Сбрасывая на ходу пиджак, он бросился к бреши в поручнях, готовый прыгнуть следом за слонихой, чтобы спасать ее. Лишь много позже до него дошло, что не так-то просто было бы это сделать, если бы Рози не умела плавать. Теперь же, уставившись вниз на темную морскую гладь, он увидел, что она всплыла и, подняв кверху хобот, направляется в открытое море. От этакого зрелища ему стало ничуть не легче.
– Назад! – завопил Адриан. – Рози, вернись! Однако Рози знай себе продолжала плыть к выходу из
гавани. Ничего не поделаешь, сказал себе Адриан, придется все-таки ее спасать. Сделав глубокий вдох, он нырнул в покрытую нефтяной пленкой холодную воду и поплыл, отфыркиваясь, вдогонку за слонихой. Усиленно работая руками и ногами так, что казалось – легкие вот-вот разорвутся, он в конце концов настиг ее.
– Балда! – выдохнул Адриан в ухо Рози. – Ты плывешь не в ту сторону.
Обрадованная его появлением, Рози издала булькающий приветственный звук и нежно обняла Адриана хоботом за шею, отчего он ушел под воду. Освободившись от хобота, он вынырнул, тяжело дыша и отплевываясь.
– Чертова слониха! – выпалил Адриан, схватил Рози за краешек уха и, уподобившись маленькому буксиру, тянущему огромный океанский лайнер, ухитрился развернуть ее в сторону суши.
Две– три минуты спустя они причалили к ведущим на пристань ступенькам и с великим трудом стали подниматься вверх. До той поры в гавани было почти безлюдно, теперь же – как всегда, когда случается какое-нибудь происшествие – откуда ни возьмись на пристани столпилась куча народу. Особое место в этой толпе занимал воинственного вида дородный полицейский. В ту минуту, когда Адриан, все еще держась за ухо Рози, принялся выжимать воду из своей шевелюры, блюститель закона, заложив руки за спину и сверкая медными пуговицами, приблизился к нему.
– Добрый вечер, сэр, – сказал он.
– Добрый вечер, – отозвался Адриан, не совсем понимая, что в этом вечере доброго.
– Этот слон, – он ваш, сэр? – осведомился полицейский. – Или же вы спасали его, так сказать, по чьему-то поручению?
– Нет, он мой, – ответил Адриан.
– Так, – произнес полицейский, извлекая из кармана записную книжку и переворачивая страницы пальцем, обильно смоченным слюной. – Случайно, сэр, вы не мистер Адриан Руквисл?
– Это я, – покорно подтвердил Адриан.
– Так, – сказал полицейский с отеческой улыбкой. – В таком случае, сэр, может быть, вы не откажетесь проследовать со мной в участок. Необходимо кое-что выяснить. Как я понимаю, за этим вашим слоном числятся выдающиеся подвиги.
– Послушайте, сержант, – начал Адриан. – Я могу все объяснить.
– Ни слова! – выпалил вдруг чей-то резкий голос в толпе.
Испуганно оглянувшись, Адриан увидел, что команда исходила от круглого коротышки в поношенной визитке, в цилиндре, выглядящем так, словно по нему проехал тяжеловоз с телегой, мешковатых брюках и весьма преклонного возраста штиблетах с резинками и задранными вверх носками. Брюшко под визиткой облекал молескиновый жилет. Лицо украшали похожий цветом и фактурой на малину орлиный нос и ярко-синие глаза под косматыми сугробами седых бровей. Малый рост коротыша придавал ему сходство с карликом, усугубляемое пухлостью фигуры, однако он подошел к полицейскому с таким важным видом, что блюститель закона тотчас отступил на шаг и поднес, приветствуя, два пальца к шлему.
– Ни слова, – повторил коротыш, обращаясь к Адриану и предостерегающе подняв указательный палец.
Он держался так властно, что толпа, которая обменивалась какими-то замечаниями и посмеивалась, сразу притихла. Поправив цилиндр, коротыш громко шмыгнул носом. Видя, что его команда произвела требуемое действие, он явно был намерен извлечь максимум пользы из воцарившейся тишины.
Завершив манипуляции с цилиндром, он засунул пальцы в объемистый карман своего молескинового жилета и извлек оттуда большую, помятую оловянную табакерку. Рози приняла ее за что-то съедобное и протянула вперед хобот, принюхиваясь.
– Фу, – холодно произнес коротыш, устремив на Рози недобрый взгляд, и, к великому удивлению Адриана, она смущенно (насколько слоны вообще способны смущаться) убрала хобот.
