Это было весьма заметное украшение с витиеватым орнаментом и большим кроваво-красным рубином. Такую булавку нечасто увидишь.
Мужчина торопливо обыскал всю комнату. Где, черт возьми, мог он обронить ее? В холле? Лис перевел дыхание. Даже если рубиновую булавку увидят на лестнице, в этом нет ничего опасного. Но вот если ее найдут под телом Саймона… Нет, не надо даже думать об этом! Все в порядке. Подобная мелочь никак не сможет разоблачить его.
Однако он уже замешкался. Пора проскользнуть вниз по черному ходу и присоединиться к остальным, пока никто не заметил его отсутствия. Мужчина улыбнулся. Этот Марлоу оказался дураком, рассчитывая, что может перехитрить Ле Ренара. Лис надеялся, что милая Софи оценит его усилия.
* * *
Она лежала без сна и никак не могла успокоиться после стычки с мужем, когда вдруг услышала звук приглушенного удара, за которым последовал шум, словно с лестницы упало что-то тяжелое. Или кто-то. Софи вскочила. Неужели Саймон?
Снова накинув халат, она выбежала в холл. Непроницаемая мгла окружила ее. Однако что-то не отпускало Софи.
Она зажгла свечу, подошла к лестнице и вскрикнула, увидев внизу неподвижного Саймона Мертв? Неужели он был настолько пьян, что споткнулся и упал с лестницы? Софи быстро спустилась вниз и присела возле мужа Она осторожно потрясла его и позвала. Ответа не последовало, да его и не могло быть. В мерцающем свете свечи было видно, что голова повернута под неестественным углом к телу, а густые темные волосы залиты кровью. Не важно, что послужило причиной его смерти — сломанная шея или разбитая о ступени голова, — но Саймон Марлоу был мертв.
Он больше не будет врываться в ее спальню, и Софи больше никогда не придется встречать его с пистолетом.
Побледнев, она задрожала и встала Первым желанием было закричать, разбудить прислугу, но вдруг ужасная мысль остановила Софи. Каждому известно о ее ненависти к мужу, и всего несколько минут назад она стреляла в Саймона. Могут подумать, что это она в гневе толкнула его и убила.
Нет, ее не должны найти здесь. Софи побежала наверх, подальше от мертвого Саймона. Но на середине лестницы остановилась и, приподняв свечу, оглянулась на неподвижное тело, с трудом пытаясь осознать происшедшее: муж умер, и если ее сейчас увидят здесь…
Пытаясь собраться с мыслями и трезво все обдумать, Софи остановилась наверху и беспомощно осмотрелась. В этот момент колеблющийся огонек свечи неожиданно высветил красную искорку на полу. Она наклонилась. Это оказалась булавка от галстука. Кто-нибудь из джентльменов потерял ее этой ночью, иначе слуги нашли бы булавку и доложили об этом.
Странный звук — то ли истерический смех, то ли рыдание — вырвался у Софи. Ее муж умер, а она думает о какой-то булавке! Несчастная бросила последний взгляд на Саймона и скрылась в своей комнате.
Софи без сил упала на стул перед туалетным столиком, бессознательно вертя в руках рубиновую булавку. Она понимала, что гораздо легче сейчас думать об этой находке, чем о мертвом муже, лежавшем у подножия лестницы. Булавка, украшенная рубином, показалась удивительно знакомой. У кого же она могла видеть ее?
Софи застонала. Да она просто сумасшедшая! Разве имеет значение, чья это булавка?
Дрожа от страха, она спрятала безделицу в маленькую шкатулку, которую подарила ей мать, затем легла в постель.
И стала ждать, не смыкая глаз, когда обнаружат ее мертвого мужа.
* * *
Два дня спустя, в холодное и дождливое февральское утро, Софи стояла у свежего могильного холма на фамильном кладбище Марлоу. Ей все еще не верилось, что Саймон умер. — Она плохо помнила, что происходило после того, как Эдвард обнаружил тело и поднял тревогу. Но лотом Софи стала замечать косые взгляды его друзей, перешептывания и слухи, которые продолжали распространяться даже после того, как смерть мужа официально была признана несчастным случаем.
Похороны были скромными. По ее настоянию Эдвард попросил гостей уехать в тот же день, когда было обнаружено тело Саймона. Только Эдвард, сэр Артур, Софи и наследник маркиза, Уильям Марлоу, восемнадцатилетний юноша, в сопровождении своей вдовствующей матери собрались возле могилы послушать викария. Когда были произнесены последние слова и последний венок из цветов положен на могилу, Софи облегченно вздохнула и направилась к дому.
