь и имел место, то это так и оставалось чисто платоническим, потому что чистота и порядочность Натальи Павловой были известны всему приморскому городку, а связываться и конфликтовать с ее мужем тем более никому не хотелось.
Сейчас, сидя на диванчике рядом со своим мужем, как обычно весьма молчаливым и неразговорчивым, она рассеянно смотрела на пестрый калейдоскоп телевизионного экрана, звука от которого во всеобщем гвалте все равно не было слышно. Их маленький сынишка Андрюшка ползал на коленях между ног гостей, и мать внимательно следила за ним, чтобы по неосторожности с мальчишкой не случилось беды. Наташа уже говорила своему мужу потихоньку на ухо, что веселье это пора кончать, а сынишку надо бы укладывать спать. На что Полундра спокойно кивал и отвечал, что, конечно, надо, но немного попозже – еще девяти нет, и выгонять людей из дому в такую рань было бы невежливо..
Когда рекламные ролики сменились новостной программой, Полундра пересел поближе к телевизору и прибавил звук. Он стал внимательно вслушиваться в то, что говорилось с экрана, а потом вдруг буквально прирос к нему, слушал, стараясь не пропустить ни единого слова.
– А ну-ка тихо! – вдруг крикнул кто-то из присутствующих офицеров, также уловивший, что передают что-то экстраординарное. – Гляньте, вон что случилось…
Остальные офицеры в изумлении затихли, уставившись в телевизор. Там всем хорошо знакомый диктор скорбным тоном вещал:
– … Количество погибших устанавливается. В настоящее время квадрат гибели судов прочесывается кораблями береговой охраны и вертолетами. Удалось найти и поднять на поверхность обгоревшие тела троих рабочих, опознать которых пока не представляется возможным…
– Да что стряслось-то? – тихо переспрашивали офицеры друг друга.
– Авария в Каспийском море возле острова Чечень, – отвечал слушавший новостную программу с самого начала Полундра. – Сторожевой катер, трубоукладчик, вспомогательный сухогруз – все пошло ко дну, все на них погибли…
Офицеры потрясенно молчали, не отрывая глаз от экрана. А там возникла смоделированная на компьютере картинка: сторожевой катер слегка покачивается на волнах, вдруг в его носовой части вспыхивает взрыв, разверзается огромная пробоина, и в одно мгновение катер уходит под воду.
– Во дают художники! – воскликнул один из офицеров, глядя на экран. – Да сторожевик при такой пробоине в носовой части останется еще целый час на плаву! Как же тогда с него люди не спаслись?..
– Да это они от балды нарисовали, – отозвался, не отрывая глаз от телеэкрана, Полундра. – Что там на самом деле произошло, пока толком никто не знает. С кораблей же никто не уцелел…
Вслед за гибнущим сторожевым катером тем временем в телевизоре появилась постно официальная физиономия начальника центра общественных связей Управления ФСБ по Дагестану.
– Создана правительственная комиссия по расследованию трагического происшествия, – уныло и на одной ноте бубнил в телекамеру офицер ФСБ. – Подозрения о теракте пока никак не подтверждаются. Независимые эксперты склоняются к версии о возможности чисто технической неисправности и рокового стечения обстоятельств. Расследование этого инцидента продолжается. Командование Каспийской военной флотилии и Управление ФСБ по Дагестану сделают все для выяснения истинных причин происшедшего.
Офицеры внимательно слушали выступление чекиста, и на лицах их было написано нетерпение и даже разочарование, сведений о случившейся катастрофе им было явно недостаточно.
Поняв, что информационная часть сюжета об этой аварии окончена и начались непременные в таких случаях зачитывания телеграмм соболезнования семьям погибших и заверения высокопоставленных чиновников в том, что причины трагедии будут непременно расследованы и обнародованы, офицеры заговорили громко и возбужденно. Всем им не терпелось высказаться по поводу услышанного.
– Ничего себе, хороша техническая неисправность! – возбужденно говорил капитан третьего ранга с жестким, угловатым и изрезанным преждевременными морщинами лицом. – И это что же, у двух судов сразу? Так, что в одно мгновение ко дну пошли…
– Да ну, чушь какая-то! – вторили ему. – Младенцу ясно, что здесь что-то не так…
– Эти чекисты всегда врут! – сказал убежденно молодой капитан-лейтенант.
