Зарасти все говном, хоть залейся кипятком, а он поедет с подругой, и о Петровиче выяснит, и с Вероникой прошвырнется. Кемпбелл звали Вероникой.— Вообще-то я Татьяна, но Кленову нравится называть меня Вероникой.Вероничечка, Верунчичек... Платьице черненькое — до пупка. Облегает так, что дрожь берет. Сиськи — как будто там металлический бюстгальтер. Говорят, есть такие. Гибкий металл принимает форму груди. Глянуть бы. Частник на «жигуле» тормознул при ее легком взмахе руки и сразу закивал — поехали. Конечно, такую деваху приятно везти. Так и зыркает на голые коленки. По Приморскому быстро вырулили за город.Где-то за Рощино Иван еще раз был поражен. Доминой Петровича. Загородной виллой.— Здесь мы и живем. Точнее, я живу. Архипочка только наездами бывает.Иван деловито раскрыл свой чемоданчик, разложил инструмент, приступил к священнодействию над кленовскими замками. Провозился целых сорок минут.— Постойте здесь, Вероника.Ее сладкая жизнь будет продолжаться. Только без Петровича. Уже ясно, что его больше нет. Кленов неподвижно сидел в кресле в неестественной позе.Вероника послушно стояла у порога. Бедная Наоми! Петрович был ее материальной опорой. Придется искать новую. Такая-то быстро кого-нибудь захомутает. Иван выдавил из себя:— Скончался.Как она испугалась! Как она рванулась в дом! Обхватила тело Петровича невозможно как сильно, и слезами поливает! Еле руки разъял, объяснил, что нельзя трогать тело до прибытия врачей и милиции. Любовь? Молодец, девушка. Ивану самому жалко до слез своего учителя. Прощай. Прощай... Надо милицию вызывать. Вдруг криминал?Хоронили достойно. Все подвальные гении прощались с товарищем с большим сожалением. Его еще больше зауважали после раскрытия второй, тайной жизни его. Вероника сильно изменилась. В простом черном платье до пят, с распущенными волосами убивалась над гробом. Через неделю после похорон она снова заглянула в Подвал в той же траурной одежде и передала Ивану Харитоненко небольшой чемодан.— Легкие у него были слабенькие. В колонии испортил. Я нашла завещание. Он, видимо, предчувствовал. Это вам. И еще какие-то инструменты, которые должны быть здесь, на рабочем месте Архипушки.
Кленов оставил Ивану целую кипу чертежей и пояснений. Несколько тетрадок, исписанных крупным почерком. Последняя заканчивалась словами: «Откажись от чужого. Оставляю тебе часть моего греха в отвертке с голубой ручкой». Иван открыл чемоданчик Кленова. Отвертка, которую имел ввиду Петрович, торчала в специальном чехольчике. Иван повертел ее в руках и открутил конец рукоятки. В углублении мерцал камень. Выкатив его на ладонь, Харитоненко определил:— Бриллиант...Ученик последовал совету, написанному в завещании, и на чужое не зарился. Сколько раз на него выходили разные личности с предложениями разбогатеть!— Ты только открываешь. И за это получаешь половину.— Нет.— Двести тысяч долларов!Нетушки. На другой же день после кражи обложат и осадят сотрудники, все его же знакомцы. Поэтому Иван не хочет, чтобы о его замочных способностях было широко известно. Пусть о них знают только свои. Привезут, отвезут, накормят и напоят. Вот и они, легкие на помине.— Здорово, слесарь-гинеколог.— Обед. Я занят, занят, занят.— С такой будкой можно и повременить. Сегодня у всех разгрузочный день, знать надо.— Ты сначала свои губы вытри — лоснятся.— Хоть бы прибрался здесь, сесть не на что.— Неча тут рассиживать. Ты знать не знаешь что такое рабочий беспорядок. Сидите там у себя, бумажки перекладываете. А я с преступностью борюсь. Чего надо? Молния на штанах заела? Так это не по моей части.— О, опять понесло. Я тебя в серьезные люди вывел, а как был болтуном, так и остаешься. Женился уже, пора бы остепениться.— С вами остепенишься! Приходят тут всякие, нервы мотают. Вон газетка, постели на сиденье..Иван пододвинул к посетителю стул и спросил:.— Где живешь, Гусар?— В общаге.— Гадом буду, это тебе за урановые контейнеры отомстили.