Эдвард проявил удивительную доброту, взяв на себя хлопоты о похоронах, но слишком многое произошло между ними, чтобы Софи смягчила свое отношение к дяде. И теперь, глядя на Эдварда через разделявший их широкий стол, Софи холодно произнесла:
— Вам с сэром Артуром больше нет никакой причины оставаться здесь. Дом и собственность теперь принадлежат Уильяму. Что касается меня, то сегодня же я отправлюсь в Корнуэлл.
— О, Софи, ты думаешь, что это благоразумно? Я хотел сказать, что твоего мужа едва успели похоронить, а ты сразу уезжаешь в Корнуэлл. Это не очень хорошо.
— С каких это пор, дядя, ты стал заботиться о соблюдении приличий? — спросила Софи, вцепившись в крышку стола.
— С тех пор, как стали распространяться слухи о смерти Саймона, — с грустью ответил Эдвард. — Буду с тобой откровенным — некоторые его друзья думают, что ты столкнула мужа с лестницы. Думаю, тебе следовало бы побыть здесь, пока все утихнет.
— Спасибо за совет, дядя, но я решила, что буду жить вместе с Маркусом и Фиби. Кто-то же должен позаботиться о них.
Эдварду было сорок три года, так же как и Саймону. Он был уже не таким моложавым, как десяток лет назад, но появившиеся морщины делали его даже привлекательным. С зачесанными назад густыми светлыми волосами, открывавшими широкий лоб, высокий и поджарый, одетый в самые модные костюмы, сшитые у самых дорогих портных Лондона, Эдвард Сковилль производил неотразимое впечатление. Но Софи знала, что все в нем было фальшивым.
Роскошная светская жизнь барона оплачивалась доходами с имения ее отца. Эдвард промотал в карты собственное огромное поместье несколько лет назад. Он был безвольным, пустым, беспринципным и эгоистичным человеком и больше не играл никакой роли в жизни племянницы, поскольку после замужества Софи вместе со своим имением перешла, словно участок земли, из-под контроля дяди под власть Саймона. Эдварду было не по душе, что такой огромный куш ускользал из его рук, но выбора не было: по завещанию отца Софи ее часть наследства переходила к ней только после замужества.
К счастью, Саймон был достаточно богат сам и не проявлял никакого интереса к доставшемуся ей наследству. Софи поразилась, когда поняла, что как вдова стала обладать гораздо большими правами. Она могла делать все, что хотела.
Она, наконец, могла взять под свой полный контроль немалое наследство, перешедшее от отца, а также значительную вдовью часть от имущества Саймона, и никто не мог препятствовать этому.
Софи вдруг осознала, что стала невероятно богатой женщиной. Но самое главное, впервые в жизни она не находилась больше под властью мужчины. Не зависела ни от отца, ни от опекуна, ни от мужа. Особенно от последнего!
— Ну что ж, я не могу ничего поделать, чтобы остановить тебя, — пробормотал Эдвард. — Если хочешь, чтобы люди думали, будто ты убила своего мужа, это твое дело.
— Благодарю за заботу, — сухо ответила она. — Теперь, если не возражаешь, я оставлю тебя. Мне нужно успеть кое-что сделать до отъезда.
Двумя часами позже ее вещи были сложены в экипаж, который предоставил новый лорд Марлоу, и Софи покинула место, которое было ее тюрьмой в течение трех долгих, жутких лет. Никогда больше она не вернется сюда! А через несколько дней приедет домой, к Маркусу и Фиби. И никто не сможет снова разлучить их!
Вся жизнь впереди, и, конечно, она не будет похожа на прежнюю. Софи была молода, богата — и свободна!
Глава 1
Лондон, апрель 1809 года
По количеству собравшейся здесь блистательной публики можно было подумать, что лорд и леди Деннинг решили провести у себя в доме обряд посвящения в рыцари всего высшего света.
Отыскав укромный уголок, откуда можно было наблюдать за всем происходящим, лорд Айвес Харрингтон с раздражением смотрел на ослепительное столпотворение.
Неужели это предел мечтаний большинства: набиться в душные залы, точно толпа новичков на борту корабля, направлявшегося в далекую Индию, только для того, чтобы показать себя и посмотреть на других, обсуждая полнейшую ерунду с едва знакомыми людьми? Харрингтон покачал головой. Сумасшествие! Он предпочел бы встретиться лицом к лицу с лучшими кавалеристами Наполеона, чем вынести еще один такой вечер.
