Nil и Ens, душу, природу, свободу, необходимость; те острые проблемы, те зловещи
е толщи, над которыми склоняются гиганты человеческой мысли; те страшные
пропасти, которые Лукреций, Ману, св. Павел и Данте созерцают таким сверка
ющим взором, что, будучи устремлен в бесконечность, он, кажется, способен в
озжечь там звезды.
Монсеньер Бьенвеню был просто человек, который наблюдал таинственные я
вления со стороны и, не исследуя их, не подходя к ним вплотную, не тревожа и
ми свой ум. строго хранил в душе благоговение перед неведомым.
Книга вторая
Падение
Глава первая.
После целого дня ходьбы
В первых числах октября 1815 года, приблизительно за час до захода солнца, в г
ородок Динь вошел путник. Те немногочисленные обитатели, которые в это в
ремя смотрели в окна или стояли на пороге своих домов, не без тревоги погл
ядывали на этого прохожего. Трудно было встретить пешехода более нищенс
кого вида. Это был человек среднего роста, коренастый и крепкий, в расцвет
е сил. Ему можно было дать лет сорок шесть, сорок семь. Надвинутая на лоб фу
ражка с кожаным козырьком наполовину закрывала его загорелое от солнца,
обветренное лицо, по которому струился пот. Грубая рубаха из небеленого
холста, заколотая у ворота маленьким серебряным якорем, не скрывала его
волосатой груди; на нем был скрученный в жгут шейный платок, синие тиковы
е штаны, изношенные и потертые, побелевшие на одном колене и с дырой на дру
гом, старая и рваная серая блуза, заплатанная на локте лоскутом зеленого
сукна, пришитым шпагатом; за спиной у путника висел туго набитый солдатс
кий ранец, тщательно застегнутый и совершенно новый, в руках он держал ог
ромную суковатую палку; подбитые железными гвоздями башмаки были надет
ы на босу ногу; голова у него была острижена, а борода сильно отросла.
Пот, зной, усталость после долгого пути и пыль еще усиливали отталкивающ
ее впечатление, которое производил этот оборванец.
Короткие его волосы стояли торчком; видимо, их остригли совсем недавно, и
они только начали отрастать.
Никто не знал его. Очевидно, это был случайный прохожий. Откуда он явился?
С юга. Может быть, с побережья Ч он вошел в Динь той же дорогой, которою сем
ь месяцев назад прошел император Наполеон, направляясь из Канна в Париж.
Должно быть, человек этот шагал без отдыха весь день. Он казался очень уст
алым. Женщины из старинного предместья, расположенного в нижней части го
рода, заметили, что он остановился под деревьями бульвара Гассенди и пил
воду из фонтана, в конце аллеи. Вероятно, его мучила жажда, потому что дети,
которые шли за ним следом, видели, что шагов через двести он снова останов
ился, чтобы напиться из другого фонтана, на Рыночной площади.
Дойдя до угла улицы Пуашвер, он повернул налево и направился к мэрии. Он во
шел туда и пробыл там четверть часа. У дверей, на каменной скамье, той само
й скамье, встав на которую генерал Друо 4 марта прочел перед толпой изумле
нных обитателей Диня прокламацию, написанную в бухте Жуан, сидел жандарм
. Прохожий снял фуражку и униженно поклонился ему.
Жандарм, не отвечая на поклон, внимательно посмотрел на прохожего, прово
дил его взглядом и вошел в мэрию.
В те времена в Дине был богатый постоялый двор под вывеской «Кольбасский
крест» Хозяином этого постоялого двора был некто Жакен Лабар, пользовав
шийся в городе уважением за родство с другим Лабаром, который держал в Гр
енобле постоялый двор «Три дельфина» и когда-то служил фланговым в импе
раторских войсках. Во время высадки императора немало слухов ходило в те
х краях о постоялом дворе «Три дельфина». Говорили, будто в январе месяце
генерал Бертран, переодетый возчиком, приезжал туда несколько раз, приче
м раздавал кресты солдатам и пригоршни золотых монет горожанам. Достове
рно одно: вступив в Гренобль, император отказался остановиться в здании
префектуры; поблагодарив мэра, он сказал: «Я пойду к одному славному мало
му, я хорошо его знаю», Ч и отправился в гостиницу «Три дельфина». Несмот
ря на расстояние в двадцать пять лье, отсвет славы Лабара из «Трех дельфи
нов» озарял и Лабара из «Кольбасского креста». В городе о нем говорили: «Э
то двоюродный брат того, гренобльского».
