Где вы, блаженные времена, когда его шуток страшились даже важные надутые сеньоры? Где счастливые денечки альдийского плена, когда сам король-демон всегда был рад его остротам, неизменно величал «принцем» и велел так же поступать всем слугам? Где вы, хмурые альхелльские повара – ворчуны с небритыми рожами, с мохнатыми руками, торчащими из-под закатанных рукавов грязноватых одежд… Коклос вспомнил, как он блаженствовал на кухнях Альхеллы с позволения мудрого демона. Да, бывали времена…
Карлик печально сплюнул и облизнулся. Ну а почему бы и нет? Почему это, собственно говоря, его высочество «принц Коклос» не может отправиться на кухню и потребовать чего-нибудь вкусненького? Да, решил шут, пора начать приучать поваров уже сейчас – пока его влияние при дворе еще не истаяло окончательно, ибо потом будет поздно. Приняв это мудрое решение, Коклос отправился на кухню, отправился требовать – но по привычке он крался боковыми галереями и пыльными закутками, стараясь никому не попасть на глаза.
Дверь из внутреннего дворика на кухню была слегка приоткрыта, из-за нее струился парок и несло вкусным. Карлик подкрался поближе, затаился и прислушался – старший повар что-то рычал, не иначе, как распекал какого-нибудь нерадивого поваренка.
– Не будем спешить, – предложил сам себе Коколос, – мы собираемся требовать у старшего повара ленную дань, принадлежащую нам согласно феодальному праву. Однако он не в духе и может сгоряча нам отказать. А также может чем-нибудь запустить или треснуть. Мы, конечно, ловко увернемся, сбежим – а потом подстроим так, что повара сурово покарают. Хорошо ли это?
Подумав немного, шут ответил сам себе:
– Нет, не хорошо, ибо возбудит в старшем поваре недовольство, каковое недовольство ведет к повторным ущемлениям нашего права. Ленную дань вассалу должно передавать своему господину с улыбкой и рвением! Мы явимся на кухню тайно. И стащим чего-нибудь незаметно. Хорошо ли будет это?
Почесав в затылке, Коклос нашел такой подход оптимальным:
– Да! Это решение – наилучшее, ибо ведет ко всеобщему удовольствию. Мы получим причитающуюся нам по праву дань, старший повар же исполнит свою вассальную обязанность, даже не зная об этом. Сие будет наилучшим из способов исполнения вышеупомянутой обязанности. Ибо исполняя ее и не зная об этом, вассал остается чист перед духовной и светской властью. Внешне – он исполняет свой долг с похвальной старательностью (я ведь украду что-нибудь очень вкусненькое), а внутренне – он избегает соблазна возмущения и греховной гневливости. Какая славная мысль! Следует преобразовать законы таким образом, дабы сеньоры впредь и повсеместно получали ленные подати так, чтобы вассал этого не знал – то есть крали. Да! Сейчас мы испробуем эту систему в действии…
ГЛАВА 16
Дело сладилось быстро – попику было представлено сорок наемников, согласных служить за ту – почти нормальную – плату, что выжал из него Никлис. Остальных солдат подобрал мастер Энгер. Ингви тоже наскоро оглядел свое «войско» – практически все лица были знакомы, это были завсегдатаи столов, соседних с их обычным местом. Ясное дело, почти все они были новичками – в большей или меньшей степени. Ветераны крепко знали свою цену и не нуждались во временной низкооплачиваемой работенке – все они заранее готовились к «сухому» зимнему сезону и откладывали кое-какие суммы, чтобы спокойно ждать своей наемнической страды, в «Очень старом солдате» было что-то вроде банка или кассы взаимопомощи, которой по традиции распоряжался управляющий заведения. Когда Энгер говорил о ссуде или кредите для приглянувшихся ему новичков – речь шла как раз об этих деньгах. Так что на зов попа из дригского монастыря откликнулись только те, кто не позаботился заранее о «припасах на зиму».
Итак, слуги Энгера выстроили наемников и Ингви был представлен этому сброду в качестве их командира – капитана Воробья. Обычная практика – командир наскоро собранного для одного дела отряда именовался капитаном. Демон прошелся вдоль неровного строя, за ним неотступно семенил его наниматель. Среди наемников Ингви приметил Торка – тот хмурился, но выглядел упрямым и готовым к драке. Солдаты ждали от своего новоявленного капитана какого-то вступительного слова.