— Пока не подтверждается, но и это в уме держу. Возможно, что и не для меня взрывчик организовали. Много нас таких крутых там проживало, кто-то кому-то когда-то дорогу перешел. Да ты видел моих гостей-соседей. Версий хоть отбавляй. И я найду эту падлу со взрывчаткой.Гусаров и Харитоненко встречались все реже. Иван женился на соседке Светланы Ивлевой, жил в комнате усопшего Пал Иваныча, своего друга и учителя в воровском деле. Гусаров по окончании эпопеи с урановыми контейнерами на первых порах поддержал своего шального товарища. Именно он уговорил хозяйственных управленцев принять его на работу в Подвал. Иван артачился, норовил жить прежней жизнью. Пришлось обложить его так, что любое нечистое дело, за которое соглашался взяться, проваливалось уже на начальном этапе. Харитоненко удивлялся:— Ты, мусор, мне в задницу жучок вживил, что ли?— Очень нужна мне твоя задница.— А почему же Леву Пачку задержали?! У нас разговор был один на один.— Я с такой шушерой, как ты, не связываюсь. Ты знаешь мой профиль.Затосковал Иван. Жил с Валентиной на ее зарплату. Стыдно было. В Питере «работать» не давали. Ездить на «гастроли» значило оставлять невесту.— Дуралей ты! Работа подходящая, пойдем, с людьми познакомлю. В Подвале такие зубры обитают — не хуже твоего Пал Иваныча. Завязывай.Гусаров все-таки затащил приятеля в Подвал, познакомил с Архипом Петровичем Кленовым. Для чего даже на пузырь разорился. Не вышло с первого раза. Иван себе представить не мог: как это работать на ментовку?! Но благообразные слова Петровича запали в душу. И Андрюха плешь проел:— Ты, Ваня, мне помогал на Ставрополье, в Калининграде? Помогал! Значит, уже ссученный.— То совсем другое дело было!— Постой-постой! Ты помогал мне остановить бандитов, так? Значит, по твоим понятиям, уже замазанный. Сказал "а" — скажи и "б".— Нет уж, "б" я не стану.— Тебя никто не заставляет работать опером. Будешь плотником, слесарем. Досочки построгать, замочек вставить, протечку устранить — чем не работа? Ты же рукастый парень. Давай хоть временно, какие-никакие деньги Валентине принесешь.И Петрович на второй встрече, подвыпивший, стал свои фокусы показывать. Ему в мастерскую какой-то диковинный стальной ящик приволокли, чтобы открыл.— Попробуй, Иван.Он кое-что понимал в замочных секретах. Поколупался и спасовал.— Такой не открывается.— Не по зубам? Зайди за шкафчик. Зайди, зайди. Нечего пялиться на добрую работу.Поскрежетал, пощелкал Петрович и зовет:— Засек время?Дверца распахнута, какие-то бумажки внутри. Те, что ящик принесли, тоже рты разинули.— И ты такие способности под землей, в подвале, хоронишь?У Ивана захватило дух от перспективы научиться замочным фокусам.— Не в подвале, а в Подвале! С большой буквы, понимать надо.Гусаров дожал нерешительность Харитоненко.— Петрович отсидел столько, сколько ты на свете не живешь. И ничего — работает.Иван думал, месяц-другой прокантуется в Подвале и — на волю. Ни фига! Коммунистические идеалы коллектива и пропаганда труда иногда срабатывают. А какой труд! Вскоре после кончины Петровича, прибежал этот ненормальный Гусаров, как всегда с шилом в заднице.— Ваня!Пятница же, мать вашу! Обещал Валентину встретить на Финляндском вокзале, чтобы ехать в садоводство. Бабенка его, медсестра, оказывается, в свободное от уколов время в земле колупалась. А его пристегнула худенькую свою постройку доделывать. Иван даже с удовольствием стал строить свой собственный домик. Первый в жизни. Гвоздей сегодня набрал, инструмент приготовил, досочки уже завезены. А этот обалдуй торопит:— Там пять сейфов! Хозяин уже на дачу рванул. Если сегодня не посмотрим содержимое — завтра его там не будет!— Я сам на дачу собрался!— Ты только скажи, сможешь, как Петрович? Я же знаю, что вы корешились! Ваня, ради меня!— Сколько раз говорил, зря тебя в органах восстановили! Псих, сдвинутый на посадках. Остынь, смотри, какой день...— Ваня!