К этому-то постоялому двору, лучшему в городе, и направился путник. Он вош
ел в кухню, двери которой открывались прямо на улицу. Все кухонные печи то
пились, жаркий огонь весело пылал в камине. Трактирщик, он же и старший пов
ар, с озабоченным видом переходил от очага к кастрюлям, наблюдая за приго
товлением великолепного обеда, который предназначался для возчиков, че
й шумный говор и смех разда o вались в соседней комнате. Всякий,
кому приходилось путешествовать, знает, что никто не любит так хорошо по
есть, как возчики. Жирный сурок с белыми куропатками и тетеревами по бока
м крутился на длинном вертеле перед огнем; на плите жарились два крупных
карпа из озера Лозе и форель из озера Алоз.
Услыхав, что дверь отворилась и вошел новый посетитель, трактирщик, не по
днимая глаз от плиты, спросил:
Ч Что вам угодно, сударь?
Ч Поесть и переночевать, Ч ответил вошедший.
Ч Это можно, Ч сказал трактирщик. Потом обернулся и, смерив вновь прибы
вшего взглядом, добавил: Ч Разумеется, за плату.
Пришелец вытащил из кармана блузы туго набитый кожаный кошелек.
Ч Деньги у меня есть, Ч сказал он.
Ч В таком случае к вашим услугам, Ч ответил трактирщик.
Незнакомец снова сунул кошелек в карман, снял ранец, поставил его на пол у
двери и, не выпуская из рук палки, присел на низенький табурет перед камин
ом. Динь лежит в горах. Октябрьские вечера там очень холодны.
Между тем трактирщик, продолжая сновать взад и вперед, внимательно разгл
ядывал путника.
Ч Скоро ли обед? Ч спросил тот.
Ч Сейчас будет готов, Ч ответил трактирщик.
Пока пришелец грелся у огня, повернувшись к хозяину спиной, почтенный тр
актирщик Жакен Лабар вынул из кармана карандаш и оторвал уголок старой г
азеты, валявшейся на столике у окна. Написав на полях несколько слов, он сл
ожил этот клочок бумаги и, не запечатывая, вручил мальчугану, который, как
видно, служил ему одновременно и поваренком и рассыльным. Трактирщик что
-то шепнул на ухо поваренку, и тот бегом пустился по направлению к мэрии.
Путник ничего не заметил.
Он снова спросил:
Ч Скоро ли обед?
Ч Сейчас будет готов, Ч ответил трактирщик.
Мальчик вернулся. Он принес записку обратно. Хозяин, видимо ожидавший от
вета, поспешно развернул ее. Внимательно прочитав написанное, он покачал
головой и на минуту задумался. Затем подошел к путнику, который казался п
огруженным в далеко не веселые размышления.
Ч Сударь! Ч сказал он. Ч Я не могу оставить вас у себя.
Незнакомец привстал.
Ч Как так? Вы боитесь, что я не заплачу? Хотите, я отдам плату вперед? Говор
ят вам, у меня есть деньги.
Ч Дело не в этом.
Ч А в чем же?
Ч У вас есть деньги…
Ч Да, Ч еще раз подтвердил незнакомец.
Ч Но у меня-то, Ч продолжал трактирщик, Ч нет свободной комнаты.
Ч Так устройте меня в конюшне, Ч спокойно возразил незнакомец.
Ч Не могу.
Ч Почему?
Ч Там нет места Ч все занято лошадьми.
Ч Ну что ж, Ч снова возразил незнакомец, Ч в таком случае отведите мне у
голок на чердаке. Дайте охапку соломы. Впрочем, мы потолкуем об этом после
обеда.
Ч Я не могу дать вам обед.
Эти слова, произнесенные сдержанным, но решительным тоном, заставили нез
накомца насторожиться. Он встал.
Ч Ах, вот оно что! Ч вскричал он. Ч Но послушайте, я умираю от голода. Я бе
з отдыха иду с самого восхода солнца. Я прошел двенадцать лье. Я плачу день
ги. И хочу есть.
Ч У меня ничего нет, Ч сказал трактирщик.
Незнакомец захохотал и повернулся к камину и к плите.
Ч Ничего? А все это?
Ч Все это заказано другими.
Ч Кем?
Ч Господами возчиками.
Ч Сколько же их?
Ч Двенадцать.
Ч Да тут хватит еды на двадцать человек.
Ч Все это они заказали для себя и уплатили вперед.
Незнакомец сел на прежнее место и сказал, не повышая голоса:
Ч Я в трактире, я голоден и остаюсь здесь.
Тогда трактирщик наклонился к нему и сказал ему на ухо таким тоном, что то
т вздрогнул:
Ч Уходите отсюда.