– Ну вот что, парни, – не спеша объявил демон, – я так же, как и вы, согласился на предложение… как тебя, поп? На предложение отца Тонвера, потому что оказался на мели.
Ингви заметил, что Никлис с монахом уже на «ты» и тоже решил объясняться по-простому.
– Итак, все мы здесь неудачники либо новички. Поэтому нам нужно повышать свой статус, поняли? Ну, значит, улучшать свое положение в большом зале «Солдата».
Ответом ему было хмурое выжидательное молчание.
– Молчите? Значит, согласны. Короче говоря, тем, кто надеется просто отслужить в гарнизоне, сколько потребуется – тем я предлагаю пока не поздно отказаться. Я собираюсь при первой же возможности устроить драчку, в которой хочу продемонстрировать попам кое-что новенькое. Я хочу удивить всех и показать, что я – не такой уж и новичок. Ну и занять здесь, в Ренпристе положение получше, чем столик новичков. Те, кто окажется со мной рядом, соответственно тоже подправят свои дела – но сперва им придется довольно круто… Желающие отказаться есть? Нет… Значит, все готовы совать башку неизвестно во что… Лады. Теперь представлю вам ваше начальство. То есть я хочу, чтобы кроме меня вы всегда имели рядом какую-нибудь важную персону с дубиной, каковая персона будет лупить вас этой дубиной, если битье поможет вам лучше исполнять свою службу. Понятно?
По строю прошлась серия ухмылок и смешков.
– Так вот. Это – лейтенант Кендаг. Если меня нет рядом, его слово – закон для всех. А это – сержант Никлис. Он же будет нашим интендантом. И… Торк, выйди сюда… Это – ваш сержант Торк. На этом все. Завтра на рассвете жду всех здесь, во дворе. С рассветом, как откроют городские ворота, выступаем. Опоздавшие теряют место в моем отряде. Всем иметь при себе оружие и по грошу – заплатить за выход из Ренприста. У кого есть вопросы?
– Вообще-то обычно положен аванс… – несмело проговорил один из наемников.
– Аванс получите, как только выйдем из городских ворот. Отец Тонвер, приготовь денежки. А пока – собирайтесь, готовьте оружие и снаряжение.
Солдаты разошлись, оставив во дворе только Ингви с его компанией, попа и Торка, который мялся в стороне и собирался, видимо, что-то сказать, но не решался.
– Ну и как это понимать? – обратилась к Ингви вампиресса. – почему Кендаг и Никлис – командиры, а мы с Филькой – нет?
– О-о, относительно вас у меня далеко идущие планы. Ты станешь моим личным телохранителем, будешь приглядывать за моей спиной. Подробности потом объясню.
– А я? – вызывающим тоном осведомился Филька, – за какой частью твоего тела приглядывать должен я? За задницей, что ли?
– За своей задницей приглядывай! – неожиданно рявкнул сержант Никлис. – Потому как по самой этой части тела и схлопочешь, твоя эльфийская милость, ежели капитану станешь дерзить!
– Молодец, сержант, – одобрил Ингви, – что касается тебя, Филька, то ты – наш главный козырь. Ты эльф, лучший лучник – и на твоем мастерстве будут строиться все наши планы, понял? Поэтому держись поближе ко мне и не дергайся без причины… А ты, сержант Торк, тоже чего-то хочешь спросить?
– Дак я это… Вроде бы я… Не того…
– Торк, ты же хотел прославиться, когда нас задирал?
– Ну дак это…
– Хотел сержантом стать? Вот ты своего и добился, мне понравилось твое нахальство. Извинись перед дамой – и все в порядке. Руки там пожмите друг другу…
Ннаонна удивила Ингви тем, что покладисто подошла и протянула ладошку наемнику. Торк тоже не сплоховал – опустился на колено (хотя и довольно неловко) и весьма куртуазно приложился. Ннаонна выдернула руку и покраснела, а бравый наемник молвил:
– Прошу простить великодушно. Не имел в виду. Искуплю.
Ингви, ухмыляясь, шагнул вперед (слегка ошалевшая Ннаонна тут же юркнула ему за спину) и хлопнул коленопреклоненного Торка по плечу:
– Вставай, прекрасный сэр. Искупишь обязательно – уж ты мне поверь.
* * *
И две тысячи лет война
Война без особых причин
Война – дело молодых,
Лекарство против морщин
В.Цой
На следующее утро перед «Солдатом» собрались все. Я огляделся – выглядели мои сподвижники неплохо. То есть выглядели они, конечно, как разбойники с большой дороги, но зато снаряжение у них было пригнано. Ни у кого ничего не болталось, не топорщилось. По крайней мере, они были готовы к маршу (а это уже полдела). Скоро узнаем, насколько они готовы к бою…
И мы выступили в поход в пешем строю. Лошадок наших Никлис уже давно загнал – собственно, весь наш капитал и составляли вырученные за них деньги. А у моих вояк, понятное дело, тоже никакого транспорта не водилось. Наш бравый поп, отец Тонвер, ехал на ослике. Едва мы оказались за воротами, я подозвал его и потребовал осветить детали предстоящей кампании.
– Ну-с, отец, введи-ка меня в курс дела! Что там не поделил ваш монастырь с гевскими попами?
– Посреди реки Золотой, что являет собой естественную границу между Дригом и Гевой, имеется остров блаженного Лунпа. На основании прав, дарованных нашей общине, мы числим остров ленным владением…
Дальше последовала долгая и запутанная история о том, что больше ста лет назад этот лен получила некая дворянская семья. Главы семьи приносили оммаж аббатам и все было замечательно. Но вот последний рыцарь с острова помер, не оставив законных наследников и тут вдруг – как по заказу – объявились какие-то бумаги, из которых, якобы, следует, что остров принадлежит гевской епархии. Каша постепенно заваривалась все круче, поп в своем рассказе сыпал юридическими и церковными терминами все гуще, я почувствовал, что давно уже потерял нить интриги, когда мы дошли до места, когда их аббат предложил гевскому епископу отступного, чтобы тот составил свежий документ, в котором впредь отказывается от претензий на островок…
– Постой, постой! Я пока еще не понял, что такого в этом клочке земли, чтобы епископ с аббатом настолько за него переживали, чтобы предлагать отступное в тот момент, когда еще ничего не ясно.
– Предлагать-то ладно, – заметила Ннаонна (она всерьез восприняла мои слова насчет своего почетного поста – а мне того и надо было, чтобы она держалась за моей спиной, пускай под предлогом охраны), – епископ-то даже отказался, верно?
– Верно, дочь моя…
– Я не дочь! – огрызнулась вампиресса.
Она, похоже, собиралась объяснить попу его ошибку, подробно описав свое происхождение. Я посчитал необходимым ее перебить:
– Еще интереснее! Дело еще не ясно – а деньги уже и предложены, и отклонены. Так что же такого в этом острове, а, поп?
– На этом острове совершал подвиг подвижничества блаженный Лунп.
– А ваш монастырь?..
– А наш монастырь основан на месте кончины блаженного, тогда как большая часть его святых деяний свершена на острове. Следовательно и право давать полное отпущение именем блаженного Лунпа имеет тот, кто владеет островом, ибо…
Предупреждая новый поток церковной тарабарщины, я быстро уточнил:
– Так ведь островом владели какие-то миряне?
– В силу вассальной присяги… Однако уложение Вензигера и устав нашей общины ясно утверждают, что в данном случае мы имеем дело с переходом прав вассала к сеньору в силу того, что своими правами вассал не может воспользоваться, а также…
– Да золото они моют там, на острове! – вставил Торк, шедший рядом последние десять минут и напряженно вслушивавшийся в наш разговор.
Наверное он больше просто не смог терпеть разглагольствования попа.
* * *
– Ну, золото… – протянул Ингви, – это я еще могу понять.
– Да, – несколько неохотно подтвердил толстенький попик, – Золотая река берет начало в горах Страха. И в верховьях ее и впрямь моют золото – отсюда название. А едва воды реки разливаются в долинах – и золота по берегам нет. Кроме, как на острове блаженного Лунпа. Одно из чудес блаженного… Однако нашему монастырю дорого не золото, а право полного отпущения, даваемое…
– Конечно, конечно, – хохотнул Торк, – то-то ваш монастырь выговорил себе дозволение на чеканку собственной монеты!
Помолчали. Затем Ингви снова приступил к расспросам:
– А в чем будет заключаться наша миссия? Мы что – станем вести войну с воинами гевского епископа, а вся империя будет молча сторониться и пялиться на эту потасовку?
– Конечно, нет! – всплеснул руками монах. – Дело, порученное мне настоятелем, состоит в следующем. И наш монастырь, и гевский епископ направили запрос с изложением сути тяжбы его преосвященству архиепископу Кениамерку. Его высокопреосвященство вынесет вердикт по этому делу, ибо обе стороны так или иначе подчинены ему.
– Н-ну… так в чем же наша задача, если вердикт вынесет, скажем так, третья сторона?
– Наша задача – удержать остров до того момента, как придет этот самый вердикт. Часто в подобных случаях ответ бывает таков: кто удерживает спорное владение на текущий момент – тому и владеть им впредь.
– Странная логика, – пожал плечами Ингви.
– А Гилфингов суд? – прямо-таки подпрыгнул в седле Тонвер. – А божественное право поединка?
Снова все замолчали.
– М-да, – промямлил наконец Ингви, – ну, по крайней мере, эта служба приобретает какие-то определенные очертания. А куда мы, вообще-то идем – в монастырь или на остров?
– А зачем нам монастырь? – живо переспросил монах, – двинемся прямо к нашей цели – острову блаженного Лунпа. Монастырь нам ни к чему. Тем более, что времени у нас нет. Конечно, благородные вассалы гевского епископа собираться будут медленно, не спеша. Но ведь у его священства имеются и свои собственные вооруженные люди – а ну как они выступят не дожидаясь кавалерии?
– Не выступят, – перебил его Торк, – а ежели попадутся нам они одни, без рыцарей – перебьем их без труда! И нам это ясно, и им это ясно – потому они не выступят до тех пор, пока не соберутся все – вплоть до самых ленивых рыцарей на самых хромых клячах. Верно, поп? А в монастырь тебе страсть как неохота, чтобы не давать отчета вашему казначею, верно? Вот когда нас всех перережут – ты доложишь в своем монастыре, что привел три сотни наемников и расплатился сполна!
Попик заерзал в седле и что-то забурчал себе под нос – его бормотание с равным успехом могло быть и молитвой, и потоком грязной ругани. Ингви потянул Торка за локоть в сторону:
– Сержант, на два слова… Послушай, не расстраивай попа. Я, конечно, понимаю, что ты хочешь показать, что по праву занял место сержанта, хочешь быть полезным… Не перебивай! Все, что ты сказал, правильно. Все для меня важно. Но ты не должен говорить это тогда, когда тебя слышат рядовые.
– Но этот поп! Он и вправду может выдать нас всех людям епископа, когда надобность в нас отпадет! Клянусь Гунгиллиными сиськами…
– Может. Но если ты будешь повторять это при солдатах слишком часто – у кого-нибудь из них могут сдать нервы. И он пристукнет нашего попа, чтобы предотвратить предательство. Ты хорошо знаешь всех этих парней? Дураков среди них нет?
– Вообще-то верно, капитан… Но даже если его и пристукнет кто-нибудь из наших… Невелика беда-то…
– А вот я слыхал, что первая заповедь наемника, нанятого в Ренпристе – верность и честность по отношению к клиенту…
– Вторая, – осклабился сержант, – это вторая… Первая – это верность и честность по отношению к отряду.
ГЛАВА 17
Путь, которым шли наемники, оказался несколько извилистым. Пару раз по настоянию монаха Тонвера отряд менял направление, обходя владения церкви либо ее вассалов. Конечно, ничего страшного не было бы в том, что отряд наемников прошел через владения будущих противников – мало ли по какому делу кондотьеры следуют по Геве, это случается сплошь и рядом. И, собственно говоря, на лбу не написано, против кого идет наемный солдат… Но, посчитал толстячок, береженого и Гилфинг бережет – рисковать не стоит. Желание клиента – закон, так что наемники послушно обходили стороной владения «слуг Света» и их светских вассалов… Тем более, что в пути за все платил монах – и каждый вечер послушно отстегивал денежки за истекший день службы. Это было свято… А Ингви еще раз убедился, что в его отряде – не дилетанты. Ног никто не стер, подметок никто не потерял…
И вот наконец отряд вступил в болотистую местность, красноречиво именуемую «Северная Топь». Заболоченные низины, чередующиеся с чахлыми перелесками, занимали весь северо-восток Гевы. А юго-восток страны занимали сходные же места – Южная Топь, плавно, без четко выраженной границы, переходящая в соседнее владение, Болотный Край, о котором говорили, что уж это-то точно Гангмарово творение, страна всякой нечисти и мерзости. А еще дальше – за Болотным Краем, за горами Страха – лежала проклятая земля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Карлик печально сплюнул и облизнулся. Ну а почему бы и нет? Почему это, собственно говоря, его высочество «принц Коклос» не может отправиться на кухню и потребовать чего-нибудь вкусненького? Да, решил шут, пора начать приучать поваров уже сейчас – пока его влияние при дворе еще не истаяло окончательно, ибо потом будет поздно. Приняв это мудрое решение, Коклос отправился на кухню, отправился требовать – но по привычке он крался боковыми галереями и пыльными закутками, стараясь никому не попасть на глаза.
Дверь из внутреннего дворика на кухню была слегка приоткрыта, из-за нее струился парок и несло вкусным. Карлик подкрался поближе, затаился и прислушался – старший повар что-то рычал, не иначе, как распекал какого-нибудь нерадивого поваренка.
– Не будем спешить, – предложил сам себе Коколос, – мы собираемся требовать у старшего повара ленную дань, принадлежащую нам согласно феодальному праву. Однако он не в духе и может сгоряча нам отказать. А также может чем-нибудь запустить или треснуть. Мы, конечно, ловко увернемся, сбежим – а потом подстроим так, что повара сурово покарают. Хорошо ли это?
Подумав немного, шут ответил сам себе:
– Нет, не хорошо, ибо возбудит в старшем поваре недовольство, каковое недовольство ведет к повторным ущемлениям нашего права. Ленную дань вассалу должно передавать своему господину с улыбкой и рвением! Мы явимся на кухню тайно. И стащим чего-нибудь незаметно. Хорошо ли будет это?
Почесав в затылке, Коклос нашел такой подход оптимальным:
– Да! Это решение – наилучшее, ибо ведет ко всеобщему удовольствию. Мы получим причитающуюся нам по праву дань, старший повар же исполнит свою вассальную обязанность, даже не зная об этом. Сие будет наилучшим из способов исполнения вышеупомянутой обязанности. Ибо исполняя ее и не зная об этом, вассал остается чист перед духовной и светской властью. Внешне – он исполняет свой долг с похвальной старательностью (я ведь украду что-нибудь очень вкусненькое), а внутренне – он избегает соблазна возмущения и греховной гневливости. Какая славная мысль! Следует преобразовать законы таким образом, дабы сеньоры впредь и повсеместно получали ленные подати так, чтобы вассал этого не знал – то есть крали. Да! Сейчас мы испробуем эту систему в действии…
ГЛАВА 16
Дело сладилось быстро – попику было представлено сорок наемников, согласных служить за ту – почти нормальную – плату, что выжал из него Никлис. Остальных солдат подобрал мастер Энгер. Ингви тоже наскоро оглядел свое «войско» – практически все лица были знакомы, это были завсегдатаи столов, соседних с их обычным местом. Ясное дело, почти все они были новичками – в большей или меньшей степени. Ветераны крепко знали свою цену и не нуждались во временной низкооплачиваемой работенке – все они заранее готовились к «сухому» зимнему сезону и откладывали кое-какие суммы, чтобы спокойно ждать своей наемнической страды, в «Очень старом солдате» было что-то вроде банка или кассы взаимопомощи, которой по традиции распоряжался управляющий заведения. Когда Энгер говорил о ссуде или кредите для приглянувшихся ему новичков – речь шла как раз об этих деньгах. Так что на зов попа из дригского монастыря откликнулись только те, кто не позаботился заранее о «припасах на зиму».
Итак, слуги Энгера выстроили наемников и Ингви был представлен этому сброду в качестве их командира – капитана Воробья. Обычная практика – командир наскоро собранного для одного дела отряда именовался капитаном. Демон прошелся вдоль неровного строя, за ним неотступно семенил его наниматель. Среди наемников Ингви приметил Торка – тот хмурился, но выглядел упрямым и готовым к драке. Солдаты ждали от своего новоявленного капитана какого-то вступительного слова.
– Ну вот что, парни, – не спеша объявил демон, – я так же, как и вы, согласился на предложение… как тебя, поп? На предложение отца Тонвера, потому что оказался на мели.
Ингви заметил, что Никлис с монахом уже на «ты» и тоже решил объясняться по-простому.
– Итак, все мы здесь неудачники либо новички. Поэтому нам нужно повышать свой статус, поняли? Ну, значит, улучшать свое положение в большом зале «Солдата».
Ответом ему было хмурое выжидательное молчание.
– Молчите? Значит, согласны. Короче говоря, тем, кто надеется просто отслужить в гарнизоне, сколько потребуется – тем я предлагаю пока не поздно отказаться. Я собираюсь при первой же возможности устроить драчку, в которой хочу продемонстрировать попам кое-что новенькое. Я хочу удивить всех и показать, что я – не такой уж и новичок. Ну и занять здесь, в Ренпристе положение получше, чем столик новичков. Те, кто окажется со мной рядом, соответственно тоже подправят свои дела – но сперва им придется довольно круто… Желающие отказаться есть? Нет… Значит, все готовы совать башку неизвестно во что… Лады. Теперь представлю вам ваше начальство. То есть я хочу, чтобы кроме меня вы всегда имели рядом какую-нибудь важную персону с дубиной, каковая персона будет лупить вас этой дубиной, если битье поможет вам лучше исполнять свою службу. Понятно?
По строю прошлась серия ухмылок и смешков.
– Так вот. Это – лейтенант Кендаг. Если меня нет рядом, его слово – закон для всех. А это – сержант Никлис. Он же будет нашим интендантом. И… Торк, выйди сюда… Это – ваш сержант Торк. На этом все. Завтра на рассвете жду всех здесь, во дворе. С рассветом, как откроют городские ворота, выступаем. Опоздавшие теряют место в моем отряде. Всем иметь при себе оружие и по грошу – заплатить за выход из Ренприста. У кого есть вопросы?
– Вообще-то обычно положен аванс… – несмело проговорил один из наемников.
– Аванс получите, как только выйдем из городских ворот. Отец Тонвер, приготовь денежки. А пока – собирайтесь, готовьте оружие и снаряжение.
Солдаты разошлись, оставив во дворе только Ингви с его компанией, попа и Торка, который мялся в стороне и собирался, видимо, что-то сказать, но не решался.
– Ну и как это понимать? – обратилась к Ингви вампиресса. – почему Кендаг и Никлис – командиры, а мы с Филькой – нет?
– О-о, относительно вас у меня далеко идущие планы. Ты станешь моим личным телохранителем, будешь приглядывать за моей спиной. Подробности потом объясню.
– А я? – вызывающим тоном осведомился Филька, – за какой частью твоего тела приглядывать должен я? За задницей, что ли?
– За своей задницей приглядывай! – неожиданно рявкнул сержант Никлис. – Потому как по самой этой части тела и схлопочешь, твоя эльфийская милость, ежели капитану станешь дерзить!
– Молодец, сержант, – одобрил Ингви, – что касается тебя, Филька, то ты – наш главный козырь. Ты эльф, лучший лучник – и на твоем мастерстве будут строиться все наши планы, понял? Поэтому держись поближе ко мне и не дергайся без причины… А ты, сержант Торк, тоже чего-то хочешь спросить?
– Дак я это… Вроде бы я… Не того…
– Торк, ты же хотел прославиться, когда нас задирал?
– Ну дак это…
– Хотел сержантом стать? Вот ты своего и добился, мне понравилось твое нахальство. Извинись перед дамой – и все в порядке. Руки там пожмите друг другу…
Ннаонна удивила Ингви тем, что покладисто подошла и протянула ладошку наемнику. Торк тоже не сплоховал – опустился на колено (хотя и довольно неловко) и весьма куртуазно приложился. Ннаонна выдернула руку и покраснела, а бравый наемник молвил:
– Прошу простить великодушно. Не имел в виду. Искуплю.
Ингви, ухмыляясь, шагнул вперед (слегка ошалевшая Ннаонна тут же юркнула ему за спину) и хлопнул коленопреклоненного Торка по плечу:
– Вставай, прекрасный сэр. Искупишь обязательно – уж ты мне поверь.
* * *
И две тысячи лет война
Война без особых причин
Война – дело молодых,
Лекарство против морщин
В.Цой
На следующее утро перед «Солдатом» собрались все. Я огляделся – выглядели мои сподвижники неплохо. То есть выглядели они, конечно, как разбойники с большой дороги, но зато снаряжение у них было пригнано. Ни у кого ничего не болталось, не топорщилось. По крайней мере, они были готовы к маршу (а это уже полдела). Скоро узнаем, насколько они готовы к бою…
И мы выступили в поход в пешем строю. Лошадок наших Никлис уже давно загнал – собственно, весь наш капитал и составляли вырученные за них деньги. А у моих вояк, понятное дело, тоже никакого транспорта не водилось. Наш бравый поп, отец Тонвер, ехал на ослике. Едва мы оказались за воротами, я подозвал его и потребовал осветить детали предстоящей кампании.
– Ну-с, отец, введи-ка меня в курс дела! Что там не поделил ваш монастырь с гевскими попами?
– Посреди реки Золотой, что являет собой естественную границу между Дригом и Гевой, имеется остров блаженного Лунпа. На основании прав, дарованных нашей общине, мы числим остров ленным владением…
Дальше последовала долгая и запутанная история о том, что больше ста лет назад этот лен получила некая дворянская семья. Главы семьи приносили оммаж аббатам и все было замечательно. Но вот последний рыцарь с острова помер, не оставив законных наследников и тут вдруг – как по заказу – объявились какие-то бумаги, из которых, якобы, следует, что остров принадлежит гевской епархии. Каша постепенно заваривалась все круче, поп в своем рассказе сыпал юридическими и церковными терминами все гуще, я почувствовал, что давно уже потерял нить интриги, когда мы дошли до места, когда их аббат предложил гевскому епископу отступного, чтобы тот составил свежий документ, в котором впредь отказывается от претензий на островок…
– Постой, постой! Я пока еще не понял, что такого в этом клочке земли, чтобы епископ с аббатом настолько за него переживали, чтобы предлагать отступное в тот момент, когда еще ничего не ясно.
– Предлагать-то ладно, – заметила Ннаонна (она всерьез восприняла мои слова насчет своего почетного поста – а мне того и надо было, чтобы она держалась за моей спиной, пускай под предлогом охраны), – епископ-то даже отказался, верно?
– Верно, дочь моя…
– Я не дочь! – огрызнулась вампиресса.
Она, похоже, собиралась объяснить попу его ошибку, подробно описав свое происхождение. Я посчитал необходимым ее перебить:
– Еще интереснее! Дело еще не ясно – а деньги уже и предложены, и отклонены. Так что же такого в этом острове, а, поп?
– На этом острове совершал подвиг подвижничества блаженный Лунп.
– А ваш монастырь?..
– А наш монастырь основан на месте кончины блаженного, тогда как большая часть его святых деяний свершена на острове. Следовательно и право давать полное отпущение именем блаженного Лунпа имеет тот, кто владеет островом, ибо…
Предупреждая новый поток церковной тарабарщины, я быстро уточнил:
– Так ведь островом владели какие-то миряне?
– В силу вассальной присяги… Однако уложение Вензигера и устав нашей общины ясно утверждают, что в данном случае мы имеем дело с переходом прав вассала к сеньору в силу того, что своими правами вассал не может воспользоваться, а также…
– Да золото они моют там, на острове! – вставил Торк, шедший рядом последние десять минут и напряженно вслушивавшийся в наш разговор.
Наверное он больше просто не смог терпеть разглагольствования попа.
* * *
– Ну, золото… – протянул Ингви, – это я еще могу понять.
– Да, – несколько неохотно подтвердил толстенький попик, – Золотая река берет начало в горах Страха. И в верховьях ее и впрямь моют золото – отсюда название. А едва воды реки разливаются в долинах – и золота по берегам нет. Кроме, как на острове блаженного Лунпа. Одно из чудес блаженного… Однако нашему монастырю дорого не золото, а право полного отпущения, даваемое…
– Конечно, конечно, – хохотнул Торк, – то-то ваш монастырь выговорил себе дозволение на чеканку собственной монеты!
Помолчали. Затем Ингви снова приступил к расспросам:
– А в чем будет заключаться наша миссия? Мы что – станем вести войну с воинами гевского епископа, а вся империя будет молча сторониться и пялиться на эту потасовку?
– Конечно, нет! – всплеснул руками монах. – Дело, порученное мне настоятелем, состоит в следующем. И наш монастырь, и гевский епископ направили запрос с изложением сути тяжбы его преосвященству архиепископу Кениамерку. Его высокопреосвященство вынесет вердикт по этому делу, ибо обе стороны так или иначе подчинены ему.
– Н-ну… так в чем же наша задача, если вердикт вынесет, скажем так, третья сторона?
– Наша задача – удержать остров до того момента, как придет этот самый вердикт. Часто в подобных случаях ответ бывает таков: кто удерживает спорное владение на текущий момент – тому и владеть им впредь.
– Странная логика, – пожал плечами Ингви.
– А Гилфингов суд? – прямо-таки подпрыгнул в седле Тонвер. – А божественное право поединка?
Снова все замолчали.
– М-да, – промямлил наконец Ингви, – ну, по крайней мере, эта служба приобретает какие-то определенные очертания. А куда мы, вообще-то идем – в монастырь или на остров?
– А зачем нам монастырь? – живо переспросил монах, – двинемся прямо к нашей цели – острову блаженного Лунпа. Монастырь нам ни к чему. Тем более, что времени у нас нет. Конечно, благородные вассалы гевского епископа собираться будут медленно, не спеша. Но ведь у его священства имеются и свои собственные вооруженные люди – а ну как они выступят не дожидаясь кавалерии?
– Не выступят, – перебил его Торк, – а ежели попадутся нам они одни, без рыцарей – перебьем их без труда! И нам это ясно, и им это ясно – потому они не выступят до тех пор, пока не соберутся все – вплоть до самых ленивых рыцарей на самых хромых клячах. Верно, поп? А в монастырь тебе страсть как неохота, чтобы не давать отчета вашему казначею, верно? Вот когда нас всех перережут – ты доложишь в своем монастыре, что привел три сотни наемников и расплатился сполна!
Попик заерзал в седле и что-то забурчал себе под нос – его бормотание с равным успехом могло быть и молитвой, и потоком грязной ругани. Ингви потянул Торка за локоть в сторону:
– Сержант, на два слова… Послушай, не расстраивай попа. Я, конечно, понимаю, что ты хочешь показать, что по праву занял место сержанта, хочешь быть полезным… Не перебивай! Все, что ты сказал, правильно. Все для меня важно. Но ты не должен говорить это тогда, когда тебя слышат рядовые.
– Но этот поп! Он и вправду может выдать нас всех людям епископа, когда надобность в нас отпадет! Клянусь Гунгиллиными сиськами…
– Может. Но если ты будешь повторять это при солдатах слишком часто – у кого-нибудь из них могут сдать нервы. И он пристукнет нашего попа, чтобы предотвратить предательство. Ты хорошо знаешь всех этих парней? Дураков среди них нет?
– Вообще-то верно, капитан… Но даже если его и пристукнет кто-нибудь из наших… Невелика беда-то…
– А вот я слыхал, что первая заповедь наемника, нанятого в Ренпристе – верность и честность по отношению к клиенту…
– Вторая, – осклабился сержант, – это вторая… Первая – это верность и честность по отношению к отряду.
ГЛАВА 17
Путь, которым шли наемники, оказался несколько извилистым. Пару раз по настоянию монаха Тонвера отряд менял направление, обходя владения церкви либо ее вассалов. Конечно, ничего страшного не было бы в том, что отряд наемников прошел через владения будущих противников – мало ли по какому делу кондотьеры следуют по Геве, это случается сплошь и рядом. И, собственно говоря, на лбу не написано, против кого идет наемный солдат… Но, посчитал толстячок, береженого и Гилфинг бережет – рисковать не стоит. Желание клиента – закон, так что наемники послушно обходили стороной владения «слуг Света» и их светских вассалов… Тем более, что в пути за все платил монах – и каждый вечер послушно отстегивал денежки за истекший день службы. Это было свято… А Ингви еще раз убедился, что в его отряде – не дилетанты. Ног никто не стер, подметок никто не потерял…
И вот наконец отряд вступил в болотистую местность, красноречиво именуемую «Северная Топь». Заболоченные низины, чередующиеся с чахлыми перелесками, занимали весь северо-восток Гевы. А юго-восток страны занимали сходные же места – Южная Топь, плавно, без четко выраженной границы, переходящая в соседнее владение, Болотный Край, о котором говорили, что уж это-то точно Гангмарово творение, страна всякой нечисти и мерзости. А еще дальше – за Болотным Краем, за горами Страха – лежала проклятая земля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41