— В общем, так. Ровно в семь у меня электричка. Без пяти я буду стоять у вагона. Что успею — сделаю.Свое ворчание Харитоненко продолжал уже в Гусаровской машине.— Я не такой, как ты, чтоб семейную жизнь портить из-за какой-то вшивой работы. По ночам на службе сидеть, вместо того, чтобы жену обхаживать.— Не ворчи. Одну ночь можешь поработать.— Чего? Ночь работать? Эту ночь? Я сказал, что буду стоять у вагона без пяти семь! И ты обещал дать машину.— Вань, ты не расслышал, в офисе — пять сейфов. Пять! Сейчас сколько времени? О, смотри-ка, тоже пять.— Меня не волнует. Сколько успею, столько и открою! А потом — на вокзал с сиреной и мигалками. Кстати, чего мы плетемся?— Сейчас прихватим кое-кого — и за дело.На Большом проспекте Гусаров притормозил за машиной «Скорой помощи». Иван заерзал.— Нашел время лечиться! У меня электричка.— Если б не человек в этой «Скорой», жить бы тебе без уха, — ответил Гусаров, выходя из машины.Симонов! В Калининграде, когда охотились за перевозчиками урана, бандиты отрезали Ивану ухо кинжалом. Решивший исход той схватки собровец и Гусаров отвезли раненого в больницу. Ничего, пришили, ухо даже шевелится. Андрей, видимо, давший распоряжения, вернулся и продолжил путь. «Скорая» двигалась следом. Свернув в переулок, Гусаров сразу заметил голубую «шестерку».— Здравствуйте, товарищи, начинаем чтение программы передач!Машина Андрея резко повернула влево, блокируя «жигулям» отъезд назад. «Скорая» встала перед их носом. Мгновенно пассажиры этих двух машин взялись за дело. «Санитары» в черных масках и комбинезонах с надписями «Милиция» выдернули из «шестерки» Петю-Колю с Федей-Васей, набуцкали сопротивлявшемуся здоровяку и уволокли «долечиваться» в медицинском РАФе. Их места в «жигулях» заняли двое бойцов, одетых по гражданке. Никифоров с Иваном в это время вскрыли дверь офиса Кудратова и вошли в него. Гусаров распорядился увезти задержанных и вернулся.— Спасибо, Вася.Симонов молча пожал руку.— Дальше что?— Пусть твои встанут неподалеку. Всех, кто будет подходить к жигулю задерживать и — в скорую.— Ладно.Гусаров вошел в офис. Солидное помещение в двух уровнях.— Где? Да поворачивайся ты! — встретил Харитоненко.В такой работе Иван любил чувствовать себя в центре происходящего. Сейчас он главный. Можно покомандовать. Пусть бегают, выполняют его прихоти. Один раз на задании так пить захотелось! Невмоготу! Срочно сорвали сразу после обеда. Колбасину съел. Острую. То ли с перцем, то ли с селитрой и порохом. В охотку пошла. Во время работы внутри такой жар разгорелся, что ни о чем, кроме ледяного лимонада, думать не мог. Принесли, как миленькие. Выпил — замочек и открылся. Заказчики же подумали, что Ваня понтился.— Сначала вот этот, в кабинете босса.Гусаров подвел Ивана к новенькому сейфу. Шифровик, зараза! Ох, как он их не любит! Спасибо, Петрович записи оставил. На практике мало что показал, не успел. Читал, читал он эти записи. Пару раз на объектах проверял. Что хреново в них — увеличение действий по вскрытию на целый порядок. Ключ — ручка — поворотик шифра и опять — ключ...— Выдь отседа, Андрей, посиди в холле.Гусаров было рот открыл, но Иван строго проговорил:— Если не доверяешь, нечего было звать.Гусаров вышел из кабинета, прикрыл дверь. Не стал возражать. Наоборот, хотелось сказать, что доверяет он Ивану, доверяет. Работай спокойно. Неудобно получилось. Нельзя мешать, подсматривать за «медвежатником», он-то знает. Ничего, все устроится. Когда он навострился так быстро с замками справляться?