В эту минуту путник, нагнувшись, подталкивал в огонь угольки железным на
конечником своей палки; он живо обернулся и уже открыл рот, чтобы возрази
ть что-то, но трактирщик пристально посмотрел на него и добавил все так же
тихо:
Ч Послушайте, довольно лишних слов. Сказать вам, как вас зовут? Ваше имя
Ч Жан Вальжан. А теперь Ч сказать вам, кто вы такой? Когда вы вошли, я кое-ч
то заподозрил, послал в мэрию, и вот что мне ответили. Вы умеете читать?
С этими словами он протянул незнакомцу развернутую записку, которая усп
ела пропутешествовать из трактира в мэрию и из мэрии обратно в трактир. Н
езнакомец пробежал ее взглядом. Немного помолчав, трактирщик сказал:
Ч Я привык вежливо обращаться со всеми. Уходите отсюда.
Незнакомец опустил голову, поднял с пола свой ранец и ушел.
Он направился вдоль главной улицы. Он шагал наудачу, держась поближе к до
мам, униженный и печальный. Он ни разу не обернулся. Если бы он обернулся, т
о увидел бы, что хозяин «Кольбасского креста» стоит на пороге и, окруженн
ый всеми постояльцами своего заведения и всеми прохожими, оживленно гов
орит им что-то, указывая на него пальцем; и тут подозрительные, испуганные
взгляды всех этих людей сказали бы ему: что его появление не замедлит всп
олошить весь город.
Но ничего этого он не видел. Те, кто удручен горем, не оглядываются назад. О
ни слишком хорошо знают, что их злая участь идет за ними следом.
Так он брел некоторое время, все вперед, выбирая наудачу улицы, которых не
знал, и забыв об усталости, как это бывает в минуты уныния. Вдруг он снова п
очувствовал сильный голод. Надвигалась ночь. Он осмотрелся по сторонам,
надеясь найти какое-нибудь пристанище.
Богатый трактир закрыл перед ним свои двери; теперь он искал какой-нибуд
ь скромный кабачок, какую-нибудь убогую лачугу.
Вдруг в конце улицы блеснул огонек; сосновая ветка, подвешенная к железн
ой балке, ясно вырисовывалась на бледном фоне сумеречного неба. Он напра
вился к ней.
Это и в самом деле был кабачок, Ч кабачок на улице Шафо.
На секунду путник остановился и заглянул через окно в низенькую залу каб
ачка, освещенную стоявшей на столе маленькой лампой, а также ярким пламе
нем очага. Какие-то люди сидели там и пили. Хозяин грелся у огня. Подвешенн
ый на крюке железный котелок кипел над очагом.
В этом кабачке, являвшемся также и своего рода постоялым двором, были две
двери. Одна открывалась на улицу, а другая вела во дворик, заваленный наво
зом.
Путник не решился войти с улицы. Он проскользнул во двор, опять остановил
ся, потом робко нажал на щеколду и толкнул дверь.
Ч Кто там? Ч спросил хозяин.
Ч Человек, который хотел бы поужинать и переночевать.
Ч За чем же дело стало? Здесь получите и ужин и ночлег.
Он вошел. Все посетители, пившие за столом, обернулись. Лампа освещала при
шельца с одной стороны, огонь очага-с другой. Пока он отвязывал свой ранец
, все внимательно разглядывали его.
Кабатчик сказал:
Ч Вот огонь. В этом котелке варится ужин. Подойдите ближе и погрейтесь, п
риятель.
Путник сел перед очагом. Он протянул к огню нывшие от усталости ноги; вкус
ный запах шел от котелка. Лицо пришельца, насколько его можно было разгля
деть из-под низко надвинутой на лоб фуражки, приняло выражение какого-то
неопределенного удовлетворения, к которому примешивался скорбный отте
нок, придаваемый длительной привычкой к страданию.
Вообще у него был мужественный, энергичный и вместе с тем грустный вид. Эт
о лицо производило какое-то странное, двойственное впечатление: сначала
оно казалось кротким, а потом суровым. Глаза из-под бровей сверкали, слов
но пламя из-под груды валежника.
Один из посетителей, сидевших за столом, был рыбный торговец; прежде чем п
рийти в этот кабачок, он заходил к Лабару, чтобы поставить к нему в конюшню
свою лошадь. По воле случая, утром того же дня он повстречался с этим подо
зрительным незнакомцем, когда тот шел по дороге между Бра д'Асс и… (забыл н
азвание, Ч кажется, Эскублоном). И вот, поравнявшись с ним, прохожий, котор
ый уже и тогда казался очень усталым, попросил подвезти его, в ответ на что
рыбный торговец лишь подхлестнул лошадь. Полчаса назад этот самый торго
вец находился среди людей, окружавших Жакена Лабара, и рассказал посетит
елям «Кольбасского креста» о своей неприятной утренней встрече. Не вста
вая с места, он сделал кабатчику незаметный знак. Тот подошел к нему. Они ш
епотом обменялись несколькими словами. Путник тем временем снова погру
зился в свои думы.
