А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

Грин Александр Степанович

Шапка-невидимка -. Подземное


 

Здесь выложена электронная книга Шапка-невидимка -. Подземное автора по имени Грин Александр Степанович. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Грин Александр Степанович - Шапка-невидимка -. Подземное.

Размер архива с книгой Шапка-невидимка -. Подземное равняется 13.93 KB

Шапка-невидимка -. Подземное - Грин Александр Степанович => скачать бесплатную электронную книгу



Шапка-невидимка –

Александр Степанович Грин
Подземное
I
— Ну, что вы на это скажете?
Шесть пар глаз переглянулись и шесть грудей затаили вздох. Первое время все молчали. Казалось — невидимая тень близкой опасности вошла в тесную комнату с наглухо закрытыми ставнями и вперила свои неподвижные глаза в членов комитета. Ганс, продолжая рисовать карандашиком на столе, спросил, не подымая головы:
— Когда получено письмо, Валентин Осипович?
— Сегодня утром. Было оно задержано в пути или нет — я не знаю… Факт тот, что оно пришло к нам на двое суток позже его…
— Вот так фунт изюма! — произнес Давид и рассмеялся своей детской улыбкой, обнажившей ровные, острые зубы.
— Товарищ, прочитайте еще раз! — сказал Ганс. — Свежо предание, а…
Он поднял свои светлые, серые глаза и опустил их, продолжая рисовать кораблики.
Пожилой сутуловатый господин с проседью в бороде и усталыми, нервными глазами, окинул всех продолжительным, озабоченным взглядом и, взяв листик бумаги, лежавший перед ним, начал читать ровным, грудным голосом:
— «К вам едет провокатор. Должен прибыть 28-го. Приметы: молодой, черные усы, карие глаза, выдает себя за студента; левый глаз немного косит. Примите его, как следует.
Районный комитет, 23-е июля».
— Оттуда письмо идет два дня, — продолжал Валентин Осипович, кончив чтение. — Одно из двух: или его задержали, или бросили слишком поздно. Я, как заведующий конспиративной частью, — улыбнулся он, — поступил, быть может, слишком конспиративно, уничтожив конверт, так что подтвердить второе предположение теперь невозможно. Но оно всего вероятнее, ибо полиция не отсылает адресатам такие документы, раз они попадутся ей в руки…
— Левый глаз косит, — сказал про себя Валерьян, юноша могучего телосложения, с целой копной черных волос, из-под которой сверкали маленькие глаза-буравчики. — Да… дождались!..
Опять наступило молчание. Дверь из соседней комнаты раскрылась, и на пороге появилась девушка. Она стояла, держась одной рукой за косяк двери, другой — за свою собственную косу, перекинутую через плечо. Лицо ее было уверенно и красиво.
— Ну?! — сказала она.
Но все молчали. Валерьян тряс гривой, гневно покряхтывая; Давид вертел большими пальцами рук, поджав нижнюю губу. Ганс рисовал и ломал карандаш.
— Ну? — повторила девушка, и глаза ее рассердились.
— Мы придем пить чай после, Нина, — сказал Ганс, рисуя шхуну с распущенными парусами. — Нам очень жарко…
Никто не улыбнулся на шутку. Девушка исчезла, нетерпеливо хлопнув дверью.
— Теперь будем думать! — сказал Давид. — Что ж? Надо решать как-нибудь… Грязное дело получается…
— К порядку, господа! Валентин Осипович, возьмите на себя председательство!.. — раздраженно крикнул Сергей, пятый член комитета, высокий, с впалой, чахоточной грудью.
— Прекрасно!
Валентин Осипович выпрямился на стуле и провел рукой по волосам, еще густым и волнистым.
— Итак, — сказал он, — пусть Ганс расскажет нам про него…
— Я расскажу то, что уже рассказывал…
Сказав это, Ганс бросил наконец рисовать и поднял свою круглую, стриженую голову с твердыми, крупными чертами лица. Холодные, серые глаза его были серьезны, а рот улыбался.
