Историю с поездкой Димы в Германию Язов рисует в тех же тонах: «А потом я узнал, что Якубовский летал на моем самолете. Я летаю редко, а самолет должен налетывать какое-то количество часов, вот и повезли Якубовского».
Ну что сказать? Все — сплошная случайность, результат игры каких-то потусторонних сил. Знакомясь с этими «откровениями», Дима невольно вспоминал слова Мюллера из романа Юлиана Семенова «Семнадцать мгновений весны»: «Я верю в случайность, но я верю в доказательную случайность. Почему, Штирлиц, на одном из десяти миллионов чемоданов в Берлине, и именно на том, где русская „пианистка“ хранила свой передатчик, оказались отпечатки именно ваших пальцев?»
Лукьянов проявил интерес к предложениям Якубовского. Он даже отправил документы в парламентский комитет, который, в свою очередь, счел инициативы достойными внимания. Но дело застыло на мертвой точке. И тогда Лукьянов все-таки пошел к Горбачеву. «Этого человека надо отправить подальше», — хитроумный генсек ещё тогда распознал, что Якубовский — бомба замедленного действия, которую лучше убрать с глаз долой.
Все говорили: «Уезжай», передали слова Лукьянова, что Якубовский «попал на периферию политической игры», и если он хочет уцелеть, то должен исчезнуть годика на два-три. Что испытал при этом Дима? Пожалуй, ничего, кроме чувства легкой брезгливости, безотчетно возникающей у каждого нормального человека при виде банки с тараканами.
Опять, как это бывало не раз, он почувствовал себя в одиночестве. Да, была мама, которой Дима безмерно доверял, братья, друзья, но в сложившейся ситуации не у кого было просить совета. Приходилось самому принимать решение.
У Димы был знакомый — министр Агрохима — Николай Михайлович Ольшанский, бывший второй секретарь Сумского обкома партии, бывший заместитель заведующего отделом ЦК КПСС и бывший советник в Афганистане, награжденный там за личное мужество. В свое время, работая в Союзе адвокатов, Дима оказал Ольшанскому небольшую помощь. Был обычный хозяйственный конфликт, которому МВД пыталось придать характер уголовного дела. В отличие от других адвокатов, готовых любую ситуацию рисовать в самых мрачных красках, лишь бы выбить гонорар, Дима довольно быстро разобрался в сути проблемы.
Когда Николай Михайлович узнал, что Якубовскому нужна помощь в трудоустройстве за границей, он даже не стал особо вникать в детали. У Агрохима было совместное предприятие в Швейцарии, куда Дима и получил назначение.
В день отъезда, как обычно, надо было переделать массу дел. За машиной Якубовского неотступно следовала «наружка».
Улетал он налегке, рассчитывая в скором времени вернуться обратно. Он считал, что поступил по-джентльменски, выполнив какие-то правила игры, что пройдет время, и эти люди, оценив его поступок, позовут обратно.
Начинался швейцарский период жизни Дмитрия Якубовского. И об этой полосе его биографии я знаю не очень много. Но, видимо, именно там Дима добился невероятных успехов в бизнесе.
Цветочная улица
Почему-то все русские, попадая в Берн, начинают искать Цветочную улицу (Blumenstrasse). В голове звучит незабываемая «Я прошу, хоть ненадолго…», в воображении мелькают кадры из «Семнадцати мгновений весны». Так где эта улица? Где дом, из окна которого бросился несчастный профессор Плейшнер?
Дима, оказавшись в Берне, тоже отправился на поиски Цветочной улицы. Он не знал, что такой улицы в Берне никогда не было. Но Якубовский не был бы Якубовским, если бы он не дошел в этом вопросе до сути.
В городском справочном бюро не особо удивились вопросу. Похоже, они слышали его не раз. Только поинтересовались: «Вы русский?». — «Да». — «Опять русский, — констатировали невозмутимые швейцарцы. — Все русские почему-то ищут эту улицу. Они там с ума посходили?»
Ну откуда им было знать, что по Штирлицу у нас действительно сходили с ума, и когда показывали сериал, улицы буквально вымирали. Даже показатели преступности снижались до нуля. А эпизод с профессором Плейшнером, которого так трогательно сыграл ныне покойный Евгений Евстигнеев, был одним из лучших в фильме.
