– Марина, моя помощница.
– Артем, – живо отреагировал я.
Обычно я нравлюсь женщинам, особенно таким молодым и привлекательным. Но на этот раз мое природное обаяние не сработало. Марина взглянула на меня так, как смотрит строгая учительница на проштрафившегося школьника. К тому же она носила аккуратные очки в тонкой оправе, что еще больше придавало ей сходство со строгой учительницей. Правда, я догадывался, что стоимость этих очков куда больше учительской зарплаты, но что это меняло.
Пока я изучал строгий профиль помощницы депутата, мы как раз подошли к кабинету Варенникова. Георгий Яковлевич отпер своим ключом дверь, и… оказалось, что это всего лишь депутатская приемная, а сам кабинет заместителя находится за следующей дверью. Рядом с этой дверью, на стене, висел красочный рекламный плакат с портретом самого Георгия Яковлевича, очевидно, оставшийся у депутата со времен прошлой избирательной кампании. Не знаю, как другие, но я считаю, что украшать приемную рекламными плакатами с собственным изображением несколько нескромно. Однако сам Варенников и его помощница, похоже, воспринимали плакат как непреложную часть интерьера. Пока я разглядывал плакат, Марина вслед за нами вошла в приемную и по-хозяйски расположилась за секретарским столом, а Варенников толкнул внутреннюю дверь (она не запиралась на ключ) и жестом пригласил меня в свой кабинет.
– Только давайте, Артем Васильевич, покороче, – обратился ко мне депутат, заняв место за рабочим столом. – У меня совершенно нет времени. Сразу столько дел навалилось. Я же заместитель председателя комитета, – напомнил он мне. – Поэтому те вопросы, которые не успел проработать Владимир Борисович, легли на меня. Спасибо Марине, она меня очень выручает. Вот и все заботы по организации похорон Владимира Борисовича взяла на себя.
«А это уж, Георгий Яковлевич, как получится», – подумал я про себя, прежде чем задать первый вопрос. В таком деле, как расследование, мелочей не бывает, и я не собирался прекращать беседу до тех пор, пока не получу ответы на все интересующие меня вопросы…
Собственно, сама беседа дала немного. Я узнал, что в последнее время экологический комитет главным образом интересовали вопросы радиационной безопасности. А у его председателя Владимира Борисовича Симонова на ближайшие дни даже была запланирована поездка по регионам, в ходе которой он собирался посетить места хранения и переработки радиоактивных отходов. В общем, обычная депутатская работа. Никакого намека на криминал или даже касательства к нему я в деятельности Симонова не обнаружил. Поэтому было тем более странно, как вел себя зам погибшего председателя при ответах на мои вопросы. Так, например, отвечая на вопрос о предстоящей поездке Симонова, Варенников страшно занервничал и начал беспрестанно тереть ладони. По-моему, они у него даже вспотели. А ведь я всего лишь спросил, состоится ли теперь эта поездка и кто в нее отправится вместо Симонова. Когда же я поинтересовался, известно ли было Георгию Яковлевичу о том, что в начале мая Симонов переехал на загородную дачу, он страшно побледнел и понес что-то о жуткой загруженности делами в последние дни. К чему он все это начал рассказывать, я так и не успел понять, так как в этот момент в кабинет заглянула Марина и объявила Варенникову, что его срочно просил зайти руководитель депутатской группы. Тот, как по команде, замолчал и, поспешно извинившись, быстро вышел из кабинета. Не успел я и глазом моргнуть, как остался в депутатском кабинете один.
Сопровождаемый пристальным взглядом «строгой учительницы» Марины, я встал со стула, на котором сидел. На столе Варенникова, прямо передо мной, стоял письменный прибор с часами и калькулятором, а также отделением для визитных карточек. Я вытащил ближний ко мне картонный прямоугольник. «Депутат Государственной думы Варенников Георгий Яковлевич. Комитет по экологии», – прочитал я. Ниже следовали номера трех телефонов, один из которых был мобильным. Что ж, если разговоры по мобильному телефону оплачиваются за государственный счет, почему бы не указать его на своей визитной карточке. Марине, по-моему, не понравилось, что я взял визитную карточку ее шефа, тем не менее я опустил визитку к себе в карман.