Кабатчик подошел к очагу, грубо взял незнакомца за плечо и сказал:
Ч Немедленно убирайся отсюда.
Незнакомец обернулся и кротко ответил:
Ч Ах, так? Вы уже знаете?..
Ч Да.
Ч Меня прогнали из одного трактира.
Ч А теперь тебя выгоняют из этого.
Ч Куда же мне деваться?
Ч Куда хочешь.
Путник взял свою палку, ранец и вышел.
На улице мальчишки, которые провожали его от самого «Кольбасского крест
а» и, видимо, поджидали здесь, стали бросать в него камнями. Он в гневе пове
рнул назад и погрозил им палкой; детвора рассыпалась в разные стороны, сл
овно птичья стайка.
Oн зашагал дальше и оказался напротив тюрьмы. У ворот весела железная цеп
ь, прикрепленная к колокольчику. Он позвонил.
Окошечко в воротах приоткрылось.
Ч Господин привратник! Ч сказал прохожий, почтительно снимая фуражку.
Ч Сделайте милость, откройте н дайте мне приют на одну ночь.
Голос ответил ему:
Ч Тюрьма не постоялый двор. Пусть тебя арестуют, тогда открою.
Окошечко захлопнулось.
Он забрел в переулок, где было много садов. Некоторые вместо забора были о
бнесены живой изгородью, что придает улице веселый вид. Посреди этих сад
ов и изгородей путник увидел маленький одноэтажный домик с освещенным о
кном. Он заглянул в это окно, как раньше в окно кабачка. Перед ним была боль
шая, выбеленная комната, с кроватью, затянутой пологом из набивного ситц
а, детской люлькой в углу, несколькими деревянными стульями и двуствольн
ым ружьем, висевшим на стене. Посреди комнаты стоял накрытый стол. Медная
лампа освещала грубую белую холщовую скатерть, оловянный кувшин, блесте
вший, как серебро, и полный вина, и коричневую суповую мяску, от которой ше
л пар. За столом сидел мужчина лет сорока с веселым, открытым лицом; он под
брасывал на коленях ребенка. Сидевшая рядом с ним молоденькая женщина ко
рмила грудью второго ребенка. Отец смеялся, ребенок смеялся, мать улыбал
ась.
На миг незнакомец остановился в задумчивости перед этой мирной, отрадно
й картиной. Что происходило в его душе? Ответить на этот вопрос мог бы он о
дин. Вероятно, он подумал, что этот дом, где царит радость, не откажет ему в г
остеприимстве и что там, где он видит столько счастья, быть может, найдетс
я для него крупица сострадания.
Он стукнул в окно тихо и нерешительно.
Никто не услышал его.
Он стукнул еще раз.
И услыхал, как женщина сказала:
Ч Послушай, муженек, мне кажется, кто-то стучится.
Ч Нет, Ч ответил муж.
Он стукнул в третий раз.
Муж встал, взял лампу, подошел к двери и отворил ее.
Это был мужчина высокого роста, полукрестьянин, полуремесленник. Широки
й кожаный передник слева доходил ему до плеча; из-за нагрудника, словно из
кармана, торчал молоток, красный носовой платок, пороховница и разные др
угие предметы, поддерживаемые снизу кушаком. Он стоял, Ч подняв голову; о
ткрытый ворот расстегнутой рубахи обнажал белую бычью шею. У него были г
устые брови, огромные черные бакенбарды, глаза навыкате, выступавшая впе
ред нижняя челюсть и то не поддающееся описанию выражение лица, которое
свойственно человеку, знающему, что он у себя дома.
Ч Извините, сударь, Ч сказал путник, Ч не можете ли вы за плату дать мне
тарелку похлебки и угол для ночлега вон в том сарае, что стоит у вас в саду?
Могли бы? За плату?
Ч Кто вы такой? Ч спросил хозяин дома.
Человек ответил:
Ч Я иду из Пюи Ч Муасона. Шел пешком целый день. Я прошагал двенадцать ль
е. Скажите, вы могли бы? За плату.
Ч Я бы не отказался пустить к себе хорошего человека, который согласен з
аплатить, Ч сказал крестьянин. Ч Но почему вы не идете на постоялый дво
р?
Ч Там нет места.
Ч Ну, этого не может быть. Ведь сейчас не ярмарка и не базарный день. У Лаба
ра вы были?
Ч Да.
Ч И что же?
Ч Не знаю, право, но он меня не пустил, Ч в замешательстве ответил путник.
Ч А были вы у этого, как бишь его? Ну, что на улице Шафо?