Случай на границе
Первое время в Швейцарии Дима откровенно скучал. Кипучая натура требовала деятельности. Сотрудники фирмы, в которую направили Якубовского, явно не понимали, зачем он здесь нужен. В конце концов, его просто «сплавили» в горное местечко. Наверное, этот городок был горнолыжным раем, но лыжи — не Димина страсть. Языка он тоже не знал. Чтобы извлечь хоть какую-то пользу, он принялся совершенствовать навыки вождения, петлял по горам как сумасшедший. Пару раз он был на волосок от смерти.
Живя в Швейцарии, Дима старался во всем походить на коренных жителей этой маленькой альпийской республики. Он копировал швейцарцев до мелочей, даже машину заправлял, как они. Может быть, это была очередная шпионская игра. Дима рассказывал мне, что в одной книжке о разведке прочитал полуанекдотический случай, как рассекретили нашего разведчика. Тот выбежал из туалета, на ходу застегивая ширинку. Видно, очень спешил. Англичанин никогда так не поступит, даже если будет опаздывать на самолет.
Однажды Диме надо было по делам поехать из Цюриха в Вену. Дорога через Австрию была длиннее пути через Германию. Дима решил поехать кратчайшим маршрутом. Казалось бы, логично, если бы не одна проблема. У него не было германской визы.
«Что ж, — подумал Дима, — как-нибудь проскочу. Я ведь ничем не отличаюсь от швейцарцев, номера на машине местные. Рискну». И рискнул.
Швейцарские пограничники редко останавливают машины, чтобы проверить документы. Сотни людей просто переходят границу пешком, чтобы что-то купить на другой стороне, и спокойно возвращаются обратно. Как правило, «тормозят» машины либо с иностранными номерами, либо с вызывающими подозрение пассажирами. Впрочем, бывают исключения, когда проводятся выборочные проверки.
Дима подъехал к границе медленно, как бы лениво, словно уважающий себя швейцарец. Нога уже приклеилась к педали газа, чтобы набрать скорость сразу после пересечения линии, но тут пограничник сделал знак остановиться. Он сказал что-то типа «доброе утро», но этого было достаточно, чтобы поставить Диму в безвыходное положение. Дело в том, что Дима не понимал ни слова по-немецки. И, не придумав ничего лучшего, он вежливо спросил по-английски: «Что вы говорите?»
На мгновение швейцарец превратился в соляной столб. Постепенно до него дошло, что швейцарец, не понимающий ни слова по-немецки, вовсе не швейцарец, а совсем другой человек. И пограничник сделал знак рукой, чтобы Дима встал на обочине. Надо ведь разобраться.
Что делать? Можно было, конечно, развернуться и отправиться кружным путем через Австрию, но больно не хотелось этого делать. И Дима сделал вид, что вообще ничего не понял: ни слов, ни жеста, и, бросив ошалевшему пограничнику «Thank you», дунул на скорости через погранпост.
Напрасно Дима надеялся, что ему удастся ускользнуть на своем «БМВ» от бдительных пограничников. Те прыгнули в машину и за ним. На спидометре 200 вместо разрешенных 120… И кто знает, может быть, Диме удалось бы уйти, но впереди располагался ещё один пост.
«Сейчас защелкнут наручники, арестуют, посадят в тюрьму» — эти мысли, одна страшнее другой, промелькнули в Диминой голове, когда он послушно остановил свой автомобиль.
Пограничники подошли и потребовали предъявить документы. Дима достал свой советский дипломатический паспорт. Это произвело эффект. Наверное, в том месте в последний раз видели русских, когда Суворов вел свою армию через Альпы.
— Вы, наверное, сами не заметили, как проскочили границу, — вежливо сказали пограничники. — А ведь немецкой визы у вас нет. Мы, конечно, очень сожалеем, что отнимаем у вас драгоценное время, но вам придется проехать с нами на пограничный пост. Там поставим визу, и можете ехать дальше.
Ни наручников, ни тюрьмы.
Дима в роли Штирлица
В Швейцарии политической разведки нет. Есть только военная. И жил-был в маленькой альпийской республике военный шпион полковник доктор Кандрау. В один прекрасный день его командировали на важную должность в одном из ведущих швейцарских государственных банков.
В это время наши шпионы уже разрабатывали систему технического внедрения в их банки. Может быть, кто-то не понимает, что на сегодняшний день наши средства технического проникновения таковы, что могут войти в машину любого банка. Но, чтобы легализовать эту информацию и не высвечивать факты промышленного шпионажа, нужно было найти козла отпущения. А именно подходящего швейцарца, чтобы в случае чего «случайно» показать, что утечка информации шла именно через него.
