Идеального генерального менеджера клуба я представляю так: он весьма работоспособен, на месте с 8 до 18 часов, всегда легко доступен. Авторитетен, но не авторитарен. Знает нюансы футбола и понимает толк в коммерции. Главное его внимание обращено на работу с молодыми футболистами. К ней он подключает лучших тренеров и не скупится. Смена должна быть подготовлена в срок. Почему нам не растить собственную элиту, вместо того чтобы в начале каждого сезона выплачивать другим клубам астрономические суммы за молодых игроков? В этой связи я попросил бы и бывших профессиональных футболистов активнее вести поиск юных талантов. В ходе различных молодежных турниров в провинции есть возможность найти одаренных. Наши резервы тут гораздо больше, чем думаем. Но таланты важно сформировать, прежде чем они попадут в профессиональный футбол. Самое лучшее – для молодежи. В том числе и лучший тренер, осознавший свои задачи в этой работе.
Какой из клубов отважится на все это первым? В «Кельне» я мог бы назвать человека, подходящего для выполнения этой задачи: Хайнц Флоэ, великолепный техник. Он заразил бы молодых своим вдохновением, привил бы им привычку к труду на футбольном поле, научил бы искусству тактики, дриблинга, короче, наделил бы всеми достоинствами, отличающими по-настоящему хорошего футболиста.
Что же касается профессионалов, то тут я думаю о фундаментальной перестройке тренировочного процесса. Хотя меня считают одержимым тренировками, я утверждаю, что и техническая, и физическая подготовка нуждаются в реформе. Главное при этом – пробудить рефлексы, достичь технического уровня, который позволит игрокам свободно ориентироваться в любых игровых ситуациях.
Мое требование – покончить со «всеобщей» тренировкой. Что это дает, когда 22 игрока должны одновременно выполнять одни и те же упражнения? Тем не менее этого добивается каждый тренер. Я разработал свой план, который позволяет сделать подготовку футболиста в большей степени индивидуальной.
7.45 утра. Начинается специальная тренировка для двух нападающих и двух защитников. 15 минут гимнастики, повороты и т. д. вчетвером.
8.00. Единоборства под наблюдением тренера, игрок против игрока, защитник против нападающего, левый крайний нападающий против правого защитника и т. д. Задание первому: попытаться удержать мяч, обмануть соперника, дриблинговать. Соперник же должен, наоборот, помешать «чисто» отобрать мяч.
8.45. Вторая группа тренирующихся – либеро и передний центральный защитник вместе с тремя нападающими и вратарем – начинает свою гимнастику.
9.00. Первые тренирующиеся уступают им поле. Один из нападающих подает с флангов – справа, слева, со всех возможных точек. Два защитника стараются помешать остальным нападающим завладеть мячом и пробить по воротам. Все это длится один час.
9.45. Следующая группа – игроки средней линии. Отработка попаданий, пасов. Точность! Передать мяч в ноги партнеру, находящемуся на расстоянии 30 метров. Думаю, что подходят тренировки с чучелами. Нужно упорно вырабатывать меткость, и тогда неточных пасов будет намного меньше. Для этого необходимо повторять упражнения тысячу раз, пытаться попасть мячом в чучело с расстояния 30, 40, 50 метров… Работать, меняя позиции каждые 45 минут.
Итак, к середине дня все игроки закончили специальные тренировки. В дело включаются массажисты. Кто-то под душем, другие разогреваются, третьи консультируются у врача, в перерыве с каждым готов побеседовать менеджер.
11.00. После гимнастики на поле появляются три вратаря и пенальтисты. В течение часа идет отработка одиннадцатиметровых ударов.
12.00. Перерыв до 13.45. В послеобеденной тренировочной программе все опять разделяются на группы: специалисты по борьбе на «верхнем этаже» отрабатывают удары головой, дриблеры пробегают с мячом 100-метровый слалом между неравномерно расставленными стойками. Время замеряется. За счет лучшего контроля за мячом или интенсивной физической подготовки можно улучшить эти показатели. В отличие от футбола и других командных видов спорта индивидуальные достижения в легкой атлетике наглядны. Секундомер неподкупен. 10,4 секунды на стометровке лучше, чем 11 секунд. Тут уж ничего не поделаешь. Качества форварда измерить трудно. Но его скорость, умение забить гол легко перевести на язык цифр. Я поместил бы показатели на стометровке нашей ударной группы на доске объявлений клуба.
А завершается рабочий день всегда тренировочной игрой, в которой участвует вся команда.
Новые методы тренировок – новое поколение тренеров? Станут ли Латтек, Хаппель, Фельдкамп и K° с утра до вечера проводить на тренировочном поле, как это предусматривает моя теория?
Если я зачитаю им свои предложения, они скорей всего посоветуют мне срочно обратиться к психиатру. Это так. Зачем упираться целый день, если ты и при минимальных усилиях получишь свои 30 тысяч марок в месяц?
В нашем футбольном мире не существует восьмичасового рабочего дня. В футболе не говорят о присутствии или отсутствии на рабочем месте. Большинство придерживается правила: не зовут – не приходи! Да, на международном уровне наш футбол добился определенных успехов. Но значит ли это, что методы, которые мы применяли до сих пор, верны?
Уверен, что нет. Мы выглядим неплохо, потому что дисциплина и сила воли остаются мощным оружием западногерманской команды. Но нам необходимо умом и интуицией преодолеть отсталость в технике, гибкости на футбольном поле. Вот тогда у нас появятся отличные шансы на долгие времена сделать западногерманский футбол ведущим в мире.
Одно я знаю наверняка: если когда-нибудь исполнится мое желание и я стану президентом или генеральным менеджером клуба, то тренерам придется следовать моим представлениям о дисциплине и рабочем времени. Ни один предприниматель, ни один политик не работает меньше 50 – 60 часов в неделю, сколько конкретно они определяют для себя сами.
Еще я ввел бы долгосрочное планирование – на год вперед, определив важнейшие сроки игрового периода, тренировочного, каникулы.
Второй тренер должен будет в пятницу вечером самолично следить за играми соперников, а не посылать туда кого-то еще. Тренер, на которого падет мой выбор, не будет сидеть в конце недели перед телевизором и наливаться пивом. У него вообще не может быть проблемы свободного времени.
Если готовиться к играм таким образом, то можно где-то и проиграть с чистой совестью.
Тренерский балет у края футбольного поля я считаю излишним. К чему эти смехотворные выкрики, стоны, жесты? Нам нужен хладнокровный, спокойный дирижер, который дает ясные указания. Серьезная работа начнется тогда, когда уймутся наконец тренеры типа Шлаппнера из «Вальдхофа» (Мангейм), и его клетчатая шапочка перестанет мелькать перед объективами фоторепортеров.
Когда выдохнется и остепенится беспокойный Реехагель из бременского «Вердера». Разве подобное поведение связано с неудачной игрой? Тренеры обычно подпрыгивают, лишь когда их команда выигрывает. А вот если она терпит поражение, то сидят на скамейке съежившись, с несчастным видом.
Совсем иное являл собой тренер Георг Кесслер в последние месяцы его работы, прежде чем он оставил «Кельн» в сентябре 1986 года. Кесслер был для меня воплощением многих достоинств хорошего тренера. Он появился в Ганссбоккхайме раньше, чем я, задолго до начала тренировки. Был работоспособным, умел отлично планировать и координировать свою работу. Правда, он был не очень силен в тактике, однако компенсировал это тем, что хорошо разбирался в методике тренировок. Не являясь также хорошим педагогом, Кесслер не мог донести до игроков в полной мере свои представления об игре. Концепция и поставленная цель оставались не ясными до конца. Возможно, он был слишком интеллигентным, предупредительным и вежливым, быть может, ему недоставало необходимой жесткости по отношению к игрокам. Причиной его провала стала плохая форма некоторых футболистов. Тони Шумахер был среди них. Но это вообще нельзя было ставить Кесслеру в вину.
Клаус Аллофс тоже оказался одним из «слабых». При Кесслере он не забил ни одного гола. И сам переживал из-за того, что только после удаления Кесслера, ставшего козлом отпущения, он вдруг вновь превратился в грозу ворот, пока не получил травму.
При прощании Кесслер не произнес ни одного несправедливого или недоброго слова. Он безропотно воспринял свое превращение в безработного. Его уход утвердил в сознании, что тренер – слабейшее звено в клубе. Тренер – это предохранитель в устаревшей системе заскорузлых управленческих структур.
Во время осеннего кризиса 1986 года в «Кельне» сгорел и другой предохранитель: вслед за Кесслером из клуба вылетел член правления Тилен. Нынешний тренер «Кельна» Кристоф Даум старается действовать авторитарными методами – для тридцатилетнего человека это не такое уж и легкое дело. Я никогда не забуду годы, проведенные в «Кельне» с Хеннесом Вайсвайлерои, Ринусом Михелсом, нынешним тренером сборной Голландии, и С Ханнесом Лером.
Михелс был твердым, как камень, парнем, глубоко ненавидимым и столь же глубоко уважаемым одновременно. Так относились к нему 90 процентов игроков. Он был еще строже Вайсвайлера. Тренировка под его руководством превращалась в сплошную муку: гимнастика, бег до полного изнеможения, подхлестываемый ранящими нас окриками типа «лакеи», «тупицы», «идиоты», «дилетанты».
Мои друзья Пьер Литтбарски и Клаус Аллофс были глубоко уязвлены, они просто кипели от ярости, видя, что с ними обращаются, как с рабами. Запахло настоящим восстанием. В команде царили недовольство и отчаяние. «Это типично голландское – надменное отношение к немцам», «жестокая свинья», – слышалось в раздевалках. Ринус Михелс не мог быть симпатичным, как никто другой, он умел выбить из своих игроков остатки юмора, унизить их.
Подобно Беккенбауэру, внутреннее состояние которого в Мексике выливалось в несправедливые замечания по поводу сборной, Михелс отыгрывался на середнячках, оскорбляя их, выражая свое презрение, подвергая коллективным наказаниям. Он раздавал пинки направо и налево. В конце концов я оставался единственным в команде, кто готов был постоять за Михелса.
Но в одиночку сдержать всеобщий мятеж мне было не под силу. В один из дней Михелс поставил перед правлением вопрос о плохом «игровом материале», он, дескать, лучше купит готовых «классных игроков» на стороне, чтобы снова добиться успеха. Одновременно он блокировал все инициативы правления, предлагавшего применить новую стратегию: приобретать юные таланты и делать из них в «Кельне» звезд. Лично я был за предложение, выдвинутое правлением. И в этом изменил Михелсу.
Тем самым все мосты оказались сожженными, шансов у Михелса больше не оставалось. Скрепя сердце я содействовал его удалению, хотя поставленный им диагноз клубу казался мне убедительным. В том, что касалось лени и дилетантизма, он был абсолютно прав. Я терзался сожалениями. Михелс был одним из немногих в клубе, с кем я имел какие-то личные отношения, мы обедали вместе с женами или ходили в оперу.
В августе 1986 года при присуждении звания «Футболист года» я снова увидел его в голландском «Эйндховене». Он остался дружески настроенным по отношению ко мне – это принесло мне облегчение. Михелс пережил тяжелый сердечный приступ, как и многие тренеры, которые воспринимают свое дело всерьез.
Кроме Вайсвайлера и Михелса к тренерской элите принадлежат, на мой взгляд, Бранко Зебец и Эрнст Хаппель – бывший и нынешний тренеры «Гамбурга». Причем все четверо выдвигают перед своими игроками высокие требования, обращаются со звездами жестко, с презрением.
Бранко Зебец, например, после одной скверной игры набрал горсть камней, чтобы обозначить ими штрафные круги. Камень – круг, и вперед. Никто не решился роптать, ни одна звезда пикнуть не посмела.
Выходит, самые большие садисты и есть самые хорошие тренеры? Фатальное сочетание, весьма печальное в глазах окружающих. Дальше так продолжаться не должно. Сочетание экстремальных нагрузок и человечности возможно в будущем лишь в том случае, если тренерам не нужно будет бороться против лени и дилетантизма при помощи плетки.
Честное соревнование между игроками пробудило бы честолюбие и стимулировало бы высокие достижения. Ныне же каждый мнит себя самым лучшим. Если не в смысле формы, то в технической подготовке. В действительности же слишком многие игроки до крайности ленивы. Этим грешат и многие тренеры. Масса «профи», несмотря на скромные достижения, тем не менее получает в конце месяца от 10 до 30 тысяч марок. Мы имеем дело с «заговором ленивцев», в котором замешаны и игроки, и тренеры.
Это положение еще более укрепляет всесилие правления и бесправность тренеров, у которых слишком много слабых мест. Оттого в бундеслиге многие чувствуют себя, как на бочке с порохом. И ничего удивительного, что из-за существующей путаницы в компетенциях даже при малейшем «коротком замыкании» предохранители выходят из строя.
Это правда, что в клубе с годовым оборотом от 5 до 20 миллионов марок игроки подчас не знают, что они будут делать на ближайшей неделе. Нет ни графика, ни плана тренировок, которые внесли бы какую-то определенность. Никто не учитывает выходные, наступление поры летних и зимных отпусков. Так было и в «Гамбурге» до наступления эры Магата, и в «Кельне» до прихода Кесслера в 1985 году. Совершенно ясно: футболист-профессионал не может рационально организовать свою жизнь, потому что слишком многими клубами руководят дилетанты.
Такого школярства в ведении дел не позволил бы себе ни один цирк. Иначе это вызвало бы хаос на арене: бегемоты грызлись бы со львами, обезьяны дразнили слонов, а тигры давили попугаев! Никогда не удалось бы собрать и разобрать за один день шапито. А вместо ста представлений в год шли бы в лучшем случае двадцать.
Трудно поверить, но реальность такова. Дилетанты повсюду, и только немногие клубы, например «Бавария», действуют как слаженный механизм.
О качестве руководства можно судить и по тому, что происходит, когда кто-нибудь из команды получает травму. Контрасты разительны.
Томас Крот из «Гамбурга» провел 14 дней после операции в кельнской клинике. За это время никто из клуба (ни доктор Клейн, ни президент клуба, ни тем более Гюнтер Нетцер) не навестил его, не позвонил, не прислал письмо, цветы, книгу – вообще ничего! И только будущий его менеджер Магат позвонил из Мексики (расстояние 12 тысяч километров).
В Мюнхене игрок «Баварии» Раймунд Ауман повреждает крестообразные связки колена. Его необходимо поместить в клинику швейцарского университета. Ули Хенесс берет все заботы на себя: перелет, такси, проживание в Цюрихе жены Аумана.
Забота об игроках – ключевой пункт в профессиональном футболе. Хотя футболистам платят приличные деньги, на их травмы и беды зачастую реагируют замечаниями типа «профессиональный риск» и пожатием плечами. Это положение надо менять.
Герберт Нойманн, Рюдигер Шмитц и я основали спортивное агентство. Это мой шанс в будущем. Мы уже сейчас консультируем и опекаем ведущих спортсменов. Впоследствии намерены организовывать спортивные мероприятия и содействовать осуществлению проектов. Наше агентство призвано стать своего рода лабораторией реформ в области спорта. Наряду, нет, вопреки, или все же в первую очередь из-за бюрократизма НФС.
Мы хотим построить реабилитационный центр для травмированных игроков. Мне часто приходилось видеть, как тренеры и менеджеры обходились с травмированными футболистами, словно со старьем. Их бросали на произвол судьбы. Работать в центре мне хотелось бы пригласить медика, быть может, профессора Шнайдера, главного врача одной из кельнских спортивных клиник, который уже дважды оперировал меня. Или профессора Штайнхойзера, главного врача больницы в Цюльпихе, специалиста по тренировочному процессу и эрготерапии. И конечно, нашего массажиста Дитера Зигмунда и Хайнца Флоэ как специалиста по технике обращения с мячом. Тогда мы смогли бы, кроме всего прочего, и пестовать таланты. Наше спортивное агентство вместе с «разведчиками талантов» должно образовать питомник для будущих игроков сборной.

Спорт и миллионы

Пустующие трибуны. Финансовые трудности и пугающие красные цифры. Вложенный в земельные участки капитал клуба тает при этом, как снег на солнце. Почти все в бундеслинге за редким исключением затронуты нуждой. К счастливцам относятся лишь мюнхенская «Бавария» (благодаря прекрасной работе менеджеров) и команда из Леверкузена (за которой стоит фирма «Байер»). Доходами от рекламы и от продажи прав на телетрансляции финансовые бреши не заткнуть.
Деньги, как говорят, главный нерв в войне. В профессиональном футболе презренный металл – не самый важный нерв, но часть нервной системы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18