— Третьего дня… я сплю. Приходят и говорят: «Вас спрашивают»… Ну… встал… Входит молодой человек, черноусый, карие глаза… левый глаз заметно косит. Сказал явку, честь честью… «Приехал, — говорит, — работать, а по специальности — агитатор и дискуссионер…» Я ему сказал сперва, что денег в комитете мало, но так как люди у нас нужны, а денег все равно добудем же когда-нибудь, то он и решил остаться… Вот.
Сказав это, Ганс взял карандаш и приделал флаг к мачте, а на флаге написал: «П.С.Р.»
— Откуда он приехал? — отрывисто буркнул Валерьян.
— Из Самары. Знает тамошнюю публику. Физиономия внушает доверие… Обращение — ровное, голос уверенный, спокойный… Говорит, что бывший студент…
— Да, нет сомнения — это он… — задумчиво произнес Валентин Осипович.
— Ну, товарищи, ваше мнение?
— Я, Валентин Осипыч, — покраснел Давид, — думаю, что… это может выйти ошибка… По всему видно, что он — бывалый парень… Вчера, например, он, еще не отдохнув, как расщипал эсдеков у Симона на заводе! В лоск прямо положил!.. А это значит, что он не младенец…
— А кто давно работает… — тот не может быть провокатором? Милейший юноша, — улыбнулся Валентин Осипович, — вы еще плохо знаете людей… Я за свою жизнь знавал таких, что работали годами в партии, а потом делались шпионами… Эволюция эта проклятая, знаете ли, незаметно происходит… Устанет человек, озлобится, — вот вам и готово субъективное отношение… А тут один шаг к дальнейшему… А этот — Костя, кажется, его зовут — еще молод, а на мягком воске молодости сплошь и рядом можно написать что угодно…
У Ганса опять сломался карандаш, и он с ожесточением принялся чинить его, стругая так, что куски дерева летели во все стороны. Опять наступило молчание, и каждый думал о том, что сказал старый, опытный революционер.
— Ну, вот что, товарищи, — продолжал Валентин Осипович. — Я хотя и старше вас, и прислан с директивами от ЦК, и знаю весь объем опасности, грозящей делу революции в крае, но всецело предоставляю решение этого дела вам, во-первых, — потому, что оно просто и ясно, а во-вторых, — потому, что у меня много более важных дел… А вы уж сами справьтесь.
— Да, — промолвил Ганс, — придется того…
Он не договорил, но каждый понял его жест и мысль…
— Это надо сделать скорее, — невозмутимо продолжал Ганс, отделывая корму большого океанского парохода. — Вы меня простите, товарищи, но чем скорее переговорить об этом неприятном деле, тем лучше… Кто же возьмет на себя руководство этим… предприятием? — спросил он, оглядывая всех. Рот его улыбался.
— Ганс прав, — сказал Валентин Осипович. — Сделав так, мы избавим не одних себя, а все организации от риска провала.
— Ну, кто же? — спросил Ганс еще раз и, откинувшись на спинку стула, склонил голову набок, любуясь рисунком. Затем, подождав немного, добавил два-три штриха и сказал:
— Я возьму. Завтра пойду к Еремею. Доверяете, или… может быть — кто-нибудь другой хочет?
— Нет уж, спасибо, — сморщился Давид, расширив свои голубые глаза. — Валяйте вы.
— А вы не хотите, Валерьян? — улыбнулся Ганс.
— Ах, оставьте, пожалуйста! — болезненно крикнул Сергей. — Нельзя из этого делать шуток!..
— Ну, хорошо! Провокатора съем! — совсем уже рассмеялся Ганс. Валентин Осипович тоже улыбнулся.
Снова вошла Нина, и все поднялись, не дожидаясь ее недовольного «ну!». Зазвенели чайные ложки, и Валентин Осипович стал рассказывать о жизни в Якутске и сибирских чалдонах. Рассказывал он очень интересно, с увлечением, и все смеялись, а у Ганса улыбался рот.
II
