— Она сделала эффектную паузу, глядя прямо ему в глаза немигающим взглядом ядовитой змеи, явно стараясь понять его. — Вы не такой, как все.— Что вы хотите этим сказать?— Я хочу сказать — вас нужно понять, господин президент. Президент Фаулер поручал мне писать его речи так, чтобы в них звучали человеческие чувства — сам-то он, бедняга, был холодным и скучным человеком. Президент Дарлинг оставил меня на этой должности, поскольку не смог найти никого лучше. Я всё время воюю с членами президентской администрации, работающими по другую сторону улицы. Они любят редактировать мою работу, а мне не нравится, когда этим занимаются бездельники. Мы непрерывно ссоримся. Арни всегда становится на мою сторону, потому что я училась в школе вместе с его любимой племянницей, к тому же я делаю свою работу лучше других. Зато я причиняю вашим сотрудникам наибольшее количество неприятностей. Мне хотелось, чтобы вы знали об этом. — Это было хорошим объяснением, но не относилось к делу.— Почему вы считаете меня не таким, как остальные? — спросил Джек.— Вы говорите то, о чём действительно думаете, вместо того чтобы говорить то, что, по вашему мнению, хочется услышать людям. Писать для вас будет непросто. Теперь я не смогу окунать перо в ту же самую чернильницу. Мне придётся научиться писать так, как я писала раньше, а не так, как пишу за плату. Кроме того, придётся учиться писать так, как вы говорите. Это будет трудно, — сказала она, готовясь принять вызов.— Понятно. — Поскольку мисс Уэстон не была членом внутреннего круга людей, близких к президенту, Андреа Прайс находилась в кабинете, она стояла, опершись плечом о стену (она предпочла бы стоять в углу, но в Овальном кабинете углов не было), и бесстрастно наблюдала за происходящим — или пыталась сохранять бесстрастие. Райан уже начал понимать язык её поз и движений. Прайс явно была не расположена к Уэстон. Интересно, почему? — подумал он.— Посмотрим. Что вы сможете написать для меня за пару часов?— Сэр, это зависит от того, что вы хотите сказать, — заметила спичрайтер.Райан в нескольких коротких фразах изложил основное содержание своего предстоящего выступления. Уэстон не делала записей. Она просто выслушала его, словно впитав его слова, улыбнулась и заговорила снова:— Они уничтожат вас. Знайте это. Может быть, Арни ещё не сообщил вам, может быть, ни один из сотрудников не решился сказать вам об этом и никогда не скажет, но именно это ждёт вас.Услышав реплику спичрайтера, Прайс отпрянула от стены, теперь её тело находилось в вертикальном положении.— Почему вы считаете, что я хочу остаться здесь?— Извините меня, — недоуменно моргнула мисс Уэстон. — Вообще-то я не привыкла к такому ходу мыслей.— Такой разговор может быть интересным, но я…— Позавчера я прочла одну из ваших книг. Вы не слишком хорошо излагаете свои мысли — не слишком элегантно, но это мнение специалиста, — однако говорите чётко и ясно. Вот почему мне пришлось вернуться к моему прежнему риторическому стилю, чтобы он звучал, как у вас. Короткие предложения. Правильное, хорошее построение фраз. Думаю, вы учились в католическом колледже. Вы не обманываете людей, говорите прямо и честно. — Она улыбнулась. — Сколько времени должно длиться ваше выступление?— Будем считать, что пятнадцать минут.— Вернусь через три часа, — пообещала Уэстон и встала. Райан кивнул, женщина повернулась и вышла из кабинета. Президент посмотрел на Прайс.— Говорите, в чём дело, — приказал он.— Она причиняет всем нам кучу неприятностей. В прошлом году вдруг напала на младшего сотрудника аппарата. Охраннику пришлось разнимать их.— Из-за чего произошла ссора?— Сотрудник непристойно отозвался об одной из речей, написанных ею, и сделал нелестное замечание относительно её родословной. Его уволили на следующий день. Невелика потеря, — закончила Прайс. — Но эта Уэстон — высокомерная примадонна. Она не должна была так разговаривать с вами.— А если она права?— Сэр, это не моё дело, но такие…— Так права она или нет?— Вы не похожи на других, господин президент. — Прайс не объяснила, хорошо это или плохо, и Райан не спросил об этом. К тому же у него было немало дел. Он поднял трубку телефона и услышал голос секретаря.