Прежде чем перепрыгнуть на борт катера, Бондарь огляделся по сторонам. В густых сумерках, окутавших причал, не было ни души. Словно пришвартованные суденышки существовали сами по себе, давно позабыв, когда на них ступала нога человека. От хлюпающей между ними воды веяло сыростью и запахом гниющих водорослей. Она казалась черной и маслянистой, как нефть.
Наконец, деятельный Костя не выдержал. В его голосе прорезались хриплые нотки, когда он спросил, не в силах совладать с нетерпением:
– Ну что? Пора? Я пойду первым, командир, не возражаешь?
– Давай, – кивнул Бондарь. – Только осторожней.
– На нашем крейсере может быть засада?
– Там полно всяких хреновин, о которые можно запросто споткнуться в темноте.
Бондаря покоробил собственный беспечный тон, но трудно воспринимать всерьез опасность, которой не видишь воочию.
«И существует ли она, опасность? – спросил он себя. – В конце концов, мы собирались всего-навсего наведаться на прогулочный катер, принадлежащий туристической фирме…»
Правда, без оружия. И в качестве совсем не тех людей, за которых себя выдавали.
На территории не то чтобы враждебного, но уже и не дружественного государства с двумя чересчур любопытными русскими могло приключиться все, что угодно. А могло и ничего не приключиться. Выяснить это предстояло прямо сейчас.
– Давай, – повторил Бондарь, на всякий случай приготовившись к любым неожиданностям.
– Даю!
Еще до прыжка на палубу «Афалины» Костя совершенно преобразился, сделавшись собранным и настороженным, как хищник, вышедший на ночную охоту. Этот парень не был миниатюрным, вот уж нет, но катер даже не покачнулся под его тяжестью. Спецназ есть спецназ. Бондарь тоже не считал себя кабинетным работником, однако его прыжок оказался не столь выверенным.
«Афалина» слегка накренилась на правый борт.
Никто не высунулся наружу, чтобы поинтересоваться причиной этого обстоятельства. Было по-прежнему тихо. И это не могло не внушать тревогу.
В правой руке Кости появился моток тонкой рояльной струны. Бондарь понятия не имел, на какую ноту она настраивается, но прекрасно знал, что в руках спецназовца любой безобидный предмет превращается в смертоносное оружие. Например, нить из закаленной стали. Петлей из нее ничего не стоит нанести увечья, сравнимые с порезами опасной бритвы. Вооруженный обычной струной, Костя мог оказаться на голову выше любого потенциального противника.
В буквальном смысле.
Рука, сжимающая моток, сделала предупредительный жест: оставайся на месте. Указательный палец левой руки показал на единственную дверь, ведущую в нутро катера. Это означало, что Костя намеревается проникнуть туда первым.
Бондарь молча кивнул. Каждый должен заниматься своим делом. В рукопашном бою Костя не знал себе равных. С другой стороны, его навыки были сугубо партизанскими, тогда как Бондарь специализировался на планировании и проведении более деликатных операций. Таких, о которых потом не треплются в средствах массовой информации. Потому что трепаться, в общем-то, не о чем. Все остается шито-крыто.
Уподобившись бесшумной тени, Костя скользнул вперед и, расположившись таким образом, чтобы не подставиться под выстрел, распахнул дверь. Еще на протяжении нескольких мгновений он оставался на месте, а потом… исчез, слившись с темнотой дверного проема.
Не прыгнул, не шагнул, даже не кувыркнулся через голову. Именно исчез. Испарился. Просочился внутрь, подобно капле черной туши.
– Иди сюда, командир.
Бондарю показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он дождался этого призывного оклика. Спустившись по короткому трапу, он присоединился к Косте.
– Задерни занавеску, – распорядился тот.
Бондарь беспрекословно подчинился. В некоторых ситуациях лучше полагаться на опыт спецназовца ГРУ, чем на опыт оперативника ФСБ. И в некоторых ситуациях окна действительно должны быть зашторены, так уж повелось на невидимом фронте.
* * *
В тусклом свете зажегшегося фонаря каюта выглядела тесной, захламленной и неуютной, как чулан. Самыми крупными предметами мебели, помещавшимися тут, были стол и откидная койка. На столе стояла едва початая бутылка вина и коробка конфет с одной-единственной пустой ячейкой. На койке лежали два трупа, мужской и женский. Лежали так называемым «валетом», то есть головами к ногам друг друга. При этом оба были практически голыми, а раздеться их побудила отнюдь не жара, иначе они не стали бы сливаться в пылких объятиях.
