В марианском сенате создалось крайне напряженное положение. Страх перед незаслуженными карами, ненависть к его двусмысленной политике вызвали вскоре новый заговор — на этот раз со стороны ведущих деятелей правого крыла и значительной группы «центра» во главе с Перперной.
Бывший соратник М. Лепида, человек честолюбивый и знатный (отец его, консул Перперна, подавил в 130 г. восстание Аристоника), М. Перперна при всей ненависти к италийским рабам был еще мучим уязвленным тщеславием. По его мнению, он сам не меньше Сертория заслуживал высшей власти.
С этой-то мыслью, побуждаемый к действию и последними событиями, Перперна стал сколачивать группу заговорщиков, всячески разжигая подходящих людей. Он говорил им: «Какой злой гений овладел нами и влечет от дурного к худшему? Мы сочли недостойным остаться на родине и выполнять приказы Суллы, господина всей земли и моря, а явились сюда, где ждет нас верная погибель, ибо, рассчитывая жить свободными, мы добровольно стали свитой беглеца Сертория. Мы составили здесь сенат, и это название вызывает насмешки всех, кто его слышит, а вместе с тем на нас обрушиваются брань, приказы и повинности, словно на каких-то испанцев и лузитанцев» (Плутарх).
Разговоры Перперны пали на подготовленную почву. А вскоре две группы заговорщиков установили контакт и подали друг другу руки ради общей цели — убийства Сертория.
Сообща был выработан хитрый план, рассчитанный на компрометацию Сертория в глазах Испании. После этого с большой настойчивостью все участники заговора перешли к действиям. «Например, они обижали туземцев, жестоко наказывали их и налагали на них тяжелые подати, ссылаясь на мнимое приказание Сертория. Благодаря этому в отдельных городах происходили восстания или волнения. Отправляемые для их успокоения и улаживания несогласий лица возвращались, еще более разжегши дух вражды и усилив нежелание повиноваться, вследствие чего в мягком, гуманном раньше характере Сертория произошла такая резкая перемена, что он поступил несправедливо к воспитывавшимся в Оске детям испанцев — одних приказал казнить, других продал в рабство» (Плутарх).
Этот шаг со стороны Сертория оказался роковой ошибкой. Испанцы были озлоблены, заговорщики втихомолку рукоплескали. Успех, казалось, находился совсем рядом. И вдруг все переменилось. Лузитанская охрана Сертория напала на след заговора и захватила важные улики. Ознакомившись с ними, разгневанный полководец приказал схватить своих врагов.
Большинство арестованных было изобличено в организации заговора и казнено. Некоторым удалось все-таки бежать.
Перперна думал уже покончить с собой — серьезные улики имелись и против него. Но Серторий, считая его своим другом, отверг обвинение против него.
Отчаявшийся было Перперна снова воспрянул духом. После совета с уцелевшими единомышленниками он составил план нового выступления и привлек к делу ряд новых видных лиц.
Однажды вечером заговорщики привели к Серторию своего человека под видом гонца. Тот передал полководцу восторженные письма, в которых говорилось о крупной победе над врагом. «Обрадованный этой новостью, Серторий совершил благодарственное жертвоприношение; тут Перперна объявил, что устраивает пир для Сертория и других присутствующих (все это были участники заговора), и после долгих настояний убедил Сертория прийти. Трапезы, на которых присутствовал Серторий, отличались умеренностью и порядком: он не допускал ни бесстыдных зрелищ, ни распущенной болтовни и приучал сотрапезников довольствоваться благопристойными шутками и скромными развлечениями. Но на этот раз, когда выпивка уже была в разгаре, гости, искавшие предлога для столкновения, распустили языки и, прикидываясь сильно пьяными, говорили непристойности, рассчитывая вывести Сертория из себя. Серторий, однако, — то ли потому, что был недоволен нарушением порядка, то ли разгадав по дерзости речей и по необычному пренебрежению к себе замысел заговорщиков, — лишь повернулся на ложе и лег навзничь, стараясь не замечать и не слышать ничего. Перперна поднял чашу неразбавленного вина и, пригубив, со звоном уронил ее. Это был условный знак, и тут же Антоний, возлежавший рядом с Серторием, ударил его мечом. Серторий повернулся в его сторону и хотел было встать, но Антоний бросился ему на грудь и схватил за руки; лишенный возможности сопротивляться, Серторий умер под ударами множества заговорщиков» (Плутарх).
Так в начале июля 72 года закончилась в Испании серторианская эпопея. Серторий, доблестный воин и герой, пал в результате собственной двусмысленной политики.
Большинство испанцев из его войска тотчас разбежалось. С оставшимся меньшинством и римскими легионами Перперна (ему хотелось доказать, что недаром умерший полководец сделал его по завещанию своим наследником!) дал Помпею битву и, разумеется, проиграл ее. «При начавшемся общем бегстве Перперна укрылся в густо растущий кустарник, боясь своих солдат больше, чем вражеских. Несколько всадников захватили Перперну и повлекли его к Помпею. Они поносили его как убийцу Сертория, а Перперна вопил, что он много расскажет Помпею о междоусобной распре в Риме. Не знаю, правду ли он тут говорил или с той целью, чтобы его привели к Помпею живым. Помпей, однако, послал своих людей вперед и приказал им убить Перперну прежде, чем он к нему явится. Он боялся, как бы Перперна вдруг не открыл ему чего-нибудь неожиданного, что могло бы дать толчок к другим бедствиям в Риме. Оказалось, что в данном случае Помпей поступил очень благоразумно, и это послужило упрочению его доброй славы» (Аппиан).
II
Завершив труднейшую войну победой в результате больших трудов и удачного стечения обстоятельств, Помпей стал готовиться к походу в Италию, куда вызывал его сенат. В Испании должен был остаться Метелл, чтобы довести до конца замирение страны. Перед собой (для подготовки необходимой военной и политической ситуации) Помпей немедленно отправил в Италию своих помощников — Л. Афрания, А. Габипия и М. Петрея. Они отбыли, имея с собой преторские когорты, испанских всадников, большие суммы денег и подробные инструкции.
Все эти лица играли огромную роль в проведении Помпеем его политики, и о них следует, хотя бы вкратце, рассказать. Самым старшим по возрасту был М. Петрей (112—46 гг. до н.э.), командир левого крыла в войске Помпея. Он вышел из низов. Начал военную службу в 95 году. Принимал участие в Союзнической войне в войсках Помпея-отца. В 82 году — военный трибун, в 77 году — командир легиона в войсках Помпея-сына, в 75 году, во время войны с Серторием, — легат (37 лет), в 72 году — претор, в 62 году — легат консула М. Антония с правами пропретора (нанес поражение Катилине при Пистории). Цицерон с похвалой отзывался о его роли в подавлении восстания Катилины. Он восхвалял Петрея за «исключительное присутствие духа», «преданность государству», «выдающуюся доблесть в государственных делах», «необычайный авторитет среди солдат», «исключительный военный опыт».
Л. Афраний (102—46 гг. до н.э.) — политический и военный деятель, обязанный карьерой Помпею, его близкий друг, командующий центром войска. В 74 году — квестор, в 62 году — претор, в 60 году — консул. В консулы прошел при сильном сопротивлении знати и всей партии Красса.
Афраний принимал видное участие в войнах Помпея с Митридатом, затем в гражданской войне против Цезаря.
А. Габиний (101—47 гг. до н.э.) — политический и военный деятель, обязанный карьерой Помпею и Цезарю, ловкий оратор и храбрый военачальник. Участник войны против Сертория, он заменил погибшего в бою начальника конницы Г. Меммия, мужа сестры Помпея. В 67 году — народный трибун, провел закон о назначении Помпея командующим для войны с пиратами, в 61 году — претор, в 58 году — консул. За поход в Египет без санкции сената с целью наживы был осужден по суду и отправлен в изгнание. В гражданской войне принял участие на стороне Цезаря и умер в Салонах, потерпев поражение от дарданов (Иллирия). Плутарх определяет Габииия как одного из наиболее отвратительных льстецов Помпея. Цицерон, в свою очередь, предавал Габиния, своего врага и друга Клодия, яростному поношению. В суде (56 г.) он ядовито издевался над временами его молодости, заявляя, что все свое состояние Габиний промотал в кутежах, разврате и немыслимой роскоши, что в силу этого многие «попользовались его свежей юностью», что, наконец, угодил он в объятия Катилины и долго служил ему «усладой», «купаясь в благовониях» и расхаживая «с завитой гривой». Ростовщики, так как он влез в неоплатные долги, не давали Габинию покоя. Он смотрел на них с остервенелой ненавистью, и от судебного преследования ему пришлось искать «убежище в гавани трибупата».

Глава восемнадцатая
СПАРТАК В ЦИЗАЛЬПИНСКОЙ ГАЛЛИИ
I
Провинция, захваченная Спартаком, отличалась исключительным богатством. Полибий, характеризуя ее, писал: «Нелегко перечислить все достоинства этой земли. Так, она изобилует хлебом в такой степени, что в наше время нередко сицилийский медимн пшеницы (52,53 литра) стоит четыре обола, медимн ячменя — два обола, столько же стоит метрет вина (39,39 литра); гречиха и просо родятся у них в совершенно невероятном изобилии. Как много растет желудей на этих равнинах в дубовых лесах, раскинутых на некотором расстоянии один от другого, всякий может заключить лучше всего из следующего: в Италии убивается огромное количество свиней частью для домашнего употребления, частью для продовольствия войск, а животные доставляются главным образом этими равнинами. О дешевизне и обилии съестных припасов можно судить всего вернее по тому, что путешествующие в этой стране, заходя в таверну, не расспрашивают о стоимости отдельных предметов потребления, но вообще, сколько возьмет хозяин с человека. Обыкновенно содержатели трактиров, давая часто всего вдоволь, берут за это пол-аса, что составляет четвертую часть обола; лишь в редких случаях взимается более высокая плата».
В этой-то богатейшей провинции, в Цизалышйской Галлии, Спартак пробыл около полутора месяцев. В результате напряженной деятельности его армия выросла до 120 тысяч человек пехоты и около 8 тысяч человек конницы (число легатов с 14, как было в начале похода, увеличилось до 24, многие среди них выдвинулись в ходе последних боев). В этом не было ничего удивительного. После блестящих побед, одержанных Спартаком, к нему ежедневно «стекалось множество рабов» (Афиней). Одновременно в результате поражений консулов в римской армии вновь началось, как при П. Варинии, массовое дезертирство. Спартак же формировал партизанские отряды и отправлял их действовать на операционных линиях объединенных под командой Л. Геллия обеих консульских армий.
Но невознаградимой потерей для себя Спартак считал потерю 20 тысяч опытных солдат, а также Крикса и трех других командиров, погибших вместе с ним в сражении против Л. Геллия и Кв. Аррия. Их тела, доставленные к нему отступившими из укреплений под Сипонтом двумя легионами, вызвали в его сердце боль и гнев — боль за то, что так скоро прекратилась его дружба с погибшими, вместе с ним задумавшими все дело, гнев на несправедливую судьбу, отнявшую у него авторитетнейших помощников и настоящих вождей как раз тогда, когда он в них особенно нуждался.
В присутствии всего войска тела Крикса и его товарищей были с почетом кремированы. У погребальных костров павших вождей по приказу Спартака часть римлян, взятых в плен в боях с консулами, была вынуждена биться в качестве гладиаторов. Римский историк Флор в этой связи не может сдержать своей злобы: «Он (то есть Спартак. — В. Л. ) приказывал пленным сражаться с оружием в руках около погребального костра, как будто желая вполне загладить всякий позор прошедшего, если только он сам, бывший прежде гладиатором, будет устраивать похороны, как какой-нибудь важный вельможа, с гладиаторскими боями».
Решением всего войска Крикс был причислен к числу полубогов-героев. Прах его погребли в спешно построенной гробнице, засыпали ее землей, а наверху соорудили жертвенник. Отныне душе Крикса предстояло жить в этой гробнице, быть посредником между богами и людьми, защищать своих товарищей, отвращать от них всякие беды, сообщать им о тайных замыслах врагов.
II
Благодаря сбору новых сил понесенные потери для войска восставших численно были возмещены. Но новые воины имели пока худшее вооружение и были еще слабо обучены. Спартак всеми силами старался устранить эти недостатки. Он усиленно вооружал и обучал новобранцев, готовил часть сил к походу в Трансальпийскую Галлию для освобождения ее от войск наместника Фонтея, а оттуда — в случае успеха — в Испанию для борьбы с Помпеем. Эта акция планировалась вождем, с одной стороны, как психологическая (легко было представить, какое впечатление произведет в Испании появление повстанческих легионов, увенчанных победами над сулланскими войсками в Италии!), с другой — как военная. Появление опытных легионов, пополненных отрядами из Цизальпийской и Трансальпийской Галлий, могло действительно оказать большое влияние на ход войны в Испании, быть может, даже дать Серторию победу. Одновременно предводитель рабов всеми силами старался ввести сенат в заблуждение относительно своих действительных планов. С этой целью он через консулов завязал с ним переговоры и предлагал заключить мирный договор в обмен на уступку ему обеих галльских провинций для поселения там.
Разумеется, испытанные политики сената предложению победоносного врага не доверяли. Уступить ему важнейшие провинции стратегического назначения считали верхом глупости. Они знали также о зарубежных посольствах Спартака и боялись его возможного успеха, особенно у галлов и германцев — своих исконных врагов, от которых римляне не раз терпели страшные поражения. Последнее такое поражение было в 105 году до н. э., когда оказались разгромлены сразу 2 армии — Кв. Цепиона и Гн. Манлия. «Страх заставил содрогнуться всю Италию. С тех пор и до наших дней, — пишет Саллюстий, — римляне всегда считали, что все должно покорно склоняться перед их доблестью, но с галлами борьбу приходится вести ради собственного спасения, а не из-за славы».
Чтобы разрушить неприятельские планы, сенат, в свою очередь, отправлял за Альпы посольства уговаривать племена — близкие и дальние — не слушать соблазнительные речи, но предпочесть опасностям войны с ее неверными выгодами безопасное бездействие с привезенными ими подарками в настоящем и выгодами тесного общения в будущем.
Вместе с тем самому Спартаку сенат не давал отрицательного ответа и всячески тянул время, предоставляя возможность консулам реорганизовать свои армии и собрать подкрепления.
Спартак легко разгадал тайное намерение сената, но ничуть не смутился. Его положение было достаточно устойчивым и твердым. Власть римлян в провинции рушилась на глазах под ударами отрядов повстанцев, распространившихся во все стороны.
Все шло, казалось, прекрасно. И вдруг… и вдруг все прежние планы рухнули…

Глава девятнадцатая
НЕУДАЧА ПЛАНА СПАРТАКА НАПАСТЬ НА РИМ
I
В середине июля 72 года Спартак получил потрясающее известие: своими собственными римлянами-офицерами убит Серторий. Ему сразу стало ясно: военная и политическая ситуация в корне изменилась. Вышел из игры блестящий полководец, сковывавший две сильные неприятельские армии. Спартак не надеялся на Перперну в качестве преемника Сертория и полагал, что даже в лучшем случае Помпей задержится в Испании не больше полугода, а потом двинется в Италию на помощь войскам сената.
На военном совете у Спартака высшие командиры тщательно обсуждали создавшееся положение. Подавляющим большинством голосов было решено: надо опередить появление Помпея в Италии и немедленно нанести удар по самому Риму. Учитывая, что война теперь станет более богатой переменами военного счастья, следует обеспечить себя от колеблющихся элементов — перебежчиков; в армию их не принимать. Если удар на Рим не удастся, следует уходить на юг Италии, во что бы то ни стало перебросить десант в Сицилию и поднять там восстание, энергично продолжать переговоры с германцами и галлами о вторжении их в Италию.
После детального обсуждения с командирами нового плана и породивших его обстоятельств Спартак отдал приказ всем отрядам, находившимся в различных местах Цизальпийской Галлии, собираться в центральный лагерь под Мутиной.
Через несколько дней все 24 повстанческих легиона были в сборе. Накануне выступления их командиры вновь совещались со Спартаком.
После совета с командирами Спартак отдал приказ о Большом жертвоприношении.
II
Наступил вечер. Вокруг алтаря, воздвигнутого в честь Крикса-героя, собралось все войско, выстроенное в каре по легионам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46