— Вы можете соединить меня с Джорджем Уинстоном из «Коламбус групп»?— Да, господин президент, сейчас я найду его. — Секретарь не помнила номер телефона Уинстона, поэтому сняла трубку и вызвала отдел информации и связи. Дежурный старшина сейчас же отыскал номер в своей картотеке и прочитал его вслух. Секунду спустя он посмотрел на сидящего рядом сержанта морской пехоты и протянул руку. Сержант пошарил в кармане, достал четыре монеты по двадцать пять центов и передал их ухмыляющемуся старшине.— Господин президент, мистер Уинстон на проводе, — послышался голос секретаря по интеркому.— Джордж?— Да, сэр.— Ты не мог бы немедленно приехать ко мне?— Джек — то есть, господин президент, я стараюсь навести порядок в своём инвестиционном фонде и…— Прошу тебя немедленно приехать, — настоятельно повторил президент.Уинстон задумался. Команда его «гольфстрима» не была предупреждена о вылете сегодня. Если ехать в аэропорт Ньюарка…— Приеду следующим поездом.— Сообщи, каким именно. Тебя встретят на вокзале.— О'кей, но сразу хочу сказать, что не смогу…— Сможешь. Увидимся через несколько часов. — Райан положил трубку и посмотрел на Прайс.— Андреа, пошли агента с машиной на станцию.— Хорошо, господин президент.Райан пришёл к выводу, что приятно отдавать распоряжения, которые немедленно выполняются. К этому можно даже привыкнуть. * * * — Мне не нравятся вооружённые люди! — Она произнесла эту фразу так громко, что несколько голов повернулись в её сторону, хотя дети тут же снова занялись своими кубиками и цветными карандашами. В детском саду было необычно много взрослых, да ещё с какими-то наушниками, от которых тянулись вниз тонкие провода. Те, кто повернулись, посмотрели на «обеспокоенную» (в подобных случаях всегда применялось это слово) мать одного из ребят. Дон Рассел, как старший группы, подошёл к ней.— Здравствуйте, — сказал он и протянул удостоверение агента Секретной службы. — Могу чем-нибудь вам помочь?— Вам обязательно нужно здесь находиться?— Да, мэм, обязательно. Вы не скажете мне, с кем я имею честь говорить?— Зачем? — огрызнулась Шила Уолкер.— Видите ли, мадам, всегда приятно знать, с кем говоришь, не так ли? — благоразумно отозвался Рассел. Кроме того, зная имя, можно проверить, что это за человек, добавил он про себя.— Это миссис Уолкер, — сказала Марлен Даггетт, хозяйка и управляющая детским садом «Гигантские шаги».— А-а, так это ваш малыш вон там? Его зовут Джастин, не правда ли? — улыбнулся Рассел. Четырехлетний мальчик выстраивал из кубиков пирамиду, после чего опрокидывал её под восторг окружающих.— Мне просто не нравятся пистолеты, и я не хочу, чтобы рядом с детьми находились вооружённые люди.— Миссис Уолкер, прежде всего мы полицейские. Мы умеем обращаться с оружием. Во-вторых, правила требуют, чтобы мы всегда были вооружены. В-третьих, почему бы вам не подумать о том, что теперь ваш сын находится в полной безопасности. Вам никогда не придётся беспокоиться, что кто-то придёт и похитит ребёнка с игровой площадки.— Почему она должна ходить именно в этот детский сад?— Миссис Уолкер, Кэтлин не стала президентом. Президентом стал её отец. Разве она не имеет права на такую же нормальную детскую жизнь, как и ваш Джастин?— Но это опасно и…— Нет, мадам, пока мы здесь, никому не угрожает опасность, — заверил её Рассел.Миссис Уолкер отвернулась, словно не слыша его.— Джастин! — Мальчик посмотрел на мать, которая держала наготове его куртку. Он задумался на мгновение и пальчиком подтолкнул кубики. Четырехфутовая башня закачалась, прежде чем упасть.— Будущий инженер, — услышал Рассел в наушнике. — Я запишу номер её автомобиля. — Он посмотрел на женщину-агента, стоящую в дверях, и кивнул. Через двадцать минут в картотеке Секретной службы появится новое досье. Скорее всего там будет сказано, что миссис Уолкер просто ненавидит властей предержащих, как и многие представители нового поколения, но если у неё раньше были проблемы с психикой (не исключено) или она подвергалась судебному преследованию (маловероятно), её имя будет занесено в память компьютера. Рассел автоматически обвёл взглядом комнату и покачал головой. «Песочница» была нормальным ребёнком, окружённым нормальными детьми. Сейчас она рисовала цветными карандашами на чистом листе бумаги. Её лицо сморщилось от напряжения. Ей предстоит нормальный день, нормальный ланч, нормальный дневной сон, а затем необычная поездка в решительно необычный дом. Кэтлин не обратила внимания на его разговор с матерью Джастина. Ну что ж, дети остаются детьми, что достаточно разумно с их стороны, чего не скажешь о всех родителях.