А в воскресенье, возможно, мы все вместе пообедаем.Куда делась напряженная неподвижность Кина? Он шумно выдохнул, сбрасывая напряжение, приподнялся и перекатил Николь на спину. Опершись на локти, он с улыбкой смотрел на нее. В глазах светились радость и… торжество.– Но это не означает, что мы будем говорить о свадьбе, – тут же охладила его Николь, не желая сдавать позиции окончательно.Его широкая улыбка превратилась в кривую ухмылку.– Спасибо, Николь. По-моему, я уже достаточно наказан за прошлое. Но я очень рад, что ты согласилась.Наказан… Ее покоробило это слово. Неужели тем, что скрывала от него дочь, она действительно наказала его? Пусть неумышленно, но это… так.Кин ласковым жестом разгладил морщинки на лбу Николь.– Не волнуйся, – мягко произнес он. – Все будет хорошо. Я обещаю тебе. Глава четырнадцатая Это моя женщина, думал Кин, прижимая к себе Николь и наслаждаясь близостью их обнаженных тел. Ему казалось абсурдным нежелание Николь признать, что и он – ее мужчина. Секс не мог бы быть настолько хорошим, просто великолепным, если бы они так гармонично не подходили друг другу, инстинктивно угадывая обоюдные желания и удовлетворяя любую фантазию каждого из них. Почему же она так противится его предложению о браке? Наверняка она поняла, что теперь ему больше ничего не мешает взять на себя обязательства по отношению к ней в свете их совместного будущего. Да и для Зои будет лучше, если родители поженятся и они втроем станут жить под одной крышей.Кин велел себе обуздать свое нетерпение. Николь – очень разумный человек. И здравомыслящий. Она позволила его матери увидеться с Зоей – это уже большой шаг вперед, и этого, вероятно, пока достаточно. Слишком давить на нее не стоит. Конечно, его угнетала потеря времени, но, может быть, для него сейчас самое лучшее – ждать, постепенно преодолевая сопротивление Николь.– Ты должен вернуться к матери, Кин. Прошло уже несколько часов, как мы уехали. А мне вызови такси.Не этих слов он ждал.– Это наша ночь, – сказал он.Николь немного приподнялась, чтобы оказаться лицом к лицу с ним.– Ты сам вызвал сюда свою мать. У людей после долгого перелета обычно нарушается сон. К тому же, если она беспокоится…– Она сможет сама позаботиться о себе, Николь.Выражение заботливого беспокойства на ее лице сменилось насмешливым.– Значит, она послужила твоей цели, так зачем же теперь уделять ей внимание? Ты верен себе, Кин.Такая резкость Николь заставила Кина нахмуриться.– Моя мать понимает, как ты важна для меня.– Да, конечно. – В голосе Николь прозвучала горькая ирония, – твои потребности – прежде всего. Как всегда.И прежде чем он успел ответить на это обвинение, Николь отстранилась от него и встала с кровати.– Я одеваюсь и ухожу домой.– У нас сделка, – напомнил ей Кин, скорее от досады, чем с намерением задержать ее.Николь как раз наклонилась, подбирая с пола свою одежду. Очень медленно выпрямившись, она, вскинув подбородок, с яростным презрением встретила его взгляд.– Какая забывчивость с моей стороны! Из-за твоего завтрашнего визита к моей дочери и встречи с твоей матерью в воскресенье я совсем забыла, что являюсь твоей платной шлюхой. Похоже, мы должны пересмотреть нашу договоренность относительно этих семейных встреч.– Нет!Она воинственно скрестила руки на груди.– Ты рассчитываешь, что все будет по-твоему, Кин?По тону Николь ему стало понятно, что назревает угроза потерять с трудом завоеванные позиции. Кин повернулся на бок и, опершись на руку, с виноватой улыбкой попросил ее не торопиться с решениями, признавшись:– Согласен, я повел себя эгоистично, но я не хочу, чтобы ты уходила. Дело в том, что я никак не могу насытиться тобой, Николь, поэтому так жаден.– Ты и так отнимаешь у меня больше времени, чем оговорено сделкой, – коротко ответила она, не смягчившись ни на йоту.– Я знаю. И благодарен тебе за великодушие.Николь отвернулась, думая о чем-то своем.Напряженность, исходившая от нее, заставила Кина насторожиться. Может быть, ему следует встать и обнять ее? Или не мешать ей поступить так, как она хочет?Он ждал.Николь покачала головой, как бы упрекая себя за что-то, и пробормотала:– Я согласилась на двадцать шесть ночей. Это тринадцатая. У тебя осталось еще тринадцать, Кин. Ты прав. Никакие обстоятельства не должны мешать выполнению сделки.