«Так ради чего я здесь? Ах да, чтобы подобрать себе эту проклятую жену!» — с раздражением вспомнил Айвес, глядя на сверкающую толпу женщин, одетых по последней моде.
Ему все еще трудно было привыкнуть к своему положению.
Всего полтора года назад он жил беззаботным холостяком и женитьба совсем не занимала его. Он был доволен своей должностью — майор в королевской кавалерии, у которого во время войны с Наполеоном появилась блистательная возможность быстрого продвижения по службе. Айвес был совершенно не готов к тому, что окажется наследником титула и имения своего любимого дяди. И столкнется с необходимостью произвести на свет наследника.
От резкой боли защемило сердце. Четырнадцать месяцев назад он был потрясен известием о том, что его отец, дядя и два кузена погибли на яхте, когда их настиг небывалый шторм.
И в мгновение ока Айвес оказался единственным мужчиной одной из ветвей гордого рода Харрингтонов. Он с отвращением подумал, что теперь ему необходимо жениться, так как его долг перед погибшими — родить двенадцатого наследника Харрингтонов.
Айвес вздохнул и снова безрадостно подумал, что действительно предпочел бы сражаться против Бонапарта.
Айвес обвел взглядом комнату. Интересно, как эти девушки отреагировали бы на его прямолинейное предложение: «Дай мне наследника, а я позабочусь о том, чтобы ты ни в чем никогда не нуждалась. Ты станешь виконтессой, будешь жить в роскошном доме, А как только родишь мне сына, мы больше не будем досаждать друг другу. Ты сможешь делать со своей жизнью все, что захочешь. Главное, чтобы ты была осмотрительной и не порочила мое имя».
Он ухмыльнулся, когда подумал, что его предложение не слишком отличалось от большинства браков, заключенных в высшем свете. Но Айвес также с горечью признал, что не хочет такого брака, какой был у его отца: жена сбежала с другим мужчиной, оставив ему на попечение двоих сыновей.
Черт возьми, нет!
Тихий смех прервал неприятные мысли, и виконт заметил девушку не старше восемнадцати лет, которая уже несколько минут пыталась привлечь его внимание. Однако мрачное выражение на запоминающемся лице и злые мысли, отразившиеся в зеленых глазах Айвеса, заставили ее побледнеть и попятиться назад.
Он был Поражен такой реакцией, и обаятельная улыбка вдруг совершенно изменила его лицо. Это можно было сравнить с улыбкой разбойника, которая ничуть не уменьшала риск столкновения с ним. Айвес знал, что довольно красив, хотя и считал, что его нос несколько длинноват, а скулы слишком выступают. Но, как говорили женщины, в нем было нечто такое…
Девушка взглянула на Айвеса еще раз, замедлила шаги, улыбнулась и кокетливо опустила глаза. Айвес едва не расхохотался.
— Она очаровательна, эта Фелис Олден, хотя, пожалуй, слишком юна для такого опасного негодяя, — раздался рядом знакомый голос. — Я тебя умоляю, не обнадеживай бедняжку ради ее же блага.
Айвес был искренне рад.
— Персиваль! Что, черт возьми, ты делаешь здесь? Я-то думал, что такие скучные сборища не для тебя.
Персиваль Форрест, высокий щеголь, который был всего несколькими годами моложе Айвеса, сделал кислую физиономию.
— Сестра моего отца приехала в Лондон и настояла на том, чтобы я сопровождал ее сюда сегодня вечером. — Лукавая улыбка заиграла на немного резком, но приятном лице Персиваля. — Нет нужды спрашивать, почему ты здесь. Как продвигается охота за невестой?
Айвес в ответ только пожал плечами.
Они знали друг друга всю жизнь — поместье Форрестов находилось недалеко от фамильного дома Харрингтонов, и во время службы в кавалерии они тоже были закадычными друзьями. Айвес знал, что под фатоватой внешностью Персиваля скрываются бесстрашное сердце и тонкий ум. Поэтому после возвращения в Англию он первым делом нанес визит Персивалю. Совместное военное прошлое только укрепило их дружбу.
В отличие от Айвеса, который предпочел бы похоронить себя в деревенской глуши, Персиваль любил покрасоваться в высшем свете и чувствовал там себя как рыба в воде. Прибыв в Лондон месяц назад, Айвес все больше полагался на знание Персиваля обычаев высшего света и надеялся на друга в поисках жены.
