А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

— Я тоже, — хмыкнул Денис. — Но пусть с этим бредом разбираются в суде... Дальше. Справка о смерти Печенкина... Протокол допроса Лизунца... Справка о смерти Пылкина. Вот это интересно... Что мы имеем? «Ля-ля-ля... паталогоанатом Торчков установил... в результате острой сердечной недостаточности... разрыв миокарда... рубцы на ткани правого желудочка, что однозначно свидетельствует... ля-ля-ля... констатировал смерть от инфаркта...» Вроде годится. Но что-то мне не нравится. Еще раз... «Синюшность свидетельствует... паталогоанатом Торчков... не обнаружено... уровень калия в крови соответствует норме... рубец длиной около трех миллиметров... разрыв по вертикали... истончение ткани с одновременным...» Чего-о? А-а, латынь пошла...Белинский склонился к плечу Рыбакова и беззвучно зашевелил губами. Денис включил портативный сканер и провел им по листам заключения о смерти инициатора уголовного дела.На первом этаже грохнула дверь, и до канцелярии донесся дружный хор нетрезвых голосов, тщательно выводящих незамысловатую мелодию: — Кто привык за здоровье бороться, С нами вместе пускай запоет! Кто пыхнет — тот смеется, Кто колется — загнется, Кто выпьет — тот опять нальет! Рыбаков удивленно поднял брови.— Однако! Веселье в разгаре... А я и не знал, что Горыныч увлекается вокалом.Антифашист пожал плечами.— Ну, не будем отвлекаться. Первый том мы уже почти закончили... Постановление на розыск некоего Сапармуратова. Стоп! Это еще кто такой? — Денис пролистнул страницы. — Уголовное дело номер четыреста семь сто двадцать один, организация притона для занятий проституцией... Ах, вот оно что! Левое постановление подшили. Перепутали, умники вы мои ментовские! Что ж, можно позавидовать товарищу Сапармуратову, вряд ли его кто-нибудь ищет... Да, вот и ответ опера Свиристелко: «Сапармуратов не обнаружен...» Правильно. Фигли его искать, если он по делу не проходит... Приложение к протоколу обыска. Почитаем. «В процессе доставки изъятого на квартире гр. Печенкина имущества в отделение милиции... подверглись порче: коньяк „Праздничный“ — три бутылки, водка „Спецназ“ — одна бутылка емкостью один литр, пиво баночное „Миллер“ — семь банок, икра черная, в стеклянной упаковке — две банки по сто десять граммов, музыкальный центр „Айва“ — один комплект, денежные купюры общим достоинством три тысячи пятьсот рублей. Акт списания прилагается...» Нормально! Ну, менты, ну, наглые!..Снизу послышался голос Горыныча, исполнявшего соло: — Спой нам, мусор, про «красную» зону! Про свои мусорские мечты! Про тонкую резинку в коробочке с картинкой, Ту, что напоминаешь ты!.. — Его там не прибьют? — обеспокоился Денис.— Братаны на стреме, — просто ответил Антифашист. — Если чо, вмешаются...— Хорошо, — Рыбаков открыл второй том. — Тэк-с... Вот это уже интереснее. Рапорт патрульного наряда, пытавшегося задержать гражданина Клюгенштейна на территории Летнего сада... «Ругался матом, бросил рядового Конопелько в пруд, при этом требуя, чтобы тот изобразил лебедя. В результате рядовой Конопелько заболел двусторонней пневмонией... Угрожая бензопилой „Бош“, загнал сержанта Маковского на дерево, где тот находился в течение пятнадцати минут... Вырвал автомат у ефрейтора Ханкина...» У них там что, весельчак-разводящий? Конопелько, Маковский и Ханкин. Три дебила с наркотическими фамилиями... «Скрылся от патрульного наряда и уничтожил захваченное оружие...» Молодец, Глюк! Мало ему было нападения на ментов... Определение следователя Нефедко. «На основе свидетельских показаний гр. Лизунца и Пылкина следствие делает вывод о причастности подозреваемого Клюгенштейна к деятельности этнических преступных групп лиц японской национальности, так же называющихся “джакузи”...» Идиот! Не «джакузи», а «якудза»! Ладно, начнем визуализацию чувственных энергий...Денис проложил под лист промокашку и отвернул крышку с флакончика. По комнате разнесся запах растворителя.— Чо это? — осведомился Антифашист.