Было очевидно, что магия этого человечка подействовала на Рози так же, как на толпу. Тем временем он открыл табакерку, причем она протренькала несколько тактов британского гимна, аккуратно взял щепотку табака и поместил ее в ложбинку на кисти левой руки. После чего правой рукой закрыл табакерку и вернул ее в карман, а левую поднес к ноздре и втянул табак. Стояла мертвая тишина. Все, включая полицейского, увлеченно следили за происходящими маневрами. Коротыш сделал один вдох, второй, затем все тело его от кончиков ступней до макушки сотряс чудовищной силы чих, сопровождаемый резким всхлипом, который заставил всех, в том числе Рози, отступить на несколько шагов. Достав затем откуда-то огромный шелковый носовой платок, коротыш энергично высморкался, и раздавшемуся при этом трубному звуку позавидовал бы дикий слон. Платок был возвращен в карман, и владелец его снова поправил цилиндр, сбившийся набок от столь мощного чиха.
– Инспектор, – сказал коротыш, подняв косматые брови и глядя вверх на полицейского, – ныне вам выпала большая честь наблюдать картину, за право лицезреть которую многие отдали бы не один год своей жизни.
– Так точно, сэр, – отчеканил полицейский. – На самом деле я сержант, сэр.
– Все равно, в каком бы низком звании вы ни были, следует по достоинству оценить великий героический поступок, когда он совершается на ваших глазах.
– Так точно, сэр, – тупо произнес полицейский.
– В Писании сказано, – продолжал человечек, сопровождая свои слова ораторским жестом, – что мы владычествуем над птицами небесными и над всяким животным на земле.
– Кажется, так, сэр.
– Не кажется, а точно. Это относится и к слонам. – Он обнял левой рукой мокрые плечи Адриана, а правой взмахнул так, будто готовился принять теннисный мяч.
– Друзья, – возвестил он, – сей доблестный молодой человек, движимый священным заветом Библии, решительно, не задумываясь о собственной безопасности, бросился в ревущую стихию волн, чтобы спасти одно из животных на земле.
Тот факт, что маслянистую гладь воды в гавани не морщила даже малая рябь, нисколько не умалял силу его драматического заявления.
– Найдется ли среди вас мужчина, – говорил коротыш, обратясь к толпе, состоящей преимущественно из женщин, – хоть один мужчина, способный совершить подобный подвиг?
– Простите, сэр, – заметил полицейский, – я понимаю, что этот человек совершил отважный поступок, но дело в том, что он и его слон объявлены в розыск.
Коротыш развернулся, точно зобастый голубь, и синие глаза его сверкнули, будто два барвинка под коркой льда.
– Перед вами, – он тщательно поправил цилиндр, – перед вами сэр Магнус Рэмпинг Фьюмитори. Полагаю, вам по ходу вашей долгой правоохранительной практики доводилось слышать это имя.
– Так точно, сэр. – Полицейский уныло козырнул. – Я слышал о вас.
– Так вот, я желаю знать, – сказал сэр Магнус, – намерены ли вы арестовать этого молодого человека, героя морской пучины?
– В каком-то смысле – да, сэр, – ответил полицейский. – В общем, надлежит препроводить его и его слона в участок, чтобы он там ответил на кое-какие вопросы. На основании поступившей жалобы. Сэр Магнус мрачно усмехнулся.
– Какое изощренное глумление над языком Шекспира… Тем не менее я понимаю, старший сержант, что вы обязаны выполнять приказ, каким бы ошибочным он ни был, а потому разрешаю вам задержать сего юного героя и постараюсь даже защитить вас от гнева толпы. Ибо совершенно очевидно, что ее симпатии не на вашей стороне.
Завороженная толпа, не понимающая толком, как и положено толпе, что происходит, одобрительно заворчала. Сэр Магнус улыбнулся слушателям, как дирижер улыбается оркестрантам в конце особенно трудного пассажа, затем повернулся к Адриану.
– Мой мальчик, – сказал он. – Я лично провожу вас до участка, и, если вас арестуют и предъявят вам обвинение, если они настолько бесчеловечны и жестоки, что арестуют вас и предъявят обвинение, я, сэр Магнус Рэмпинг Фьюмитори, лично буду вашим защитником.
– Большое спасибо, – ответил совершенно растерявшийся Адриан, который не мог даже взять в толк, в самом ли деле он арестован.