Тринадцать! Никогда еще это число не звучало для Кина так зловеще. Он вдруг ясно осознал, что одного, пусть даже и великолепного секса с Николь ему мало. Быстро встав с постели, он положил руки ей на плечи и тихо произнес, подчеркивая каждое слово:– Я не хочу, чтобы ты была моей любовницей, Николь. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.Выражение ее лица изменилось лишь на мгновение, и сразу же последовал резкий ответ:– Я понимаю, что это было бы очень удобно для тебя. Но я не хочу только создавать для тебя удобства всю оставшуюся жизнь. Я хотела, чтобы ты хоть иногда смотрел на вещи и моими глазами тоже, Кин.В мозгу Кина включился сигнал тревоги.– Ты права. Сейчас мы оденемся, и я отвезу тебя домой. Дай мне время, Николь. Я так стремился вернуться в твою жизнь, так боролся за каждую минуту, чтобы побыть с тобой, что не успел убедить тебя – у нас может быть общее будущее, и нам в нем будет хорошо.Николь смотрела в глаза Кина так, словно хотела поверить ему, но не решалась.– Ты мог бы найти меня еще три года назад, когда закончил свои дела в Аргентине. Но только случайная встреча вдруг помогла тебе понять, что ты снова хочешь меня.– Я думал, что потерял тебя навсегда. Но после нашей, пусть и случайной, встречи я преисполнился решимостью все изменить.– Но я не хочу, чтобы было так, как прежде, – воскликнула Николь.– И не будет. Я клянусь тебе в этом.Она посмотрела на него нерешительно, с сомнением.– Дай мне время, – настаивал Кин. Николь закрыла глаза, словно не могла больше на него смотреть.– Ладно, завтра будет новый день, – сказала она с глубоким вздохом. – Давай уже поедем.Понимая, что он ничего не выиграет, если снова станет задерживать Николь, Кин отпустил ее, и они стали собирать разбросанную в спешке одежду. Тишина в комнате угнетала. Вспоминалась другая тишина, которая предшествовала уходу Николь пять лет назад.Тринадцать ночей так и не прояснили ситуацию – быть им вместе или не быть. Кажется, все происходило так, как он и хотел. Николь была уступчивой, выполняя условия их сделки, но не более того. И вот сегодня они на полпути, а прогресса в достижении своей цели Кин так и не ощутил. Удастся ли ему удержать Николь, сделать ее спутницей своей жизни?Кин позвонил и попросил подать его машину к входу отеля. Тогда Николь нарушила молчание:– Пожалуйста, закажи мне такси.Она расчесывала волосы и не смотрела на него.– Я отвезу тебя домой.– В этом нет необходимости.– Уже полночь. Я должен быть уверен, что ты благополучно добралась до дома, Николь.– А если я не хочу, чтобы ты вез меня?– Придется потерпеть – я не могу тебе позволить уехать на такси, как если бы ты действительно была шлюхой.Кин говорил резко, раздраженно.Ответа не последовало.– В какое время мне прийти завтра? – спросил Кин, когда они спускались в лифте.Николь стояла с опущенной головой, длинные шелковые пряди волос почти закрывали ее лицо. Она ответила, даже не взглянув на него:– Часов в девять лучше всего, в крайнем случае – в десять.– Ты можешь сказать ей, что я приду в девять часов?– Не забудь серебряную цепочку.– Не забуду.Она кивнула, так и не подняв на него глаз.Кин почувствовал, что сжимает челюсти и стискивает руки в кулаки, пытаясь сдержаться и не начать очередной раунд сражения.Трудная ситуация. Впрочем, с Николь всегда было непросто.Автомобиль Кина уже стоял у входа. Швейцар открыл для Николь дверь с пассажирской стороны, она быстро скользнула в салон, села и, пристегнувшись ремнем безопасности, отвернулась от Кина.Завтра будет новый день и все будет иначе, сказал себе Кин, едва сдерживая разочарование из-за того, как все обернулось. Он обошел машину и занял место водителя. Включив двигатель, он посмотрел на Николь, надеясь поймать ее взгляд. Не удалось. Отвернувшись, она смотрела в окошко, густые ресницы были опущены, но они не могли удержать слезы, которые просачивались из-под них и текли по щекам, оставляя мокрые блестящие дорожки.Кин оторопел.