Найти человека на такую роль — задача не из простых. В конце концов, обратились к Диме, потому как господин Кандрау случайно попал в поле зрения одной фирмы, которая опять-таки случайно работала с Якубовским и полностью от него зависела.
Таким образом Дима вышел на этого несчастного Кандрау и понял, что лучшего козла отпущения просто никому не придумать. Господин Кандрау олицетворял сразу две уникальные ипостаси: это был шпион и один из руководителей банка в одном лице.
Задача, поставленная перед Димой, заключалась в том, чтобы как можно чаще встречаться с доктором Кандрау и высветить этот контакт, при этом, естественно, ни в коем случае не допустить, чтобы бывший шпион догадался о мотивах истинного интереса российского гражданина к своей персоне. Всякий раз, собираясь встретиться с полезным швейцарцем, Дима придумывал темы для разговора. Мало того, ему приходилось изыскивать специальные места для встреч. Конспиративные явки для этой цели не подходили.
За четверть часа до встречи Дима определял тему беседы, причем такая тема, как, к примеру, «влияние онанизма на рост фонарных столбов в Швейцарской конфедерации», звучала куда остроумнее, чем то, что предлагал Дима. Но это был предлог, главное заключалось в другом: в какой обстановке произойдет рандеву и кого Дима приведет за собой.
Доктор Кандрау ходил на встречи с Димой десять раз. Этого вполне хватило, чтобы засветиться.
Дима не знает, как сложилась судьба бывшего шпиона. Интересно то обстоятельство, что доктор Кандрау тоже постоянно приводил с собой людей, в том числе начальника криминальной полиции Швейцарии, ныне покойного господина Шмидта. Тот так влюбился в Диму, что, когда в 1993 году в Берне Якубовского награждали медалью Интерпола, решил с ним сфотографироваться не то в обнимку, не то взасос. А надо сказать, что начальник криминальной полиции Швейцарии — фигура большого масштаба.
Когда «книжное дело» уже вовсю раскручивалось, господин Шмидт должен был проводить часть расследования, то есть практически работать против себя самого. У него было два выхода: либо ничего не делать, либо делать все с двойным усердием, чтобы себя обелить, реабилитировать, в конечном счете, в глазах общества. И господин Шмидт, конечно, выбрал последний вариант.
Ему, можно сказать, «повезло». Он умер. Остальные же сейчас предстали перед судом в Швейцарии.
Чиновничьи утехи
Когда Дима жил в Швейцарии, ему часто приходилось организовывать пребывание высокопоставленных советских функционеров. Как правило, это обставлялось так. Следовал звонок из Москвы: «Дима, приедет такой-то. Надо его встретить по высшему разряду, чтобы ему очень понравилось».
Однажды предупредили в отношении Н. , человека уровня ЦК КПСС. Дима был с ним не знаком, но приготовился принять гостя по полной программе. В его распоряжении была всего одна ночь. Н. прилетал часов в восемь-девять вечера, а уже в двенадцать дня отбывал в другое место.
Куда везти? Недалеко от аэропорта «Клоттен» сдали новую гостиницу — пять звезд. Когда открывается новый отель, первые два-три месяца там относительно невысокие цены. Но этот вопрос Диму не волновал. Его устраивало расположение отеля. Времени и так было мало, чтобы ещё тратить его на дорогу в Цюрих и обратно.
Приехали в гостиницу. Н. выглядел внушительно, со значком депутата Верховного Совета СССР, правда, в Швейцарии это не имело особого значения. В огромном холле было малолюдно. За стойкой с надписью «Reception» сидела симпатичная молодая женщина, на которую Н. тут же положил глаз. Да и Дима бы в других обстоятельствах не отказался бы переспать с ней.
Здесь надо сказать, что в Швейцарии проституции практически не существует. По крайней мере, в этой стране «снять» девочку достаточно проблематично. Когда гости хотели побывать в борделе, их возили через перевал Сен-Готтард, по маршруту Суворова, или в соседнюю Германию.
«Я её хочу», — прямо сказал Н. Напрасно убеждал его Дима, что надпись «Reception» не означает бордель. Чиновник только злился. Что делать? И его не хотелось обижать, и к девушке обращаться с такой дикой просьбой было по меньшей мере неуместно.