А Ваня подступался, наверное, к сотому по счету сейфу. Гусарище был изгнан им не потому, что не желает посвящать в секреты. Никто не может понять и почувствовать то состояние, которое приходит перед работой замочных дел мастера. Гусаров не может знать, что Иван сразу по приглашении на очередной поединок с железом начинает настройку на вскрытие. Выспросив у заказчика какой сейф, чьей фирмы, он уже продумывает последовательность работы. Нужен настрой. А еще надо знать, какие инструменты брать с собой помимо обязательной дрели. У него их килограммов на пятьдесят. Набор-минимум весит двадцать. Если на машине везут, то можно прихватить побольше. Гусар сегодня предложил нелегкую работенку. Пять ящиков зараз он еще не вскрывал. Было одно предложение в банке. Пять или шесть сейфов. Один бизнесмен, взявший ссуду, не смог вовремя расплатиться и предложил погасить задолженность этими новенькими сейфами. Банкир согласился. Принял сейфы, ключи от них и бумажку с номерами шифров. Из-за этой бумажки, которую, естественно, тут же посеяли, и пришлось приглашать Ивана. Как ни настраивался мастер, а после второго сейфа не выдержал. Куда это годится? Шифровые диски слушать надо. Каждый шорох, каждый щелчочек улавливать. А невозможно. Пол в банке мраморный, звучный, то-о-лько диском шевельнешь, как за дверями — цок-цок-цок! Фифочка на каблучках пропорхнула. Разогнулся Иван и пошел к заказчику.— Скажите, чтобы прекратили бегать.— Рабочий день! Я не могу остановить работу банка.— Тогда давайте продолжим в выходной.— Невозможно. Здание сдается под охрану и опечатывается.— В таком случае — попрощаемся, я не могу работать из-за дикого шума.— Послушайте, какой шум? Тише не бывает!Не понимает банкир. Собрался Ваня и ушел. Пускай нанимает других. Другие с такой работой справятся. Есть фирмы, предлагающие замочно-запорные услуги. Как-то они о Петровичем увидели объявление, позвонили. Хотели узнать расценки. Сначала подошел молодой человек, судя по голосу. Иван представился:— Вас беспокоит ведущий специалист Металлического завода Шурупников. Не поможете ли нам открыть несколько сейфов?— Какие?— Штаунд.— Как?— Ш-т-а-у-н-д.— Подождите минутку.К трубке подошел человек с дребезжащим старческим голосом.— У вас Штаунд? Серьезный сейф. Трудновато будет... Да, а откуда вы знаете название фирмы?— Еще один — «Фише». Потом «Рамс»! «Ренгейм», «Стеткер»...Мужик заподозрил неладное и спросил, кто звонит. Да, не все сейфы маркируются. Знаем! Выспросили расценки и попрощались. А еще поняли, что фирма на серьезные железные ящики даже не выезжает. Дураки! Это такая прелесть — старинные сейфы. Здесь, в Питере, великолепные экземпляры делал завод «Сан-Гали». На Лиговке. Между Московским вокзалом и Обводным. Там, за ажурной металлической оградой, делались замечательные вещи. Сколько они с Петровичем ни встречали сейфы «Сан-Гали», все были очень приятными, все индивидуальные. Партий не делали. Замки английские, фирмы «Протектор». Цугали в основном латунные, миллиметровые, от одного до трех. Ключики — произведения искусства. Если в замок попадал не родной ключик, его специальные усы закусывали. Ни вперед, ни назад. Только вскрывать. А вскрывать их очень приятно. То, что показывают в кино, что рассказывают о «медвежатниках» такая туфта! Петрович говорил, что много раз слышал всякие легенды, якобы кто-то сам видел, что пришел человек с отмычкой и открыл сейф. Ерунда! Серьезное это дело — открыть замок, не повредив вещь. Очень трудно. Много комбинаций. Но в каждом сейфе есть слабое место. И главный секрет мастера — найти это слабое место. Нашел, высверлил или еще что — вот и твоя работа. А как найти это место — надо учиться целые годы. В старых сейфах бывают такие бяки, что к слабому месту не подобраться. На пути стоит броня, такая, что сверло не берет. Какие там отмычки?! Да они сами с Петровичем стали рождать подобные легенды, про ловкость пальчиков, гвоздем умеющих открыть любой замок.Бывает, что сейф и не заперт вовсе! Открытый он! Дерг-подерг — и отворили! Перед вскрытием сейфа первым делом надо крепенько за ручки подергать! Маленько ригель выдвинулся на пару микрон — вот и заело. Так было в колбасном магазине неподалеку от подвала. Директор прибежал к Петровичу, просит сейф открыть. Нормально, халтура прямо под боком. Хозяин завел в кабинет и побежал по своим колбасным делам.