– Как в советские времена привыкли врать и умалчивать о причинах катастрофы, так врут и умалчивают до сих пор. Многолетняя привычка, никуда не денешься…
– Слушайте, морской трубоукладчик – это ведь огромное судно, – заметил, оборачиваясь к своим друзьям, Полундра. – Чтобы его потопить, нужна торпеда или ракета! Или, по крайней мере, мощная магнитная мина. Ее должен установить водолаз-диверсант со спецоборудованием…
– Вот именно! Это они загнули, насчет технической неисправности… Здесь определенно пахнет терактом.
– Технических неисправностей с такими последствиями не бывает!
– А вы слышали? – продолжал Полундра. – Там они говорили, что лица рабочих обожжены до неузнаваемости…
– Верно! – согласился капитан третьего ранга. – Значит, там пожар был.
– Да откуда ж ему там взяться, пожару? – воскликнул, возбуждаясь в свою очередь, Полундра. – Это же не танкеры! Топлива на таких судах обычно не слишком много, разольется по поверхности, так и не успеет загореться…
– Ну правильно! – согласились с ним. – Это значит, взрыв был такой силы, что топливный бак разорвало, горючее разом вылилось и загорелось.
– Да откуда он мог взяться, этот взрыв? – теряя терпение, воскликнул Серега Павлов. – Если горючее вылилось, значит, взорвалось у топливных баков. А что там могло быть, на трубоукладчике-то? Сварочный аппарат, что ли? Или запас цемента?
– Вот именно! – вторил ему молоденький капитан-лейтенант. – На сторожевике, по крайней мере, вооружение есть. Да и то… Крупнокалиберных снарядов там нет, только пулеметы. Не патроны же будут взрываться?..
– Верно!
Раздался звонок во входную дверь. Офицеры умолкли. Каждый из них подумал, что это пришла за кем-нибудь из присутствующих жена, чтобы проводить своего супруга домой.
Хозяин дома пошел открывать.
На пороге квартиры стоял вестовой матрос. При виде Полундры он вытянулся в струнку, лихо отдал честь и доложил:
– Товарищ старший лейтенант, вас срочно вызывают в штаб соединения!
На волевом, немного угрюмом лице Полундры не отразилось ни удивления, ни недовольства столь неожиданным и неурочным вызовом к начальству. Он быстро надел китель и, потихоньку подозвав к себе старшего из офицеров, капитана третьего ранга, попросил его не засиживаться, увести по домам всех друзей, потому что ребенку пора спать. После этого он вместе с вестовым вышел из дома.
ГЛАВА 3
Иранский порт Пехлеви, названный в честь Реза-шаха Пехлеви, был древним, маленьким городком.
Как порт на южном побережье Каспийского моря, он имел огромное стратегическое значение. Здесь дислоцировались основные силы иранской военной флотилии на Каспийском море, соответственно, неподалеку от города на побережье была построена самая мощная в регионе военно-морская база Исламской Республики Иран. Торговый порт Пехлеви также играл важную роль в экономике страны. Однако лишь несколько улиц города в районе порта и некоторые кварталы на окраине были застроены зданиями европейского типа, только там имелись широкие дороги, по которым мчались дорогие машины, только там было чисто и сравнительно красиво. Дальше же, за узкой полосой богатых кварталов города, начинались районы бедноты, где жили все эти многочисленные толпы рабочих пищевых заводов, портовых служащих, рыбаков, каждый день выходивших на своих утлых лодочках в море и выловленной рыбой торговавших на рынке, земледельцев, доставлявших в Пехлеви хлеб и фрукты.
Одно из высотных зданий из стекла и бетона было огорожено от остального мира несколькими рядами заборов из колючей проволоки. У ворот стояли стражи иранской революции в полной боевой экипировке, в касках, бронежилетах и с автоматами. У каждого, кто решался приблизиться к воротам на автомашине и выказывал намерение проехать на огороженную территорию поближе к высотному зданию, один из часовых долго и придирчиво просматривал документы. Второй в это время сидел в пуленепробиваемой будке с узкими прорезями-бойницами и держал подъехавшую машину на прицеле.
