– возмутился Пешкин. Тейт крепко держал его. И тут же от вестибюля послышался топот бегущих ног.– Что случилось, сэр? – Запыхавшийся капрал морской пехоты с кольтом 45-го калибра в правой руке резко остановился перед ними, поскользнувшись на кафельном полу.– Этот человек только что пытался убить моего пациента!– Что?! – Лицо русского дипломата побагровело.– Капрал, отныне вы будете неотлучно дежурить у входа в палату. Если этот человек попытается войти туда, вы обязаны любым способом остановить его. Это понятно?– Так точно, сэр! – Капрал посмотрел на Пешкина. – Прошу вас отойти от двери, сэр.– Это возмутительно! – воскликнул русский дипломат.– Сэр, прошу вас немедленно отойти от двери. – Капрал сунул пистолет в кобуру.– Что здесь происходит? – послышался голос Иванова, у которого хватило выдержки говорить спокойно, хотя он был ещё почти в конце коридора.– Доктор, вы хотите, чтобы ваш матрос выжил или нет? – спросил Тейт, стараясь взять себя в руки.– Что.., ну конечно, мы хотим, чтобы он выжил. Странный вопрос.– Тогда почему товарищ Пешкин только что пытался убить его?– Ничего подобного! – выкрикнул Пешкин.– Так что же именно он сделал? – спросил Иванов. Прежде чем Тейт успел ответить, Пешкин быстро заговорил по-русски, затем перешёл на английский.– Я достал сигарету, вот и все. У меня нет оружия. Я не собираюсь никого убивать. Я всего лишь хотел закурить.– Повсюду на этом этаже на стенах надписи «Не курить», за исключением вестибюля, – вы что, читать не умеете? Вы находились в палате интенсивной терапии, где пациент подключён к чистому кислороду, где в воздухе повышенное содержание кислорода, где даже постельное бельё пропитано им, а вы собирались чиркнуть своим проклятым «Биком»! – Доктор редко прибегал к столь резким выражениям. – Да, конечно, вас тоже немного обожгло бы и всё выглядело бы как несчастный случай, но парень-то погиб бы! Мне известно, кто вы на самом деле, Пешкин, и не думаю, что вы настолько глупы, чтобы поднимать шум. Прочь с моего этажа!Медсестра, наблюдавшая за происходящим, вошла в палату и вернулась с пачкой сигарет, двумя сигаретами, выпавшими из неё, и бутановой зажигалкой. На лице у неё было написано изумление.Пешкин был пепельно-бледным.– Доктор Тейт, уверяю вас, у меня не было такого намерения. Что случилось бы, если бы я закурил?– Товарищ Пешкин, – медленно произнёс Иванов по-английски, – произошёл бы взрыв и пожар. Открытый огонь рядом с кислородом смертельно опасен.– Боже мой! – Пешкин наконец понял, что мог натворить. Он ждал, когда уйдёт сестра, – медицинский персонал запрещает курить, когда бы вы их не спросили. Пешкин не имел представления о правилах поведения в больницах и, будучи агентом КГБ, привык поступать так, как ему заблагорассудится. Он заговорил с Ивановым по-русски. Советский врач слушал его, как слушает отец ребёнка, разбившего стакан, и что-то резко сказал в ответ.К этому времени Тейт немного успокоился. Возможно, я и переборщил, подумал он, – начать с того, что всякий курильщик – уже заведомый идиот.– Доктор Тейт, – произнёс наконец Пешкин, – клянусь, я не имел представления об опасности курения рядом с кислородом. Наверно, я вёл себя по-дурацки.– Сестра, – Тейт повернулся к девушке, – начиная с этого момента мы ни на секунду, повторяю, – ни на секунду, не должны оставлять этого пациента без постоянного наблюдения. Для того чтобы отнести кровь на анализ в лабораторию или сделать что-нибудь ещё, вызывайте санитара. А если вам понадобится выйти в туалет, пусть вас сменят на это время.– Хорошо, доктор.– И больше никаких фокусов, господин Пешкин. Стоит вам ещё раз нарушить правила, я удалю вас отсюда. Вы поняли меня?– Всё будет так, как вы сказали, доктор, и позвольте мне ещё раз извиниться перед вами.– А вы останетесь здесь, – приказал Тейт морскому пехотинцу и пошёл прочь, сердито качая головой. Он был зол на русского, смущён собственным поведением, ему хотелось снова оказаться в Бетесде, там, где он привык работать, и он был недоволен тем, что даже ругаться не умеет как следует. Тейт спустился на первый этаж и потратил пять минут на поиски офицера разведки, прилетевшего сюда вместе с ним. В конце концов он нашёл его в игровой комнате, где тот коротал время за компьютерными играми. Они прошли в пустой кабинет администратора госпиталя.