Никогда еще он не видел Николь в слезах. И понимая, что является их причиной, буквально ужаснулся. Что же такого он сказал, чтобы так огорчить ее? Что сделал? Он был так взволнован, что действовал почти автоматически – развернул машину и поехал в Барвуд. Невозможно было оставить Николь в таком состоянии – одинокой, печальной, потерянной, утратившей над собой контроль. Бесспорно, он не хотел ее обидеть, причинить ей боль – он преуспел в этом раньше. Может быть, его заверения о том, что на этот раз все будет по-другому, показались Николь пустыми словами? А почему она должна верить ему, если опыт их прежних отношений показал, что его интересовали только собственные желания.Вдруг Кин услышал, как взвыла сирена, и быстро взглянул на спидометр, опасаясь, что отвлекшись на свои мысли, мог превысить скорость. Нет, со скоростью все в порядке. Алкоголь он тоже не употреблял. Может быть, это звук сирены «скорой помощи», а не полицейской машины? Если это так, ему необходимо уступить дорогу, перестроиться в другой ряд. Однако в зеркале заднего вида не было видно никакого автомобиля с мигалкой, хотя звук приближался. Вероятно, машина едет по близлежащей улице. Кин внезапно подумал о Зое, переболевшей менингитом. Ее, наверное, также спешно везли в больницу с сиреной.Кину не надо было останавливаться на перекрестке – для него горел зеленый свет. Впереди и позади него двигались другие машины. Он продолжал думать о дочери, о которой не знал, о потерянных годах, о будущем и о том, как бы он хотел теперь жить, и не заметил мчавшийся прямо на красный свет автомобиль, а когда увидел, было уже поздно. В долю секунды он понял, что тот сейчас врежется в его «ауди». Затем послышался удар и… свет померк. Глава пятнадцатая Боль.Николь боролась с ее накатами, что-то заставляло ее сопротивляться из последних сил. Это что-то она должна была непременно вспомнить, но голова сильно кружилась, и Николь никак не удавалось сосредоточиться. Лицо было мокрым. Ее охватила паника. Она тонула?Николь распахнула глаза и смутно увидела женщину, окунающую кусочек ткани в чашу на подносе.– О! Вы очнулись. Надо смыть кровь с вашего лица, – сказала женщина, мягко касаясь влажной тряпочкой головы Николь. – Боюсь, придется наложить несколько швов.Раненая голова…Николь попыталась спросить, что произошло, но язык отказывался слушаться ее.Женщина достала из бумажного стаканчика на подносе кусочек льда и положила его в рот Николь.– Пока лучше не пить воду, поскольку вам должны скоро сделать рентген.Итак, она в больнице, у нее ранена голова, и ей требуется рентген. Когда от кусочка льда горло немного смочилось, Николь смогла выдавить:– Как… почему?..– Вы попали в автомобильную аварию, милая.Автомобильная авария? Куда она ехала? Зачем? Постепенно в голове стало проясняться: ссора в отеле; Кин, настаивающий на том, чтобы самому отвезти ее домой… Николь вспомнила, что молча плакала, сидя в автомобиле, но никак не могла вспомнить саму аварию: где это случилось, как, а главное – что с Кином? Николь охватила такая паника, будто внутри вот-вот взорвется бомба. Кин должен быть здесь, с ней, если только он не…– Кин… Он тоже ранен? – Она вцепилась в руку медсестры.– Кто, милая?– Кин Сола. Он был со мной, вел машину.Медсестра покачала головой.– Я не знаю. В этом отделении больницы его нет.– Какое отделение? Где я?– Отделение экстренной помощи больницы Св. Винсента.– Который час?Медсестра посмотрела на часы.– Почти половина третьего утра.Они покинули отель в полночь. Прошло не так много времени. Грудь Николь сдавило так, что она с трудом произносила слова.– Если он ранен, его тоже должны были привезти сюда? – требовала она ответа.– Простите, я ничего не знаю о нем.– Вы должны узнать о Кине Сола. Пожалуйста.– Вас скоро будет осматривать доктор, – уклончиво ответила сестра. – Вы можете спросить у него о вашем друге.Считая вопрос исчерпанным, она осторожно высвободила руку из цепкой хватки Николь и вернулась к своему делу – промокать влажной салфеткой раненую голову Николь.Паника, охватившая Николь, усилила головную боль. Болело все тело.– Он мой жених, отец моей дочери.А это значит, что Кин – ее ближайший родственник и она имеет право знать, что с ним. Он не мог погибнуть! Только не Кин! Он всегда был борцом. Победителем.Николь снова ухватилась за руку медсестры.– Оставьте это!Нахмурившись, сестра попыталась урезонить пациентку.