— Вам тут работы надолго хватит.«Сан-Гали»! Сразу определили, что когда-то над ним уже кто-то колдовал.— Может быть, мой учитель...Петрович не распространялся особо откуда получил в прямом смысле железные навыки. Иван только знал, что его учитель служил в НКВД. Был во внутренних войсках, охранял лагеря. Там случайно обнаружил познания в изготовлении оружия, прошел практику на Тульском оружейном, где и приобщился к сейфовым тонкостям. Во время войны командировали его в Ленинград. Создали группу из семи «медвежатников» для вскрытия сейфов, становящихся бесхозными. Бывало обрушится дом, из завала извлекут сейф, а владельца уже не отыскать. Или от голода умер, или погиб в том же завале. Что в сейфе? И работала эта великолепная семерка денно и нощно. Как уж Петрович пересекся с тем энкавэдэшником, теперь не узнать. Но в архиве Кленова остались старые тетради аж с двадцать второго года, где все записи сделаны с указаниями дюймов. Вполне возможно, что именно кленовский учитель возился когда-то с этим "Сан-Гали''.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Кленов оставил Ивану целую кипу чертежей и пояснений. Несколько тетрадок, исписанных крупным почерком. Последняя заканчивалась словами: «Откажись от чужого. Оставляю тебе часть моего греха в отвертке с голубой ручкой». Иван открыл чемоданчик Кленова. Отвертка, которую имел ввиду Петрович, торчала в специальном чехольчике. Иван повертел ее в руках и открутил конец рукоятки. В углублении мерцал камень. Выкатив его на ладонь, Харитоненко определил:— Бриллиант...Ученик последовал совету, написанному в завещании, и на чужое не зарился. Сколько раз на него выходили разные личности с предложениями разбогатеть!— Ты только открываешь. И за это получаешь половину.— Нет.— Двести тысяч долларов!Нетушки. На другой же день после кражи обложат и осадят сотрудники, все его же знакомцы. Поэтому Иван не хочет, чтобы о его замочных способностях было широко известно. Пусть о них знают только свои. Привезут, отвезут, накормят и напоят. Вот и они, легкие на помине.— Здорово, слесарь-гинеколог.— Обед. Я занят, занят, занят.— С такой будкой можно и повременить. Сегодня у всех разгрузочный день, знать надо.— Ты сначала свои губы вытри — лоснятся.— Хоть бы прибрался здесь, сесть не на что.— Неча тут рассиживать. Ты знать не знаешь что такое рабочий беспорядок. Сидите там у себя, бумажки перекладываете. А я с преступностью борюсь. Чего надо? Молния на штанах заела? Так это не по моей части.— О, опять понесло. Я тебя в серьезные люди вывел, а как был болтуном, так и остаешься. Женился уже, пора бы остепениться.— С вами остепенишься! Приходят тут всякие, нервы мотают. Вон газетка, постели на сиденье..Иван пододвинул к посетителю стул и спросил:.— Где живешь, Гусар?— В общаге.— Гадом буду, это тебе за урановые контейнеры отомстили.— Пока не подтверждается, но и это в уме держу. Возможно, что и не для меня взрывчик организовали. Много нас таких крутых там проживало, кто-то кому-то когда-то дорогу перешел. Да ты видел моих гостей-соседей. Версий хоть отбавляй. И я найду эту падлу со взрывчаткой.Гусаров и Харитоненко встречались все реже. Иван женился на соседке Светланы Ивлевой, жил в комнате усопшего Пал Иваныча, своего друга и учителя в воровском деле. Гусаров по окончании эпопеи с урановыми контейнерами на первых порах поддержал своего шального товарища. Именно он уговорил хозяйственных управленцев принять его на работу в Подвал. Иван артачился, норовил жить прежней жизнью. Пришлось обложить его так, что любое нечистое дело, за которое соглашался взяться, проваливалось уже на начальном этапе. Харитоненко удивлялся:— Ты, мусор, мне в задницу жучок вживил, что ли?— Очень нужна мне твоя задница.— А почему же Леву Пачку задержали?! У нас разговор был один на один.— Я с такой шушерой, как ты, не связываюсь. Ты знаешь мой профиль.