Дима понимал, что убить можно только ценой. Он зарегистрировал гостя и предложил ему подняться в номер. А сам направился к девушке, радуясь своей предусмотрительности: в портмоне лежала приличная пачка наличных денег.
«Нельзя ли сделать то-то?» — обратился Дима по-английски к служащей отеля, обрисовав желание своего клиента и выкладывая на стойку пять тысяч долларов. Он решил начать с этой суммы, поскольку знал, что средняя зарплата швейцарских служащих составляет три-четыре тысячи долларов.
Девушка смерила его ледяным взглядом и стала набирать номер полиции. Диме сделалось не по себе. Он уже придумывал, как выкрутиться из неприятной ситуации. Проще всего было сказать полиции, что девушка его неправильно поняла, он просто хотел рассчитаться за номер, но подвел плохой английский язык.
«Семь», — увеличил ставку Дима, глядя девушке прямо в глаза.
Она перестала звонить в полицию, уже заинтересовавшись предложением иностранца. В общем, сговорились на двенадцати тысячах долларов. В швейцарских франках это составляло примерно пятнадцать-шестнадцать тысяч. Такую сумму девушка зарабатывала за три месяца.
Дима позвонил Н. и предупредил его о том, что девушка уже поднимается к нему в номер. Сам же остался в холле. На всякий случай.
Проходит время. Тридцать минут, сорок. Наконец появляется девушка. Слава Богу, не побитая, не поцарапанная, не растерзанная. В хорошем настроении.
— Вы извините меня, — говорит Диме, — Я так была не права по отношению к вам. Подумала, что мне с ним переспать придется. Потому и попросила двенадцать тысяч.
«Что же он с ней делал, — подумал Дима? — Палкой бил, оскорблял?» Он не в первый раз имел дело с сотрудниками уровня ЦК КПСС. У них всегда была сложная сексуальная ориентация.
— Вас не обидели? — спрашивает Дима.
— Нет, что вы! Все было прекрасно.
— Извините, но что ж он с вами делал?
— Когда я пришла, он заставил меня раздеться догола, постирать его рубашку и носки руками, потом завернуть его в одеяло и гладить по голове, пока не заснет…
«Твою мать! — выругался про себя Якубовский. — Да за такие деньги я бы сам постирал ему рубашку и по голове бы гладил, чем захочет».
Недоразумение
В другой раз поступило поручение встретить одного военного чиновника. Дима повез его в новый «Noga Hilton», гранд-отель в Женеве. Поселил в президентском номере, который выглядел так: главный зал, от него анфиладой отходят комнаты: спальня, кабинет и т. д.
Себе Дима снял соседний номер, куда привел девушку, рассчитывая хорошо провести ночь. Предупредив гостя, что тот всегда может с ним связаться по телефону, Дима предался любовным утехам, рассчитывая встать часов в девять-десять утра. Не тут-то было.
В семь утра раздался звонок: «Срочно беги сюда!»
Не понимая, что могло случиться в столь ранний час, Дима набросил халат, благо идти было недалеко, и кинулся к гостю.
Его ждала картина такая комическая, что трудно было удержаться от смеха. По номеру, нарезая круги, бегал советский чиновник, а за ним вприпрыжку мчался служащий отеля. Дима остановил служащего.
— В чем дело? Можете объяснить?
— Сам не понимаю. Господин спустился в ресторан, позавтракал, я принес ему счет, а он побежал от меня. Всего-то и надо было — записать номер комнаты.
— Успокойтесь! Ничего страшного, — принялся Дима успокаивать гостя. — Официант хотел, чтобы вы подписали счет. Платить ничего не надо!
— Я за двадцать лет работы на руководящих должностях вообще ничего не подписал, — кипятился чиновник, — может, поэтому я удержался.
Дима расписался за строптивого постояльца, официант, потрясенный до глубины своей невозмутимой швейцарской души, ушел. Всяких клиентов он повидал на своем веку, но таких — никогда.
— Понять ничего не могу, — в свою очередь никак не мог успокоиться советский военный чиновник, — чего он ко мне привязался? Я и съел-то немного!
«·······!»
Поскольку все чиновники, приезжавшие в альпийскую республику, мечтали о шоп-туре, Дима облюбовал для этой цели торговый центр в предместье Цюриха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25