Они несколько минут обсуждали лошадь, которая понравилась обоим на аукционе, потом разговор перешел к самой волнующей новости, которая достигла Лондона несколько дней назад, — о разгроме французского флота при Аяксе. А от этой победы разговор плавно перешел к обсуждению недавнего прибытия в Португалию сэра Артура Уэлсли.
Айвес был совершенно поглощен беседой с Персивалем, когда что-то привлекло его внимание. Возможно, мелодичный смех? Он поднял голову, словно тигр, почуявший добычу.
Толпа неожиданно расступилась, и он увидел.., ее.
Схватив друга за руку, лорд Харрингтон спросил:
— Кто она?
Форрест, застигнутый в момент рассуждения о сложном военном маневре, оказался в некотором замешательстве. Но, проследив за взглядом Айвеса, застонал.
— Ну почему из всех присутствующих здесь женщин именно она привлекла твое внимание? — Видя, что Айвес пристально следит за сверкающим созданием, окруженным воздыхателями, Персиваль неохотно ответил:
— Ну что ж, если ты хочешь знать, это Софи Марлоу, точнее — маркиза Марлоу.
Айвес был поражен охватившим его чувством страха.
— Она замужем?
Персиваль снова вздохнул.
— Нет. Вдова.
Лицо Айвеса просветлело. Она была похожа на мотылька, прекрасного золотистого мотылька, начиная от уложенных на голове золотисто-русых волос до выступавших из-под края светло-желтого платья позолоченных туфелек, а когда она засмеялась, Айвес ощутил странную дрожь. «Это самое восхитительное существо, которое я когда-либо встречал, — подумал Айвес. — Высокая, стройная и кажется такой легкой, что ее могло бы унести дуновением ветерка; но в ней также чувствуется и сила».
— Представь меня!
— Оставь эту затею, Айвес! Разве ты не слышал, что я сказал? Она вдова, и вдова с отвратительным прошлым, поверь мне. Разве тебе не известно, кто такой был Саймон Марлоу?
— Я его не знаю.
— Ты ничего не потерял. Он был отъявленным мерзавцем во всех отношениях. Совсем не джентльмен, несмотря на свой титул, и уж совсем не тот человек, за которого любая уважающая себя семья выдала бы замуж свою дочь.
Айвес нахмурился.
— Ты хочешь сказать, что ее семью нельзя назвать уважаемой?
— Не совсем так. Семья отца леди Марлоу была образцовой. Вот только семья ее матери… — Зная по опыту, что его друг не успокоится, пока не получит ответы на все интересующие вопросы, Персиваль пробормотал:
— Черт возьми!
Я надеялся, что ваши пути никогда не пересекутся… — Он сделал глубокий вдох и выпалил:
— Ее матерью была Джейн Сковилль.
Айвес застыл от неожиданности, и его взгляд, обращенный на профиль леди Марлоу, стал еще более напряженным.
— Это та самая Джейн Сковилль, что окрутила моего брата? — хрипло переспросил он.
— Она, — признал Персиваль. — Теперь ты понимаешь, почему эта женщина не должна интересовать тебя? Но это еще не все. Ходят слухи, будто леди Марлоу убила своего мужа.
Установилась неловкая тишина. Айвес, похоже, не расслышал последние слова. Он думал о Джейн Сковилль, и его руки невольно сжались в кулаки.
Бессердечная, глупая потаскушка, которая окрутила Роберта до такой степени, что брат с ума сходил от любви к ней. Он был настолько одурманен, что не мог смириться с известием о ее помолвке с графом Грейсоном. И вдень свадьбы Джейн Роберт не вынес отчаяния и повесился в конюшне.
Айвесу тогда исполнилось десять лет, но случившееся было настолько живо в его памяти, будто произошло только вчера. Мальчик обожал своего брата, который был старше на двенадцать лет, и именно он обнаружил тело Роберта.
— А как сейчас поживает дорогая Джейн? — мрачно поинтересовался Айвес. — Я должен нанести ей визит.
— Она умерла несколько лет назад. — Персиваль выглядел удрученным. — Полагаю, ты можешь позлорадствовать на ее могиле, если считаешь, что от этого тебе станет легче.
— Нет, я не могу опуститься до такого. Но у меня появилось искушение отомстить ее дочери.
Персиваль укоризненно покачал головой.
— Разве ты не слышал, что я сказал? Она убила своего мужа, и я бы поостерегся общаться с ней.