Миссис Уолкер отвела сына к семейному автомобилю — это был фургон «вольво», что никого не удивило, — усадила его в детское креслице на заднем сиденье и заботливо пристегнула ремнями безопасности. Агент запомнила номер автомобиля для последующей проверки, зная, что это не приведёт ни к чему важному, и в то же время понимая, что проверка будет проведена в любом случае, потому что всегда есть шанс, что…И тут прошлое предстало в новом свете — причина, почему следует проявлять максимальную осторожность. Они были здесь, в детском саду «Гигантские шаги», том же самом, услугами которого Райаны пользовались ещё с тех пор, как «Тень» была совсем крошкой. Детский сад «Гигантские шаги» находился рядом с Ритчи-хайвэй, неподалёку от Аннаполиса. Преступники воспользовались стоянкой напротив магазина «7-одиннадцать», чтобы следить за детским садом, и затем последовали в своём мини-фургоне за старым «порше», в котором ехала «Хирург». На мосту через шоссе номер 50 они устроили засаду, а потом, спасаясь с места преступления, убили полицейского. В то время доктор Райан была беременна и ожидала рождения «Ванночки», а до появления на свет «Песочницы» было ещё очень далеко, оно терялось тогда в туманном будущем. Все это странно подействовало на специального агента Марселлу Хилтон. Она снова не замужем — два развода, без детей, — и от общения с малышами у неё дрожало сердце, хотя она была опытным профессионалом. Марселла пришла к выводу, что это следствие гормонального порядка или женского менталитета, а может быть, ей просто нравились дети и хотелось иметь своего ребёнка. Как бы то ни было, при мысли, что есть люди, готовые намеренно причинить боль маленьким детям, на мгновение у неё похолодела кровь, словно от порыва ледяного ветра.Это место слишком уязвимо. Можно не сомневаться, что в мире есть люди, готовые причинить зло детям. И магазин «7-одиннадцать» по-прежнему стоит на своём месте. Сейчас в состав группы, охраняющей «Песочницу», входят шесть агентов Секретной службы. Через пару недель их число сократится до трех или четырех. Секретная служба была не столь всемогуща, как принято считать. Да, конечно, она могла многое, а о её способности вести расследование мало кто догадывался. Агенты Секретной службы — единственного из всех федеральных правоохранительных агентств — имели право постучать в дверь, войти и провести «дружескую» беседу со всяким, в ком видели опасность для жизни президента, основываясь на доказательствах, которые могли быть и не приняты судом. Цель такой беседы заключалась в том, чтобы человек понял, что за ним или за нею постоянно следят, и хотя это вообще-то не соответствовало действительности — в Секретной службе было всего 1200 агентов, разбросанных по всем пятидесяти штатам, — одной мысли об этом было достаточно, чтобы смертельно напугать того, кто осмелился сказать что-то неосторожное неосторожному собеседнику.Но опасность представляли не эти люди. До тех пор пока агенты исправно исполняли свои обязанности, подобная угроза не являлась смертельной. Такие люди почти всегда проявляли неосторожность, и агенты знали, как их нейтрализовать. Настоящую опасность представляли те, о ком отдел разведки Секретной службы не знал ничего. Иногда их можно остановить демонстрацией силы, но для этого требовалась масса средств, сила была слишком очевидной, слишком давила на людей, привлекала слишком много внимания и вызывала враждебные толки. Она вспомнила, что произошло через несколько месяцев после покушения на «Хирурга», «Тень» и ещё не родившегося «Ванночку» и едва не закончилось смертью всех троих. Там было целое отделение. Это стало предметом изучения в академии Секретной службы в Белтсвилле. Дом Райанов использовали для съёмки, чтобы воссоздать нападение террористов. Тогда погибли Чак Эвери — отличный агент с огромным опытом — и все его отделение. Будучи ещё начинающим агентом, она смотрела видеозапись того, что случилось в тот трагический вечер, и тогда её потрясло, насколько просто для целой группы агентов допустить незначительную ошибку, которая затем усугубилась невезением и плохой координацией действий…— Да, я знаю. — Она повернулась и посмотрела на Дона Рассела, вышедшего подышать свежим воздухом и выпить кофе из пластмассового стаканчика. Его место внутри занял другой агент.