А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

Труайя Анри

Этаж шутов


 

Здесь выложена электронная книга Этаж шутов автора по имени Труайя Анри. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Труайя Анри - Этаж шутов.

Размер архива с книгой Этаж шутов равняется 55.21 KB

Этаж шутов - Труайя Анри => скачать бесплатную электронную книгу


Анри Труайя
Этаж шутов

Природа! Ты в меня вложила страшный труд:
На что мне здравый ум и тело без изъяна?
Зачем я не дикарь, не полуобезьяна,
Не олух, не фигляр, не юркий лилипут?
Родись я карликом, будь я дворовый шут,
Я в день полсотни су имел бы постоянно,
И милость короля, и ласки знати чванной,
И лакомый кусок, и роскошь, и уют.
Отец! На что мне знать латынь? Тебе бы надо,
Заранее свое обезобразив чадо,
Сдать в школу дураков, чтоб вырастить глупца.
О песни! о тщета! несчастные Камены!
Прочь арфу, прочь свирель – да смолкнет
лад священный,
Коль ныне жалкий шут счастливее певца!
Ронсар. Подражание Марциалу (1567)Перевод М. Я. Бородицкой
Предисловие

Работая над книгой «Грозные царицы», я некоторое время изучал документы о нравах, бытовавших в московском и петербургском дворах в ХVIII веке. Меня поразили жестокость, цинизм, наивная вера и терпимость людей накануне поворота Российской империи к так называемому просвещенному Западу. Яркие образы неотступно преследовали меня, и постепенно мной овладело желание оживить это буйное время, дополнив список исторических персонажей, уже когда-то описанных мною, выдуманными героями. Итак, это было какое-то наваждение: я обернулся назад и, сочетая вымысел с правдой, принялся расшивать романическими стежками безупречное историческое полотно. Настоящая книга – результат моего путешествия в далекое прошлое этой неблизкой страны: полувымысел, полуправда.
...Анри Труайя
I