— По-моему, ты сказал, что это слухи.
Персиваль был очень раздражен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Мужчина торопливо обыскал всю комнату. Где, черт возьми, мог он обронить ее? В холле? Лис перевел дыхание. Даже если рубиновую булавку увидят на лестнице, в этом нет ничего опасного. Но вот если ее найдут под телом Саймона… Нет, не надо даже думать об этом! Все в порядке. Подобная мелочь никак не сможет разоблачить его.
Однако он уже замешкался. Пора проскользнуть вниз по черному ходу и присоединиться к остальным, пока никто не заметил его отсутствия. Мужчина улыбнулся. Этот Марлоу оказался дураком, рассчитывая, что может перехитрить Ле Ренара. Лис надеялся, что милая Софи оценит его усилия.
* * *
Она лежала без сна и никак не могла успокоиться после стычки с мужем, когда вдруг услышала звук приглушенного удара, за которым последовал шум, словно с лестницы упало что-то тяжелое. Или кто-то. Софи вскочила. Неужели Саймон?
Снова накинув халат, она выбежала в холл. Непроницаемая мгла окружила ее. Однако что-то не отпускало Софи.
Она зажгла свечу, подошла к лестнице и вскрикнула, увидев внизу неподвижного Саймона Мертв? Неужели он был настолько пьян, что споткнулся и упал с лестницы? Софи быстро спустилась вниз и присела возле мужа Она осторожно потрясла его и позвала. Ответа не последовало, да его и не могло быть. В мерцающем свете свечи было видно, что голова повернута под неестественным углом к телу, а густые темные волосы залиты кровью. Не важно, что послужило причиной его смерти — сломанная шея или разбитая о ступени голова, — но Саймон Марлоу был мертв.
Он больше не будет врываться в ее спальню, и Софи больше никогда не придется встречать его с пистолетом.
Побледнев, она задрожала и встала Первым желанием было закричать, разбудить прислугу, но вдруг ужасная мысль остановила Софи. Каждому известно о ее ненависти к мужу, и всего несколько минут назад она стреляла в Саймона. Могут подумать, что это она в гневе толкнула его и убила.
Нет, ее не должны найти здесь. Софи побежала наверх, подальше от мертвого Саймона. Но на середине лестницы остановилась и, приподняв свечу, оглянулась на неподвижное тело, с трудом пытаясь осознать происшедшее: муж умер, и если ее сейчас увидят здесь…
Пытаясь собраться с мыслями и трезво все обдумать, Софи остановилась наверху и беспомощно осмотрелась. В этот момент колеблющийся огонек свечи неожиданно высветил красную искорку на полу. Она наклонилась. Это оказалась булавка от галстука. Кто-нибудь из джентльменов потерял ее этой ночью, иначе слуги нашли бы булавку и доложили об этом.
Странный звук — то ли истерический смех, то ли рыдание — вырвался у Софи. Ее муж умер, а она думает о какой-то булавке! Несчастная бросила последний взгляд на Саймона и скрылась в своей комнате.
Софи без сил упала на стул перед туалетным столиком, бессознательно вертя в руках рубиновую булавку. Она понимала, что гораздо легче сейчас думать об этой находке, чем о мертвом муже, лежавшем у подножия лестницы. Булавка, украшенная рубином, показалась удивительно знакомой. У кого же она могла видеть ее?
Софи застонала. Да она просто сумасшедшая! Разве имеет значение, чья это булавка?
Дрожа от страха, она спрятала безделицу в маленькую шкатулку, которую подарила ей мать, затем легла в постель.
И стала ждать, не смыкая глаз, когда обнаружат ее мертвого мужа.
* * *
Два дня спустя, в холодное и дождливое февральское утро, Софи стояла у свежего могильного холма на фамильном кладбище Марлоу. Ей все еще не верилось, что Саймон умер. — Она плохо помнила, что происходило после того, как Эдвард обнаружил тело и поднял тревогу. Но лотом Софи стала замечать косые взгляды его друзей, перешептывания и слухи, которые продолжали распространяться даже после того, как смерть мужа официально была признана несчастным случаем.
Похороны были скромными. По ее настоянию Эдвард попросил гостей уехать в тот же день, когда было обнаружено тело Саймона. Только Эдвард, сэр Артур, Софи и наследник маркиза, Уильям Марлоу, восемнадцатилетний юноша, в сопровождении своей вдовствующей матери собрались возле могилы послушать викария. Когда были произнесены последние слова и последний венок из цветов положен на могилу, Софи облегченно вздохнула и направилась к дому.