– Вы действительно думаете, что он пытался убить парня? – изумлённо спросил капитан.– А что я должен думать, по-вашему? – резко бросил Тейт. – Как вы сами считаете?– Мне кажется, он просто сделал глупость. Им нужен этот матрос живым – нет, сначала они хотят поговорить с ним – больше чем вам.– Откуда вы знаете это?– Пешкин звонит в посольство каждый час. Здесь установлена аппаратура прослушивания, разумеется.– Что, если он вас дурачит?– Если он такой талантливый актёр, его место в кино, а не в КГБ. Постарайтесь поставить парня на ноги, доктор, а мы позаботимся обо всём остальном. Между прочим, вы правильно сделали, поставив у палаты морского пехотинца. Это припугнёт их. В моей профессии нельзя упускать ни малейшего шанса припугнуть противника. Значит, когда он придёт в сознание?– Не знаю. У него не проходит лихорадка, и он очень слаб. Почему они так стремятся поговорить с ним? – спросил Тейт.– Им нужно узнать, с какой подлодки он спасся. Коллега Пешкина по КГБ сболтнул об этом по телефону – кретин! Настоящий кретин! Они, должно быть, очень обеспокоены.– А мы знаем, с какой он подлодки?– Конечно, – лукаво улыбнулся офицер.– Тогда что здесь происходит, Боже милосердный?– Не могу этого сказать, доктор. – Капитан многозначительно улыбнулся, словно ему всё было известно. На самом деле он тоже ничего не знал, как и все остальные. Верфи ВМФ в Норфолке Подводная лодка «Скэмп» стояла в доке, пока огромный кран устанавливал «Авалон» на специальном устройстве у кормового люка. Капитан нетерпеливо следил за происходящим с вершины паруса. Его лодку оторвали от преследования двух «Викторов», и это раздражало капитана. Всего несколько недель назад он провёл учения с использованием глубоководного спасательного устройства, а сейчас были дела и поважнее и ему ничуть не улыбалось играть роль матки-кита для этой дурацкой бесполезной игрушки. Вдобавок миниподлодка, закреплённая над кормовым спасательным люком, снизит его скорость по меньшей мере на десять узлов. А ведь нужно ещё разместить и кормить четырех лишних человек. «Скэмп» совсем не так уж велик.Правда, зато они прихватят свежих продуктов. «Скэмп» находился в плавании пять недель, когда пришёл приказ о возвращении на базу. У них истощился запас свежих овощей, и они воспользовались представившейся возможностью, чтобы взять на борт новые припасы. Команде быстро надоедают бобовые блюда. А вот сегодня у них будет настоящий салат-латук, помидоры, свежая кукуруза вместо консервированной. Но все это никак не компенсирует того, что где-то в море шныряют русские подлодки, о которых следовало побеспокоиться в первую очередь.– Все надёжно закреплено? – Капитан склонился в сторону кормовой палубы.– Так точно, капитан. Мы готовы, очередь за вами, – ответил лейтенант Эймс.– Машинное отделение, – вызвал капитан старшего механика по внутренней связи. – Приготовьтесь к выходу в море через десять минут.– Мы уже готовы, шкипер.Портовый буксир стоял рядом, чтобы помочь лодке выйти из дока. Эймс получил свои указания, которые не понравились капитану. Уж теперь они точно не смогут преследовать русские подлодки, пока на корме закреплена эта проклятая лодчонка. Подводный ракетоносец «Красный Октябрь» – Вот смотрите, Свиядов, – кивнул Мелехин, – я покажу вам, что придумал вредитель.Лейтенант подошёл ближе. Старший механик ткнул пальцем в контрольный клапан на корпусе теплообменника. Прежде чем приступить к объяснению, Мелехин снял телефонную трубку.– Товарищ командир, говорит Мелехин. Я нашёл место повреждения. Мне нужно на час заглушить реактор. Гусеница может работать на аккумуляторах?– Конечно, товарищ стармех, – ответил Рамиус. – Действуйте.Мелехин повернулся к своему заместителю.– Заглушить реактор и переключить аккумуляторные батареи на моторы гусеницы.– Слушаюсь, товарищ капитан. – Офицер повернулся к пульту управления.