Замешательство незнакомца возрастало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
е толщи, над которыми склоняются гиганты человеческой мысли; те страшные
пропасти, которые Лукреций, Ману, св. Павел и Данте созерцают таким сверка
ющим взором, что, будучи устремлен в бесконечность, он, кажется, способен в
озжечь там звезды.
Монсеньер Бьенвеню был просто человек, который наблюдал таинственные я
вления со стороны и, не исследуя их, не подходя к ним вплотную, не тревожа и
ми свой ум. строго хранил в душе благоговение перед неведомым.
Книга вторая
Падение
Глава первая.
После целого дня ходьбы
В первых числах октября 1815 года, приблизительно за час до захода солнца, в г
ородок Динь вошел путник. Те немногочисленные обитатели, которые в это в
ремя смотрели в окна или стояли на пороге своих домов, не без тревоги погл
ядывали на этого прохожего. Трудно было встретить пешехода более нищенс
кого вида. Это был человек среднего роста, коренастый и крепкий, в расцвет
е сил. Ему можно было дать лет сорок шесть, сорок семь. Надвинутая на лоб фу
ражка с кожаным козырьком наполовину закрывала его загорелое от солнца,
обветренное лицо, по которому струился пот. Грубая рубаха из небеленого
холста, заколотая у ворота маленьким серебряным якорем, не скрывала его
волосатой груди; на нем был скрученный в жгут шейный платок, синие тиковы
е штаны, изношенные и потертые, побелевшие на одном колене и с дырой на дру
гом, старая и рваная серая блуза, заплатанная на локте лоскутом зеленого
сукна, пришитым шпагатом; за спиной у путника висел туго набитый солдатс
кий ранец, тщательно застегнутый и совершенно новый, в руках он держал ог
ромную суковатую палку; подбитые железными гвоздями башмаки были надет
ы на босу ногу; голова у него была острижена, а борода сильно отросла.
Пот, зной, усталость после долгого пути и пыль еще усиливали отталкивающ
ее впечатление, которое производил этот оборванец.
Короткие его волосы стояли торчком; видимо, их остригли совсем недавно, и
они только начали отрастать.
Никто не знал его. Очевидно, это был случайный прохожий. Откуда он явился?
С юга. Может быть, с побережья Ч он вошел в Динь той же дорогой, которою сем
ь месяцев назад прошел император Наполеон, направляясь из Канна в Париж.
Должно быть, человек этот шагал без отдыха весь день. Он казался очень уст
алым. Женщины из старинного предместья, расположенного в нижней части го
рода, заметили, что он остановился под деревьями бульвара Гассенди и пил
воду из фонтана, в конце аллеи. Вероятно, его мучила жажда, потому что дети,
которые шли за ним следом, видели, что шагов через двести он снова останов
ился, чтобы напиться из другого фонтана, на Рыночной площади.
Дойдя до угла улицы Пуашвер, он повернул налево и направился к мэрии. Он во
шел туда и пробыл там четверть часа. У дверей, на каменной скамье, той само
й скамье, встав на которую генерал Друо 4 марта прочел перед толпой изумле
нных обитателей Диня прокламацию, написанную в бухте Жуан, сидел жандарм
. Прохожий снял фуражку и униженно поклонился ему.
Жандарм, не отвечая на поклон, внимательно посмотрел на прохожего, прово
дил его взглядом и вошел в мэрию.
В те времена в Дине был богатый постоялый двор под вывеской «Кольбасский
крест» Хозяином этого постоялого двора был некто Жакен Лабар, пользовав
шийся в городе уважением за родство с другим Лабаром, который держал в Гр
енобле постоялый двор «Три дельфина» и когда-то служил фланговым в импе
раторских войсках. Во время высадки императора немало слухов ходило в те
х краях о постоялом дворе «Три дельфина». Говорили, будто в январе месяце
генерал Бертран, переодетый возчиком, приезжал туда несколько раз, приче
м раздавал кресты солдатам и пригоршни золотых монет горожанам. Достове
рно одно: вступив в Гренобль, император отказался остановиться в здании
префектуры; поблагодарив мэра, он сказал: «Я пойду к одному славному мало
му, я хорошо его знаю», Ч и отправился в гостиницу «Три дельфина». Несмот
ря на расстояние в двадцать пять лье, отсвет славы Лабара из «Трех дельфи
нов» озарял и Лабара из «Кольбасского креста». В городе о нем говорили: «Э
то двоюродный брат того, гренобльского».