Эдвард проявил удивительную доброту, взяв на себя хлопоты о похоронах, но слишком многое произошло между ними, чтобы Софи смягчила свое отношение к дяде. И теперь, глядя на Эдварда через разделявший их широкий стол, Софи холодно произнесла:
— Вам с сэром Артуром больше нет никакой причины оставаться здесь. Дом и собственность теперь принадлежат Уильяму. Что касается меня, то сегодня же я отправлюсь в Корнуэлл.
— О, Софи, ты думаешь, что это благоразумно? Я хотел сказать, что твоего мужа едва успели похоронить, а ты сразу уезжаешь в Корнуэлл. Это не очень хорошо.
— С каких это пор, дядя, ты стал заботиться о соблюдении приличий? — спросила Софи, вцепившись в крышку стола.
— С тех пор, как стали распространяться слухи о смерти Саймона, — с грустью ответил Эдвард. — Буду с тобой откровенным — некоторые его друзья думают, что ты столкнула мужа с лестницы. Думаю, тебе следовало бы побыть здесь, пока все утихнет.
— Спасибо за совет, дядя, но я решила, что буду жить вместе с Маркусом и Фиби. Кто-то же должен позаботиться о них.
Эдварду было сорок три года, так же как и Саймону. Он был уже не таким моложавым, как десяток лет назад, но появившиеся морщины делали его даже привлекательным. С зачесанными назад густыми светлыми волосами, открывавшими широкий лоб, высокий и поджарый, одетый в самые модные костюмы, сшитые у самых дорогих портных Лондона, Эдвард Сковилль производил неотразимое впечатление. Но Софи знала, что все в нем было фальшивым.
Роскошная светская жизнь барона оплачивалась доходами с имения ее отца. Эдвард промотал в карты собственное огромное поместье несколько лет назад. Он был безвольным, пустым, беспринципным и эгоистичным человеком и больше не играл никакой роли в жизни племянницы, поскольку после замужества Софи вместе со своим имением перешла, словно участок земли, из-под контроля дяди под власть Саймона. Эдварду было не по душе, что такой огромный куш ускользал из его рук, но выбора не было: по завещанию отца Софи ее часть наследства переходила к ней только после замужества.
К счастью, Саймон был достаточно богат сам и не проявлял никакого интереса к доставшемуся ей наследству. Софи поразилась, когда поняла, что как вдова стала обладать гораздо большими правами. Она могла делать все, что хотела.
Она, наконец, могла взять под свой полный контроль немалое наследство, перешедшее от отца, а также значительную вдовью часть от имущества Саймона, и никто не мог препятствовать этому.
Софи вдруг осознала, что стала невероятно богатой женщиной. Но самое главное, впервые в жизни она не находилась больше под властью мужчины. Не зависела ни от отца, ни от опекуна, ни от мужа. Особенно от последнего!
— Ну что ж, я не могу ничего поделать, чтобы остановить тебя, — пробормотал Эдвард. — Если хочешь, чтобы люди думали, будто ты убила своего мужа, это твое дело.
— Благодарю за заботу, — сухо ответила она. — Теперь, если не возражаешь, я оставлю тебя. Мне нужно успеть кое-что сделать до отъезда.
Двумя часами позже ее вещи были сложены в экипаж, который предоставил новый лорд Марлоу, и Софи покинула место, которое было ее тюрьмой в течение трех долгих, жутких лет. Никогда больше она не вернется сюда! А через несколько дней приедет домой, к Маркусу и Фиби. И никто не сможет снова разлучить их!
Вся жизнь впереди, и, конечно, она не будет похожа на прежнюю. Софи была молода, богата — и свободна!
Глава 1
Лондон, апрель 1809 года
По количеству собравшейся здесь блистательной публики можно было подумать, что лорд и леди Деннинг решили провести у себя в доме обряд посвящения в рыцари всего высшего света.
Отыскав укромный уголок, откуда можно было наблюдать за всем происходящим, лорд Айвес Харрингтон с раздражением смотрел на ослепительное столпотворение.
Неужели это предел мечтаний большинства: набиться в душные залы, точно толпа новичков на борту корабля, направлявшегося в далекую Индию, только для того, чтобы показать себя и посмотреть на других, обсуждая полнейшую ерунду с едва знакомыми людьми? Харрингтон покачал головой. Сумасшествие! Он предпочел бы встретиться лицом к лицу с лучшими кавалеристами Наполеона, чем вынести еще один такой вечер.