Затосковал Иван. Жил с Валентиной на ее зарплату. Стыдно было. В Питере «работать» не давали. Ездить на «гастроли» значило оставлять невесту.— Дуралей ты! Работа подходящая, пойдем, с людьми познакомлю. В Подвале такие зубры обитают — не хуже твоего Пал Иваныча. Завязывай.Гусаров все-таки затащил приятеля в Подвал, познакомил с Архипом Петровичем Кленовым. Для чего даже на пузырь разорился. Не вышло с первого раза. Иван себе представить не мог: как это работать на ментовку?! Но благообразные слова Петровича запали в душу. И Андрюха плешь проел:— Ты, Ваня, мне помогал на Ставрополье, в Калининграде? Помогал! Значит, уже ссученный.— То совсем другое дело было!— Постой-постой! Ты помогал мне остановить бандитов, так? Значит, по твоим понятиям, уже замазанный. Сказал "а" — скажи и "б".— Нет уж, "б" я не стану.— Тебя никто не заставляет работать опером. Будешь плотником, слесарем. Досочки построгать, замочек вставить, протечку устранить — чем не работа? Ты же рукастый парень. Давай хоть временно, какие-никакие деньги Валентине принесешь.И Петрович на второй встрече, подвыпивший, стал свои фокусы показывать. Ему в мастерскую какой-то диковинный стальной ящик приволокли, чтобы открыл.— Попробуй, Иван.Он кое-что понимал в замочных секретах. Поколупался и спасовал.— Такой не открывается.— Не по зубам? Зайди за шкафчик. Зайди, зайди. Нечего пялиться на добрую работу.Поскрежетал, пощелкал Петрович и зовет:— Засек время?Дверца распахнута, какие-то бумажки внутри. Те, что ящик принесли, тоже рты разинули.— И ты такие способности под землей, в подвале, хоронишь?У Ивана захватило дух от перспективы научиться замочным фокусам.— Не в подвале, а в Подвале! С большой буквы, понимать надо.Гусаров дожал нерешительность Харитоненко.— Петрович отсидел столько, сколько ты на свете не живешь. И ничего — работает.Иван думал, месяц-другой прокантуется в Подвале и — на волю. Ни фига! Коммунистические идеалы коллектива и пропаганда труда иногда срабатывают. А какой труд! Вскоре после кончины Петровича, прибежал этот ненормальный Гусаров, как всегда с шилом в заднице.— Ваня!Пятница же, мать вашу! Обещал Валентину встретить на Финляндском вокзале, чтобы ехать в садоводство. Бабенка его, медсестра, оказывается, в свободное от уколов время в земле колупалась. А его пристегнула худенькую свою постройку доделывать. Иван даже с удовольствием стал строить свой собственный домик. Первый в жизни. Гвоздей сегодня набрал, инструмент приготовил, досочки уже завезены. А этот обалдуй торопит:— Там пять сейфов! Хозяин уже на дачу рванул. Если сегодня не посмотрим содержимое — завтра его там не будет!— Я сам на дачу собрался!— Ты только скажи, сможешь, как Петрович? Я же знаю, что вы корешились! Ваня, ради меня!— Сколько раз говорил, зря тебя в органах восстановили! Псих, сдвинутый на посадках. Остынь, смотри, какой день...— Ваня!— В общем, так. Ровно в семь у меня электричка. Без пяти я буду стоять у вагона. Что успею — сделаю.Свое ворчание Харитоненко продолжал уже в Гусаровской машине.— Я не такой, как ты, чтоб семейную жизнь портить из-за какой-то вшивой работы. По ночам на службе сидеть, вместо того, чтобы жену обхаживать.— Не ворчи. Одну ночь можешь поработать.— Чего? Ночь работать? Эту ночь? Я сказал, что буду стоять у вагона без пяти семь! И ты обещал дать машину.— Вань, ты не расслышал, в офисе — пять сейфов. Пять! Сейчас сколько времени? О, смотри-ка, тоже пять.— Меня не волнует. Сколько успею, столько и открою! А потом — на вокзал с сиреной и мигалками. Кстати, чего мы плетемся?— Сейчас прихватим кое-кого — и за дело.На Большом проспекте Гусаров притормозил за машиной «Скорой помощи». Иван заерзал.— Нашел время лечиться! У меня электричка.— Если б не человек в этой «Скорой», жить бы тебе без уха, — ответил Гусаров, выходя из машины.