К этому-то постоялому двору, лучшему в городе, и направился путник. Он вош
ел в кухню, двери которой открывались прямо на улицу. Все кухонные печи то
пились, жаркий огонь весело пылал в камине. Трактирщик, он же и старший пов
ар, с озабоченным видом переходил от очага к кастрюлям, наблюдая за приго
товлением великолепного обеда, который предназначался для возчиков, че
й шумный говор и смех разда o вались в соседней комнате. Всякий,
кому приходилось путешествовать, знает, что никто не любит так хорошо по
есть, как возчики. Жирный сурок с белыми куропатками и тетеревами по бока
м крутился на длинном вертеле перед огнем; на плите жарились два крупных
карпа из озера Лозе и форель из озера Алоз.
Услыхав, что дверь отворилась и вошел новый посетитель, трактирщик, не по
днимая глаз от плиты, спросил:
Ч Что вам угодно, сударь?
Ч Поесть и переночевать, Ч ответил вошедший.
Ч Это можно, Ч сказал трактирщик. Потом обернулся и, смерив вновь прибы
вшего взглядом, добавил: Ч Разумеется, за плату.
Пришелец вытащил из кармана блузы туго набитый кожаный кошелек.
Ч Деньги у меня есть, Ч сказал он.
Ч В таком случае к вашим услугам, Ч ответил трактирщик.
Незнакомец снова сунул кошелек в карман, снял ранец, поставил его на пол у
двери и, не выпуская из рук палки, присел на низенький табурет перед камин
ом. Динь лежит в горах. Октябрьские вечера там очень холодны.
Между тем трактирщик, продолжая сновать взад и вперед, внимательно разгл
ядывал путника.
Ч Скоро ли обед? Ч спросил тот.
Ч Сейчас будет готов, Ч ответил трактирщик.
Пока пришелец грелся у огня, повернувшись к хозяину спиной, почтенный тр
актирщик Жакен Лабар вынул из кармана карандаш и оторвал уголок старой г
азеты, валявшейся на столике у окна. Написав на полях несколько слов, он сл
ожил этот клочок бумаги и, не запечатывая, вручил мальчугану, который, как
видно, служил ему одновременно и поваренком и рассыльным. Трактирщик что
-то шепнул на ухо поваренку, и тот бегом пустился по направлению к мэрии.
Путник ничего не заметил.
Он снова спросил:
Ч Скоро ли обед?
Ч Сейчас будет готов, Ч ответил трактирщик.
Мальчик вернулся. Он принес записку обратно. Хозяин, видимо ожидавший от
вета, поспешно развернул ее. Внимательно прочитав написанное, он покачал
головой и на минуту задумался. Затем подошел к путнику, который казался п
огруженным в далеко не веселые размышления.
Ч Сударь! Ч сказал он. Ч Я не могу оставить вас у себя.
Незнакомец привстал.
Ч Как так? Вы боитесь, что я не заплачу? Хотите, я отдам плату вперед? Говор
ят вам, у меня есть деньги.
Ч Дело не в этом.
Ч А в чем же?
Ч У вас есть деньги…
Ч Да, Ч еще раз подтвердил незнакомец.
Ч Но у меня-то, Ч продолжал трактирщик, Ч нет свободной комнаты.
Ч Так устройте меня в конюшне, Ч спокойно возразил незнакомец.
Ч Не могу.
Ч Почему?
Ч Там нет места Ч все занято лошадьми.
Ч Ну что ж, Ч снова возразил незнакомец, Ч в таком случае отведите мне у
голок на чердаке. Дайте охапку соломы. Впрочем, мы потолкуем об этом после
обеда.
Ч Я не могу дать вам обед.
Эти слова, произнесенные сдержанным, но решительным тоном, заставили нез
накомца насторожиться. Он встал.
Ч Ах, вот оно что! Ч вскричал он. Ч Но послушайте, я умираю от голода. Я бе
з отдыха иду с самого восхода солнца. Я прошел двенадцать лье. Я плачу день
ги. И хочу есть.
Ч У меня ничего нет, Ч сказал трактирщик.
Незнакомец захохотал и повернулся к камину и к плите.
Ч Ничего? А все это?
Ч Все это заказано другими.
Ч Кем?
Ч Господами возчиками.
Ч Сколько же их?
Ч Двенадцать.
Ч Да тут хватит еды на двадцать человек.
Ч Все это они заказали для себя и уплатили вперед.
Незнакомец сел на прежнее место и сказал, не повышая голоса:
Ч Я в трактире, я голоден и остаюсь здесь.
Тогда трактирщик наклонился к нему и сказал ему на ухо таким тоном, что то
т вздрогнул:
Ч Уходите отсюда.