– Без Георгия Яковлевича я не имею права впускать кого бы то ни было в его кабинет, – тут же объявила мне депутатская помощница, очевидно, из опасений, что я стяну еще что-нибудь.
Пришлось выйти в приемную.
Воспользовавшись тем обстоятельством, что на этот раз Марина своего шефа не сопровождала, а, взяв на себя обязанности его секретарши, осталась в депутатской приемной, я попробовал разговорить ее. Увы – все мои попытки оказались напрасны. Даже в отсутствие шефа Марина осталась все той же «строгой учительницей» и сразу заявила мне, что с Владимиром Борисовичем Симоновым никогда не работала, поэтому сказать о нем ничего не может.
После безуспешных попыток пообщаться с помощницей Варенникова я вернулся в кабинет председателя комитета по экологии. За время моего недолгого отсутствия там мало что изменилось. Все так же толпились люди. Тех, кто уходил, сменяли другие. Разговоры велись в основном о нелепой смерти Симонова и о том, кто теперь займет пост председателя. Все члены экологического комитета, с которыми мне удалось пообщаться, однозначно склонялись к мысли, что теперь должность председателя займет заместитель Симонова – Варенников. Узнал я и о том, что в поездку по регионам вместо Симонова тоже отправится его зам.
Странно, а ведь в беседе со мной Варенников сказал, что все вопросы, связанные с запланированной поездкой на объекты хранения радиоактивных отходов, еще предстоит решать на заседаниях экологического комитета. Что это – присущая Георгию Яковлевичу скромность? Судя по рекламному плакату в его приемной – вряд ли. Нет, Варенников умолчал о своем участии в предстоящей инспекционной поездке отнюдь не из скромности, а из каких-то иных соображений. Да еще эта непонятная нервозность во время разговора. Покидая здание Государственной думы, я уже точно знал, чем займусь в ближайшее время – постараюсь собрать как можно больше информации о депутате Варенникове. Что и говорить, зам погибшего председателя оказался весьма подозрительным типом.

Глава 7
БЕРШ

11.05, пятница, 20.45
Начальник службы безопасности сидел за закругленным, напоминающим полумесяц письменным столом в своем рабочем кабинете. В отличие от других высших должностных лиц корпорации Берш сам устанавливал для себя время рабочего дня. Обычно он не засиживался в офисе допоздна, но при необходимости мог задержаться. Сейчас был именно такой случай. Напротив руководителя службы безопасности, по другую сторону стола, стояла молодая женщина с аккуратной прической каре и в изящных очках на интеллигентном лице.
– Как долго они общались? – задал Берш очередной вопрос.
– Около двадцати минут, – без запинки ответила та.
Кроме руководителя службы безопасности «Промэкса» и его посетительницы, в кабинете никого не было. Пустовал и головной офис корпорации. Только в холле перед лифтами дежурили двое охранников да еще двое – за пультом сигнализации в комнате охраны. Но подобранные Бершем люди умели хранить язык за зубами, поэтому начальник службы безопасности был уверен, что о визите поздней гостьи больше никто не узнает.
«Около двадцати минут, – мысленно повторил Берш. – Разведчик должен называть точное время. Надо быть к Марине снисходительнее, – тут же одернул он самого себя. – Она не профессионал, но тем не менее блестяще справляется со всеми поручениями».
– Георгий Яковлевич не мог ему отказать, так как тот пришел после звонка своего начальника, – добавила к своим словам Марина. – Вот, я записала. – Женщина достала из своей сумочки изящный блокнот. – Варенникову звонил Чернышов Павел Андреевич – полковник ФСБ, начальник оперативной группы Управления по борьбе с терроризмом.
«По телефону можно назваться любым именем, – подумал Берш. – Хотя какой смысл звонившему лгать, если пришедший после его звонка человек предъявил служебное удостоверение капитана ФСБ, судя по всему, подлинное?» За размышлениями профессиональный разведчик никогда не забывал учить своих агентов. Вот и в этот раз, выслушав последний ответ женщины, сказал:
– Такие вещи, Марина, как фамилии и должности выходящих с вами на контакт сотрудников ФСБ, следует держать в голове, а не записывать в блокноты.