– Иван Павлович, расскажи, пожалуйста, про свадьбу старого князя Голицына и карлы-калмычки.
– Я же тебе рассказывал.
– Рассказывал. Но Фекла еще не слышала. Твоя история ей понравится.
Пастухов удивлен: Евдокия считается с мнением бойкой худенькой девушки, которая ходит у нее в горничных. Бывшая крепостная, Евдокия Чубай, в сегодняшнем положении барыни, в самом деле относится снисходительно к слугам, не чураясь их общества. Подзадоривая Пастухова, она продолжает упрашивать:
– Ну, иди же, Иван Павлович, иди, мы тебя ждем.
Как актер, который нисходит до публики, Пастухов милостиво покоряется и вновь начинает рассказ о том сумасшедшем дне прошлого месяца, когда он вместе с другими боярами был приглашен на задуманное Анной Иоанновной потешное празднество, по случаю свадьбы своей шутихи и штатного козла отпущения князя Голицына.[1]
Коронованная в 1730 году, царица впервые за шесть лет правления дала волю фантазиям, не уступающим по своей нелепости затеям ее дальнего родственника государя Петра Великого. В этот день по ее повелению полоумного князя и уродливую калмычку обвенчали в церкви, а потом с большой пышностью провезли сквозь толпы народа, который с радостными воплями сопровождал новобрачных до самого дворца, построенного из ледяных блоков на берегу Невы. Из тех же полупрозрачных блоков были выпилены брачное ложе, два кресла для отдыха, туалетный столик… Здесь, в ледяной нише, и заперли молодых, наказав им побольше резвиться в первую брачную ночь: как известно, горячая кровь согревает любящих. Чтобы замерзшие голубки не вылетели из этого ледяного храма любви раньше утра, государыня приказала выставить у дверей часовых. На следующий день весь штат придворных с Ее Величеством во главе отправился посмотреть, как встают с постели герои потехи, чуть живые от холода, кашляя и харкая, что особенно веселило смешливую публику. Пастухов и сейчас еще восхищается ловкой шуткой, придуманной государыней.
При каждой новой подробности Фекла, прикрывая ладонью рот, прыскает от смеха и тут же, как бы извиняясь за неуместное веселье, мелко крестится. Рассказ подошел к концу, Фекла вздыхает.
– Господи! Им, бедным, поди-ка было не до веселья!
– Да нет! После доброй порции рому они тоже повеселели, – успокаивает Пастухов, и тут же добавляет: – Конечно, им бы не выжить, не будь на то Божьей воли. Ее Величество тоже их не оставила. Михаил Голицын и карлица получили в награду приданое: две деревеньки по тысяче душ крепостных каждая, а князю помимо того было обещано завидное место среди близких царице людей.
Фекла, растроганная великодушием государыни, на этот раз прослезилась. «Ну как тебе показалась история?» – Евдокия легонько хлопает девушку по плечу и тут же выпроваживает со словами:
– Ступай, нам с барином надо потолковать.
После ухода горничной Евдокия на какое-то время приумолкла. Пастухов украдкой наблюдает за ней. Боярину по душе тот неподдельный восторг, с которым она каждый раз слушает его рассказы про шутовскую свадьбу князя и карлицы. Ее детская непосредственность так не похожа на ложь и притворство людей его круга. Спустя пять лет после смерти жены ему посчастливилось отыскать в родовом имении Болотово среди безликой толпы своих крепостных эту крепкую молодую крестьянку и, дав ей вольную, затащить в опочивальню, а потом зажить с ней в столице, как муж с женой. Это она, думает он, спасла его, вдового, от уныния и от мук воздержания, столь вредных для здоровья мужчин. Выбор оказался во всех отношениях удачным. Евдокия безупречна не только в постели, но и в разговоре, и за столом. И все-таки по рождению и воспитанию они с ней не пара. Пастухов это понимает, но он и не собирается представлять ее при дворе, да и жениться тоже не думает, хотя последнее мог бы и сделать, выждав приличествующий христианину срок. Однако он отдает должное этой женщине из народа. Выйдя из самых низов, она тем не менее умеет держаться на людях, внимательно слушать, а иногда и дать дельный совет. Вот и в сегодняшнем разговоре о женитьбе Голицына и о том, какие князь через то получил выгоды, она углядела главное – благополучный конец.
– Кто послушен царице, тому жалеть не приходится. У нас на Руси и пощечина может обернуться наградой. Все зависит от той руки, которая бьет.
Пастухов соглашается с Евдокией. А она, изрекши мудрую мысль, вновь задумалась, да так и сидит, слегка приоткрыв рот, с устремленным вдаль взором, словно вглядывается в плывущий на горизонте корабль. Приближается время обеда. Пастухову не терпится опрокинуть водочки под закуску, так сказать, «заморить червячка», подготовить утробу к обилию яств. Запахи вкусной еды уже проникают в гостиную. Большой любитель поесть и выпить, он гордится округлым брюшком и густой бородой, утверждая, что то и другое бывает только у настоящих бояр. Легкая закуска ждет его на маленьком, об одной ножке столике в столовой у входа. Боярин уже у порога и готов приступить к этой легкой разминке перед сытной едой, но Евдокия его останавливает.
– Погоди чуток, – шепчет она. – Я кое-что надумала…
– Сейчас поглядим…
– Дело безотлагательное. Жалко будет, если упустим!
– Неужто такое важное?
– Думаю, да.
– Ну, тогда сказывай, – недовольно ворчит Пастухов и, не дожидаясь ответа, направляется к двери.
– Мои мысли о Васе, – вещает тоном пророчицы Евдокия.
Пастухов резко вскидывается. Он не любит говорить о своем неудавшемся сыне, которого двадцать два года тому назад ему родила покойная ныне жена и которого он после ее кончины спрятал в деревне.
– Ну и что ты хочешь о нем сказать? – сквозь зубы, нехотя, цедит боярин. – Ему там неплохо, он ни в чем не нуждается.
– Ты так думаешь? – усмехается Евдокия.
Эта усмешка еще больше раздражает боярина. Он усаживается перед столиком и, продолжая думать о наболевшем, молча оглядывает закуски. Лишь после того, как он сделал изрядный глоток вина и съел два пирожка с капустой, Евдокия отважилась вновь завести разговор:
– А давно ли ты был у Васи?
Пастухов мрачнеет. Всякий раз при имени сына в нем поднимается смутное чувство тревоги, не угрызения совести – нет! – что бы там ни было, вряд ли он заслужил упреков. Это скорее чувство внутренней пустоты и душевной неловкости. В такие минуты он старается себя убедить, что покойная, кстати, святая женщина, была бы в отчаянии, выставив напоказ сына-калеку, и что она еще больше, чем он, постаралась бы не изнежить единственного ребенка. Жена после родов не поверяла мужу тайные мысли, однако он постоянно чувствовал: ей стыдно за то, что она дала жизнь уроду. Догадались об этом не сразу. Тело Васи отказывалось расти, в то время как ум развивался нормально. Тщетно вытягивали специальными упражнениями тело и меняли кормилиц. К семнадцати годам Вася был не выше семилетнего мальчика. Уже один вид недомерка-сына оскорблял чувства матери. Она читала в нем приговор себе – женщине, проклятие чреву, наказание за тайный грех. Пастухов помнит ее тяжелые вздохи и даже приступы слез, которые она проливала украдкой, сетуя на судьбу. Вот и сейчас боярину кажется, что покойница ему шепчет на ухо про свою печаль. Евдокия вновь повторяет вопрос:
– И все же, Иван Павлович, сколько ты не был в Болотове?
– Откуда мне знать! Может, три, а может, четыре месяца.
– Зато я знаю. Твоей ноги не бывало там ровно семь месяцев и двенадцать дней! Семь месяцев и двенадцать дней ты не знаешь, что с твоим сыном!
– Староста всякий раз, как приходит, докладывает о нем.
– И с тебя довольно?
– До сей поры было довольно.
– А я вот что тебе скажу… Матвеевич – человек честный, но ему за всем тоже не углядеть, а наперед так и вовсе не загадать. В этой глухой деревне Вася растет сам по себе, никто с ним не занимается, и компания у него мужицкая.
– А ты небось хотела бы пригласить для него француза, чтобы тот его обучал стихам и хорошим манерам?
– Да на что нам француз? Хватит с него и того, в чем его болотовский поп просветил. Всякий раз, как бываю в деревне, примечаю, что Вася становится ловок умом, не в пример телу.
– Вот и хорошо! Значит, ты согласна со мной. Что поделаешь, Евдокия, иная жизнь не для Васи. Природа несправедливо с ним обошлась. И не то главное, кто будет с ним заниматься. Виною его уродство. В двадцать два года такому, как он, не уйти от своей участи, как ни крутись.
– Ну-ну! А что, если через эту «несправедливость природы», как ты ее называешь, он добьется милостей государыни?
Евдокия смотрит в упор, говорит непререкаемым тоном. Пастухова коробит. Наконец, оправившись от минутного замешательства, он смущенно бормочет:
– Ты это о чем, Евдокия?
– Да о том, что ты уже в который раз мне рассказываешь, как государыня оженила перестарка Голицына на безобразной шутихе…
– Ну и что дальше?
– А ты не догадываешься?
– Нет! Погоди-ка, погоди… Может быть, тебе взбрело в голову, что… что…
Пастухов запинается…
– Именно то и взбрело, Иван Павлович! Для Васи подвернулась бы оказия, да и для нас тоже. Необычная свадьба этого никудышного князя и карлицы какой шум наделала! Думаю, что царице захочется вновь устроить потеху, у нее разгуляется аппетит на такие забавы. Вот тут-то ты с Васей перед ней и предстанешь. Тебе повезло, что он карлик. Двадцать лет с лишним ты стыдился его и скрывал от людей. А этот карлик, может быть, клад для семьи. Может, и твой успех, Иван Павлович, через него. Сейчас самое время вспомнить про Васю и через его уродство попытать счастья возле Ее Величества. Конечно, если ты смекнешь, как взяться за дело.
– Не знаю! – обрывает Пастухов Евдокию, ошеломленный ее дерзкими планами. – Это… это недостойно в моем положении… Кривлянье… Наконец, это против моих понятий о чести!
– Что честь, а что бесчестье для человека, решает поп в церкви да государыня во дворце, а не ты, сидя за графином водки да блюдом с закусками.
Уверенный тон Евдокии искушает боярина. Ему стоит большого труда не поддаться соблазну ее безумных нашептываний. Прежде чем возразить, он решительно выпивает еще стопку водки и отправляет в рот бутерброд с икрой.
– Нет, нет и нет! – говорит он с набитым ртом. – Чтобы я, боярин, сам предложил взять сына в шуты к царице! Да ведь Ее Величество и в толк не возьмет, с чего это Пастухов так унизился. Она прогонит меня с глаз долой! Она… она на меня осерчает, что я потревожил ее подобным вздором…
– Так ведь попытка не пытка… В удобную пору расскажи ей про Васю. Знает ли она, что он не такой, как все?
– Откуда же?
– Тогда надо ненароком сообщить ей об этом. А там поглядишь… В любом случае она будет тобой довольна за то, что ты ей доверился и ничего от нее не таишь.
Слушая Евдокию, Пастухов удивляется, как быстро уходят сомнения и как легко он сейчас соглашается с бывшей своей крепостной. У нее на все есть ответ. Можно поклясться, что она, как и он, долго жила при дворе. Иван Павлович чувствует себя неповоротливым и тяжелым, как медведь рядом с белочкой, которая легко скачет с ветки на ветку. Он окинул любовницу взглядом, в котором тревоги и восхищения поровну. Светловолосая, аппетитная женщина небольшого роста с живыми глазами и гладким лицом, которое она, по примеру придворных дам, умащает белилами и румянами. Поверх расшитой русским узором рубахи красного сукна сарафан – обычная одежда крестьянки. Но даже этот простой наряд не убавляет ей прелести. Крепкая грудь туго обтянута сарафаном. Ивану Павловичу вдруг захотелось прильнуть к этой груди, «приложиться греховно», как говорит Евдокия. Его не удивляет, что в свои почти шестьдесят лет он живет с молодой привлекательной женщиной, которая на двадцать пять лет моложе его. Иван Павлович знает, что с годами сил поубавится, но уверен, что разницу лет сгладит разница положений, как это бывает в подобных случаях. У настоящего боярина, думает он, физический недостаток восполняется знатностью рода. Неожиданно в голову лезет другая мысль: желание ночных утех, да в его-то возрасте, – не иначе как колдовство, а это значит, что он в руках дьяволицы. Вот и сейчас не дьяволица ли с прекрасным лицом Евдокии внушает ему отдать родного сына Васю в шуты? Он и уступил бы любовнице, да боится бесовских козней. Терзаемый сомнениями, Пастухов молчит и, облизывая пальцы, продолжает закусывать.
Чтобы выиграть время, он требует отложить разговор до обеда. К тому же на сытый желудок ему всегда легче думается. Не проронив ни единого слова, успокоенный, он молча поднимается из-за уставленного закусками столика и торжественно направляется к большому обеденному столу, накрытому на две персоны. Стол сервирован с такой пышностью, словно ждут почетных гостей. За пять лет совместного проживания Евдокия хорошо изучила пристрастия Пастухова, еду готовили в соответствии с его вкусами. Чтобы угодить новому хозяину, повар, некогда служивший при шведском посольстве, основательно подучился у солидных мастеров русской кухни. Сомнения боярина тают одно за другим по мере того, как он поочередно отведывает: копченых осетровых голов, свекольника, потом фаршированного молодым барашком цыпленка, за ним пирога с капустой и пряника, который сочится сметаной и медом. Поглощая эту нешуточную еду, Иван Павлович чувствует, как тяжелеет желудок, а мысли становятся легкими. Во все время, пока Пастухов подкрепляется, вокруг стола суетятся два одетых в ливрейные кафтаны[2] лакея, предлагая поочередно кушанья и подливая в бокалы французские вина и водку. Евдокия нехотя ковыряется в своей тарелке, наблюдает молча за Пастуховым, караулит момент, когда на полном бородатом лице боярина появится выражение сытости. После сладкого Иван Павлович молча откидывается на стуле, рыгает, оповещая утробным звуком о крепком здоровье, и, вытирая рот рукавом, говорит:
– Ты права, Евдокия, надо будет поразузнать, не найдется ли во дворце местечка для Васи.

II

Регулярно присутствуя во дворце на приемах, Пастухов полагал, что хорошо изучил нрав государыни. И все же он опасался, как бы она в предстоящем разговоре о Васе не прервала его грубым окриком, положив тем самым конец ожиданиям. Эта племянница Петра Первого не любила политики и сильно не доверяла боярам,[3] особенно после того, как ей пришлось устранить нескольких претендентов на власть: Верховный тайный совет из числа сановитых лишил ее суверенных прав, прежде чем объявить законной наследницей. Выданная замуж в семнадцать лет за герцога Фридриха-Вильгельма Курляндского, она вскоре осталась вдовой и всю свою молодость провела в Митаве,[4] где близко сошлась с Иоганном Бироном, вестфальским сомнительного рода дворянчиком, русскому языку предпочитала немецкий, а тонкостям дел государственных, по ее же словам, – постель, хорошую кухню, охоту и танцы. От немецкого воспитания Анна Иоанновна сохранила некоторую грубоватость манер, высокомерие и нетерпимость к чужому мнению. При всем желании ее характер нельзя было назвать ровным, а поступки – последовательными. Иной льстец мог получить в ответ как одобрительный смех, так и пощечину, а податель прошения не знал, чем обернется просьба – наказанием за дерзость или наградой.

Этаж шутов - Труайя Анри => читать онлайн электронную книгу дальше


Было бы хорошо, чтобы книга Этаж шутов автора Труайя Анри дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Этаж шутов у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Этаж шутов своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Труайя Анри - Этаж шутов.
Если после завершения чтения книги Этаж шутов вы захотите почитать и другие книги Труайя Анри, тогда зайдите на страницу писателя Труайя Анри - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Этаж шутов, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Труайя Анри, написавшего книгу Этаж шутов, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Этаж шутов; Труайя Анри, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн