Что нельзя на фактах, предоставленных какими-то гомосексуалистами, ломать его судьбу. Я уже почти его не слушал. Про себя монотонно как-то думал, что это и есть прощание с человеком, на которого надеялся.
Когда Баранников закончил оправдываться, я сказал, что в три часа на коллегии министерства он будет снят с должности министра. И в этом должен винить только себя.
Вид у Баранникова был несчастный, но жалеть мне его абсолютно не хотелось. Было стыдно за него, ужасно стыдно.
В три часа я пригласил в Кремль руководство Министерства безопасности.
Я коротко сообщил всем присутствующим, что в связи с недостатками, допущенными в работе, а также в связи с этическими нарушениями, которые были совершены министром безопасности Баранниковым, с сегодняшнего дня он снят с работы. Его обязанности будет исполнять Николай Михайлович Голушко. Видимо, для большинства присутствующих мои слова не были неожиданностью. Когда снимают начальников, подчинённым это становится обычно известно даже раньше самих шефов. После моих слов наступила тишина. Потом совершенно неожиданно для меня выступил Баранников. Всего три часа назад я видел его подавленным, испуганным, он просил прощения и умолял не снимать его с работы. Сейчас он вдруг достаточно спокойно и твёрдо сказал, что президент, конечно, может снять его с работы, но он считает себя невиновным, что выводы сделаны на основании подтасованных данных. И он настаивает на настоящем прокурорском расследовании его деятельности, а не на показаниях каких-то «голубых».
Я посмотрел на него с некоторым удивлением, сказал, что, естественно, все факты будут тщательно проверены, в том числе и прокурорами. После этого со всеми попрощался. Настроение ещё долго оставалось испорченным.
В этот день, 27 июля 1993 года, я подписал указ о снятии Баранникова с должности министра безопасности.
Пресса мучилась в неведении. Выдумывались одна версия за другой, и каждая была хлеще предыдущей: и что Баранников переметнулся к Хасбулатову, и что он слишком много накопал на президента, и что его съели более расторопные коллеги внутри всесильного министерства безопасности, и так далее.
Баранников хранил молчание, ему тоже самому было не с руки сообщать прессе об истинных причинах отставки. Так продолжалось несколько дней. И вдруг в «Независимой газете» появляется «Открытое письмо Виктора Баранникова президенту России».
Смысл публикации заключался в следующем: около президента находился честный человек — сам Баранников, который всячески не давал окружившим Ельцина авантюристам и экстремистам манипулировать президентом. Но в конце концов экстремисты победили, поэтому министр безопасности снят с работы.
Это была неправда от начала до конца. Он знал, почему я его отправил в отставку. Но, видимо, решил последнее слово оставить за собой и уйти с политической арены в образе борца за справедливость и интересы России.
Так во второй раз кончился для меня бывший министр безопасности России Виктор Баранников, который свой трудовой путь завершил в Лефортовской, совсем недавно именно ему подчинённой, тюрьме. Когда я пишу эти строки, он находится именно там. Какое будет ему вынесено наказание, не знаю. Только знаю, что свою судьбу полностью он определил себе сам.
Через некоторое время в нормальную жизнь, в «нормальный» скандал вмешается путч. Два этих процесса — уголовный и политический — в моей голове никак не соединялись. Когда я задумывал реформу правительственной власти, никак не ожидал, что эту реформу будут использовать для спасения самих себя скомпрометированные политики. Такая ситуация казалась невозможной.
Однако это произошло. Баранников, Дунаев, другие лидеры октябрьского мятежа очертя голову бросились в путч. Мина, подложенная под российское правительство, все-таки взорвалась, хотя и таким неожиданным образом. Реформа попала в сети грубой, нечистоплотной афёры. В этой ситуации я очень боялся создать атмосферу склочной травли, доносительства, поисков «компромата». Через все это при Сталине наша страна уже прошла. Кроме того, документы убедили меня в том (и выводы прокуратуры с этим совпали), что на многих членов правительства была возведена напраслина.
Обстановку террора, крутых разборок, травли я органически не переношу. Мне очень важно ощущать, что вокруг меня — нормальные люди.
Одним словом, хотелось жить обычной жизнью. Поэтому для иллюстрации этой мысли немного отвлекусь от угрюмой уголовно-политической темы.
Однажды, заметив намечающийся животик под рубашкой вроде бы высокого и стройного Владимира Шумейко, решил — так дальше жить нельзя.
Я понял, что нужно действовать старыми «большевистскими» методами, чтобы сломать пренебрежительное отношение к спорту, к своему физическому состоянию: надо всех заставить заниматься спортом, увлечь, так сказать, личным примером. В Свердловске я ведь почти весь обкомовский аппарат чуть ли не насильно вывел на волейбольную площадку, а потом все так влюбились в волейбол, что уже с площадки выгнать было невозможно. Чувствую, с московскими коллегами придётся действовать теми же методами.
Увидев однажды, как тяжело задышал начальник моей охраны Александр Коржаков — сейчас не помню, кажется, он пробежался с первого этажа на третий в Кремле, — я сказал: «Александр Васильевич, да вы что, вы же спортсмен, волейболист. Вам нужно быть в форме. Вы обязаны каждый день заниматься спортом».
Коржаков помрачнел, видно, он сам переживал по этому поводу, и сказал: «Да, я и сам знаю, на пять килограммов поправился. Только когда же мне спортом заниматься? Мы с вами в полвосьмого утра встречаемся и в десять вечера прощаемся. Если только ночью…» Действительно, подумал я, на самом деле, только ночь и остаётся. Тогда я решил: «Давайте, Александр Васильевич, с семи до восьми утра — время ваше, а в полдевятого, не заезжая ко мне домой, вы в Кремле». Он обрадовался, видно, действительно соскучился по физической нагрузке. Теперь каждое утро он в спортзале, и лишние килограммы уже давно сбросил.
С непривыкшими к спорту членами правительства было чуть посложнее. Поэтому я позвал Тарпищева и сказал ему: делаем турнир. Теннисный президентский турнир. Участвуют все. Те, кто делает первые шаги в теннисе, и те, кто уже прилично играет. Главное — выведем всех на спортплощадку.
Посеяли пары. Никуда не деться было от фаворитов — это наша с Шамилем Тарпищевым пара. Первый номер в ней, конечно, Шамиль, тут у меня иллюзий нет, но и я не статист. Мою подачу взять непросто. Это у меня от волейбола — мощный удар. Примерно так, махом, я в теннисе и подаю. Справа удар идёт неплохо, слева чуть хуже — даёт о себе знать старая травма спины, при ударе слева надо ведь хорошо развернуться, а я берегу спину. В общем, вместе нам никто не страшен. Мы были готовы побеждать.
Сразу определились аутсайдеры — Козырев и Шумейко. Они проигрывали всем. У Андрея Владимировича все никак не ладилась подача. А Владимир Филиппович с трудом попадал по мячу слева. Но они честно и мужественно бегали по корту, пытаясь угнаться за улетающим от них мячом. Но, по-моему, даже проигрывая, они получали удовольствие от участия в первом в их жизни теннисном турнире.
Определились и лидеры. Все встречи мы выигрывали в двух сетах, и только против моего помощника Виктора Илюшина и Виктории Соколовой, она мастер спорта по теннису, журналистка, нам понадобился третий сет. Класс Виктории, конечно же, дал себя знать. На меня она играла помягче, а вот с Шамилем они сражались как два настоящих мастера. Ну и Виктор Васильевич, который в теннис играет уже лет пять, на фоне своей прекрасной партнёрши смотрелся очень прилично. Все же в решающем сете мы выиграли.
Но, естественно, не ради призов или побед я вытаскивал на корт своих товарищей по работе. После турнира произошло именно то, на что я надеялся. Все его участники «заболели» теннисом. Например, Андрей Козырев стал играть практически каждый день, и только зарубежные командировки заставляют его делать вынужденные паузы. Но, насколько мне известно, даже за границей, приехав в какую-нибудь страну на сутки, он умудряется успеть сыграть пару сетов с послом или с кем-нибудь из нашего посольства. А возвращаясь домой, из Внукова первым делом заезжает не домой, а в спорткомплекс. Сейчас Козырев заиграл вполне прилично, держит мяч, хорошо передвигается, стала стабильной подача, даже не верится, что он играет совсем недолго.
И Виктор Ерин теперь два раза в неделю обязательно выходит на корт. Он всегда очень быстро передвигался. А сейчас добавил в технике. И так уже натренировался, что на последнем теннисном турнире «Кубок Кремля-93» принял участие в специальном турнире, в котором играют известные люди страны — писатели, бизнесмены, деятели искусства, политики. Так вот, Виктор Ерин играл в одной паре со знаменитым Бьерном Боргом. При этом великий теннисист был вполне доволен своим партнёром.
Павел Грачев стал регулярно играть в теннис, нашёл постоянного партнёра, тоже генерала, они теперь тренируются каждую неделю, и к следующему президентскому турниру с министром обороны сражаться будет непросто.
Этот первый президентский турнир привёл меня ещё к одной идее. Пока шло соревнование, мы все встречались, общались, нам было интересно друг с другом в неформальной, человеческой, раскованной обстановке. И тогда я предложил создать «Президентский клуб». Клуб, в который его члены могут прийти после работы и отдохнуть, в котором их будут ждать, где им будут всегда рады. Там они могут поговорить, позаниматься спортом, поиграть на бильярде. Придя в клуб с супругой (и только с супругой!), потанцевать. И это тоже можно. Я предложил, чтобы первыми членами, так сказать, отцами-основателями клуба, стали участники первого теннисного президентского турнира.
Устав, членские взносы, членские карточки, клубные традиции — все как положено. Мы сразу же совместными усилиями внесли в устав несколько основополагающих принципов, бурно поддержанных всеми членами клуба. И в конце концов родился этот важный документ, он хоть и несерьёзный, шутливый, но мы поклялись его честно выполнять.
Приведу выдержки из устава «Президентского клуба».
«Членом „Президентского клуба“ может стать любой гражданин России, достигший совершеннолетия и определённой мудрости.
Членом «Президентского клуба» может стать иностранный гражданин, являющийся президентом своей страны.
Президентом клуба является Президент России.
Девиз клуба — СООБРАЖАЙ!
Поскольку членами клуба являются люди интеллигентные и интеллектуальные, в стенах клуба запрещены нецензурные выражения. Если очень хочется неприлично выразиться — СООБРАЖАЙ!
Член клуба имеет право посетить клуб в сопровождении супруги. Семейственность в клубе всячески поощряется и приветствуется.
Клуб и его заведения функционируют 24 часа в сутки, поскольку члены клуба люди занятые и у них ненормированный рабочий день.
Члены клуба остаются таковыми пожизнено.
Член клуба может быть исключён из состава клуба по единственной причине. За предательство. И поэтому — СООБРАЖАЙ! Выбывшим из числа членов клуба считается тот, за исключение которого проголосовали все действительные члены клуба».
В уставе клуба есть и всякие другие правила, но идея этого сообщества вполне понятна. В «Президентском клубе» собираются люди, близкие по духу, по взглядам, симпатичные друг другу, которых всегда хочется видеть.
Естественно, в составе клуба не только те люди, с которыми мне приходится постоянно работать — премьер-министр Виктор Черномырдин, министры, другие правительственные начальники. В его составе учёные, журналисты, политики, бизнесмены, деятели культуры… Нам пока ещё, правда, далеко до критического числа в сто человек. Да, я считаю, это и правильно. Мы ведь совсем недавно родились. Все ещё только притирается. К правилам привыкаем.
Кстати, недавно в составе клуба появился первый иностранный член, им стал президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. Ему очень понравилось у нас. По-моему, он так увлёкся этой идеей, что даже хочет создать нечто подобное и у себя дома.
Я надеюсь, и через сто лет в «Президентском клубе» будет так же уютно, как сейчас.
Почему я вспомнил об этих несерьёзных вещах в контексте таких серьёзных политических событий? Не только потому, что мне хочется разрушить стереотип «крутого», жёсткого человека. С этим пусть читатель разбирается сам.
Я давно заметил: перед страшными событиями порой наступает необыкновенно тихая, безоблачная полоса. Когда ну совсем не хочется думать о плохом. Когда безмятежность становится потребностью души. Даже всего организма. Видимо, что-то есть в природе такое таинственное — все она знает наперёд, линейное, прямоидущее время над ней невластно. Она готовит нас к крутым испытаниям — примиряя с действительностью и расслабляя. А беда… Она всегда неожиданна.
Так было и в августе 1991-го. И в августе 1993-го. Я знал, что предстоят крупные решения, «горячая» политика. Без неё не обойтись. Но был абсолютно спокоен. У меня было ясное, лёгкое настроение.
Вот и «Президентский клуб» я задумал скорее всего по той же причине — чтобы доказать себе и другим, что продолжается человеческая, пристойная, нормальная жизнь с её горестями и радостями. Что надо не только конфликтовать, но и общаться.
И я подозреваю, что примерно такое же настроение установилось в это время и в обществе. Там, в Москве, что-то происходит, какая-то драчка, ну и пусть. Только бы не мешали жить спокойно. Примерно такие вещи приходилось читать и слышать. Двойственное отношение у меня к этой позиции. С одной стороны, это достаточно ярко выраженная политическая инфантильность. А с другой стороны — пора бы нам и успокоиться. Постоянное перевозбуждение, напряжение, в котором политики держали страну два года — не слишком ли?
Я решил, что, несмотря ни на что, равнодушие к московским скандалам — это все-таки положительный симптом. Общество соскучилось по спокойной жизни. Люди хотят нормального ритма, пусть скучной, трудной, но понятной колеи — каких-то координат, по которым можно ориентироваться, выбирать дорогу.
Эту тенденцию к стабильности я хотел надёжно защитить, застраховать. Тезис о том, что противостояние властей создаёт стабильность, я не принимал. Безоблачное, ясное небо августа 93-го было обманчивым и ненадёжным.
Скоро соберётся съезд, вспыхнет новый скандал, закипят новые страсти. Снова не до экономики. Снова не до текущих дел. Снова балансировать на грани, пытаться удержать разваливающуюся власть. И никто никого не слушает. Это становилось уже нестерпимо.
В ночные часы
Я вышел из института лейтенантом запаса. Сейчас уже имею воинское звание полковника. Был в бронетанковых войсках. И, как это было принято, в институте летом мы отправлялись на учебные сборы. Меня назначили командиром танка.
Самое тяжёлое — ночные вождения. Тогда я садился, как правило, не на место командира танка, а на место водителя. Идёшь на большой скорости, темнота, фары включать нельзя — противник засечёт. Не видишь ни впереди идущего, ни того, кто за тобой. Скорость — километров сорок, и по пересечённой местности, по грунтовке.
И вот однажды на учениях где-то чуть-чуть свернул, а там ров с водой. И танк рухнул туда почти вертикально. По инерции пролетели несколько метров и стали погружаться в воду. Вода ледяная. В темноте это, надо сказать, «хорошее ощущение». Я жму на газ. Главное — выползти на противоположный склон, я жму изо всех сил на педаль газа, потому что если остановимся — то все, заглохнем, и танк утопим. Потом выбирайся, как хочешь.
Я жму, а он рычит, скрежещет, — ну, давай, давай, родимый, зацепись за что-нибудь, вперёд, вперёд. Это ощущение ревущей, но беспомощной машины запомнилось на всю жизнь.
Все-таки выползли. Все насквозь мокрые. Сидим, ждём, когда начальство приедет, нас наказывать будет. Думали, суток по десять ареста получим. Оказалось, ничего, даже благодарность объявили, за то, что не растерялись. Такие дела…
Россия. День за днём. 1993 год
Август
Председатель пресс-службы Президента России опроверг сообщения о серьёзной болезни Ельцина. 31 июля «Правда» напечатала сообщение о том, что в кругах движения «ДемРоссия» обсуждалась возможность изменений в руководстве страны из-за ухудшившегося состояния здоровья главы государства.
Во Владикавказе убиты глава Временной администрации зоны ЧП Северной Осетии и Ингушетии Поляничко и командующий объединёнными силами Временной администрации Корецкий.
Не состоится запланированное подписание президентами России и Литвы соглашения о выводе с территории Литвы вооружённых сил РФ.
5 августа под председательством Ельцина прошло заседание Межведомственной комиссии по борьбе с преступностью и коррупцией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51