– Вы не должны…– Я хочу знать, что с Кином! Пойдите и позвоните в приемную, спросите о нем!– Я не думаю, что…– А я буду сопротивляться вам, пока вы не выполните мою просьбу, – пригрозила Николь, пренебрегая всеми правилами поведения в больнице. – Его имя Хоакин Сола. Запомнили?– Да.Николь отпустила руку сестры. Та положила салфетку и поспешно ушла. Николь же лишилась последних сил. Голова кружилась до тошноты. Она закрыла глаза, с трудом сдерживая ее приступы. Как долго она лежала в ожидании новостей, стараясь не потерять сознание, Николь не знала. Кин должен быть живым! Пусть она противилась его возвращению в ее жизнь, но понимала, что для Зои он будет хорошим отцом.Николь не могла даже подумать, что никогда не увидит его больше.– Мисс Эштон?Мужской голос.Николь открыла глаза. В сопровождении сестры к ней подошел мужчина.– Я доктор Джефферсон, – представился он. – Ваш жених в операционной. У него сломаны ребра, одно из которых проткнуло легкое. Могу заверить вас, что он в хороших руках.В операционной!Страх заблокировал ее дыхание. Ее отец умер в операционной. Мать боялась операционных и отчаянно искала любые другие пути спасти Гарри. Ты не можешь умереть, Кин. Я не хочу потерять тебя, горячо молилась про себя Николь.– А теперь вы должны пройти рентген, мисс Эштон, – сказал доктор. – Я понимаю, вам доставляют мучение сотрясение мозга и сильные ушибы, но мы должны все проверить. Вы согласны?– Да. Благодарю вас.Она ухватилась за слова доктора о том, что Кин находится в хороших руках. Он всегда был здоров и в хорошей физической форме. Многие люди прошли через операции. Кин должен встать на ноги, это только вопрос времени. И как только он поправится, она скажет ему, что они могут планировать свадьбу. Правда состояла в том, что она не сможет без него жить. Они должны быть вместе и максимально постараться сделать их совместное будущее хорошим. Ради Зои, ради их самих.Николь приняла успокоительное. Она должна была освободиться от собственной боли, унять постоянную тревогу хотя бы на время, пока не сможет пойти и увидеть Кина собственными глазами. Последняя ее мысль перед тем, как уснуть, была: Завтра будет новый день… Не оглядывайся, смотри только вперед! Глава шестнадцатая Кин услышал голос матери, говорившей по-испански. Она рассказывала о том, в какие игры она играла с Зоей, каким творческим воображением наделен этот ребенок, какая Зоя милая, умная и красивая. Кину казалось, что что-то неправильно, и он пытался понять, что именно. Но его сознание было словно укутано в плотный ватный кокон, а мать все продолжала восторгаться своей чудесной внучкой. Но ведь она видела только фотографии Зои, внезапно подумал Кин, и эта вспышка памяти открыла путь другим воспоминаниям. Автомобильная авария. Николь без сознания, ее голова в крови. Глаза Кина широко распахнулись. Он в больнице, опутанный какими-то трубками. Его мать сидит возле его кровати.– Madre, – прохрипел он. Голосовые связки словно заржавели от длительного молчания.Прежде чем он сумел сказать еще что-то, его мать буквально подскочила на своем стуле.– Ты пришел в себя! Слава тебе, Господи! – воскликнула она. – Я умоляю тебя, Хоакин, не двигайся. Я должна сходить за доктором.Она уже было направилась к двери, но остановилась, услышав, как он произнес самое важное для него слово: «Николь…»– Она в порядке. – Мать снова подошла к нему. – Ее держали здесь только двое суток, чтобы понаблюдать после сотрясения мозга и быть уверенными в том, что в раны на голове не было занесено никакой инфекции. Она дома уже несколько дней. А теперь лежи, пожалуйста, спокойно, пока я схожу за доктором. Несколько дней? Облегчение оттого, что с Николь все более или менее в порядке, перешло в волнение по поводу его собственного состояния. Что с ним? Как долго он здесь находится?Эвита вернулась в сопровождении доктора. Тот проверил какие-то показания, задал несколько вопросов, проверяя память пациента и его способность мыслить. Оказалось, что после операции он находился в коме. У Кина сломаны ребра, проткнуто легкое, но он действительно побывал в хороших руках, раз вышел из этого состояния без осложнений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11