— Ты знал Эвери?— Он учился в академии двумя годами раньше. Умный, осторожный и чертовски меткий стрелок. Тогда он убил одного из нападавших, стреляя в темноте с расстояния в тридцать ярдов, попал ему в грудь двумя пулями. — Он печально покачал головой. — В нашем деле не бывает малозначащих ошибок, Марси.И в этот момент она снова почувствовала, как по ней прокатилась волна леденящего холода, когда рука тянется к пистолету, чтобы убедиться, что он на месте, напомнить себе, что готова действовать и выполнить свой долг. В такой момент видишь, как вот сейчас, всю прелесть ребёнка, и даже если изнемогаешь от ран, последний сознательный акт твоего пребывания на земле состоит в том, чтобы всадить каждую пулю в сердце негодяя. Она моргнула, и картина исчезла.— Она очень красивая девочка, Дон.— Мне редко приходится встречать некрасивых маленьких девочек, — согласился Рассел. В ответ на это больше хочется сказать: не беспокойся, мы позаботимся о ней. Но они не сказали этого. Более того, даже не подумали об этом. Наоборот, оба посмотрели на шоссе, на деревья, на магазин «7-одиннадцать» по другую сторону улицы, пытаясь вспомнить, что ещё они упустили, и думая о том, сколько денег можно будет потратить на камеры слежения. * * * Джордж Уинстон привык к тому, что его встречают. Вообще-то это высшая привилегия. Ты спускаешься с трапа самолёта — чаще всего приходится летать, — а тебя уже кто-то ждёт и ведёт к автомобилю, водитель которого знает кратчайший путь к месту, куда ты направляешься. Никаких очередей возле «Херц», фирмы по найму автомобилей, никакой надобности рассматривать бесполезные маленькие карты в поисках удобного маршрута, никакой опасности заблудиться. Разумеется, это недёшево, но стоит того, потому что самое ценное — это время, и отпущено его тебе после рождения ограниченно, а у тебя нет чековой книжки, чтобы ты мог видеть, сколько ещё можно тратить. «Метролайнер» въехал на путь номер шесть станции «Юнион стейшн» в Вашингтоне. По дороге Уинстон почитал, а между Трентоном и Балтимором даже вздремнул. Жаль, что железные дороги не окупаются перевозкой пассажиров, но чтобы лететь на самолёте не требуется платить за воздушное пространство, тогда как для наземного транспорта необходимо строить колею. Жаль. Он взял пальто, кейс и направился к выходу, дав кондуктору несколько долларов чаевых.— Мистер Уинстон? — спросил подошедший к нему мужчина.— Да.Мужчина протянул удостоверение личности в кожаной обложке — там говорилось, что он агент федеральной службы. Уинстон заметил в тридцати футах его напарника, который стоял в расстёгнутом пальто.— Прошу следовать за мной, сэр. — Теперь внешне они всего лишь были троицей, спешащей на важное совещание. * * * У него имелось множество досье, причём каждое было настолько толстым, что содержащиеся в нём сведения приходилось редактировать, чтобы толстенные папки помещались в шкафах. По-прежнему ему было удобнее работать с бумагами, чем с компьютером, — без специальной программы не заставишь компьютер перейти на его родной язык. Проверять данные будет нетрудно. Во-первых, поступит печатная информация, подтверждающая или изменяющая ту, что содержалась в его досье. Во-вторых, многое было легко проверить — достаточно послать автомобиль, чтобы он проехал раз-другой мимо нужных мест, или понаблюдать за дорогой. В этом не было ничего опасного. Какими бы осторожными и бдительными ни были сотрудники американской Секретной службы, не так уж они и всемогущи. У этого Райана была семья, жена, работающая врачом, дети, которые ходили в школу;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191