– А теперь извольте последовать за мной, – распорядился полицейский. – В участке вы, во всяком случае, сможете получить чашку горячего чаю.
– Спасибо, – отозвался Адриан.
Он до того промерз ,что даже арест его не пугал, если это сулило ему горячий чай.
– Не говорите ни слова, – напутствовал его сэр Магнус, – пока мы не придем в участок и не выясним, о каких там дурацких обвинениях идет речь.
Итак, Адриан снова взялся за ухо Рози и, сопровождаемый с одной стороны важно шествующим сэром Магнусом, с другой – грузно топающим полицейским, направился в участок; зеваки следовали за ними, перешептываясь и толкаясь.
Дойдя до участка, они с трудом и с помощью подкупа в виде нескольких батонов хлеба убедили Рози постоять во дворе. Внутри мрачного здания из красного кирпича Адриана принял начальник, обладатель мясистого свекольного лица и внушительных усов.
– Добрый вечер, – молвил он, уставившись на Адриана, словно добродушный морж. – Ваше имя – Адриан Руквисл?
– Да, – ответил Адриан.
– И советую вам больше ничего не признавать, – прошипел сэр Магнус.
– Так вот, сэр, – продолжал начальник. – Против вас выдвинут ряд обвинений, и я обязан предупредить, что все сказанное вами может быть запротоколировано и использовано против вас на суде.
Он помолчал и сделал грозное лицо.
– Вот эти обвинения. Двадцатого апреля в графстве Броклберри вы нарушили общественный порядок на лугу по соседству с Монкспеппер-роуд, выпустив на волю большого дикого зверя и позволив сему зверю причинить серьезные телесные повреждения егермейстеру Губерту Дарси, далее, вечером пятого июня вы нарушили общественный порядок, выпустив на волю большого дикого зверя в общественном учреждении, а именно в театре «Альгамбра», и позволив ему причинить серьезные телесные повреждения мистеру Эммануилу С. Клеттеркапу, директору сего театра.
Начальник остановился, посмотрел на свои бумаги, потом поднял глаза на Адриана, приветливо улыбаясь.
– Пока что вроде бы все, сэр, – заключил он.
– Смехотворные сфабрикованные обвинения, – заявил сэр Магнус, снимая цилиндр и опуская его со стуком на стол начальника. – Не волнуйтесь, дружище, я быстро высвобожу вас из ядовитой паутины, которой эти тупые невежды пытаются опутать вас и ваше благородное четвероногое.
– Боюсь, сэр, – невозмутимо произнес начальник, – мне придется взять вас под стражу, чтобы вы предстали перед судьей завтра утром.
– Хорошо, берите меня под стражу, но как быть с Рози? – возразил Адриан.
– Вы говорите о вашем слоне, сэр? Н-да, непростой вопрос. Понимаете, наши камеры для него маловаты.
– Ничего, она может постоять и на дворе, – сказал Адриан. – Если только ее накормят.
– Я позабочусь об этом, – отозвался начальник, взял лист бумаги, облизал кончик карандаша и вопросительно посмотрел на Адриана. – Итак, сэр, что она ест?
– Ну, если вы раздобудете полмешка кормовой свеклы или брюквы – вообще-то, она предпочитает свеклу, – хорошую охапку сена, полмешка яблок, полмешка моркови, полмешка хлеба…
Лицо начальника полиции посуровело.
– Вы случайно не насмехаетесь надо мной?
– Нет, что вы, – серьезно сказал Адриан. – У нее чудовищный аппетит.
– Хорошо. Я посмотрю, сэр, что можно будет сделать. А теперь позвольте мне увидеть, что у вас в карманах, сэр, и сверить со мной их содержимое. В свое время вам все будет возвращено.
Адриан опорожнил свои карманы, начальник сложил его имущество в большой коричневый конверт и запер в шкафу.
– А теперь, сэр, – произнес он, точно швейцар в роскошном отеле, – если вы последуете за мной, я покажу вам ваше пристанище.
Сэр Магнус протянул руку Адриану.
– Не волнуйтесь, дружище. Я приду завтра утром и прослежу, чтобы с вами обошлись справедливо. Смотрите на все это как на тягостный, но мимолетный сон.
– Я уже чувствую себя, будто в кошмарном сне, – мрачно заметил Адриан.
По кирпичному коридору он проследовал за начальником полиции к нишам, где помещались маленькие камеры, большинство из которых, судя по звукам и просачивающемуся из них запаху алкоголя, занимали обитатели, коих Рози сочла бы за честь числить среди своих друзей. Открыв одну из дверей, начальник ввел Адриана в крохотное беленое помещение с деревянными нарами и комодом с довольно неожиданными в такой обстановке, расписанными розовыми и синими цветочками, фарфоровыми тазом и кувшином.
– Пришли, сэр, – сказал начальник полиции. – Желаю вам хорошенько отдохнуть, а завтра утром увидимся вновь.
С этими словами он закрыл дверь и запер ее на засов. Освободившись от сырой одежды, Адриан улегся на узкие жесткие нары и уставился в потолок. Он не сомневался, что ему присудят не меньше года каторжных работ, но, как ни странно, не это беспокоило его, а что станет с Рози. Еще его мучило сознание, что он не увидит Сэмэнту раньше, чем через год. И увидит ли вообще – к этому времени она куда-нибудь переедет или, хуже того, выйдет замуж за какого-нибудь неотесанного мужлана, неспособного оценить ее по достоинству.
Пребывая в камере в полном одиночестве, Адриан так ярко представил себе, чем все может обернуться, что его прошиб холодный пот. Вот суд приговаривает Рози к смертной казни, стучат каблуки взвода солдат, выделенного для приведения приговора в исполнение, они входят на двор за полицейским участком, раздается ружейный залп, обливающееся кровью тело Рози глухо шлепается на булыжник, меж тем как Сэмэнта неизбежно выходит замуж за ширококостного, волосатого, грубого деревенского парня, который каждую субботу вечером станет колотить ее, так что, если даже Адриан когда-либо ее отыщет, его взгляду предстанет жалкая тень былой Сэмэнты, и золотые искорки в ее очах погаснут. Учитывая богатое воображение Адриана, неудивительно, что он почти не сомкнул глаз за всю ночь.
Утром к нему явился плечистый сержант, неся кружку чая и ломоть черного хлеба, и Адриан обнаружил, что он не только голоден, но совершенно охрип.
– Как там Рози? – просипел он.
– За нее не тревожьтесь, сэр, – успокоил его полицейский. – Эта слониха своего не упустит. Начальник еле поспевал ее кормить, чуть с ума не сошел. Отменный зверь, сэр.
– Пожалуй что так, в известном смысле, – согласился Адриан.
– Похоже, у вас с ней были какие-то проблемы.
– Да уж, – коротко ответил Адриан, не желая вновь все рассказывать. – Когда нам надо явиться в суд?
– В десять часов, сэр, – ответил полицейский.
– Скажите, вы не могли бы одолжить мне бритву? – спросил Адриан. – Я свою оставил где-то в спешке.
– Будет сделано, сэр, – сказал полицейский, выходя из камеры и запирая дверь.
Вскоре он вернулся с опасной бритвой. Проследив за тем, как Адриан умывался и брился, забрал ее и исчез.
«Теперь, – сказал себе Адриан, – следует продумать, как я стану защищаться». И он принялся лихорадочно мерить шагами камеру, иногда останавливаясь и энергично жестикулируя, чтобы убедить воображаемых безжалостных присяжных, что он и Рози не совершили никакого преступления. Все же под конец он вынужден был признать, что его доводы, если вообще годилось это слово, звучат отнюдь не веско. Оставалось только положиться на сэра Магнуса. Судя по тому, с какой нескрываемой неприязнью на него смотрели полицейские, они хорошо его знали, и причиной неприязни были его успешные выступления в суде. Однако в данном деле, думалось Адриану, даже самому блестящему адвокату было бы трудновато доказать его невиновность.
В десять часов снова появился полицейский, зловеще позвякивая наручниками.
– Пора, сэр, – бодро возвестил он. – Тут совсем рядом, но если не возражаете, сэр, это чистая формальность, сэр, наденем эту штуку.
Адриан подставил левую руку, другое кольцо полицейский надел себе на правую.
– Вот так, – отеческим тоном произнес он. – Полный порядочек, как в аптеке.
– А Рози тоже должна явиться в суд? – спросил Адриан.
– Нет, сэр, – ответил полицейский. – В этом нет необходимости. Она, если так можно выразиться, представляет собой вещественное доказательство. До окончательного слушания дела не понадобится.
В арестантской их ждал сэр Магнус. При дневном свете его визитка, цилиндр и штиблеты выглядели еще более изношенными, чем накануне вечером, и было очевидно, что особо неустрашимые представители семейства молей основательно потрудились над изничтожением молескинового жилета.
– Дорогой Адриан, – начал он, приветливо помахивая своей тростью, – надеюсь, вы хорошо отдохнули ночью, хотя боюсь, что в таких заведениях с удобствами дело обстоит неважно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
– Назад! – завопил Адриан. – Рози, вернись! Однако Рози знай себе продолжала плыть к выходу из
гавани. Ничего не поделаешь, сказал себе Адриан, придется все-таки ее спасать. Сделав глубокий вдох, он нырнул в покрытую нефтяной пленкой холодную воду и поплыл, отфыркиваясь, вдогонку за слонихой. Усиленно работая руками и ногами так, что казалось – легкие вот-вот разорвутся, он в конце концов настиг ее.
– Балда! – выдохнул Адриан в ухо Рози. – Ты плывешь не в ту сторону.
Обрадованная его появлением, Рози издала булькающий приветственный звук и нежно обняла Адриана хоботом за шею, отчего он ушел под воду. Освободившись от хобота, он вынырнул, тяжело дыша и отплевываясь.
– Чертова слониха! – выпалил Адриан, схватил Рози за краешек уха и, уподобившись маленькому буксиру, тянущему огромный океанский лайнер, ухитрился развернуть ее в сторону суши.
Две– три минуты спустя они причалили к ведущим на пристань ступенькам и с великим трудом стали подниматься вверх. До той поры в гавани было почти безлюдно, теперь же – как всегда, когда случается какое-нибудь происшествие – откуда ни возьмись на пристани столпилась куча народу. Особое место в этой толпе занимал воинственного вида дородный полицейский. В ту минуту, когда Адриан, все еще держась за ухо Рози, принялся выжимать воду из своей шевелюры, блюститель закона, заложив руки за спину и сверкая медными пуговицами, приблизился к нему.
– Добрый вечер, сэр, – сказал он.
– Добрый вечер, – отозвался Адриан, не совсем понимая, что в этом вечере доброго.
– Этот слон, – он ваш, сэр? – осведомился полицейский. – Или же вы спасали его, так сказать, по чьему-то поручению?
– Нет, он мой, – ответил Адриан.
– Так, – произнес полицейский, извлекая из кармана записную книжку и переворачивая страницы пальцем, обильно смоченным слюной. – Случайно, сэр, вы не мистер Адриан Руквисл?
– Это я, – покорно подтвердил Адриан.
– Так, – сказал полицейский с отеческой улыбкой. – В таком случае, сэр, может быть, вы не откажетесь проследовать со мной в участок. Необходимо кое-что выяснить. Как я понимаю, за этим вашим слоном числятся выдающиеся подвиги.
– Послушайте, сержант, – начал Адриан. – Я могу все объяснить.
– Ни слова! – выпалил вдруг чей-то резкий голос в толпе.
Испуганно оглянувшись, Адриан увидел, что команда исходила от круглого коротышки в поношенной визитке, в цилиндре, выглядящем так, словно по нему проехал тяжеловоз с телегой, мешковатых брюках и весьма преклонного возраста штиблетах с резинками и задранными вверх носками. Брюшко под визиткой облекал молескиновый жилет. Лицо украшали похожий цветом и фактурой на малину орлиный нос и ярко-синие глаза под косматыми сугробами седых бровей. Малый рост коротыша придавал ему сходство с карликом, усугубляемое пухлостью фигуры, однако он подошел к полицейскому с таким важным видом, что блюститель закона тотчас отступил на шаг и поднес, приветствуя, два пальца к шлему.
– Ни слова, – повторил коротыш, обращаясь к Адриану и предостерегающе подняв указательный палец.
Он держался так властно, что толпа, которая обменивалась какими-то замечаниями и посмеивалась, сразу притихла. Поправив цилиндр, коротыш громко шмыгнул носом. Видя, что его команда произвела требуемое действие, он явно был намерен извлечь максимум пользы из воцарившейся тишины.
Завершив манипуляции с цилиндром, он засунул пальцы в объемистый карман своего молескинового жилета и извлек оттуда большую, помятую оловянную табакерку. Рози приняла ее за что-то съедобное и протянула вперед хобот, принюхиваясь.
– Фу, – холодно произнес коротыш, устремив на Рози недобрый взгляд, и, к великому удивлению Адриана, она смущенно (насколько слоны вообще способны смущаться) убрала хобот.
Было очевидно, что магия этого человечка подействовала на Рози так же, как на толпу. Тем временем он открыл табакерку, причем она протренькала несколько тактов британского гимна, аккуратно взял щепотку табака и поместил ее в ложбинку на кисти левой руки. После чего правой рукой закрыл табакерку и вернул ее в карман, а левую поднес к ноздре и втянул табак. Стояла мертвая тишина. Все, включая полицейского, увлеченно следили за происходящими маневрами. Коротыш сделал один вдох, второй, затем все тело его от кончиков ступней до макушки сотряс чудовищной силы чих, сопровождаемый резким всхлипом, который заставил всех, в том числе Рози, отступить на несколько шагов. Достав затем откуда-то огромный шелковый носовой платок, коротыш энергично высморкался, и раздавшемуся при этом трубному звуку позавидовал бы дикий слон. Платок был возвращен в карман, и владелец его снова поправил цилиндр, сбившийся набок от столь мощного чиха.
– Инспектор, – сказал коротыш, подняв косматые брови и глядя вверх на полицейского, – ныне вам выпала большая честь наблюдать картину, за право лицезреть которую многие отдали бы не один год своей жизни.
– Так точно, сэр, – отчеканил полицейский. – На самом деле я сержант, сэр.
– Все равно, в каком бы низком звании вы ни были, следует по достоинству оценить великий героический поступок, когда он совершается на ваших глазах.
– Так точно, сэр, – тупо произнес полицейский.
– В Писании сказано, – продолжал человечек, сопровождая свои слова ораторским жестом, – что мы владычествуем над птицами небесными и над всяким животным на земле.
– Кажется, так, сэр.
– Не кажется, а точно. Это относится и к слонам. – Он обнял левой рукой мокрые плечи Адриана, а правой взмахнул так, будто готовился принять теннисный мяч.
– Друзья, – возвестил он, – сей доблестный молодой человек, движимый священным заветом Библии, решительно, не задумываясь о собственной безопасности, бросился в ревущую стихию волн, чтобы спасти одно из животных на земле.
Тот факт, что маслянистую гладь воды в гавани не морщила даже малая рябь, нисколько не умалял силу его драматического заявления.
– Найдется ли среди вас мужчина, – говорил коротыш, обратясь к толпе, состоящей преимущественно из женщин, – хоть один мужчина, способный совершить подобный подвиг?
– Простите, сэр, – заметил полицейский, – я понимаю, что этот человек совершил отважный поступок, но дело в том, что он и его слон объявлены в розыск.
Коротыш развернулся, точно зобастый голубь, и синие глаза его сверкнули, будто два барвинка под коркой льда.
– Перед вами, – он тщательно поправил цилиндр, – перед вами сэр Магнус Рэмпинг Фьюмитори. Полагаю, вам по ходу вашей долгой правоохранительной практики доводилось слышать это имя.
– Так точно, сэр. – Полицейский уныло козырнул. – Я слышал о вас.
– Так вот, я желаю знать, – сказал сэр Магнус, – намерены ли вы арестовать этого молодого человека, героя морской пучины?
– В каком-то смысле – да, сэр, – ответил полицейский. – В общем, надлежит препроводить его и его слона в участок, чтобы он там ответил на кое-какие вопросы. На основании поступившей жалобы. Сэр Магнус мрачно усмехнулся.
– Какое изощренное глумление над языком Шекспира… Тем не менее я понимаю, старший сержант, что вы обязаны выполнять приказ, каким бы ошибочным он ни был, а потому разрешаю вам задержать сего юного героя и постараюсь даже защитить вас от гнева толпы. Ибо совершенно очевидно, что ее симпатии не на вашей стороне.
Завороженная толпа, не понимающая толком, как и положено толпе, что происходит, одобрительно заворчала. Сэр Магнус улыбнулся слушателям, как дирижер улыбается оркестрантам в конце особенно трудного пассажа, затем повернулся к Адриану.
– Мой мальчик, – сказал он. – Я лично провожу вас до участка, и, если вас арестуют и предъявят вам обвинение, если они настолько бесчеловечны и жестоки, что арестуют вас и предъявят обвинение, я, сэр Магнус Рэмпинг Фьюмитори, лично буду вашим защитником.
– Большое спасибо, – ответил совершенно растерявшийся Адриан, который не мог даже взять в толк, в самом ли деле он арестован.
– А теперь извольте последовать за мной, – распорядился полицейский. – В участке вы, во всяком случае, сможете получить чашку горячего чаю.
– Спасибо, – отозвался Адриан.
Он до того промерз ,что даже арест его не пугал, если это сулило ему горячий чай.
– Не говорите ни слова, – напутствовал его сэр Магнус, – пока мы не придем в участок и не выясним, о каких там дурацких обвинениях идет речь.
Итак, Адриан снова взялся за ухо Рози и, сопровождаемый с одной стороны важно шествующим сэром Магнусом, с другой – грузно топающим полицейским, направился в участок; зеваки следовали за ними, перешептываясь и толкаясь.
Дойдя до участка, они с трудом и с помощью подкупа в виде нескольких батонов хлеба убедили Рози постоять во дворе. Внутри мрачного здания из красного кирпича Адриана принял начальник, обладатель мясистого свекольного лица и внушительных усов.
– Добрый вечер, – молвил он, уставившись на Адриана, словно добродушный морж. – Ваше имя – Адриан Руквисл?
– Да, – ответил Адриан.
– И советую вам больше ничего не признавать, – прошипел сэр Магнус.
– Так вот, сэр, – продолжал начальник. – Против вас выдвинут ряд обвинений, и я обязан предупредить, что все сказанное вами может быть запротоколировано и использовано против вас на суде.
Он помолчал и сделал грозное лицо.
– Вот эти обвинения. Двадцатого апреля в графстве Броклберри вы нарушили общественный порядок на лугу по соседству с Монкспеппер-роуд, выпустив на волю большого дикого зверя и позволив сему зверю причинить серьезные телесные повреждения егермейстеру Губерту Дарси, далее, вечером пятого июня вы нарушили общественный порядок, выпустив на волю большого дикого зверя в общественном учреждении, а именно в театре «Альгамбра», и позволив ему причинить серьезные телесные повреждения мистеру Эммануилу С. Клеттеркапу, директору сего театра.
Начальник остановился, посмотрел на свои бумаги, потом поднял глаза на Адриана, приветливо улыбаясь.
– Пока что вроде бы все, сэр, – заключил он.
– Смехотворные сфабрикованные обвинения, – заявил сэр Магнус, снимая цилиндр и опуская его со стуком на стол начальника. – Не волнуйтесь, дружище, я быстро высвобожу вас из ядовитой паутины, которой эти тупые невежды пытаются опутать вас и ваше благородное четвероногое.
– Боюсь, сэр, – невозмутимо произнес начальник, – мне придется взять вас под стражу, чтобы вы предстали перед судьей завтра утром.
– Хорошо, берите меня под стражу, но как быть с Рози? – возразил Адриан.
– Вы говорите о вашем слоне, сэр? Н-да, непростой вопрос. Понимаете, наши камеры для него маловаты.
– Ничего, она может постоять и на дворе, – сказал Адриан. – Если только ее накормят.
– Я позабочусь об этом, – отозвался начальник, взял лист бумаги, облизал кончик карандаша и вопросительно посмотрел на Адриана. – Итак, сэр, что она ест?
– Ну, если вы раздобудете полмешка кормовой свеклы или брюквы – вообще-то, она предпочитает свеклу, – хорошую охапку сена, полмешка яблок, полмешка моркови, полмешка хлеба…
Лицо начальника полиции посуровело.
– Вы случайно не насмехаетесь надо мной?
– Нет, что вы, – серьезно сказал Адриан. – У нее чудовищный аппетит.
– Хорошо. Я посмотрю, сэр, что можно будет сделать. А теперь позвольте мне увидеть, что у вас в карманах, сэр, и сверить со мной их содержимое. В свое время вам все будет возвращено.
Адриан опорожнил свои карманы, начальник сложил его имущество в большой коричневый конверт и запер в шкафу.
– А теперь, сэр, – произнес он, точно швейцар в роскошном отеле, – если вы последуете за мной, я покажу вам ваше пристанище.
Сэр Магнус протянул руку Адриану.
– Не волнуйтесь, дружище. Я приду завтра утром и прослежу, чтобы с вами обошлись справедливо. Смотрите на все это как на тягостный, но мимолетный сон.
– Я уже чувствую себя, будто в кошмарном сне, – мрачно заметил Адриан.
По кирпичному коридору он проследовал за начальником полиции к нишам, где помещались маленькие камеры, большинство из которых, судя по звукам и просачивающемуся из них запаху алкоголя, занимали обитатели, коих Рози сочла бы за честь числить среди своих друзей. Открыв одну из дверей, начальник ввел Адриана в крохотное беленое помещение с деревянными нарами и комодом с довольно неожиданными в такой обстановке, расписанными розовыми и синими цветочками, фарфоровыми тазом и кувшином.
– Пришли, сэр, – сказал начальник полиции. – Желаю вам хорошенько отдохнуть, а завтра утром увидимся вновь.
С этими словами он закрыл дверь и запер ее на засов. Освободившись от сырой одежды, Адриан улегся на узкие жесткие нары и уставился в потолок. Он не сомневался, что ему присудят не меньше года каторжных работ, но, как ни странно, не это беспокоило его, а что станет с Рози. Еще его мучило сознание, что он не увидит Сэмэнту раньше, чем через год. И увидит ли вообще – к этому времени она куда-нибудь переедет или, хуже того, выйдет замуж за какого-нибудь неотесанного мужлана, неспособного оценить ее по достоинству.
Пребывая в камере в полном одиночестве, Адриан так ярко представил себе, чем все может обернуться, что его прошиб холодный пот. Вот суд приговаривает Рози к смертной казни, стучат каблуки взвода солдат, выделенного для приведения приговора в исполнение, они входят на двор за полицейским участком, раздается ружейный залп, обливающееся кровью тело Рози глухо шлепается на булыжник, меж тем как Сэмэнта неизбежно выходит замуж за ширококостного, волосатого, грубого деревенского парня, который каждую субботу вечером станет колотить ее, так что, если даже Адриан когда-либо ее отыщет, его взгляду предстанет жалкая тень былой Сэмэнты, и золотые искорки в ее очах погаснут. Учитывая богатое воображение Адриана, неудивительно, что он почти не сомкнул глаз за всю ночь.
Утром к нему явился плечистый сержант, неся кружку чая и ломоть черного хлеба, и Адриан обнаружил, что он не только голоден, но совершенно охрип.
– Как там Рози? – просипел он.
– За нее не тревожьтесь, сэр, – успокоил его полицейский. – Эта слониха своего не упустит. Начальник еле поспевал ее кормить, чуть с ума не сошел. Отменный зверь, сэр.
– Пожалуй что так, в известном смысле, – согласился Адриан.
– Похоже, у вас с ней были какие-то проблемы.
– Да уж, – коротко ответил Адриан, не желая вновь все рассказывать. – Когда нам надо явиться в суд?
– В десять часов, сэр, – ответил полицейский.
– Скажите, вы не могли бы одолжить мне бритву? – спросил Адриан. – Я свою оставил где-то в спешке.
– Будет сделано, сэр, – сказал полицейский, выходя из камеры и запирая дверь.
Вскоре он вернулся с опасной бритвой. Проследив за тем, как Адриан умывался и брился, забрал ее и исчез.
«Теперь, – сказал себе Адриан, – следует продумать, как я стану защищаться». И он принялся лихорадочно мерить шагами камеру, иногда останавливаясь и энергично жестикулируя, чтобы убедить воображаемых безжалостных присяжных, что он и Рози не совершили никакого преступления. Все же под конец он вынужден был признать, что его доводы, если вообще годилось это слово, звучат отнюдь не веско. Оставалось только положиться на сэра Магнуса. Судя по тому, с какой нескрываемой неприязнью на него смотрели полицейские, они хорошо его знали, и причиной неприязни были его успешные выступления в суде. Однако в данном деле, думалось Адриану, даже самому блестящему адвокату было бы трудновато доказать его невиновность.
В десять часов снова появился полицейский, зловеще позвякивая наручниками.
– Пора, сэр, – бодро возвестил он. – Тут совсем рядом, но если не возражаете, сэр, это чистая формальность, сэр, наденем эту штуку.
Адриан подставил левую руку, другое кольцо полицейский надел себе на правую.
– Вот так, – отеческим тоном произнес он. – Полный порядочек, как в аптеке.
– А Рози тоже должна явиться в суд? – спросил Адриан.
– Нет, сэр, – ответил полицейский. – В этом нет необходимости. Она, если так можно выразиться, представляет собой вещественное доказательство. До окончательного слушания дела не понадобится.
В арестантской их ждал сэр Магнус. При дневном свете его визитка, цилиндр и штиблеты выглядели еще более изношенными, чем накануне вечером, и было очевидно, что особо неустрашимые представители семейства молей основательно потрудились над изничтожением молескинового жилета.
– Дорогой Адриан, – начал он, приветливо помахивая своей тростью, – надеюсь, вы хорошо отдохнули ночью, хотя боюсь, что в таких заведениях с удобствами дело обстоит неважно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23