Никаких табличек, никаких надписей ни на арабском, ни на фарси, государственном языке Ирана, ни тем более на английском не было видно ни на воротах, ни на крыше, ни на фасаде этого многоэтажного сверхохраняемого здания.
1 2 3 4
Пожар, начавшийся на трубоукладчике, перекинулся теперь на сухогруз. Ослепительно полыхнуло разлившееся по поверхности моря топливо, багрово-красный факел взвился до самых до небес, уничтожая все живое вокруг, а изуродованные остовы двух намертво сцепленных судов, словно фитиль, чернели в самом центре этого факела. И вот уже остававшийся на плаву сухогруз опрокинулся вверх килем и начал опускаться под воду, а образовавшийся на этом месте сильный водоворот принялся безжалостно затягивать немногих уцелевших, вовремя прыгнувших за борт рабочих.
После затопления судов разлившееся по поверхности моря топливо продолжало гореть еще некоторое время, источая ядовитый зловонный чад, но и оно вскоре погасло.
Море на многие мили вокруг осталось пустынным, ни одного корабля, ни одной маленькой рыбацкой лодочки не было видно. И только облако черного нефтяного дыма да разлитое по поверхности масляное пятно свидетельствовали о только что произошедшей здесь страшной катастрофе.
* * *
Аквалангист вынырнул из моря возле самого берега, где стеной стояли заросли высокого тростника, своими узловатыми стеблями немного напоминавшего бамбук. Место тут было уже довольно мелкое, и, когда аквалангист поднялся на ноги, вода оказалась ему не больше чем по пояс. Аквалангист потянулся рукой за правое плечо, перекрыл воздушный вентиль у закрепленных на спине баллонов, после чего выплюнул изо рта загубник. Поднял с лица маску, с удовольствием втянул носом воздух. И только после этого оглянулся, посмотрел назад, на море. Там, вдалеке, над самой линией горизонта чернело дымное облако.
Некоторое время аквалангист разглядывал это облако дыма, висевшее над морем уже достаточно долго и постепенно рассеивавшееся, таявшее в воздухе. Казалось, что это зрелище доставляет ему особенное удовлетворение и даже наслаждение.
Простояв так некоторое время и дождавшись, что очертания дыма у горизонта стали уж совсем неясны, и если не знать про него, то можно было и вовсе не заметить, аквалангист повернулся к зарослям, снова надел на глаза маску, оставив, однако, загубник болтаться за спиной. Нырнул, подплыл прямо к стене тростника, в которой вдруг открылось что-то вроде узкой щели. По этой щели, а на самом деле – аккуратно проделанной просеке в зарослях тростника, аквалангист стал пробираться к берегу, таща за собой под водой что-то объемное, тяжелое.
Через некоторое время он выбрался на небольшую прогалину в береговых зарослях. Под ногами хлюпала вода. Верхушки тростника смыкались, так что сверху этой прогалины никак невозможно было заметить. Настоящий тайник. Невысокий, правда, – достаточно было подняться на ноги, чтобы обнаружить себя. Особенно если ступить на небольшой, торчащий посреди прогалины песчаный пригорок, лишь слегка влажный от окружающей его воды и совершенно лысый, свободный от растительности.
Аквалангист именно так и сделал: взобрался на пригорок, выглянул из зарослей тростника, убедился, что вокруг безлюдно, как обычно. После этого снова пригнул голову.
Он втащил на пригорок то тяжелое, что он волоком тянул за собой по узкой просеке, – это оказался подводный мотоцикл, машина, позволяющая аквалангисту двигаться в глубине без особенных усилий, но с немалой скоростью. Усевшись на пригорок, он скинул баллоны, затем ласты, стянул гидрокостюм. Переоделся в джинсы, майку, кроссовки.
Быстро забросав все оставленное на пригорке добро длинными стеблями тростника, оставленными здесь после прорубания тропинки, бывший аквалангист, а теперь обычный человек, отправился через заросли дальше к берегу. Скрылся в высокой, выше своего роста траве, и долго ничего не было видно и слышно, кроме хлюпанья ног по грязной, влажной, заболоченной почве. Вскоре и это стихло, зато послышался треск мотора другого мотоцикла, на этот раз предназначенного для езды по суше. Треск стал удаляться и наконец вовсе стал не слышен.
