– Проходи, Вера, – гостеприимно повел рукой Роднин. – Располагайся напротив своего суженого.
Выразительно хмыкнув, девушка неспешно двинулась вперед, демонстрируя выучку вышколенной манекенщицы. Когда Бондарь наблюдал подобные маршеообразные дефиле по телевизору, он только морщился, спеша переключиться на другой канал, но в действительности это смотрелось совсем по-другому. Мерно вскидывая и опуская стройные ноги в высоких замшевых ботфортах, Вера шла по ковру, как по подиуму, переводя взгляд с мужчины на мужчину. Ее походка была одновременно вызывающей и неприступной. «Ты, конечно, можешь попытать счастья, – говорила Вера всем своим видом, – но если ты не супермен и не Джеймс Бонд, то тогда лучше держись от меня подальше».
Дойдя до стола, она застыла, как вкопанная, – лишь большие серьги продолжали раскачиваться из стороны в сторону.
– Присаживайся, – предложил Роднин, наслаждаясь произведенным Верой эффектом. – Знакомьтесь, – он взглянул на напрягшегося Бондаря. – Обращаться к друг другу исключительно по именам и на «ты». Задача ясна?
– Вера, – произнесла опустившаяся на стул девушка. Вблизи ее лицо оказалось довольно вульгарным, но держалась она по-прежнему надменно, воображая себя чуть ли не Клеопатрой.
– Евгений, – буркнул Бондарь.
– То есть Женя?
– Ты удивительно сообразительна для девушки по вызову.
– Что ты себе позволяешь? – возмутилась Вера. – Хам! Мужлан!
– Да ладно тебе кочевряжиться, – поморщился Бондарь. – Тоже мне, царица Савская выискалась. Не-фер-ти-ти.
Привлекая к себе внимание, Роднин похлопал ладонью по столу.
– Отставить грызню! – прикрикнул он. – Отныне вы муж и жена, так что будьте любезны вести себя подобающим образом.
– Вообще-то настоящие супруги как раз только и делают, что скубутся, – примирительно заметила Вера. Ее взгляд, брошенный на Бондаря из-под чинно опущенных ресниц, был быстр и злопамятен.
– Но не молодожены, – пресек прения Роднин. – Теперь вот что. – Он повернулся к Бондарю. – Девушку нашу не обижай, она человек проверенный, надежный.
– И никакая не проститутка, – вставила Вера.
– Не проститутка, – подтвердил Роднин. – Мисс Краснодар две тыщи, между прочим. Спонсоры конкурса ей карьеру топ-модели пророчили, а сами в стамбульский бордель заманили. Ее наши парни оттуда вытащили.
«А теперь она свое счастливое спасение отрабатывает», – подумал Бондарь. Подумал, но язык придержал. О нравах, царящих в подпольных борделях, он был наслышан. Угодившим туда девушкам можно только посочувствовать. Правда, большинство из них попадают в ловушку в погоне за красивой жизнью, но это уже частности.
– Тема закрыта, товарищ полковник, – произнес Бондарь.
На смугловатом Верином лице не отразилось никаких эмоций. Сочные губы, покрытые вишневой помадой, сохраняли полную неподвижность. Взгляд, устремленный в окно за спиной Бондаря, казался невидящим. Причиной тому могла быть обида. А может быть, она просто внимательно слушала инструктаж, начатый Родниным.
Полковник явно чувствовал себя не в своей тарелке, хотя старался держаться уверенно. Будучи по натуре формалистом, он страдал от необходимости действовать в обход обычных формальностей.
При проведении операции в обязательном порядке должен иметься заранее составленный план. В нем расписываются все этапы и варианты операции, а к нему прилагается так называемая «легенда»: своеобразный сценарий спектакля, который будет разыгрываться в случае провала. План не может быть утвержден без скрупулезного просчета материального обеспечения операции: автотранспорт, денежные средства (вплоть до оплаты бензина), питание, вооружение, средства связи и многое другое.
После того как документ обзаводится визами вышестоящего начальства, на основании утвержденного плана издается письменный (никак не устный) приказ о проведении «мероприятия». Перед непосредственным началом операции подается опять же письменный доклад о степени готовности сотрудников. После окончания операции пишется подробная докладная записка, составленная на основе отчетов непосредственных исполнителей. В этом документе определяются положительные итоги и просчеты, поощряются отличившиеся, указываются провинившиеся. Затем готовится приказ о списании материальных ценностей, израсходованных или уничтоженных в ходе операции.
И это еще далеко не все. Если ФСБ взаимодействует с другими структурами, такими, как МВД, ГРУ, МИД или МЧС, то это уже совместная операция, и о ее проведении информируются соответствующие руководители. В подобных случаях составляется совместный план, подписываемый руководителями всех ведомств.
Таким образом, действуя в рамках формального законодательства, ФСБ обрекала себя на барахтанье в нескончаемом бумажном ворохе, которому не видно ни конца, ни края. В Федеральном законе «О Федеральной службе безопасности» говорилось, что деятельность органов ФСБ «осуществляется в соответствии с Законом РФ «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации», уголовным и уголовно-процессуальным законодательством, а также настоящим федеральным законом». При этом все чекисты, от самого верха до самого низа, должны были постоянно помнить о существовании 5-й статьи Закона, за соблюдением которой ревностно следили все, кому не терпелось обвинить ФСБ во всех смертных грехах. Статья призывала неукоснительно соблюдать права и свободы человека и гражданина при осуществлении любых видов оперативно-розыскной деятельности. Другими словами, каждый сотрудник должен был носить с собой не только пистолет, но и Конституцию, дабы не ущемить ненароком свободы всевозможных шпионов, диверсантов, наркодиллеров, террористов и просто изменников родины.
Доходило до абсурда. Арестованным предателям полагался адвокат, ограждающий их от всевозможных злоупотреблений со стороны правоохранительных органов. Многие из таких, с позволения сказать, адвокатов являлись тайными осведомителями иностранных разведок. Они не только выведывали имена, должности и служебные телефоны сотрудников ФСБ, но и всячески вставляли палки в колеса следствию. Не успевали чекисты довести работу до логического завершения, как против них заводились уголовные дела. Например, за террориста, получившего при задержании фингал под глазом, вступалась Генпрокуратура. Или какой-нибудь педераст из модной тусовки жаловался журналистам, что на Лубянке оскорбляют его честь и достоинство.
Соблюдать законность в подобных условиях было делом нелегким, но ревностные служаки, вроде полковника Роднина, страдали всякий раз, когда приходилось преступать букву закона. А предстоящая операция так или иначе выходила за рамки уголовно-процессуальных норм, поскольку эти нормы утверждались людьми, весьма далекими от понимания оперативной деятельности.
Итак, капитану ФСБ Бондарю и внештатной сотруднице Вере Савич предписывалось отправиться в Эстонию на машине под видом четы Спицыных, совершающих свадебное путешествие. Конечным пунктом их поездки являлся город Пярну, находящийся примерно в 850 километрах от Москвы.
Интересующий их бактериолог Виноградский обосновался в довольно просторном доме, верхний этаж которого регулярно сдавался курортникам. Зимой туристы в Пярну были большой редкостью, но молодожены изредка появлялись, так что приезд Спицыных не станет чем-то из ряда вон выходящим. Благополучная пара, решившая насладиться отдыхом вдали от цивилизации, – что может быть естественней? Туристическое агентство уже связалось с Виноградским и заключило с ним соответствующий договор. Он получил аванс и ждал приезда Спицыных со дня на день.
* * *
– Зимой в Пярну, – говорил Роднин, – каждый чужак на виду, но молодожены не должны вызвать никаких подозрений. Тем не менее не забывайте, что вы постоянно будете находиться в центре всеобщего внимания.
– Это единственная причина, по которой вы отправляете нас вдвоем? – спросил Бондарь.
– Нет, капитан. Если тебе не удастся воздействовать на ученого силой убеждения, то в ход пойдут женские чары твоей напарницы. – Роднин подмигнул Вере. – Мы специально подыскали такую колоритную красавицу. Когда-то Виноградский отдавал предпочтение именно брюнеткам.
– А теперь, небось, совсем затосковал среди натуральных блондинок, – предположила Вера.
– Хочется надеяться.
– Посмотрите на меня, – предложил Бондарь. – Захочет ли связываться пожилой мужик с таким типом, как я? Рискнет ли он подбивать клинья к моей жене? Может, мне лучше сменить образ? Очки, животик, козлиная бородка…
– В этом нет необходимости, – заверил его Роднин. – Как только станет ясно, что обычные методы вербовки не срабатывают, вы закатите шумный скандал, после которого разобидившийся муж, то бишь ты, уедет из Пярну, бросив жену на произвол судьбы.
– Но нам было велено изображать из себя влюбленных голубков.
– Иногда даже влюбленные голубки превращаются в разъяренных тигров, – многообещающе произнесла Вера. – Сначала полный штиль, а потом вдруг – хоп! – буря. Вот это я понимаю!
Бондарь подумал, что сцена скандала получится весьма эффектной и убедительной. Жители Пярну еще долго будут вспоминать чету Спицыных, если придется действовать по такому сценарию. Хмуря брови, он высказал свои соображения по этому поводу:
– Веру нельзя оставлять один на один с Виноградским. В тихом омуте черти водятся.
– Еще какие! – похвасталась она. – А ты что, уже ревнуешь, муженек?
– Омут – это Пярну, – пояснил поморщившийся Бондарь. – В курортном городишке вполне могут оказаться представители других спецслужб, заинтересовавшихся открытием Виноградского. С тех пор как Эстония вошла в состав НАТО, страна превратилась в проходной двор для западных разведок. Тамошние правоохранительные органы являются филиалами ЦРУ, не более того. Я не удивлюсь, если вмешается эстонская полиция, которой ничего не стоит упечь русских в кутузку.
– Ты совершенно прав, капитан, – согласился Роднин. – Именно поэтому вести себя нужно так, чтобы комар носа не подточил. Второй ваш козырь – внезапность. Выезд сегодня ночью. – Роднин сверился с часами. – Машину со всеми необходимыми документами подгонят к твоему дому не позже двадцати двух ноль-ноль. А ты думал, я вытащил тебя из санатория просто так, из вредности?
– Девушка знает мой адрес? – спросил Бондарь, не удосужившись взглянуть на Веру.
– Зачем мне твой адрес? – усмехнулась она. – Поедем к тебе вместе. Мы ведь отныне не разлей вода…
– Не пришей рукав…
– Капитан! – взорвался Роднин. – Изволь держаться в рамках приличия!
– Я, конечно, могу и на вокзале подождать, – произнесла Вера с тем ханжеским видом, который легко дается женщинам с сомнительным прошлым. – Или на скамейке. Сейчас не очень холодно. Дождь, правда, но это не беда. Любящий супруг снабдит меня зонтиком, да, Женя? Ты не переживай, я расписку напишу.
Роднин шарахнул кулаком по столу, однако повысил голос не сразу, а заговорил поначалу так, словно опасался подслушивания:
– Если операция сорвется из-за таких вот идиотских выходок, вы мне за это заплатите! Дорого заплатите. Оба. Что за детский сад, честное слово! Мужик и баба не могут общий язык найти – смешно сказать! Марш домой, супруги Спицыны! И чтобы впредь без этих своих штучек!
Конец этой тирады был поистине оглушительным.
Дверь в кабинет начальника оперативного отдела была звуконепроницаемой, но Бондарю, вывалившемуся в приемную, показалось, что устремленный на него взгляд секретарши полон издевки. Наклонив голову, он зашагал вперед так стремительно, что частый перестук Вериных каблуков слился в настоящую барабанную дробь. Бондарь не возражал бы, чтобы они сломались к чертовой матери, эти каблуки. Заодно с едва поспевающими следом ногами.

Глава 5
Закурим перед стартом

Первое, чем поинтересовалась Вера Савич, перешагнув порог холостяцкой квартиры – это месторасположение ванной комнаты. Туда она и удалилась, прихватив свою большущую спортивную сумку. Словно подозревала, что Бондарь станет тайком рыться в ее вещах.
Стараясь не заводиться, он занялся своими собственными вещами, которые остались не распакованными после путешествия в Подмосковье.
Гадая, достаточно ли будет спрятать оружие среди вороха одежды или лучше воспользоваться более надежным тайником, Бондарь разрядил «Вальтер», вытащил обойму и стал проверять, насколько удобна выданная ему кобура. Сунув пистолет под левую полу расстегнутого пиджака, он резко выхватил его, наведя ствол на выключатель. Так повторялось несколько раз, причем цель постоянно менялась. Опыты выявили, что с доставанием оружия проблем не будет. Правда, целился он на пару сантиметров выше, чем следовало, но неточность была вызвана тем, что без обоймы «Вальтер» сделался гораздо легче. Проделав опыт с заряженным магазином, Бондарь убедился, что кобура нисколько не мешает скоростной стрельбе навскидку.
Он обнаружил также, что, стоя напротив трюмо в прихожей, целится из «Вальтера» в свое застывшее отражение. «Забавно, – подумал Бондарь, – не спеша опускать ствол». Именно таким видели его те, в кого ему доводилось стрелять. Это было их последним впечатлением, которое они уносили в мир иной. Тридцатилетний мужчина на чуть согнутых, широко разведенных ногах, со вскинутой правой рукой и отведенной в сторону левой.
Небритый тридцатилетний мужчина, ведущий себя, как безусый юнец.
Смутившись, Бондарь поспешил убрать «Вальтер». Он здорово изменился с тех пор, когда упражнялся перед зеркалом с первым в жизни табельным оружием. Если бы тот Женя Бондарь увидел себя позврослевшим и слегка загримированным, захотел бы он стать таким же? Узнал бы он себя в этом человеке с холодным циничным взглядом, шрамом на подбородке и безжалостной линией губ?
В молодости многое виделось в романтическом ореоле. Представления о мужестве формировались под воздействием кино и беллетристики. С годами многие иллюзии рассеялись. Карающий меч правосудия оказался на проверку тяжелым и неповоротливым, доспехи рыцарей без страха и упрека были покрыты ржавчиной и кровью, потускневшие девизы на их щитах мало соответствовали действительности.
Очень немногие из коллег Бондаря отваживались открыто признаваться в своей причастности к ФСБ. Если о них писали, то не как о героях, а как о провокаторах, жандармах, шпионах или диверсантах. Даже вполне нейтральные слова «контрразведчик» и «сотрудник спецслужб» вызывали брезгливые гримасы окружающих. Оно и понятно. Почти все игры, в которые играли мужчины этой профессии, были слишком грязными, чтобы вестись в открытую.
– Таких не берут в космонавты, – подытожил Бондарь, покидая прихожую. Никакого сожаления по этому поводу он не испытывал. Пусть сетуют на свою судьбу неудавшиеся коммерсанты и состоявшиеся бандиты, спивающиеся спортсмены и преуспевающие альфонсы. Что касается Бондаря, то он выбрал иной путь и намеревался пройти по нему до самого конца, каким бы тот ни был.
С удовольствием переодевшись в домашние джинсы и майку, он отправился на кухню. Она, как и остальные комнаты, содержалась в идеальной чистоте. Уборки не составляли большого труда. Перед отъездом в санаторий Бондарь вывез на дачу почти все, что напоминало о прежней семейной жизни. После этого в полупустой квартире завелось эхо, но зато отсюда исчезли призраки прошлого. Бондарю хотелось верить, что им будет гораздо уютнее у Наташиных родителей. Он устал от призраков. Ведь сам он пока что числился среди живых, а не мертвых.
* * *
Вскрыв банку сардин, Бондарь покромсал батон, сыр, поставил на плиту чайник. Приступив к трапезе, он невольно поглядывал на светящееся окошко ванной комнаты, за которым не смолкал плеск воды. Сколько можно купаться? Свидетельствует ли это о необыкновенной чистоплотности Веры или наоборот?
Словно почувствовав, что о ней вспомнили, она подала голос:
– Эй ты, за мной соскучился, любимый?
– Угу, – откликнулся жующий Бондарь. – Безумно. Но можешь не торопиться. Я все понимаю.
– Что ты понимаешь?
– Тебе не часто удается дорваться до горячей воды, я угадал?
Вместо того чтобы оскорбиться, Вера засмеялась и даже что-то уронила. Судя по звуку, предмет был металлическим. Оставалось надеяться, что это не бритвенный станок.
– Я скоро, – весело крикнула она. – Ты меня покормишь? Ужасно есть хочется.
– Закатить пир на весь мир не обещаю, но думаю, что ты останешься довольна угощением. – Сделав такое заявление, Бондарь налил себе чаю и принялся фантазировать на кулинарную тему. – Мы начнем с икры на хрустящих тостах, затем будет говяжье филе с кровью под беарнским соусом и, наконец, мякоть артишока с майонезом.
1 2 3 4 5