Прошло около двух месяцев, мне удалось собрать интересный материал, а связного все не было. Я не знал, что делать: в Польшу дорога была закрыта, представительства СССР в Данциге не было, генерал Дьячков уехал в Париж, деньги у меня кончались… Поэтому решил нелегально, через польский коридор перебраться в Германию и в Берлине связаться с советским посольством. Собранные материалы я решил уничтожить, так как опасался, что при нелегальном переходе польского коридора и немецкой границы могу быть задержан.Благополучно перебравшись в Германию, я добрался до Берлина и после устройства пошел в советское представительство и попросил отправить меня в Советский Союз. После продолжительной беседы мой собеседник заявил, что мое сообщение нужно проверить в Москве, и предложил мне зайти через несколько недель, а пока ознакомиться и постараться войти в активные белоэмигрантские группировки в Берлине.Прошло около месяца, пока меня снова принял знакомый мне товарищ Бронск. За это время я постарался завести знакомства с эмигрантскими кругами в Берлине. Он заявил мне, что возвращаться в Советский Союз рано и я должен продолжать работать на советскую разведку. После этого меня Бронск познакомил с другим товарищем (Бобровым), с которым я должен был держать связь.Передо мной была поставлена задача проникнуть в руководящие центры активных белоэмигрантских группировок, выяснить их возможные связи в Советском Союзе, их отношения с иностранными разведками и политическими организациями. Задача была трудная. Для эмигрантских кругов и их вожаков я был неизвестной личностью, в Берлине я никого не знал и меня никто не знал, и мне стоило немалых трудов и времени, чтобы закрепиться в какой-либо группировке.Месяца через два я познакомился с бывшим офицером царского флота Павловым. В прошлом аристократ, он имел тесные связи и политическую и материальную поддержку со стороны крайне правых членов прусского ландтага — графа Ревентлова, Кубе и Вулле (в дальнейшем крупных деятелей гитлеровской партии националистов).При поддержке этих лиц Павлов организовал группировку национал-социалистского типа под названием «Братство белого креста», и вокруг Павлова группировались молодые офицеры, разочаровавшиеся в старых вождях — Деникине, Врангеле и в правомонархических группировках.Мне, как недавно прибывшему из пограничной с Советским Союзом полосы, переходившему границу и имевшему якобы «связи по ту сторону», постепенно удалось войти к нему в доверие и сделаться ближайшим его помощником.Под прикрытием «Братства белого креста» я смог завязать знакомства и связи в руководящих центрах активных белоэмигрантских группировок, получать от них интересующую наши разведывательные органы информацию и освещать их деятельность.Лейтенант Павлов являлся вождем и идеологом «Братства белого креста», сочинял антисоветские брошюры и листовки, которые я по своим «связям» должен был перебрасывать в Советский Союз. Получаемые брошюры и листовки я прямо из типографии передавал связанным со мной сотрудникам нашей разведки.Затем со мной работал еще один товарищ, Василий Смирнов. Это был умный и чуткий руководитель, он многому меня научил и сыграл важную роль в моем политическом развитии. Под его руководством я весьма успешно развернул работу по расширению своих знакомств и связей и стал получать интересную информацию о деятельности антисоветских белоэмигрантских группировок.Основными группировками правого крыла эмиграции были сторонники «блюстителя престола» — бывшего князя Кирилла Владимировича, затем шли приверженцы бывшего князя Николая Николаевича, а затем уже группировки Деникина, Врангеля, Кутепова. Значительными были группировки кадетов, издававших в Берлине свою газету «Руль», остатки эсеров, сильно подорванные в связи с переходом Б. Савинкова в Советский Союз, и, наконец, эсдеки, представлявшие большой интерес вследствие своих связей с эсдеками, оставшимися в Советском Союзе и работавшими в советских учреждениях. Особо держались петлюровцы, украинские эсдеки и грузинские меньшевики.Среди всех этих эмигрантских группировок царила свирепая грызня. Все обвиняли друг друга в политических ошибках, приведших к разгрому белого режима, каждая группировка заявляла, что только она имеет рецепт спасения России от «большевистского ига», все старались завоевать доверие иностранных разведок, политических организаций и правительств и, главное, получить от них деньги и поддержку в борьбе с «большевиками».В этой грызне использовались все средства, какие только возможны, вплоть до слежки друг за другом. Используя такую обстановку, я сумел наладить получение информации о деятельности самых различных эмигрантских группировок и отдельных интересовавших нашу разведку лиц.Мне сперва было поручено работать против правого крыла эмигрантских группировок, как наиболее активного и пользующегося поддержкой иностранных разведок и политических организаций. Кроме того, разработке правых группировок способствовало мое руководящее положение в «Братстве белого креста», занимавшего крайне правые позиции национал-социалистского толка. Это было ново и эффектно.На каждой встрече я получал от товарища Василия все новые и новые задания по освещению деятельности отдельных лиц. Информацию я делал в форме донесений, а иногда делал устные доклады. Через меня прошло такое количество заданий, имен и фамилий, что запомнить и восстановить все это теперь, через много-много лет, очень трудно. В памяти остались только немногие лица и факты. Часть информации собирал сам, а большую часть получал через приверженцев «Братства белого креста» и их приятелей, связанных с другими эмигрантскими группировками.Так постепенно я создал, так сказать, свою сеть, собиравшую мне обширную информацию. Это было очень удобно и к тому же ни копейки не стоило.Одной из крупных операций, проведенных мною под руководством товарища Василия, было изъятие документов из помещения военной миссии Деникина — Врангеля в Берлине. В этом помещении проводились офицерские занятия по тактике. Я принял деятельное участие в организации и проведении этих занятий. Снял слепок ключей от входных дверей и сейфов, по которым были изготовлены их дубликаты.В ночь с субботы на воскресенье я проник в помещение и изъял два или три чемодана с документами. На улице меня ждал товарищ Василий с машиной. Он отвез все документы, сфотографировал их, а к утру я уложил все документы на место.В этот период времени товарищ Василий уехал, а связь со мной стала поддерживать молодая женщина, товарищ Зося. Фамилию ее я забыл, знаю только, что она вскоре умерла в Москве от чахотки.Продолжалась текущая работа по сбору информации об эмигрантах. Одной из крупных операций было изъятие документов из квартиры французского военного агента полковника фон Ляшпе. Товарищ Зося сфотографировала их, после чего я водворил их на место.В связи с активизацией антисоветской политики французского правительства и усилением помощи белогвардейским организациям меня направили в Париж. Туда же выехала и товарищ Зося. Через Гучкова, Брешко-Брешковского и Гомолицкого я собрал необходимые сведения, и в частности о натиске со стороны французских органов на поляков с целью оказания поддержки кутеповским агентам в Польше.Через Казым-Бека я собрал материалы о деятельности кирилловцев. Под предлогом безденежья я устроился на несколько дней у него на квартире и сфотографировал все документы и переписку, хранившуюся у него как у секретаря Кирилла Владимировича Материалы я передал товарищу Зосе и вернулся в Берлин. Здесь продолжалась текущая работа по сбору информации, «переброска» брошюр и листовок «Братства белого креста», наблюдение за отдельными лицами. В это время немецкие связи Павлова сильно уменьшились, немцы потеряли интерес к Павлову и его «братству», перестали субсидировать его. Личные его средства, а они были немалые, тоже понемногу иссякли. Богатые эмигранты жили широко, надеялись, что вот-вот вернутся в освобожденную от большевиков Россию. Павлов вынужден был подрабатывать себе на жизнь, сделавшись шофером.Вскоре я серьезно заболел, перенес операцию и на два с половиной месяца выбыл из строя. Мою работу, видимо, ценили, считали нужной и успешной. Когда же я заболел, крепко меня поддержали, так как лечение за границей стоит дорого.После болезни на условленную явку ко мне пришел связной — заместитель начальника ИНО Логинов-Бустрем. Я подробно доложил ему о моем положении в эмигрантских кругах, связях и знакомствах и перспективах дальнейшей работы. Был разговор и об упущенных возможностях в Германии.Шел 1925 год, положение в Германии стабилизировалось, и теперь взять немцев, как говорится, голыми руками и думать было нельзя. Теперь нужны были большие деньги, время и упорная настороженная работа. На нацистскую партию по-прежнему серьезного внимания не обращали, хотя еще были возможности организовать работу против гитлеровцев.От Логинова я получил задание постараться проникнуть в белоэмигрантскую организацию «Братство русской правды». Эту организацию возглавлял бывший следователь по особо важным делам царского правительства В. Орлов. Он раньше был во главе контрразведки у Врангеля. Это был умный и опасный враг.Орлов был связан с английской, французской и немецкой разведками. В берлинской полиции у него была связь с начальником отдела политической полиции (доклад Бартельса), в рейхскомиссариате у него был свой человек, прибалтийский немец Зиверт, в разведке рейхсвера — ближайшие сотрудники начальника отдела разведки полковника Николаи — майоры Лизер и Pay.Орлов был знаком с известным английским разведчиком Сиднеем Рейли и некоторыми его начальниками, во Франции у него были давние связи со 2-м отделом генштаба «Сюрте женераль».«Братство русской правды» имело своих представителей в Латвии. В Риге представителем «братства», то есть Орлова, был поручик Покровский, тесно связанный с латвийской охранкой, разведкой и эсерами.В Финляндии — в Хельсинки и Выборге у Орлова были также доверенные люди (фамилии их, к сожалению, я не могу припомнить), тесно связанные с политической полицией, разведкой генштаба и организацией шюцкоров. Он имел личные связи с начальником политической полиции Саариярви.Были у Орлова свои люди и в Харбине, связанные с японцами и полицией Манчжоу-Го. Он имел, как уже отмечаюсь, личные связи с начальником политической полиции Саариярви, а через него и Ееско Рисики, бывшим тогда министром полиции.Орлов был организатором фабрики антисоветских и антикоммунистических фальшивок, принесших много вреда Советскому правительству и коммунистическому движению за границей. Он был, в частности, автором фальшивки о якобы подготовлявшемся взрыве собора в Софии, приведшей к аресту многих болгарских коммунистов.Из орловской фабрики вышло известное «Письмо Коминтерна», Орлов же снабжал английскую разведку фальшивками, способствовавшими налету английской полиции на Аркос. Он приложил руку и к налету немецкой полиции на торгпредство в Берлине.Деятельность Орлова по изготовлению фальшивок продолжалась много лет. По заказам иностранных разведок Орлов «добывал» для них, то есть изготовлял, «директивные письма ОГПУ и Коминтерна» и другую липу, послужившую, однако, основанием для крупных антисоветских провокаций. Возле него терся и уже упомянутый выше подонок Дружеловский.Особенно успешно Орлов развернул свою фабрикацию фальшивок, когда связался с предателем Яшиным (он же Сумароков-Павлуновский). Этот предатель был сотрудником в представительстве УССР в Берлине (тогда было такое представительство). Его через своего агента немку Дюммлер обработала немецкая полиция, и он сбежал, захватив с собой много документов, которые постепенно сбывал немецкой полиции. Яшину-Сумарокову дали паспорт на имя Павлуновского.Когда выкраденные подлинные документы были проданы, Павлуновский скооперировался с Орловым по изготовлению фальшивок. Павлуновский передал Орлову некоторые подлинные советские документы, с которых были скопированы бланки, штампы, подписи и печати. Поэтому эти фальшивки воспринимались как достоверные.О размахе этого «бизнеса» можно судить по тому, что на доходы от своей фабрики фальшивок Орлов приобрел большое имение в Мекленбурге. У него были фото— и химлаборатория, пишущие машинки с различными шрифтами, десятки штампов и печатей, огромная картотека на советских работников и т. д.Под предлогом установления контактов я познакомился сначала с полковником Кольбергом, а затем и с Орловым, который знал обо мне как об одном из руководителей «Братства белого креста» и о моих связях в Советском Союзе через Польшу. Поэтому Орлов охотно пошел на знакомство со мной. Начались встречи, беседы о совместной борьбе с большевиками, о связях «по ту сторону». Последние больше всего интересовали Орлова, да и не только его. Все эмигрантские группировки только об этом и думали, тем более что большинство из их руководителей уже превратились в платных агентов иностранных разведок. А крепких связей с людьми в Советском Союзе ни у кого не было, хотя имелись адреса, фамилии.Постепенно я начал входить в доверие к Орлову, но к своей фабрике фальшивок он меня долго не подпускал. Для этого потребовалось приложить усилия. Это был не недоверчивый аристократ лейтенант Павлов, не болтун Брешко-Брешковский, не «министр» Гучков, от которого выуживал интересующую нашу разведку информацию, не восторженный секретарь «блюстителя престола» Казым-Бек, а умный и хитрый разведчик, бывший следователь по особо важным делам.Несмотря на это, я понемногу узнал о его связях в Финляндии, познакомился с его представителем в Латвии — Покровским, а через Кольберга получил сведения о намечавшемся переходе через финскую границу английского разведчика Сиднея Рейли.В 1925 году в Берлине появился упоминавшийся мною ранее английский агент полковник Самсонов, а затем из Швеции приехал его брат есаул Самсонов, который устроился заведующим большим автогаражом, принадлежавшим ростовскому миллионеру Парамонову. Парамонов до революции издавал в Ростове газету «Приазовский край», владел мельницами, пароходами и шахтами в Донбассе.В эмиграции Парамонов являлся виднейшим членом «Союза промышленников». Этот «Союз промышленников» имел реальные связи со старыми специалистами, работавшими на советских предприятиях и в советских учреждениях. Они часто приезжали в командировки в торгпредство в Берлин, так как тогда Советский Союз наиболее активные торговые отношения поддерживал с Германией.Торгово-промышленный союз и, в частности, Парамонов являлись организаторами и вдохновителями диверсий на советских предприятиях и имели прямое отношение к делу шахтинских вредителей.Я получил задание собрать сведения о деятельности Парамонова и выявить его связи в Советском Союзе. Через братьев Самсоновых мне удалось собрать довольно интересный материал о деятельности и связях Парамонова.Затем последовала разработка редакции газеты «Руль», издававшейся в Берлине одним из вождей партии конституционных демократов (кадетов) Набоковым. Нужно было установить источники получения газетной информации из Советского Союза. Через своих осведомителей из числа приверженцев «Братства белого креста» я собрал нужную информацию.Я продолжал разработку Орлова и его «Братства русской правды», «перебрасывал» в Союз листовки «Братства белого креста».После товарища Смирнова я находился на связи у Михаила Горба, который предложил мне срочно выехать в Париж, встретиться с тем же Смирновым. В Париже я получил от него задание выехать в Ниццу, установить там связи с местными эмигрантами и выяснить планы и намерения якобы созданной там террористической группы.Получив рекомендательные письма от Гучкова и Казым-Бека, я выехал в Ниццу. В эмигрантских центрах в Ницце я выяснил, что ничего серьезного и конкретного по подготовке террористических актов у них нет. Это подтвердилось в дальнейшем. Вернувшись в Париж, я доложил товарищу Виктору о результатах поездки по его заданию, собрал информацию о деятельности грузинских меньшевиков в Париже и вернулся в Берлин. Здесь мне дал задание т. Михаил выехать в Гамбург и выяснить намерения эмигрантов и немецкой полиции по организации провокации против сотрудников Дерутра (германо-советского транспортного агентства). Выяснив, что ничего серьезного там тоже не планируется, я вернулся в Берлин.Мои связи с «Братством русской правды» и Орловым постепенно укреплялись, я стал получать все более и более обширную информацию о его деятельности и связях с разведкой рейхсвера, с берлинским Полицей-Президиумом и разведкой рейхсвера майорами Лизером и Pay, Бартельсом из Полицей-Президиума и Зивертом из рейхскомиссариата общественного порядка и безопасности, а также о его финляндских связях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48