Черное дымное облако на горизонте теперь полностью исчезло, растворилось в далекой дымке. Как будто его никогда и не было.
ГЛАВА 2
Это было не застолье и даже не день рождения. И вечер вовсе не воскресный, а самый что ни на есть обыкновенный, посреди рабочей недели. Тем не менее тот факт, что офицеры-моряки собрались провести вечер в квартире одного своего сослуживца, старшего лейтенанта Сергея Павлова, никому не казался странным или необычным.
Вообще это случалось довольно часто. Морские офицеры из одного небольшого городка на Кольском полуострове, уже за Полярным кругом, собирались именно в квартире Сереги Павлова, небольшой двухкомнатной хрущевке, точно такой же, как и все остальные офицерские жилища в этом городке. Причины этого предпочтения, оказываемого жилищу старлея Павлова, назывались самые разные. Одни говорили, что виноват в этом сам старлей, личность на флоте легендарная и прославленная, несмотря на свои три скромные звездочки младшего офицера на погонах. Павлов, за свой крайне горячий и героический нрав прозванный на флоте Полундрой и под этой кличкой известный даже больше, чем под своим собственным именем, был командиром группы боевых пловцов Северного флота – подразделения морского спецназа, подчиненного непосредственно ГРУ, Главному разведывательному управлению Вооруженных сил Российской Федерации. Квалификация боевого пловца элитного спецподразделения предполагала не только виртуозное владение техникой подводного плавания, погружений и выполнения всех видов подводных работ, но и обширные энциклопедические знания практически обо всем, что касается моря и морского транспорта, военного и гражданского, всех видов оружия, владения приемами рукопашного боя и самозащиты без оружия. Старший лейтенант Северного флота Сергей Павлов вполне соответствовал этим высоким требованиям.
Молва приписывала Полундре деяния, казавшиеся самыми невероятными, выполнить которые было свыше человеческих сил. Поговаривали, будто однажды он предотвратил теракт в одном из старинных западноевропейских городов, отыскав мину в расположенных под жилыми кварталами катакомбах и обезвредив ее за несколько секунд до взрыва. Будто бы в другой раз сумел пробраться в стоящий на рейде американский крейсер и отобрать у высокопоставленного офицера ЦРУ какие-то важные бумаги – не то документы, не то что-то еще, украденное американскими шпионами в России и имевшее огромное стратегическое значение. Истории об этом бывалые моряки рассказывали в кубриках боевых кораблей матросам-срочникам в свободные от службы минуты, и вчерашние пацаны слушали, пооткрывав рты и позабыв про все на свете, было непонятно только, верят ли они во все это или считают флотскими байками, а самого Полундру личностью легендарной и нереальной, чем-то вроде современного Ильи Муромца.
На самом же деле Полундра был более чем осязаем. Великанского, под два метра роста, атлетического сложения, лицо волевое, загорелое, несколько сумрачное, не склонное к улыбке. Старлей Сергей Павлов в данный момент сидел на диване в своей квартире и рассеянно смотрел на экран телевизора, где один за другим мелькали рекламные ролики. Его гости, товарищи офицеры, притащившие в дом кое-какую, скромную, впрочем, выпивку и закуску и разложившие все это на столе в большой комнате, теперь, выпив и закусив, развязали языки и предались громогласной и бессмысленной душевной болтовне, когда говорят все разом и никто не слушает друг друга. Проще говоря, в квартире стоял настоящий гвалт, составленный из грубых мужских голосов, и звука старенького телевизионного приемника попросту не было слышно.
На диванчике рядом с Полундрой сидела Наташка, его жена – молодая женщина редкой красоты, с чертами лица гармоничными, мягкими и добрыми. Пышные волосы золотистыми водопадами спадали ей на плечи. Иные злые на язык флотские жены, которым по жизни было просто нечего больше делать, кроме как сплетничать о своих знакомых, утверждали, что потому-то их мужья и ходят пьянствовать домой к Сереге Павлову, чтобы лишний разок поглазеть на его красавицу жену. Впрочем, если элемент поклонения женской красоте здесь и имел место, то это так и оставалось чисто платоническим, потому что чистота и порядочность Натальи Павловой были известны всему приморскому городку, а связываться и конфликтовать с ее мужем тем более никому не хотелось.