В застывших объятиях, мысленно поправился Бондарь. В ледяных.
Мужчина не удосужился снять носки, хотя при духоте, царившей в каюте, это было бы вполне естественным побуждением. Что касается женщины, то она осталась в платье, хотя и задранном до самых ушей. В общем, прежде чем умереть, они испытали сильнейший приступ страсти, вряд ли завершившийся оргазмом.
Вместо порции сомнительного удовольствия оба получили по пуле в голову, так и не успев сообразить, что происходит. Стреляли в упор и сверху, иначе их вышибленные мозги засыхали бы теперь на стене. В данном случае кровью были замараны лишь матрац и живот мужчины, на котором покоилась женская голова.
– Достойная смерть для портовой шлюхи, – пробормотал Костя. – Погибла на боевом посту, можно сказать.
– Ошибаешься, – возразил Бондарь, склонившись над мертвецами. – Это не шлюха.
– Откуда такая уверенность?
– Эльдар не воспользовался презервативом, видишь?
Костя покосился туда, где, по идее, должно было находиться упомянутое изделие.
– Может, наклюкался до такого состояния, когда море по колено? – предположил он.
Бондарь щелкнул ногтем по почти полной бутылке «Муската белого» и покачал головой:
– Сомневаюсь. Ни один вменяемый мужик не станет развлекаться подобным образом с первой встречной бабой. Во всяком случае, не с проституткой.
Оценив живописную позу, в которой застыли оба трупа, Костя согласился:
– Да, пожалуй, ты прав. Голубки были знакомы. Не боялись подцепить друг от друга какую-нибудь заразу. – Сплюнув, он тщательно вытер губы и спросил: – Кстати, почему ты думаешь, что перед нами труп Эльдара, а не кого-нибудь другого? Разве вы были знакомы?
Не тратя лишних слов, Бондарь ткнул пальцем в снимок, висевший над кроватью. На нем красовался тот самый мужчина, который нашел свою смерть в каюте. Загорелый и довольный собой, он скалился в объектив, держась обеими руками за штурвал «Афалины». Но это было лишь фотографическое изображение Эльдара Сейдуллина. Сам он если и скалился, то отнюдь не весело. Для него все закончилось. Ни по морю с ветерком прокатиться. Ни с подружкой порезвиться. И уж конечно, покойник не имел возможности снабдить гостей из России оружием и аппаратурой, как это было условлено.
Придя к такому выводу, помрачневший Костя спросил:
– Обыскать катер? Вдруг обнаружится что-нибудь интересное?
Бондарь поскреб подбородок:
– А если нас решили подставить? И если на берегу притаились менты, которые только и ждут, когда мы появимся с пушками?
– Тогда нужно сматываться.
Голова Бондаря отрицательно качнулась из стороны в сторону:
– Несколько минут ничего не меняют. Либо засада есть, либо ее нет. Ну-ка пошарь в карманах нашего несостоявшегося капитана. В сумочку его подруги загляни тоже. Я пока осмотрю каюту.
Двигаясь быстро, но без суеты, они занялись поверхностным обыском, стараясь не оставлять отпечатков пальцев. Бондарь не обнаружил ничего более интересного, чем уйма грязного белья, хранившегося в картонных коробках. Гильз на полу не было, и это настораживало еще сильнее. Выходит, на катере орудовали профессионалы? Не прикончили ли они Сейдуллина специально для того, чтобы оставить московских гостей без оружия? Или была какая-то иная причина? Месть ревнивого мужа капитанской любовницы? Наркотики? Политика? Карточные долги?
Голос напарника вывел Бондаря из задумчивости:
– Вот. – Костя продемонстрировал на ладони ворох украинских гривен, среди которых затесалось несколько мелких долларовых купюр. – Документов нет ни у мужика, ни у бабы.
– Я так и предполагал, – процедил Бондарь.
– Что, дело плохо? Нас пасут?
– Очень может быть.
– Значит, вляпались?
– Поживем – увидим.
– Понятненько, – протянул Костя, крутнув на пальце моток струны.