Симонов! В Калининграде, когда охотились за перевозчиками урана, бандиты отрезали Ивану ухо кинжалом. Решивший исход той схватки собровец и Гусаров отвезли раненого в больницу. Ничего, пришили, ухо даже шевелится. Андрей, видимо, давший распоряжения, вернулся и продолжил путь. «Скорая» двигалась следом. Свернув в переулок, Гусаров сразу заметил голубую «шестерку».— Здравствуйте, товарищи, начинаем чтение программы передач!Машина Андрея резко повернула влево, блокируя «жигулям» отъезд назад. «Скорая» встала перед их носом. Мгновенно пассажиры этих двух машин взялись за дело. «Санитары» в черных масках и комбинезонах с надписями «Милиция» выдернули из «шестерки» Петю-Колю с Федей-Васей, набуцкали сопротивлявшемуся здоровяку и уволокли «долечиваться» в медицинском РАФе. Их места в «жигулях» заняли двое бойцов, одетых по гражданке. Никифоров с Иваном в это время вскрыли дверь офиса Кудратова и вошли в него. Гусаров распорядился увезти задержанных и вернулся.— Спасибо, Вася.Симонов молча пожал руку.— Дальше что?— Пусть твои встанут неподалеку. Всех, кто будет подходить к жигулю задерживать и — в скорую.— Ладно.Гусаров вошел в офис. Солидное помещение в двух уровнях.— Где? Да поворачивайся ты! — встретил Харитоненко.В такой работе Иван любил чувствовать себя в центре происходящего. Сейчас он главный. Можно покомандовать. Пусть бегают, выполняют его прихоти. Один раз на задании так пить захотелось! Невмоготу! Срочно сорвали сразу после обеда. Колбасину съел. Острую. То ли с перцем, то ли с селитрой и порохом. В охотку пошла. Во время работы внутри такой жар разгорелся, что ни о чем, кроме ледяного лимонада, думать не мог. Принесли, как миленькие. Выпил — замочек и открылся. Заказчики же подумали, что Ваня понтился.— Сначала вот этот, в кабинете босса.Гусаров подвел Ивана к новенькому сейфу. Шифровик, зараза! Ох, как он их не любит! Спасибо, Петрович записи оставил. На практике мало что показал, не успел. Читал, читал он эти записи. Пару раз на объектах проверял. Что хреново в них — увеличение действий по вскрытию на целый порядок. Ключ — ручка — поворотик шифра и опять — ключ...— Выдь отседа, Андрей, посиди в холле.Гусаров было рот открыл, но Иван строго проговорил:— Если не доверяешь, нечего было звать.Гусаров вышел из кабинета, прикрыл дверь. Не стал возражать. Наоборот, хотелось сказать, что доверяет он Ивану, доверяет. Работай спокойно. Неудобно получилось. Нельзя мешать, подсматривать за «медвежатником», он-то знает. Ничего, все устроится. Когда он навострился так быстро с замками справляться?А Ваня подступался, наверное, к сотому по счету сейфу. Гусарище был изгнан им не потому, что не желает посвящать в секреты. Никто не может понять и почувствовать то состояние, которое приходит перед работой замочных дел мастера. Гусаров не может знать, что Иван сразу по приглашении на очередной поединок с железом начинает настройку на вскрытие. Выспросив у заказчика какой сейф, чьей фирмы, он уже продумывает последовательность работы. Нужен настрой. А еще надо знать, какие инструменты брать с собой помимо обязательной дрели. У него их килограммов на пятьдесят. Набор-минимум весит двадцать. Если на машине везут, то можно прихватить побольше. Гусар сегодня предложил нелегкую работенку. Пять ящиков зараз он еще не вскрывал. Было одно предложение в банке. Пять или шесть сейфов. Один бизнесмен, взявший ссуду, не смог вовремя расплатиться и предложил погасить задолженность этими новенькими сейфами. Банкир согласился. Принял сейфы, ключи от них и бумажку с номерами шифров. Из-за этой бумажки, которую, естественно, тут же посеяли, и пришлось приглашать Ивана. Как ни настраивался мастер, а после второго сейфа не выдержал. Куда это годится? Шифровые диски слушать надо. Каждый шорох, каждый щелчочек улавливать. А невозможно. Пол в банке мраморный, звучный, то-о-лько диском шевельнешь, как за дверями — цок-цок-цок! Фифочка на каблучках пропорхнула. Разогнулся Иван и пошел к заказчику.— Скажите, чтобы прекратили бегать.— Рабочий день! Я не могу остановить работу банка.— Тогда давайте продолжим в выходной.— Невозможно. Здание сдается под охрану и опечатывается.— В таком случае — попрощаемся, я не могу работать из-за дикого шума.— Послушайте, какой шум? Тише не бывает!Не понимает банкир. Собрался Ваня и ушел. Пускай нанимает других. Другие с такой работой справятся. Есть фирмы, предлагающие замочно-запорные услуги. Как-то они о Петровичем увидели объявление, позвонили. Хотели узнать расценки. Сначала подошел молодой человек, судя по голосу. Иван представился:— Вас беспокоит ведущий специалист Металлического завода Шурупников. Не поможете ли нам открыть несколько сейфов?— Какие?— Штаунд.— Как?— Ш-т-а-у-н-д.— Подождите минутку.К трубке подошел человек с дребезжащим старческим голосом.— У вас Штаунд? Серьезный сейф. Трудновато будет... Да, а откуда вы знаете название фирмы?— Еще один — «Фише». Потом «Рамс»! «Ренгейм», «Стеткер»...Мужик заподозрил неладное и спросил, кто звонит. Да, не все сейфы маркируются. Знаем! Выспросили расценки и попрощались. А еще поняли, что фирма на серьезные железные ящики даже не выезжает. Дураки! Это такая прелесть — старинные сейфы. Здесь, в Питере, великолепные экземпляры делал завод «Сан-Гали». На Лиговке. Между Московским вокзалом и Обводным. Там, за ажурной металлической оградой, делались замечательные вещи. Сколько они с Петровичем ни встречали сейфы «Сан-Гали», все были очень приятными, все индивидуальные. Партий не делали. Замки английские, фирмы «Протектор». Цугали в основном латунные, миллиметровые, от одного до трех. Ключики — произведения искусства. Если в замок попадал не родной ключик, его специальные усы закусывали. Ни вперед, ни назад. Только вскрывать. А вскрывать их очень приятно. То, что показывают в кино, что рассказывают о «медвежатниках» такая туфта! Петрович говорил, что много раз слышал всякие легенды, якобы кто-то сам видел, что пришел человек с отмычкой и открыл сейф. Ерунда! Серьезное это дело — открыть замок, не повредив вещь. Очень трудно. Много комбинаций. Но в каждом сейфе есть слабое место. И главный секрет мастера — найти это слабое место. Нашел, высверлил или еще что — вот и твоя работа. А как найти это место — надо учиться целые годы. В старых сейфах бывают такие бяки, что к слабому месту не подобраться. На пути стоит броня, такая, что сверло не берет. Какие там отмычки?! Да они сами с Петровичем стали рождать подобные легенды, про ловкость пальчиков, гвоздем умеющих открыть любой замок.Бывает, что сейф и не заперт вовсе! Открытый он! Дерг-подерг — и отворили! Перед вскрытием сейфа первым делом надо крепенько за ручки подергать! Маленько ригель выдвинулся на пару микрон — вот и заело. Так было в колбасном магазине неподалеку от подвала. Директор прибежал к Петровичу, просит сейф открыть. Нормально, халтура прямо под боком. Хозяин завел в кабинет и побежал по своим колбасным делам.— Вам тут работы надолго хватит.«Сан-Гали»! Сразу определили, что когда-то над ним уже кто-то колдовал.— Может быть, мой учитель...Петрович не распространялся особо откуда получил в прямом смысле железные навыки. Иван только знал, что его учитель служил в НКВД. Был во внутренних войсках, охранял лагеря. Там случайно обнаружил познания в изготовлении оружия, прошел практику на Тульском оружейном, где и приобщился к сейфовым тонкостям. Во время войны командировали его в Ленинград. Создали группу из семи «медвежатников» для вскрытия сейфов, становящихся бесхозными. Бывало обрушится дом, из завала извлекут сейф, а владельца уже не отыскать. Или от голода умер, или погиб в том же завале. Что в сейфе? И работала эта великолепная семерка денно и нощно. Как уж Петрович пересекся с тем энкавэдэшником, теперь не узнать. Но в архиве Кленова остались старые тетради аж с двадцать второго года, где все записи сделаны с указаниями дюймов. Вполне возможно, что именно кленовский учитель возился когда-то с этим "Сан-Гали''.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19