– Я же стенографирую, Петр Вениаминович. – Женщина показала Бершу свой испещренный закорючками блокнот. – Мало кто сможет разобрать эти записи. И потом, что плохого в том, что помощница депутата записала фамилию и должность человека, с которым пришлось общаться ее шефу?
Берш улыбнулся в ответ:
– Ты записываешь фамилию и должность каждого, кто звонит твоему шефу в течение дня?
– Нет. – Марина отрицательно покачала головой.
– Вот. – Улыбка на лице руководителя службы безопасности «Промэкса» стала еще шире. – Просто есть определенные правила конспирации, и их следует соблюдать. У тебя же прекрасная память, Мариночка, в чем я уже не раз имел возможность убедиться.
– Я все поняла, Петр Вениаминович, – ответила Марина и в доказательство спрятала блокнот обратно в сумочку.
– Вот и отлично, – кивнул Берш и задал новый вопрос: – Пленка у тебя с собой?
– Конечно, Петр Вениаминович. – Женщина извлекла из сумочки миниатюрную видеокассету и положила ее на стол. – Здесь весь разговор от начала и до конца.
– Твое мнение о беседе? – спросил Берш, забирая кассету со стола и перекладывая ее в один из ящиков.
– Я не присутствовала в кабинете Георгия Яковлевича, – осторожно ответила Марина. – Тем не менее у меня создалось впечатление, что Георгий Яковлевич очень испугался, особенно когда Ветров спросил, известно ли ему, что Симонов со своей семьей проживал на даче. Мне даже пришлось вмешаться, чтобы дать Георгию Яковлевичу повод не отвечать на этот вопрос.
– Ну, Георгий Яковлевич – паникер известный, – вновь улыбнулся Берш. – К тому же он тяжело переживает смерть своего коллеги.
Своей непринужденной улыбкой Берш постарался создать у женщины впечатление, что испуг ее патрона лишен всякого основания, хотя в действительности это было далеко не так. Страх депутата был вполне обоснован, так как именно он сообщил начальнику службы безопасности «Промэкса» о переезде Симонова на загородную дачу. «Фактически Варенников такой же соучастник убийства, как Шон – непосредственный его исполнитель, – мысленно усмехнулся Берш. – Вот только сам факт убийства недоказуем, а следовательно, нет ни убийц, ни соучастников».
– А как ты находишь сотрудника ФСБ, который с ним беседовал? – сменил Берш тему разговора.
– Оперуполномоченный Управления по борьбе с терроризмом капитан Ветров Артем Васильевич, – назвала по памяти Марина. – Он старается выглядеть этаким простачком и балагуром, но на самом деле это не так. У него очень цепкий и пристальный взгляд. Даже когда шутит и улыбается, его глаза остаются очень внимательными. Я уверена, что во время разговора с Георгием Яковлевичем он заметил его испуг.
«В таком случае мне тоже следует внимательнее присмотреться к этому остроглазику», – мысленно отметил руководитель службы безопасности. У Берша больше не было вопросов к Марине, и он перешел к следующей части встречи с агентом – инструктажу:
– В понедельник на заседании экологического комитета Георгий Яковлевич выступит с предложением изменить маршрут инспекционной поездки, вернее, дополнить его посещением еще одного объекта, – объявил Берш. – Речь идет об Арзамасском механосборочном заводе. Это предложение не должно вызвать возражений у членов комитета. На АМСЗ тоже работают с радиоактивными материалами. Поэтому посещение завода вполне соответствует целям поездки. Однако мне необходимо знать реакцию участников заседания на предложение Георгия Яковлевича. Завтра перед заседанием комитета встретишься с нашим техником. Он передаст тебе видеокамеру скрытого ношения и диктофон.
При последних словах руководителя службы безопасности «Промэкса» женщина улыбнулась. Записывающие устройства, а также выносные микрофоны, объектив видеокамеры и вся сбруя соединительных проводов закреплялись на теле полосками лейкопластыря. Причем самостоятельно проделать эту процедуру было совершенно невозможно. Марина представила, как ей придется раздеваться перед сотрудником отдела технической безопасности, – именно эта мысль и вызвала у молодой женщины улыбку. Но Берш оставил ее улыбку без внимания. Закончив инструктаж, он отпустил женщину и достал из ящика полученную от нее видеокассету. Для просмотра таких мини-кассет в комнате отдыха руководителя службы безопасности имелась специальная аппаратура. Берш прошел туда и, вставив кассету в видеоплеер, включил воспроизведение. На экране монитора возникло изображение уже знакомого Бершу депутатского кабинета. В кадре появились двое мужчин. В одном из них Берш узнал депутата Варенникова, второго видел впервые. Именно на нем он и сосредоточил свое внимание…
Видеозапись закончилась через девятнадцать минут. «Марина оказалась довольно точна при подсчете времени, – подумал Берш, выключая видеоплеер. – Не ошиблась она и в характеристике фээсбэшника. Этот парень, безусловно, наблюдателен. Он может представлять опасность. Чтобы оценить ее, мне нужно знать о нем больше. Ну и о его начальнике, разумеется, тоже».

Глава 8
ВЕТРОВ: «ТАЙНЫ ПОЛИТТЕХНОЛОГИИ»

12.05, суббота, 11.30
Среди представителей известных мне профессий наиболее охотно идут на контакт с нашей службой журналисты. Но с этой публикой приходится держать ухо востро. Так как шустрые парни и еще более нагловатые девицы из журналистской братии постоянно норовят урвать у тебя побольше информации, при этом ничего не давая взамен. В этом смысле Гена Сысоев – корреспондент скандально известной газеты «Совершенно конкретно» – типичный представитель молодого поколения журналистов. С Геной мы познакомились в прошлом году, во время командировки нашей опергруппы в Чечню. Сысоев, не получив аккредитации, пытался проникнуть в район боевых действий, за что и был задержан военными. Командование намеревалось вообще удалить журналиста из Чечни, но за Сысоева вступился полковник Чернышов. С его помощью Гена все же получил желанную аккредитацию. Понятно, что за такую поддержку мы надеялись на ответные услуги, но не тут-то было. По возвращении в Москву Гена сделал вид, что ничего не знает о якобы произошедшем с ним в Чечне инциденте. Пришлось всю работу с журналистом строить, как и с прочими его коллегами: информация – за информацию. Не знаю, кто от этого обмена выиграл больше, но подозреваю, что Генка. Потому что он строчил публикацию за публикацией, соответственно получая за них гонорары, а мы всего лишь по крохам накапливали оперативные материалы. Но все же кой-какая польза от Генки была. В подводных течениях российской политики он чувствовал себя как рыба в воде. Поэтому, когда мне потребовалось собрать информацию о депутате Варенникове, я в первую очередь подумал о Генке Сысоеве.
Несмотря на все мои попытки, накануне найти журналиста мне не удалось. В Генкиной редакции с неизменным постоянством отвечали, что не знают, где находится Сысоев, и уж тем более неизвестно, когда он появится на рабочем месте и появится ли вообще. После очередного моего звонка в редакцию газеты «Совершенно конкретно» трубку вообще не сняли, из чего я сделал вывод, что сотрудники редакции, так и не дождавшись своего коллеги, разошлись по домам. Я перезвонил Генке домой, но увы – с тем же результатом. Ответом мне стали длинные непрекращающиеся гудки. Последний звонок Сысоеву на квартиру я сделал уже в двенадцатом часу вечера и услышал все те же длинные гудки…
В субботу я возобновил свои попытки. Помня о Генкиной привычке подолгу спать по утрам, я позвонил ему лишь после десяти. Трубку долго не снимали, но я проявил настойчивость и в конце концов дождался ответа. Ответил мне заспанный женский голос. Признаться, в первый момент я решил, что ошибся номером, но потом все же попросил пригласить к телефону Сысоева.
– Кого? – переспросила женщина на другом конце провода.
– Геннадия Сысоева, – уточнил я.
– Ген, не пойму, тебя, что ли, спрашивают, – глухо донеслось из трубки, после чего мне ответил уже знакомый Генкин голос.
– Да? – недовольно спросил он.
– С добрым утром! Вставать пора! – бодро приветствовал я знакомого.
Сысоев сначала ругнулся в трубку по поводу столь раннего звонка.
1 2 3 4 5 6 7