— Четыре-хлор-этил, — Рыбаков обмакнул в жидкость тонкую кисточку. — Выводит с бумаги чернила. У меня ж папаша химик, он и присоветовал. Убираем одно, пишем другое. Никакая экспертиза не разберется.— Солидно, — с уважением вымолвил браток. — А на векселе так можно печать убрать? Или, блин, сумму?— Наверное, да. Только с векселями следует поэкспериментировать, — Денис провел кисточкой по подписи Пылкина на бланке протокола. Чернила расползлись. Рыбаков промакнул влажный лист и чистой кистью убрал остатки красящей жидкости. — Для каждого вида бумаги нужны свои концентрация и ингридиенты... И как у нас выглядит подпись Панаренко? Ага, вот она...Денис снял колпачок с синей гелевой ручки и тщательно вывел на месте подписи давно умершего потерпевшего факсимиле здравствующей грозной майорши из Следственного Управления ГУВД. * * * Лейтенант Петухов зябко поежился, поплотнее запахнул форменный тулуп и показал рукавицей на дальний конец седьмой ВПП Взлетно-посадочная полоса

Пулковского аэропорта.— Проверьте там...Сержанты Пиотровский и Каасик не выказали никакого энтузиазма. Даже наоборот — уставились на Петухова как на врага трудового народа, предлагающего продать государственную тайну за бутылку прокисшего пива.— Лень, ты что? — Каасик высунул нос из-под воротника. — Туда ж два километра пехом.— Техник какого-то хмыря видел, — объяснил лейтенант. — Вроде шмыгнул на поле. Посмотрите и доложите.Пиотровский скривился.— Да чо кому-то в такую погоду на поле делать? Ошибся техник...Резкий порыв ветра швырнул в лица милиционеров очередную порцию снега. По освещенной немногочисленными лампами полосе гуляли маленькие смерчи, время от времени собираясь в клубок и рассыпаясь мириадами сверкающих льдинок.— Ну хоть до ангара пройдите, — заныл Петухов.— До ангара пройдем, — после недолгих размышлений согласился Каасик. — Но с тебя магарыч.Практика доения молодого лейтенанта опытными подчиненными была обычным явлением. Сержанты из линейного отдела охраны аэропорта срывали свой маленький куш на любом приказе Петухова, который хоть чуть-чуть не укладывался в их понимание службы. Выгнать Пиотровского и Каасика на улицу в мороз или дождь было делом сложным, требовавшим от лейтенанта изрядных дипломатических способностей и готовности раскошеливаться.— Джин-тоник, — сказал Петухов.— Каждому! — Пиотровский поднял палец.— Годится...Сержанты поправили ремни автоматов и побрели к ангару, вполголоса обсуждая только что совершенный торг. Пройдя половину пути, они пришли к выводу, что продешевили, и оглянулись. Лейтенант уже успел скрыться за дверью служебного входа в здание.— Тьфу! — поморщился Каасик. — Сам небось пошел чай хлебать...— Двинули обратно, — Пиотровский уткнулся в овчину воротника. — Под лестницей переждем. Там хоть не так дует.Автоматчики развернулись и бодрым шагом отправились обратно, предвкушая скорое употребление выцыганенного напитка и связанный с этим подъем настроения...Цепочка следов, ведущая от сетчатого ограждения зоны аэродрома к неприметному люку в метре от бетонных плит седьмой полосы, к утру была погребена под десятью сантиметрами выпавшего за ночь снега. * * * Об усилении следственной группы младшим советником юстиции Ковальских-Дюжей майор Панаренко узнала из сумбурного телефонного звонка Нефедко.Моисей Филимонович разбудил Ирину Львовну в три часа ночи и визгливо сообщил ей, что с завтрашнего дня в сплоченный милицейско-прокурорский коллектив вливается новая сотрудница, коей требуется оказать всемерную поддержку и побыстрее ввести в курс дела. Откуда сам Нефедко узнал эту новость, так и осталось невыясненным. На все вопросы Панаренко следователь отвечал уклончиво и под конец дурным голосом принялся орать песню из репертуара «Балаган-Лимитед», подменяя забытые фрагменты виршами собственного сочинения.Майорша швырнула трубку и зарылась в подушку.Про упомянутую Надежду Борисовну Ковальских-Дюжую Панаренко была наслышана. Единственным творческим достижением этой дамочки на всем протяжении ее нелегкой карьеры в органах правопорядка был самостийный захват четырехкомнатной квартиры в новом доме, предназначенной одной многодетной семье. Ковальских-Дюжая поставила железную дверь, подключила сигнализацию и показала фигу явившимся со смотровым листом законным владельцам жилплощади. Скандал вышел бурный, с исковыми заявлениями в суд, но, как это обычно и происходит в противостоянии «гражданин — сотрудник Системы», все решения в результате были приняты в пользу следователя прокуратуры. Многодетной семье предоставили халупу на окраине, и Ковальских-Дюжая вздохнула спокойно.В дальнейшем Надежда Борисовна не один раз фигурировала в подобных историях. Правда, уже не в качестве ответчицы, а как консультант правоохранителей, аналогичным образом проникающих в чужие жилища. Ее опыт борьбы с заявляющими свои законные права гражданами был по достоинству оценен и районным прокурором, и парочкой начальников отделов прокуратуры города. Поговаривали, что даже сам прокурор Санкт-Петербурга Биндюжко обращался к Ковальских-Дюжей за консультацией. В общем и целом, Надежда Борисовна была женщиной пробивной и полезной начальству.А ее привлечение в следственную группу по делу Печенкина-Клюгенштейна означало одно — кто-то из городских чиновников снова положил глаз на освободившуюся после смерти Саши-Носорога квартиру. Ковальских-Дюжая должна была прощупать почву и доложить заказчику о перспективах. * * * В четыре тридцать утра Рыбаков закончил «модификацию» документов, сложил в сумку канцелярские принадлежности и химические препараты, выключил лампу и дал отмашку Ортопеду с Комбижириком.К этому моменту в помещении дежурной части Выборгского РУВД уже минут пятнадцать шла драка между офицерами и примкнувшим к ним Горынычем с одной стороны и сержантским составом и выпущенными из «обезьянника» алкоголиками с другой. Младший командный состав гоняли по всему зданию, зажимали в углы и там обрабатывали дубинками, тем самым вбивая в головы пьянющих подчиненных уважение к старшим по званию. Горыныч метался по коридорам со шваброй и колотил всех, кто подворачивался ему под руку. Даниилу Колесникову было весело. Литр водочки мягко лег на подготовленную прошлыми возлияниями почву, и Горыныч испытывал невиданный эмоциональный подъем. Мир вокруг него сиял яркими красками, звуки были чисты до звона, и новые друзья казались лучшими собутыльниками на свете, хотя и немного испорченными принадлежностью к ментовскому сословию. Причиной подобного неадекватного восприятия действительности послужила спецдобавка к «огненной воде», щедро всыпанная в бутылки доморощенным химиком Эдиссоном. Горынычу строго-настрого было запрещено употреблять помеченные красными точками бутылки, но пост виночерпия сразу занял начальник смены и проследить, откуда что наливается, самоотверженный браток не успел.А потом ему было уже не до того...Проносясь по коридору второго этажа вслед за визжащим младшим сержантом, Горыныч неожиданно наткнулся на смутно знакомое лицо, окаймленное переливающимся нимбом. Пока браток соображал, где он видел эту небритую физиономию, подкравшийся сзади Ортопед накинул Горынычу на голову черный мешок, а Антифашист перехватил куском веревки ноги выше колен. Комбижирик отступил в тень.Отключившегося Горыныча вытащили через окно первого этажа, уже кем-то разбитое, и погрузили в вовремя подъехавший «субурбан» Стоматолога. Ортопед, ловко манипулируя стрелой крана, вдавил решетку на штатное место, а балансирующий на приставной лестнице Антифашист загнал в крепления дюбели из огромного пистолета.Решетка на окне канцелярии РУВД вернулась в исходное состояние.Рыбаков, помогавший Антифашисту, вытер пот со лба.— Ну, вроде все.— Классно прошло, — Комбижирик оскалился и посмотрел на дымок, пробивающийся из-под парадной двери околотка. — Валим отсюда, скоро пожарники будут...— А кран? — вспомнил Денис.— Я отгоню, — тяжело дышащий Ортопед покрутил головой. — Динь, подожди меня в машине, я быстро... Глава 5TWO BI OR NOT TWO BI? Два бисексуала или не два бисексуала? (англ.)