Время, которое потребовалось на то, чтобы найти место утечки радиации, оказалось тяжёлым испытанием для команды. После того как обнаружили, что счётчики Гейгера выведены из строя, Мелехин и Бородин исправили их и приступили к тщательной проверке реактора, что было очень непросто. О значительной утечке радиоактивного пара речи не шло, иначе Свиядову пришлось бы соблюдать крайние меры предосторожности – даже крошечная струйка вполне могла оторвать руку. Они рассудили, что причиной радиационного заражения является незначительная утечка в системе низкого давления. Так ли это было или нет, больше всего команду будоражила неизвестность – никто не знал точно, что происходит.На проверку, которую проводили старший механик и старпом, потребовалось не меньше восьми часов, и на это время реактор пришлось снова заглушить. В связи с этим во всём корабле отключили электричество, осталось лишь аварийное освещение. Пришлось даже уменьшить питание системы очистки воздуха. Встревоженные матросы тихо переговаривались между собой. Беда в том, что Мелехин не мог обнаружить места утечки, а ведь накануне на значках-дозиметрах ничего не было! Это выглядело очень странно.– Давайте, Свиядов, говорите, что вы там видите. – Мелехин подошёл к лейтенанту и показал на клапан.– Клапан проверки качества воды. – Этот клапан открывали только в порту, на холодном реакторе, для промывки системы охлаждения и проверки заражённости содержащейся в ней воды. Клапан выглядел совершенно обыкновенным, рассчитанный на высокое давление, он был с большим запирающим колесом. Выпускная трубка ниже его, под той частью, которая находилась под давлением, была не приварена, а сидела на резьбе.– Попрошу вас принести большой гаечный ключ, товарищ лейтенант. – Мелехин не торопится со своим уроком, подумал Свиядов. Когда старший механик намерен был объяснить что-то серьёзное, он делал это очень медленно и обстоятельно. Свиядов вернулся с гаечным ключом длиной в добрый метр. Старший механик подождал, пока не заглушили реактор, потом тщательно проверил приборы, чтобы убедиться, что трубы находятся не под давлением. Он был осторожным человеком. Захватив ключом фитинг, Мелехин повернул его. Это не потребовало больших усилий.– Как видите, товарищ лейтенант, труба на самом деле врезана в корпус клапана. Почему, как вы думаете?– Врезка сделана во внешней части, товарищ старший механик. Давление держит сам клапан. Выпускная труба всего лишь играет роль направляющего крана. Конструкция соединения не влияет на его герметичность.– Совершенно верно. Навинченный фитинг недостаточно прочен для высокого давления внутри установки. – Мелехин отвернул фитинг до конца голыми руками. Фитинг был отлично обработан, нарезка все ещё сверкала как новенькая. – Вот где был совершён акт вредительства.– Не понимаю, товарищ стармех.– Кто-то все это очень тщательно обдумал, товарищ лейтенант. – В голосе Мелехина звучала не только ярость, но и восхищение. – В обычном режиме, то есть на крейсерской скорости, давление внутри контура охлаждения равно восьми килограммам на квадратный сантиметр, правильно?– Да, товарищ стармех, и на предельной скорости давление увеличивается на девяносто процентов. – Свиядов знал все это наизусть.– Но мы редко ходим на полной скорости. Перед нами тупиковая часть контура охлаждения пара. Смотрите, здесь просверлено маленькое отверстие, диаметром меньше миллиметра. Вот глядите. – Мелехин наклонился, чтобы поближе разглядеть отверстие. Свиядов не спешил наклоняться к нему. – Даже меньше миллиметра, заметно меньше. Вредитель вывинтил фитинг, просверлил отверстие и затем поставил фитинг обратно. Крошечное отверстие позволяет выходить наружу лишь небольшому количеству пара и к тому же очень медленно. Пар не может подниматься вверх, потому что фитинг установлен напротив вот этого фланца. Посмотрите, как тщательно все продумано! Идеально, просто идеально. Итак, пар не может подниматься вверх. Он может всего лишь просачиваться вниз по нарезке и в конце концов выходить наружу через выпускную трубку. Этого достаточно. Вполне достаточно, чтобы создать в отсеке небольшое радиационное заражение. – Мелехин поднял голову. – Кто-то продумал все до малейших деталей. Продумал очень тщательно, потому что знает, как работает эта система. Когда мы снизили давление в поисках места утечки, давление в контуре тоже упало, и пар