«Так ради чего я здесь? Ах да, чтобы подобрать себе эту проклятую жену!» — с раздражением вспомнил Айвес, глядя на сверкающую толпу женщин, одетых по последней моде.
Ему все еще трудно было привыкнуть к своему положению.
Всего полтора года назад он жил беззаботным холостяком и женитьба совсем не занимала его. Он был доволен своей должностью — майор в королевской кавалерии, у которого во время войны с Наполеоном появилась блистательная возможность быстрого продвижения по службе. Айвес был совершенно не готов к тому, что окажется наследником титула и имения своего любимого дяди. И столкнется с необходимостью произвести на свет наследника.
От резкой боли защемило сердце. Четырнадцать месяцев назад он был потрясен известием о том, что его отец, дядя и два кузена погибли на яхте, когда их настиг небывалый шторм.
И в мгновение ока Айвес оказался единственным мужчиной одной из ветвей гордого рода Харрингтонов. Он с отвращением подумал, что теперь ему необходимо жениться, так как его долг перед погибшими — родить двенадцатого наследника Харрингтонов.
Айвес вздохнул и снова безрадостно подумал, что действительно предпочел бы сражаться против Бонапарта.
Айвес обвел взглядом комнату. Интересно, как эти девушки отреагировали бы на его прямолинейное предложение: «Дай мне наследника, а я позабочусь о том, чтобы ты ни в чем никогда не нуждалась. Ты станешь виконтессой, будешь жить в роскошном доме, А как только родишь мне сына, мы больше не будем досаждать друг другу. Ты сможешь делать со своей жизнью все, что захочешь. Главное, чтобы ты была осмотрительной и не порочила мое имя».
Он ухмыльнулся, когда подумал, что его предложение не слишком отличалось от большинства браков, заключенных в высшем свете. Но Айвес также с горечью признал, что не хочет такого брака, какой был у его отца: жена сбежала с другим мужчиной, оставив ему на попечение двоих сыновей.
Черт возьми, нет!
Тихий смех прервал неприятные мысли, и виконт заметил девушку не старше восемнадцати лет, которая уже несколько минут пыталась привлечь его внимание. Однако мрачное выражение на запоминающемся лице и злые мысли, отразившиеся в зеленых глазах Айвеса, заставили ее побледнеть и попятиться назад.
Он был Поражен такой реакцией, и обаятельная улыбка вдруг совершенно изменила его лицо. Это можно было сравнить с улыбкой разбойника, которая ничуть не уменьшала риск столкновения с ним. Айвес знал, что довольно красив, хотя и считал, что его нос несколько длинноват, а скулы слишком выступают. Но, как говорили женщины, в нем было нечто такое…
Девушка взглянула на Айвеса еще раз, замедлила шаги, улыбнулась и кокетливо опустила глаза. Айвес едва не расхохотался.
— Она очаровательна, эта Фелис Олден, хотя, пожалуй, слишком юна для такого опасного негодяя, — раздался рядом знакомый голос. — Я тебя умоляю, не обнадеживай бедняжку ради ее же блага.
Айвес был искренне рад.
— Персиваль! Что, черт возьми, ты делаешь здесь? Я-то думал, что такие скучные сборища не для тебя.
Персиваль Форрест, высокий щеголь, который был всего несколькими годами моложе Айвеса, сделал кислую физиономию.
— Сестра моего отца приехала в Лондон и настояла на том, чтобы я сопровождал ее сюда сегодня вечером. — Лукавая улыбка заиграла на немного резком, но приятном лице Персиваля. — Нет нужды спрашивать, почему ты здесь. Как продвигается охота за невестой?
Айвес в ответ только пожал плечами.
Они знали друг друга всю жизнь — поместье Форрестов находилось недалеко от фамильного дома Харрингтонов, и во время службы в кавалерии они тоже были закадычными друзьями. Айвес знал, что под фатоватой внешностью Персиваля скрываются бесстрашное сердце и тонкий ум. Поэтому после возвращения в Англию он первым делом нанес визит Персивалю. Совместное военное прошлое только укрепило их дружбу.
В отличие от Айвеса, который предпочел бы похоронить себя в деревенской глуши, Персиваль любил покрасоваться в высшем свете и чувствовал там себя как рыба в воде. Прибыв в Лондон месяц назад, Айвес все больше полагался на знание Персиваля обычаев высшего света и надеялся на друга в поисках жены.