Три дня прошли совершенно спокойно. Денис отдыхал от трудов праведных в ожидании сообщения от братков о дате судебного разбирательства, когда служители Фемиды должны будут разобрать вопрос о законности применения к гражданину Клюгенштейну столь суровой меры пресечения, как арест.Исход разбирательства был практически предрешен.Как и судьба дальнейшего расследования.За те четыре часа, что Рыбаков провел один на один с томами уголовного дела, он успел поработать на славу. В его умелых руках документы приобрели совершенно непотребный для понимания вид и напоминали выдержки из «потока сознания» какого-нибудь пишущего пациента психиатрического стационара.Растворитель, бритвенное лезвие и жесткая стирательная резинка убрали с листов протоколов «ненужные» подписи свидетелей, даты проведения следственных действий и фамилии потерпевших, места которых заняли совершенно иные цифры и буквы. Так, за помершего заявителя Пылкина зачем-то расписалась следователь Панаренко, вместо двухтысячного года образовались тысяча девятьсот девяносто первый и тысяча восемьсот двенадцатый, свидетели переехали из Санкт-Петербурга кто в Жмеринку, кто в Бердичев, кто в Мариуполь, а кто и в Париж, сменив также улицы проживания, телефоны и, главное, фамилии, часть фраз в протоколах и экспертных заключениях оказались густо замазанной белой нитрокраской, многие глаголы органично обзавелись отрицательной частицей «не» — «не видел», «не знаю», «не встречался», «не разговаривал»...Вернуть уголовному делу номер 390229 первозданный вид было уже невозможно. Краска въелась в бумагу, а растворенные этилом чернила исчезли без следа. Плюс ко всему этому безобразию «кто-то» подменил приложенные к первому тому паспорта Клюгенштейна и Печенкина на паспорта неизвестных следствию людей. Случайно найденные на улице документы двух жителей Киева давно валялись в заначке у Рыбакова и пришлись очень кстати.Антифашист предлагал усугубить эффект и залить страницы дела суперклеем, превратив картонные папки в монолитные блоки, но Денис быстро пресек поползновения братка, объяснив, что это вызовет ненужные подозрения. А так материалы внешне производили впечатление обычных следственных документов, и лишь прочтение их приводило к выводу об умственной неполноценности розыскной бригады.Антифашист вздохнул, но с доводами осторожного Рыбакова согласился.Теперь оставалось только ждать, когда судья соизволит назначить число и время слушаний. В камеру Глюку переслали список «фальсификаций», на основе которого тот должен был написать пространное заявление от лица «несправедливо задержанного» гражданина.Судебное разбирательство обещало быть довольно веселым для братанского коллектива и зело неожиданным для гордых своим успехом индивидов из прокуратуры и ГУВД...— Милый, — Ксения, разгадывавшая кроссворд, отвлекла Дениса от процессуально-диверсионных размышлений. — Какой самый быстрый сухопутный зверь на свете?— Чеченец на «порше», — быстро ответил Рыбаков. — А сколько букв? * * * Альберт Песков недовольно оглядел столпившихся у стола единомышленников и помешал детским совочком серый порошок в мешке.За те дни, что пластиковая упаковка «аммиачной селитры» провела у него в дворницкой, он насквозь пропах тяжелым гнилостно-мясным духом и теперь от него шарахались даже привычные ко многому коллеги по ДЭЗу. А помыться в бане Альберту в голову не приходило.Процесс создания бомбы, должной покончить с торчащей в парке латунной отрыжкой тоталитаризма, подошел примерно к середине. Из украденных Пифией проводов, реле и парочки батареек был изготовлен взрыватель, Альберт сколотил из криво напиленных обрезков древесностружечной плиты ящик, куда надо было насыпать основное взрывчатое вещество, Стульчак приволокла из дому старенький электронный будильник, Старовойтов внес свой вклад в виде мешочка дымного пороха. Порох предполагалось поместить в герметичную жестяную банку, куда от детонатора вели два проводка, соединенные между собой тонкой вольфрамовой нитью из разбитой лампочки. Лампочку Резван выкрутил в своем подъезде. По замыслу террористов-либералов, электрический ток от взрывателя должен был разогреть вольфрамовую нить, от нее занялся бы порох, взрыв которого послужил бы началом детонации пятидесяти килограммов селитры. Мощность бомбы была достаточной для того, чтобы куски Ильича разлетелись в радиусе полукилометра.О возможных жертвах среди гуляющих в парке людей и жителей окрестных домов демократы-подрывники не подумали. Вернее, посчитали этот вопрос несущественным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34