перестал проникать наружу по нарезке, так что мы не смогли найти места утечки. Пар начинает просачиваться лишь при нормальном уровне давления, но если возникает подозрение о радиационном заражении и начинаются поиски утечки, давление приходится снизить. Однако стоит довести давление до максимума, и кто знает, что может случиться? – Мелехин восхищённо покачал головой. – Кто-то все тщательно обдумал, очень тщательно. Надеюсь, у меня будет возможность встретиться с этим мастером, очень надеюсь. Потому что, когда мне представится такая возможность, я возьму большие стальные плоскогубцы, – Мелехин перешёл на шёпот, – и раздавлю ему яйца! Дайте мне вон тот маленький ящичек, товарищ лейтенант. Я сам исправлю все это за несколько минут.Капитан первого ранга Мелехин не бросал слов на ветер. Он никому не позволит сделать такую работу вместо него. Это было его машинное отделение, его реактор, и он нёс ответственность за все происходящее здесь. Впрочем, Свиядова это устраивало. В крошечное отверстие Мелехин вставил стерженёк из нержавеющей стали и заполировал его заподлицо надфилем, похожим на ювелирный, чтобы не пострадала нарезка. Затем он смазал нарезку резиновым уплотнителем и аккуратно завернул фитинг на место. По часам Свиядова на всю процедуру ушло двадцать восемь минут. Недаром ему говорили в Ленинграде, что Мелехин – лучший механик на подводном флоте.– Статическое испытание давления, восемь атмосфер, – скомандовал он своему заместителю.Реактор снова включили. Через пять минут давление достигло нормального уровня. В течение десяти минут старший механик держал счётчик Гейгера под выпускной трубкой – и счётчик оставался на нулевой отметке, стрелка ни разу не дрогнула, даже при установке на второе деление. Он подошёл к телефону и сообщил командиру, что авария ликвидирована.Мелехин впустил в отсек матросов и приказал убрать инструменты в отведённые для них места.– Теперь вы видите, как это делается, товарищ лейтенант?– Да, товарищ стармех. Вы считаете, что одного отверстия было достаточно для заражения всего реакторного отсека?– По-видимому.Слова Мелехина не убедили молодого лейтенанта. Реакторный отсек – это лабиринт труб и фитингов, а чтобы просверлить такую дырочку много времени не надо. Что, если где-то ещё скрыты такие же бомбы замедленного действия?– Полагаю, товарищ лейтенант, вы чересчур беспокоитесь, – заметил Мелехин. – Да, я тоже не могу не думать об этом. Когда мы придём на Кубу, я проведу статические испытания при полном давлении для проверки всей системы, но сейчас это не представляется возможным. Мы будем продолжать нести двухчасовые вахты. Не исключено, что вредитель скрывается среди матросов. Если дело обстоит именно так, я не хочу, чтобы ему хватило времени для какой-то новой пакости. Не сводите глаз с команды. День двенадцатыйВторник, 14 декабря Ударная подлодка «Даллас» – «Сумасшедший Иван»! – Вопль Джоунза был таким громким, что его услышали в центральном посту. – Поворачивает направо!– Шкипер! – воскликнул следом за ним Томпсон.– Стоп машина! – тут же приказал Манкузо. – Подготовить корабль для абсолютной тишины!В тысяче ярдов перед «Далласом» контакт, за которым следовала американская подлодка, только что начал резкий поворот направо. Русские проделывали это каждые два часа, после того как американцы снова обнаружили их, хотя не с такими регулярными промежутками, чтобы «Даллас» мог следовать сколько-нибудь определённому графику. Командир этого ракетоносца знает своё дело, подумал Манкузо. Советская подлодка описывала полный круг, чтобы убедиться с помощью своего гидролокатора, установленного на носу, что никто не скрывается в её кормовом конусе тишины.Уклоняться от такого манёвра было не только трудно, но и опасно, особенно так, как это проделывал Манкузо. Когда «Красный Октябрь» менял курс, его корма, как у всех кораблей, двигалась в направлении, противоположном повороту. Ракетоносец становился стальной преградой прямо перед «Далласом», пока не завершалась первая часть поворота, а ударной подлодке водоизмещением семь тысяч тонн требуется пройти немалое расстояние, прежде чем остановиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66