На улице было темно и тихо. Ганс провожал Валентина Осиповича домой. Они шли медленно; молодой человек сердито стучал тросточкой о деревянные тумбы, спутник его курил папиросу. Вечер был теплый и нежный, и в душу ползла легкая дремота очарования, мешая разговаривать и вызывая в голове неясные, сладкие воспоминания, полные неопределенной тоски о будущем. Юноша совсем размяк и молчал. Валентин Осипович изредка делал кое-какие замечания, касающиеся завтрашней сходки у Синего Брода, где еще раз должны были померяться силами две партии. Он негодовал и сердился.
— Совершенно я не понимаю и не признаю этих дебатов… Смешные эти петушиные бои… Честное слово…
— Нельзя, Валентин Осипович, — возразил наконец Ганс. — У нас всего восемь кружков, а у социал-демократов 30. И что всего замечательнее: у нас масса литературы крестьянской, рабочей — и все же как-то дело подвигается туговато… А они жарят без литературы, и у них кружки растут, как грибы.
— Ничего удивительного… В рабочих говорит классовый инстинкт… Зато мы монополизировали крестьянство…
— И потом — у эсдеков здесь есть типография, а у нас все еще процветает кустарничество…
— Ну, это, знаете, не важно, по-моему… Можно и на гектографе сделать хорошо…
— Можно, да здешние уврие — весьма балованный народ: подавай им непременно печатные, а гектограф, мимеограф и т.п. они и знать не хотят…
— Очень скверно. Со временем можно будет наладить и типографию… А теперь надо устроить с провокатором. Вы как думаете?
— О! Я сам не хочу здесь мараться… Просто передам в дружину, а там пусть как хотят… Ну, окажу, конечно, косвенное содействие.
— Смотрите, будьте осторожнее. Вы — ценный человек для революции.
— Помилуйте! Вы меня конфузите!
— Ну, будет скромничать… Нет, я говорю не комплимент. В вас есть незаменимое качество: энтузиазм… А это не так часто встречается… Наша интеллигенция — больше от головы революционеры, а не от сердца.
Оба замолчали и через минуту остановились у подъезда большой каменной гостиницы, где жил Валентин Осипович. Ганс пожал ему руку и быстро пошел обратно. Дойдя до угла, он крикнул извозчика и велел ему ехать в нижнюю часть города к реке.
Извозчик ехал скоро, и от быстрой езды по пустынным, затихшим улицам, и от сознания романтичности положения Ганс испытывал необыкновенно сильный прилив энергии и возбуждения, когда мысли горят ровно и сильно и все кажется возможным и достижимым. Это случалось с ним каждый раз, когда приходилось рисковать в чем-нибудь или обдумывать детали сложного предприятия. И, чем ближе подъезжал он к цели своего путешествия, тем яснее становилось для него все, задуманное им. Улыбаясь своей обычно неопределенной улыбкой, Ганс слез с извозчика у ворот небольшого деревянного домика и подошел к окну, освещенному и раскрытому настежь. Белая занавеска колыхалась в нем; Ганс отдернул ее и тихо сказал:
— Здравствуйте, Костя.
К окну придвинулся черный силуэт хозяина квартиры. Костя читал и очень обрадовался приходу Ганса.
— А, Ганс! — сказал он весело. — Ну, входите!..
— Скажите сперва — сколько времени?
Костя вынул карманные часы и посмотрел на них, слегка косясь левым глазом.
— Одиннадцать. А вы торопитесь куда? — спросил он.
— Поторапливаюсь, товарищ. Ну, что — нашли квартиру?
— Нашел, кажется, годится… Впрочем, можно будет переменить… Она помещается на одной лестнице с редакцией «Голоса», так что вроде публичного места. Приходит и уходит народ, а куда, в какую квартиру — кто знает?
— Правильно! — согласился Ганс.
Он облокотился на подоконник и положил голову на руки.
— Да идите вы в комнату, странный субъект! — вскричал Костя. — На улице шляется масса шпионов…
— Нет, спасибо! — вздохнул Ганс. — А вот что: у вас револьвер есть?
— Есть, браунинг.
— У меня тоже есть и тоже браунинг.