В эту минуту путник, нагнувшись, подталкивал в огонь угольки железным на
конечником своей палки; он живо обернулся и уже открыл рот, чтобы возрази
ть что-то, но трактирщик пристально посмотрел на него и добавил все так же
тихо:
Ч Послушайте, довольно лишних слов. Сказать вам, как вас зовут? Ваше имя
Ч Жан Вальжан. А теперь Ч сказать вам, кто вы такой? Когда вы вошли, я кое-ч
то заподозрил, послал в мэрию, и вот что мне ответили. Вы умеете читать?
С этими словами он протянул незнакомцу развернутую записку, которая усп
ела пропутешествовать из трактира в мэрию и из мэрии обратно в трактир. Н
езнакомец пробежал ее взглядом. Немного помолчав, трактирщик сказал:
Ч Я привык вежливо обращаться со всеми. Уходите отсюда.
Незнакомец опустил голову, поднял с пола свой ранец и ушел.
Он направился вдоль главной улицы. Он шагал наудачу, держась поближе к до
мам, униженный и печальный. Он ни разу не обернулся. Если бы он обернулся, т
о увидел бы, что хозяин «Кольбасского креста» стоит на пороге и, окруженн
ый всеми постояльцами своего заведения и всеми прохожими, оживленно гов
орит им что-то, указывая на него пальцем; и тут подозрительные, испуганные
взгляды всех этих людей сказали бы ему: что его появление не замедлит всп
олошить весь город.
Но ничего этого он не видел. Те, кто удручен горем, не оглядываются назад. О
ни слишком хорошо знают, что их злая участь идет за ними следом.
Так он брел некоторое время, все вперед, выбирая наудачу улицы, которых не
знал, и забыв об усталости, как это бывает в минуты уныния. Вдруг он снова п
очувствовал сильный голод. Надвигалась ночь. Он осмотрелся по сторонам,
надеясь найти какое-нибудь пристанище.
Богатый трактир закрыл перед ним свои двери; теперь он искал какой-нибуд
ь скромный кабачок, какую-нибудь убогую лачугу.
Вдруг в конце улицы блеснул огонек; сосновая ветка, подвешенная к железн
ой балке, ясно вырисовывалась на бледном фоне сумеречного неба. Он напра
вился к ней.
Это и в самом деле был кабачок, Ч кабачок на улице Шафо.
На секунду путник остановился и заглянул через окно в низенькую залу каб
ачка, освещенную стоявшей на столе маленькой лампой, а также ярким пламе
нем очага. Какие-то люди сидели там и пили. Хозяин грелся у огня. Подвешенн
ый на крюке железный котелок кипел над очагом.
В этом кабачке, являвшемся также и своего рода постоялым двором, были две
двери. Одна открывалась на улицу, а другая вела во дворик, заваленный наво
зом.
Путник не решился войти с улицы. Он проскользнул во двор, опять остановил
ся, потом робко нажал на щеколду и толкнул дверь.
Ч Кто там? Ч спросил хозяин.
Ч Человек, который хотел бы поужинать и переночевать.
Ч За чем же дело стало? Здесь получите и ужин и ночлег.
Он вошел. Все посетители, пившие за столом, обернулись. Лампа освещала при
шельца с одной стороны, огонь очага-с другой. Пока он отвязывал свой ранец
, все внимательно разглядывали его.
Кабатчик сказал:
Ч Вот огонь. В этом котелке варится ужин. Подойдите ближе и погрейтесь, п
риятель.
Путник сел перед очагом. Он протянул к огню нывшие от усталости ноги; вкус
ный запах шел от котелка. Лицо пришельца, насколько его можно было разгля
деть из-под низко надвинутой на лоб фуражки, приняло выражение какого-то
неопределенного удовлетворения, к которому примешивался скорбный отте
нок, придаваемый длительной привычкой к страданию.
Вообще у него был мужественный, энергичный и вместе с тем грустный вид. Эт
о лицо производило какое-то странное, двойственное впечатление: сначала
оно казалось кротким, а потом суровым. Глаза из-под бровей сверкали, слов
но пламя из-под груды валежника.
Один из посетителей, сидевших за столом, был рыбный торговец; прежде чем п
рийти в этот кабачок, он заходил к Лабару, чтобы поставить к нему в конюшню
свою лошадь. По воле случая, утром того же дня он повстречался с этим подо
зрительным незнакомцем, когда тот шел по дороге между Бра д'Асс и… (забыл н
азвание, Ч кажется, Эскублоном). И вот, поравнявшись с ним, прохожий, котор
ый уже и тогда казался очень усталым, попросил подвезти его, в ответ на что
рыбный торговец лишь подхлестнул лошадь. Полчаса назад этот самый торго
вец находился среди людей, окружавших Жакена Лабара, и рассказал посетит
елям «Кольбасского креста» о своей неприятной утренней встрече. Не вста
вая с места, он сделал кабатчику незаметный знак. Тот подошел к нему. Они ш
епотом обменялись несколькими словами. Путник тем временем снова погру
зился в свои думы.
Кабатчик подошел к очагу, грубо взял незнакомца за плечо и сказал:
Ч Немедленно убирайся отсюда.
Незнакомец обернулся и кротко ответил:
Ч Ах, так? Вы уже знаете?..
Ч Да.
Ч Меня прогнали из одного трактира.
Ч А теперь тебя выгоняют из этого.
Ч Куда же мне деваться?
Ч Куда хочешь.
Путник взял свою палку, ранец и вышел.
На улице мальчишки, которые провожали его от самого «Кольбасского крест
а» и, видимо, поджидали здесь, стали бросать в него камнями. Он в гневе пове
рнул назад и погрозил им палкой; детвора рассыпалась в разные стороны, сл
овно птичья стайка.
Oн зашагал дальше и оказался напротив тюрьмы. У ворот весела железная цеп
ь, прикрепленная к колокольчику. Он позвонил.
Окошечко в воротах приоткрылось.
Ч Господин привратник! Ч сказал прохожий, почтительно снимая фуражку.
Ч Сделайте милость, откройте н дайте мне приют на одну ночь.
Голос ответил ему:
Ч Тюрьма не постоялый двор. Пусть тебя арестуют, тогда открою.
Окошечко захлопнулось.
Он забрел в переулок, где было много садов. Некоторые вместо забора были о
бнесены живой изгородью, что придает улице веселый вид. Посреди этих сад
ов и изгородей путник увидел маленький одноэтажный домик с освещенным о
кном. Он заглянул в это окно, как раньше в окно кабачка. Перед ним была боль
шая, выбеленная комната, с кроватью, затянутой пологом из набивного ситц
а, детской люлькой в углу, несколькими деревянными стульями и двуствольн
ым ружьем, висевшим на стене. Посреди комнаты стоял накрытый стол. Медная
лампа освещала грубую белую холщовую скатерть, оловянный кувшин, блесте
вший, как серебро, и полный вина, и коричневую суповую мяску, от которой ше
л пар. За столом сидел мужчина лет сорока с веселым, открытым лицом; он под
брасывал на коленях ребенка. Сидевшая рядом с ним молоденькая женщина ко
рмила грудью второго ребенка. Отец смеялся, ребенок смеялся, мать улыбал
ась.
На миг незнакомец остановился в задумчивости перед этой мирной, отрадно
й картиной. Что происходило в его душе? Ответить на этот вопрос мог бы он о
дин. Вероятно, он подумал, что этот дом, где царит радость, не откажет ему в г
остеприимстве и что там, где он видит столько счастья, быть может, найдетс
я для него крупица сострадания.
Он стукнул в окно тихо и нерешительно.
Никто не услышал его.
Он стукнул еще раз.
И услыхал, как женщина сказала:
Ч Послушай, муженек, мне кажется, кто-то стучится.
Ч Нет, Ч ответил муж.
Он стукнул в третий раз.
Муж встал, взял лампу, подошел к двери и отворил ее.
Это был мужчина высокого роста, полукрестьянин, полуремесленник. Широки
й кожаный передник слева доходил ему до плеча; из-за нагрудника, словно из
кармана, торчал молоток, красный носовой платок, пороховница и разные др
угие предметы, поддерживаемые снизу кушаком. Он стоял, Ч подняв голову; о
ткрытый ворот расстегнутой рубахи обнажал белую бычью шею. У него были г
устые брови, огромные черные бакенбарды, глаза навыкате, выступавшая впе
ред нижняя челюсть и то не поддающееся описанию выражение лица, которое
свойственно человеку, знающему, что он у себя дома.
Ч Извините, сударь, Ч сказал путник, Ч не можете ли вы за плату дать мне
тарелку похлебки и угол для ночлега вон в том сарае, что стоит у вас в саду?
Могли бы? За плату?
Ч Кто вы такой? Ч спросил хозяин дома.
Человек ответил:
Ч Я иду из Пюи Ч Муасона. Шел пешком целый день. Я прошагал двенадцать ль
е. Скажите, вы могли бы? За плату.
Ч Я бы не отказался пустить к себе хорошего человека, который согласен з
аплатить, Ч сказал крестьянин. Ч Но почему вы не идете на постоялый дво
р?
Ч Там нет места.
Ч Ну, этого не может быть. Ведь сейчас не ярмарка и не базарный день. У Лаба
ра вы были?
Ч Да.
Ч И что же?
Ч Не знаю, право, но он меня не пустил, Ч в замешательстве ответил путник.
Ч А были вы у этого, как бишь его? Ну, что на улице Шафо?
Замешательство незнакомца возрастало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11