Сейчас, сидя на диванчике рядом со своим мужем, как обычно весьма молчаливым и неразговорчивым, она рассеянно смотрела на пестрый калейдоскоп телевизионного экрана, звука от которого во всеобщем гвалте все равно не было слышно. Их маленький сынишка Андрюшка ползал на коленях между ног гостей, и мать внимательно следила за ним, чтобы по неосторожности с мальчишкой не случилось беды. Наташа уже говорила своему мужу потихоньку на ухо, что веселье это пора кончать, а сынишку надо бы укладывать спать. На что Полундра спокойно кивал и отвечал, что, конечно, надо, но немного попозже – еще девяти нет, и выгонять людей из дому в такую рань было бы невежливо..
Когда рекламные ролики сменились новостной программой, Полундра пересел поближе к телевизору и прибавил звук. Он стал внимательно вслушиваться в то, что говорилось с экрана, а потом вдруг буквально прирос к нему, слушал, стараясь не пропустить ни единого слова.
– А ну-ка тихо! – вдруг крикнул кто-то из присутствующих офицеров, также уловивший, что передают что-то экстраординарное. – Гляньте, вон что случилось…
Остальные офицеры в изумлении затихли, уставившись в телевизор. Там всем хорошо знакомый диктор скорбным тоном вещал:
– … Количество погибших устанавливается. В настоящее время квадрат гибели судов прочесывается кораблями береговой охраны и вертолетами. Удалось найти и поднять на поверхность обгоревшие тела троих рабочих, опознать которых пока не представляется возможным…
– Да что стряслось-то? – тихо переспрашивали офицеры друг друга.
– Авария в Каспийском море возле острова Чечень, – отвечал слушавший новостную программу с самого начала Полундра. – Сторожевой катер, трубоукладчик, вспомогательный сухогруз – все пошло ко дну, все на них погибли…
Офицеры потрясенно молчали, не отрывая глаз от экрана. А там возникла смоделированная на компьютере картинка: сторожевой катер слегка покачивается на волнах, вдруг в его носовой части вспыхивает взрыв, разверзается огромная пробоина, и в одно мгновение катер уходит под воду.
– Во дают художники! – воскликнул один из офицеров, глядя на экран. – Да сторожевик при такой пробоине в носовой части останется еще целый час на плаву! Как же тогда с него люди не спаслись?..
– Да это они от балды нарисовали, – отозвался, не отрывая глаз от телеэкрана, Полундра. – Что там на самом деле произошло, пока толком никто не знает. С кораблей же никто не уцелел…
Вслед за гибнущим сторожевым катером тем временем в телевизоре появилась постно официальная физиономия начальника центра общественных связей Управления ФСБ по Дагестану.
– Создана правительственная комиссия по расследованию трагического происшествия, – уныло и на одной ноте бубнил в телекамеру офицер ФСБ. – Подозрения о теракте пока никак не подтверждаются. Независимые эксперты склоняются к версии о возможности чисто технической неисправности и рокового стечения обстоятельств. Расследование этого инцидента продолжается. Командование Каспийской военной флотилии и Управление ФСБ по Дагестану сделают все для выяснения истинных причин происшедшего.
Офицеры внимательно слушали выступление чекиста, и на лицах их было написано нетерпение и даже разочарование, сведений о случившейся катастрофе им было явно недостаточно.
Поняв, что информационная часть сюжета об этой аварии окончена и начались непременные в таких случаях зачитывания телеграмм соболезнования семьям погибших и заверения высокопоставленных чиновников в том, что причины трагедии будут непременно расследованы и обнародованы, офицеры заговорили громко и возбужденно. Всем им не терпелось высказаться по поводу услышанного.
– Ничего себе, хороша техническая неисправность! – возбужденно говорил капитан третьего ранга с жестким, угловатым и изрезанным преждевременными морщинами лицом. – И это что же, у двух судов сразу? Так, что в одно мгновение ко дну пошли…
– Да ну, чушь какая-то! – вторили ему. – Младенцу ясно, что здесь что-то не так…
– Эти чекисты всегда врут! – сказал убежденно молодой капитан-лейтенант.