Его лицо лоснилось все сильнее, но Бондарь знал, что повышенная потливость напарника вызвана не страхом. Просто воздух в каюте был очень уж спертым. Хотелось поскорее исчезнуть отсюда.
– Предлагаю вылезти через иллюминатор и выбираться вплавь, – заявил Костя. – Береженого бог бережет.
Бондарь с сомнением взглянул на его широкие плечи:
– Хочешь попробовать себя в роли верблюда, проходящего сквозь игольное ушко?
– У меня суставы особые, командир. В случае необходимости я становлюсь резиновым, веришь?
– Верю. Но лучше оставайся таким, какой есть. В конце концов, ничего страшного не произошло. – Бондарь похлопал себя по нагрудному карману, в котором хранилось письмо фирмы «Ахтиар». – Двое туристов явились на катер, любезно предоставленный в их распоряжение. Они обнаружили на борту два трупа с огнестрельными ранениями. Но оружия у туристов нет. – Бондарь развел руками. – Доказать их причастность к убийству невозможно.
Костя недоверчиво хмыкнул:
– Менты могут доказать что угодно, сам знаешь.
– Пусть попробуют. Пока что мы не преступили ни одного закона.
– Сейчас преступим, – буркнул Костя.
– Каким образом? – полюбопытствовал слегка нахмурившийся Бондарь.
– Мы ведь не станем сообщать о своей находке куда следует, верно? А это идет вразрез с уголовным кодексом.
– Никто не обязывает нас пользоваться мобильной связью, которая дорожает день ото дня. – Бондарь заговорщицки подмигнул Косте. – А по возвращении в гостиницу мы непременно позвоним в милицию.
На лбу напарника появилось сразу несколько горизонтальных морщин.
– Разве?
– Конечно. Если не забудем. Если нас не сморит сон.
– А-а, – протянул Костя с облегчением. – И действительно. Тогда нам нечего опасаться.
– Абсолютно нечего, – согласился Бондарь.
Хотелось бы ему испытывать ту уверенность, которая прозвучала в его голосе.
* * *
Худшие опасения Бондаря не подтвердились. На причале торчала лишь одна бродячая собака, которая, принюхавшись, тут же задрала голову к ночному небу и разразилась душераздирающим воем.
– Смерть почуяла, зараза, – прокомментировал Костя.
– Это еще вопрос, кто кого чует, – возразил Бондарь. – Мы смерть или она нас.
С наслаждением глотая свежий воздух, они двинулись в обратном направлении. Заунывный собачий вой еще долго преследовал их, заставляя ускорять шаг.
Чем выше по склону они поднимались, тем многолюднее становилось на севастопольских улицах. Все чаще попадались крошечные кафе, упрятанные под тенты с названиями импортных сигарет и напитков. Многие посетители успели наклюкаться до такого состояния, что пластмассовые стулья казались им комфортными, а подаваемые к столу шашлыки и «ножки Буша» – весьма изысканными яствами. Дамы смеялись, словно их беспрестанно щекотали. Кавалеры пыжились. Официанты выискивали взглядами тех, кто попьянее, и мысленно подсчитывали будущую выручку.
Ближе к центру ночная жизнь бурлила вовсю. По тротуарам прогуливались сотни людей, вышедших на поиски приключений. Горели огни, гремела музыка. А у Бондаря на душе было довольно-таки муторно.
Он никак не мог отделаться от мысли, что смерть Эльдара и его подружки так или иначе связана с его заданием. В таком случае от дальнейшего пребывания в Крыму не было никакого толка. Можно было с чистой совестью садиться в самолет и возвращаться в Москву с докладом о провале. Но Бондарь постарался загнать эту мысль в самый отдаленный уголок своего сознания. Опускать руки было не в его правилах. В конце концов, происшествие на катере не являлось такой уж непоправимой катастрофой. Почему бы не воспользоваться услугами Юрия Михайловича Дубинского, являвшегося генеральным директором туристического агентства «Ахтиар»?
Подобных фирм, учрежденных на деньги разведслужб, хватает в каждом крупном городе мира. В свободное время они занимаются самым обычным бизнесом: что-то продают, что-то покупают, заключают контракты об оказании услуг, отчитываются в налоговых инспекциях. Когда же возникает такая необходимость, коммерсантам приходится отрабатывать свои должки перед негласными инвесторами. Эти ребята снабжают агентов оружием и информацией, помогают им налаживать полезные контакты, обеспечивают легальное прикрытие и так далее. Многие из этих горе-бизнесменов понятия не имеют, на кого именно они работают, да это и неважно. А важно то, что все они находятся на крючке, сорваться с которого невозможно.