Они несколько минут обсуждали лошадь, которая понравилась обоим на аукционе, потом разговор перешел к самой волнующей новости, которая достигла Лондона несколько дней назад, — о разгроме французского флота при Аяксе. А от этой победы разговор плавно перешел к обсуждению недавнего прибытия в Португалию сэра Артура Уэлсли.
Айвес был совершенно поглощен беседой с Персивалем, когда что-то привлекло его внимание. Возможно, мелодичный смех? Он поднял голову, словно тигр, почуявший добычу.
Толпа неожиданно расступилась, и он увидел.., ее.
Схватив друга за руку, лорд Харрингтон спросил:
— Кто она?
Форрест, застигнутый в момент рассуждения о сложном военном маневре, оказался в некотором замешательстве. Но, проследив за взглядом Айвеса, застонал.
— Ну почему из всех присутствующих здесь женщин именно она привлекла твое внимание? — Видя, что Айвес пристально следит за сверкающим созданием, окруженным воздыхателями, Персиваль неохотно ответил:
— Ну что ж, если ты хочешь знать, это Софи Марлоу, точнее — маркиза Марлоу.
Айвес был поражен охватившим его чувством страха.
— Она замужем?
Персиваль снова вздохнул.
— Нет. Вдова.
Лицо Айвеса просветлело. Она была похожа на мотылька, прекрасного золотистого мотылька, начиная от уложенных на голове золотисто-русых волос до выступавших из-под края светло-желтого платья позолоченных туфелек, а когда она засмеялась, Айвес ощутил странную дрожь. «Это самое восхитительное существо, которое я когда-либо встречал, — подумал Айвес. — Высокая, стройная и кажется такой легкой, что ее могло бы унести дуновением ветерка; но в ней также чувствуется и сила».
— Представь меня!
— Оставь эту затею, Айвес! Разве ты не слышал, что я сказал? Она вдова, и вдова с отвратительным прошлым, поверь мне. Разве тебе не известно, кто такой был Саймон Марлоу?
— Я его не знаю.
— Ты ничего не потерял. Он был отъявленным мерзавцем во всех отношениях. Совсем не джентльмен, несмотря на свой титул, и уж совсем не тот человек, за которого любая уважающая себя семья выдала бы замуж свою дочь.
Айвес нахмурился.
— Ты хочешь сказать, что ее семью нельзя назвать уважаемой?
— Не совсем так. Семья отца леди Марлоу была образцовой. Вот только семья ее матери… — Зная по опыту, что его друг не успокоится, пока не получит ответы на все интересующие вопросы, Персиваль пробормотал:
— Черт возьми!
Я надеялся, что ваши пути никогда не пересекутся… — Он сделал глубокий вдох и выпалил:
— Ее матерью была Джейн Сковилль.
Айвес застыл от неожиданности, и его взгляд, обращенный на профиль леди Марлоу, стал еще более напряженным.
— Это та самая Джейн Сковилль, что окрутила моего брата? — хрипло переспросил он.
— Она, — признал Персиваль. — Теперь ты понимаешь, почему эта женщина не должна интересовать тебя? Но это еще не все. Ходят слухи, будто леди Марлоу убила своего мужа.
Установилась неловкая тишина. Айвес, похоже, не расслышал последние слова. Он думал о Джейн Сковилль, и его руки невольно сжались в кулаки.
Бессердечная, глупая потаскушка, которая окрутила Роберта до такой степени, что брат с ума сходил от любви к ней. Он был настолько одурманен, что не мог смириться с известием о ее помолвке с графом Грейсоном. И вдень свадьбы Джейн Роберт не вынес отчаяния и повесился в конюшне.
Айвесу тогда исполнилось десять лет, но случившееся было настолько живо в его памяти, будто произошло только вчера. Мальчик обожал своего брата, который был старше на двенадцать лет, и именно он обнаружил тело Роберта.
— А как сейчас поживает дорогая Джейн? — мрачно поинтересовался Айвес. — Я должен нанести ей визит.
— Она умерла несколько лет назад. — Персиваль выглядел удрученным. — Полагаю, ты можешь позлорадствовать на ее могиле, если считаешь, что от этого тебе станет легче.
— Нет, я не могу опуститься до такого. Но у меня появилось искушение отомстить ее дочери.
Персиваль укоризненно покачал головой.
— Разве ты не слышал, что я сказал? Она убила своего мужа, и я бы поостерегся общаться с ней.
— По-моему, ты сказал, что это слухи.
Персиваль был очень раздражен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29