– Как в советские времена привыкли врать и умалчивать о причинах катастрофы, так врут и умалчивают до сих пор. Многолетняя привычка, никуда не денешься…
– Слушайте, морской трубоукладчик – это ведь огромное судно, – заметил, оборачиваясь к своим друзьям, Полундра. – Чтобы его потопить, нужна торпеда или ракета! Или, по крайней мере, мощная магнитная мина. Ее должен установить водолаз-диверсант со спецоборудованием…
– Вот именно! Это они загнули, насчет технической неисправности… Здесь определенно пахнет терактом.
– Технических неисправностей с такими последствиями не бывает!
– А вы слышали? – продолжал Полундра. – Там они говорили, что лица рабочих обожжены до неузнаваемости…
– Верно! – согласился капитан третьего ранга. – Значит, там пожар был.
– Да откуда ж ему там взяться, пожару? – воскликнул, возбуждаясь в свою очередь, Полундра. – Это же не танкеры! Топлива на таких судах обычно не слишком много, разольется по поверхности, так и не успеет загореться…
– Ну правильно! – согласились с ним. – Это значит, взрыв был такой силы, что топливный бак разорвало, горючее разом вылилось и загорелось.
– Да откуда он мог взяться, этот взрыв? – теряя терпение, воскликнул Серега Павлов. – Если горючее вылилось, значит, взорвалось у топливных баков. А что там могло быть, на трубоукладчике-то? Сварочный аппарат, что ли? Или запас цемента?
– Вот именно! – вторил ему молоденький капитан-лейтенант. – На сторожевике, по крайней мере, вооружение есть. Да и то… Крупнокалиберных снарядов там нет, только пулеметы. Не патроны же будут взрываться?..
– Верно!
Раздался звонок во входную дверь. Офицеры умолкли. Каждый из них подумал, что это пришла за кем-нибудь из присутствующих жена, чтобы проводить своего супруга домой.
Хозяин дома пошел открывать.
На пороге квартиры стоял вестовой матрос. При виде Полундры он вытянулся в струнку, лихо отдал честь и доложил:
– Товарищ старший лейтенант, вас срочно вызывают в штаб соединения!
На волевом, немного угрюмом лице Полундры не отразилось ни удивления, ни недовольства столь неожиданным и неурочным вызовом к начальству. Он быстро надел китель и, потихоньку подозвав к себе старшего из офицеров, капитана третьего ранга, попросил его не засиживаться, увести по домам всех друзей, потому что ребенку пора спать. После этого он вместе с вестовым вышел из дома.
ГЛАВА 3
Иранский порт Пехлеви, названный в честь Реза-шаха Пехлеви, был древним, маленьким городком.
Как порт на южном побережье Каспийского моря, он имел огромное стратегическое значение. Здесь дислоцировались основные силы иранской военной флотилии на Каспийском море, соответственно, неподалеку от города на побережье была построена самая мощная в регионе военно-морская база Исламской Республики Иран. Торговый порт Пехлеви также играл важную роль в экономике страны. Однако лишь несколько улиц города в районе порта и некоторые кварталы на окраине были застроены зданиями европейского типа, только там имелись широкие дороги, по которым мчались дорогие машины, только там было чисто и сравнительно красиво. Дальше же, за узкой полосой богатых кварталов города, начинались районы бедноты, где жили все эти многочисленные толпы рабочих пищевых заводов, портовых служащих, рыбаков, каждый день выходивших на своих утлых лодочках в море и выловленной рыбой торговавших на рынке, земледельцев, доставлявших в Пехлеви хлеб и фрукты.
Одно из высотных зданий из стекла и бетона было огорожено от остального мира несколькими рядами заборов из колючей проволоки. У ворот стояли стражи иранской революции в полной боевой экипировке, в касках, бронежилетах и с автоматами. У каждого, кто решался приблизиться к воротам на автомашине и выказывал намерение проехать на огороженную территорию поближе к высотному зданию, один из часовых долго и придирчиво просматривал документы. Второй в это время сидел в пуленепробиваемой будке с узкими прорезями-бойницами и держал подъехавшую машину на прицеле.
Никаких табличек, никаких надписей ни на арабском, ни на фарси, государственном языке Ирана, ни тем более на английском не было видно ни на воротах, ни на крыше, ни на фасаде этого многоэтажного сверхохраняемого здания.
1 2 3 4