В данном случае потрепыхаться предстояло Дубинскому. В его письме значились только рабочие телефоны Юрия Михайловича, но домашний номер был надежно запечатлен в мозгу Бондаря еще до отъезда. Настало время набрать эти шесть цифр. И не только для того, чтобы поблагодарить Дубинского за радушный прием.
– Нужно разбежаться на полчасика, – бросил Бондарь Косте. – Посмотри, не тянется ли за мной «хвост».
– Запросто, – откликнулся тот и свернул к ближайшему кафе.
Было приятно, что он понял свою задачу с полуслова. С другой стороны, Бондарь запоздало пожалел, что не успел наложить запрет на употребление спиртных напитков. А вдруг Костина ретивость была вызвана желанием промочить горло? Уж очень поспешно он скрылся из виду.
Не оглядываясь, Бондарь продолжил путь в гордом одиночестве. Свернув налево, он вышел на Приморский бульвар, заполненный отдыхающими. Молодежь флиртовала на скамейках в тени деревьев, а люди постарше занимались тем, что чинно прохаживались по каменному пешеходному мосту, украшенному рельефными изображениями. Бондарь тоже прогулялся этим маршрутом, любуясь каменными венками, в середине которых были помещены даты легендарной обороны Севастополя в Крымской войне: «1854–1855 гг.». Изображенные рядом драконы смахивали на раскормленных ящериц. А на геральдическом щите с гербом Севастополя красовались мифические чудища, головы и крылья которых были орлиными, а тело и хвост – львиными.
«Актуально, – подумал Бондарь. – Самый подходящий символ для города, в котором заправляет непонятно кто».
Незаметно приглядываясь к потенциальным преследователям, он немного постоял на мосту. Отсюда открывался прекрасный вид на странный пирамидальный храм, высящийся на горном склоне. Освещенный прожекторами, он невольно бросался в глаза. Его венчал исполинский гранитный крест, весивший никак не меньше пятнадцати тонн. Наверное, по замыслу архитектора люди, глядящие на него, должны были вспоминать о тяготах земной жизни. Мол, все мы несем свой тяжкий крест… только каждый норовит выбрать ношу полегче, чем та, которую взвалил на плечи Христос.
Покинув мост, Бондарь побрел дальше, старательно изображая беззаботного отдыхающего, бездумно глазеющего на витрины и девушек. По круто уходящей вверх лестнице поднималась шумная компания американских моряков. Они одаривали широкими улыбками всякого, кто задерживал на них взгляд, поэтому Бондарь предпочел пройти мимо с опущенными глазами.
Он очень не любил американцев, и ему бывало от этого неловко. Ведь они такие веселые, такие компанейские ребята. Они предлагают нам: эй, кончайте сушить мозги над всякими проблемами, это плохо сказывается на пищеварении и укорачивает жизнь. Будьте проще, будьте как мы. Лопайте гамбургеры и чисбурги, обильно политые кетчупом, хрустите чипсами, заливайтесь пепси, булькайте кокой. И неважно, что две трети населения земного шара в это время изнывает от голода, холода и нищеты. Существует масса гораздо более важных и, главное, более приятных вещей. Вот вам для затравки Мэрилин Монро… а вот Джей Ло… а вот еще какое-нибудь смазливое мурло, которое на сегодняшний день будет всеобщей суперзвездой, мы так решили. Жуйте голливудскую жвачку, украшайте себя дикарскими татуировками, делайте секс, потому что делать секс куда приятнее, чем любить и ненавидеть. Во всем равняйтесь на нас, ведь мы самые веселые, самые счастливые, самые богатые.
Детский сад, да и только, подумал Бондарь. Но заправляют в нем дядечки с ястребиными глазами, которые не любят афишировать свое присутствие. Под их контролем находится уже добрых две трети планеты, и вокруг России стягивается кольцо стран, присоединившихся к НАТО. Сегодня по севастопольским бульварам гуляют американские моряки, а завтра их сменят десантники, как это произошло в Грузии, Таджикистане, Киргизии.
1 2 3 4 5 6