— Поздравляю вас!
— Премного благодарствую… Соскучился я, пришел к вам посидеть… Был сегодня у Нины, да она меня гонять стала; боится, что квартиру замараю… А сейчас от Валентина Осипыча… Симпатичный человек.
— Да-а!.. Будем ли мы с вами такими в его годы? — задумчиво произнес Костя, и его левый глаз как-то жалобно устремился в сторону, в то время, как правый серьезно и грустно смотрел на темную фигуру Ганса. — Каторга, ссылка, десяток тюрем — и все как с гуся вода… По-прежнему молод, верит, борется…
Рот Ганса перестал улыбаться, и он спросил вдруг, устремив глаза на потолок:
— Костя! Вам снились сегодня дурные сны?
— Никаких! — рассмеялся он. — Да что это вы сегодня — какой-то лунатик? Уж не собрались ли вы?..
— А мне снились, — упрямо перебил Ганс.
— Ну что же из этого? Я, ей-богу, вас не понимаю! — Костя пожал плечами. — Идите-ка вы лучше спать. А то нервы расстраиваете…
— Вот что, Костя! — сказал Ганс. — Сейчас я иду решать дело, от удачного исхода которого зависит все существование нашего комитета… Я говорю серьезно, — добавил он, заметив недоверчивую улыбку в глазах товарища.
Лицо Кости сразу стало серьезным, и глаз перестал косить. Он заправил один ус в рот и сказал:
— Та-ак-с…
— И мне нужна… или, может быть, понадобится ваша помощь… Пойдемте со мной? Это будет не долго, а? У вас есть револьвер к тому же…
— Хорошо-о… — протянул Костя в некотором раздумьи. — А… какое дело?
— Уверяю вас — я не могу вам сказать сейчас; во-первых, потому, что мало времени, во-вторых, потому, что у меня уже все решено в голове, и вы можете понадобиться только в крайнюю минуту, на случай опасности…
Костя заторопился, надевая верхнюю блузу, шляпу и закладывая обойму в револьвер. Ганс вынул свой браунинг и пересчитал патроны, держа руки в глубине окна.
III
Река медленно и сонно плескалась у берегов, невидимая в темноте. На пароходных пристанях тускло горели красные фонари, дрожащим, призрачным светом выделяя из мрака полуразвалившиеся штабели дров, «бунты» товара, окутанные брезентами, и лодки всевозможных размеров, уткнувшие в песок свои носы. В отдалении звонкой, щелкающей трелью заливалась трещотка ночного сторожа.
Ганс и Костя спустились к воде у конторки «Кавказа и Меркурия». Тут лежали толстые бревна, очевидно, когда-то употреблявшиеся для настилки сходней. Влево высилась черная масса пристани и по борту ее ходил человек с фонарем, осматривая что-то. Дремлющий ветер донес с середины реки пьяные звуки гармоники и подгулявших голосов.
Они остановились у бревен, и Ганс сказал:
— Костя, вы пройдите, пожалуйста, и спрячьтесь где-нибудь за дровами… Если вы услышите, что я крикну: «сюда!» — спешите скорее. Если же нет — не показывайтесь… Жаль только, что вы не услышите нашего разговора…
— Один вопрос, товарищ: это дело не касается лично вас?
— Меня? — усмехнулся Ганс. — Да нет же… Оно касается всех… и вас в том числе.
Костя еще постоял немного в раздумьи. Ему было слегка неприятно, что он играет пассивную и подчиненную роль, и самолюбие его, эта ахиллесова пята революционеров, было сильно уколото. Но он не подал вида, отчасти потому, что был еще новым лицом в городе и, следовательно, — пока зависимым; отчасти же потому, что Ганс сильно заинтриговал его, и ему хотелось узнать суть дела хотя бы путем участия в нем. Кроме того, Костя был не трус, а опасность притягивает. В силу всех этих соображений он еще раз соображающе выпятил губы и скрылся в грудах березовых дров и колесных ободьев.
Ганс сел на бревно и перестал улыбаться. Фигура его, прилично одетая в черное пальто и такой же картуз, почти совершенно сливалась с погруженным в темноту берегом. Вытянув ноги в лакированных штиблетах, он вдруг вспомнил что-то, опустил руку в карман и, вынув белый носовой платок, обернул им ладонь левой руки. Еще одно соображение мелькнуло в нем. Он встал и подошел к сколоченной из старого теса будке старика лодочника, приютившейся возле громадных сходней пристани, и крикнул:
— Эй, дедка!
Разбуженный «дедка», седой, сутуловатый, но еще крепкий и жилистый старик, вылез из будки и устремил на юношу свои красные, подслеповатые глазки. «Дедку» — в его вечном ватном картузе до ушей и огромных валенках знала вся городская молодежь, и он ее, так как сходки и вечеринки часто устраивались где-нибудь на островах, а у старого лодочника была превосходная, быстрая и легкая «посуда».
— Лодочку, барин? — закряхтел «дедка».
— Четверку… ту — востроносую… Дорого не бери, смотри…
— Цена известная… Лодки-то, почитай, все разобрали… Ай, нет, есть никак… Денежки пожалуйте.
Ганс заплатил деньги, взял весла и спустился к воде. Быстро отперев цепь и вскочив в лодку, закачавшуюся под ногами, он вставил весла в уключины и в два взмаха очутился у бревна, на котором сидел. Выскочив на берег, он вытащил лодку до половины на песок и снова уселся на бревне.
Ветер, поднявшийся было с востока, стих, и воздух застыл в легкой прохладе речной сырости. Сверху, из темных сбившихся облаков, блестел тусклый, месячный свет. С горы, усеянной темными купами деревьев, доносились звуки голосов, сонное тявканье собак, бряканье калиток; светились красные четырехугольники окон.
Сердце билось у Ганса сильнее обыкновенного. Он перевернул браунинг, лежавший в кармане, рукояткой вверх и стал ждать, посматривая в сторону спуска.
Ждать пришлось недолго. Прошло пять-шесть минут, и на дороге, пролегавшей вдоль берега, показалось черное пятно человека, идущего медленным, легким шагом. Человек подошел к сходне пристани, остановился, помахивая тросточкой, и начал осторожно спускаться к воде. Ганс не видел лица идущего, но чувствовал пытливый и подозрительный взгляд, направленный в сторону бревна. Он положил руку, обернутую платком, на левое колено и тихонько крякнул.
Незнакомец спустился к самой воде и стал шагах в двух от революционера, смотря прямо перед собой в темную даль реки. Теперь Ганс мог его разглядеть. Это был невысокий, худощавый молодой человек, с скуластым, крепким лицом и бородкой клинышком, одетый в серое пальто и черную фетровую шляпу. Тросточка его описывала за спиной беспокойные зигзаги. Наконец он скосил глаза в сторону Ганса, осклабился, увидя белый платок, и, выжидательно смотря на юношу, сказал:

Шапка-невидимка -. Подземное - Грин Александр Степанович => читать онлайн электронную книгу дальше


Было бы хорошо, чтобы книга Шапка-невидимка -. Подземное автора Грин Александр Степанович дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Шапка-невидимка -. Подземное у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Шапка-невидимка -. Подземное своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Грин Александр Степанович - Шапка-невидимка -. Подземное.
Если после завершения чтения книги Шапка-невидимка -. Подземное вы захотите почитать и другие книги Грин Александр Степанович, тогда зайдите на страницу писателя Грин Александр Степанович - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Шапка-невидимка -. Подземное, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Грин Александр Степанович, написавшего книгу Шапка-невидимка -. Подземное, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Шапка-невидимка -. Подземное; Грин Александр Степанович, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн