А вдруг тебе суждено стать знаменитым киноартистом? Равным, например, Юрию Никулину?
- Я уже избрал себе профессию.
- Ты? - не поверил ему Миша. - Какую?
Генка сказал про пэтэу и свои планы на будущее.
- Дело, конечно, твое, - пожал кожаными плечами вожатый. - Но, отказываясь от съемок, ты много теряешь. А развитие у тебя и так не очень чтобы. И интересов, как я понял, никаких...
В заключение Миша отправил его в столовую лагеря - накрывать для отряда столы...
И Генка, привыкать, что ли, накрывал, но вины за собой совершенно не чувствовал. - А насчет интересов?.. Если Калачев молчит, это еще не значит, что ему нечего сказать. Интерес у него был и есть. К чему? Да хотя бы к "ченджу". Тем, кто не знает, что это такое, он может сказать: "чендж" в переводе с английского - обмен...
Как некоторые его сверстники, забывая про сон и еду, занимаются разведением рыбок в аквариуме или до истощения сердечной мышцы гоняют по льду шайбу, так и Генка не мог нормально жить, если он не обменивался. Предположим, утром он уходил в школу в одной шапке, а возвращался в другой. Не важно, что его была новей и подороже. Важно, что эта ему нравилась больше той. Случалось, посреди зимы менял шарф ручной вязки на шикарные плавки, а весной выменивал их на перчатки с меховой подкладкой. Были, конечно, и примеры обратного порядка, когда кто-то из рук Генки взамен своей вещи получал товар не самого высокого качества или совсем не по сезону. Но Генка ли был инициатором "ченджа" или кто-то другой, во всех случаях виноватым признавался он. Уж больно порочной казалась всем его внешность...
Сначала "ченджем" он занимался только в своей школе. Но после нескольких проработок на совете отряда и в кабинете директора перенес эту свою деятельность за пределы. Страсть чем-то разнообразить жизнь крутила его мысли, как колесики, в одном направлении. Допустим, на Новый год родители подарили ему югославские кроссовки. А он в тот момент хотел иметь портфель типа "пресс-атташе". И вот, узнавая, что почем, начинал ходить по промтоварным, комиссионным магазинам, заглядывал и в "Березку"...
Со временем Калачев стал авторитетной личностью в своем микрорайоне. Все подростки, одержимые той же страстью, что и он, знали: носатика Генку посреди ночи разбуди, он, не задумываясь, скажет, что сейчас в ходу: вельвет в крупный или мелкий рубчик, Дюма или Морис Дрюон, сколько что стоит в переводе на советские рубли, болгарские левы, японские иены и т.д.
Дома Генкину страсть к "ченджам" всякими способами заглушали. Строгий папа Витя сколько раз предупреждающе заносил над ним свою руку. Случалось, и опускал. Не помогало. Мама Люда после каждого сигнала из школы или детской комнаты милиции плакала от стыда. "В кого ты такой коммерсант?!" допытывалась она, держа сына за уши, чтоб глаза в сторону не уводил. А Генка не знал, что сказать. Может, это в нем кровь какого-то неведомого ему предка говорит. Может, это у него какая-то неизвестная науке болезнь. Откуда ему знать? Но точно, что не в родителей пошел. Мама Люда в справочном бюро работает, по "09" отвечает. Какая там, елки-моталки, коммерция? Папа Витя в узле связи установкой телефонов заведует. Мог бы получать "в лапу". Не получает. Кто-кто, а дети про своих отцов все знают. Даже больше, чем те думают... Но и другого Генка не понимал: за что ему дома по шее дают и в школе как на прокаженного смотрят? Он не вор и не грабитель. Только обмен признает.
В лагере Генка у одного рыжего мальчишки из их отряда (по фамилии Белый) увидел симпатичный приемничек с наушниками, между прочим, отечественного производства и недорогой. Увидев, сразу стал сам не свой: давно мечтал иметь с наушниками, намекал родителям, чтоб к дню рождения купили такой, да они, как всегда, не поняли. Тут же побежал в камеру хранения, достал из рюкзака шикарный купальный халат производства Индии (мама Люда загодя подарила к дню рождения) и футболку с верблюдом на груди производства США (сам выменял за двести метров японской лески). Белый, скривившись, тер пальцами, мял халат - только что не брал на зуб. Усомнился, что из чистого хлопка.
- Сам ты из синтетики! - беззлобно возразил ему Генка.
- Вот если бы у тебя был "Декамерон", - помечтал Белый, большой книголюб. - Тогда бы я еще подумал...
- А "Золотой осел" годится?
- Тоже неплохая вещь, - подумав, ответил рыжий.
"Золотого осла" у Генки в помине не было. И не читал он эту книгу, а только слышал, что она про любовь и со всякими там картинками. Он видел "Осла" у кого-то в лагере. Ног не пожалел, нашел хозяина. Им оказался бывший пионер, ныне десятиклассник Гусаков, которому, кстати, досталась та самая роль в короткометражке, что вожатый Миша предлагал Калачеву. Гусаков согласен был уступить "Золотого осла", но взамен ему хотелось иметь кассету с "Бони М" на одной стороне и "Машиной времени" на другой... Три дня Генка не ел, не пил, занимался "ченджем". Наконец достиг своей цели: приемник с наушниками принадлежал ему!
Но это был первый случай, когда он не обрадовался обмену. Приемник, хорошенький на вид, еле-еле работал.
- Почему не предупредил, что батарейки старые? - напустился он на Белого, когда они остались в палате вдвоем.
Рыжий, сидя у окна, читал (вернее, картинки рассматривал) "Золотого осла". Калачев отравлял ему все удовольствие.
- Не приставай! - окрысился он. - Я же не с тобой, а с Гусаковым обменивался!
Знал, хмырь, что говорить: только обмен состоялся, десятиклассничка увезли в город с воспалением среднего уха.
- Обязан был меня предупредить!
- Мелочный ты, Калачев!.. Из-за каких-то батареек...
Тут в палату вошел вожатый Миша с кинокамерой в руке.
- Ты не заменишь Гусакова? - спросил он рыжего. - У нас сегодня съемка.
- Горло болит! - заохал, застонал Белый. - Не смогу...
- Что же делать?.. - Миша из-за съемок осунулся. - Ладно, попрошу другого... А тебя, Калачев, назначаю дежурным по палате, - с ледком в голосе известил он.
- Я на этой неделе уже два раза дежурил! - взмолился Генка. - Лучше давайте я заменю Гусакова...
- Искусство требует жертв, но без твоих оно как-нибудь обойдется, сурово глянул Миша сквозь темные очки. - И прибери на совесть! Сегодня родительский день.
Только вожатый ушел, Белый запел другую песню:
- Ладно, верни мне приемник, я тебе - книгу.
- Это видел? - показал ему Генка фигу. - Меня всякие там шуры-муры не интересуют...
- Серый ты, Калачев!.. Кто собирает такие книги, ничего за "Осла" не пожалеет... Меняйся, пока я добрый!
Из чистого любопытства Генка взял книгу. На ее титульном листе виднелся библиотечный штамп.
- Ворованная, - вернул он книгу тут же. Случайно его взгляд упал на тумбочку Белого - на ней, прикрытые носовым платочком, лежали вырванные из "Осла" картинки. - Ну ты и гнида! - взорвался Генка и, не желая пачкать рук, схватил швабру. Но не успел замахнуться - Белый выскочил из палаты через окно...
А Генка? Прибрав в палате, счел, что вправе прикорнуть с часок. Однако поспать ему и тут не дали!
- Калачев... - услышал он сквозь дрему чей-то грозный голос. Открыл глаза: над ним склонился мрачный-премрачный Миша. - Сейчас же верни Белому его приемник!
- Почему?! - вскочил Генка.
- Его мать приехала, такой шум подняла...
- Но я не с ним, а с Гусаковым обменивался!
- Конечно, - не поверил ему вожатый, - Гусакова в лагере нет, на него все можно валить...
Генка, чуть не плача, отдал приемник.
- А книгу, - помахал Миша "Золотым ослом" перед его носом, - я перешлю в библиотеку, в которой ты ее украл.
- Это не моя книга!
- Гусакова, да?.. Эх, Калачев, Калачев, вот, оказывается, чем ты увлекаешься... Себя, отряд, меня, вожатого, опозорил, хороших ребят в махинации втянул... - На Мишу страшно было смотреть. - По-хорошему, гнать тебя надо из лагеря... Но скажи спасибо, что я уговорил мать Белого не заявлять об этом случае в милицию. Только вот начальника лагеря не удалось уговорить. Сегодня после тихого часа состоится линейка. Придется тебе за свои поступки отчитаться перед всей дружиной...
Когда в лагере наступил тихий час и все в палате уснули, Генка сбросил с себя одеяло, под которым наготове лежал обутым и одетым, и вышел из корпуса. Дежурные по лагерю вместе с вожатым Мишей обсуждали план предстоящей съемки. Генка помахал их талантливым спинам рукой, прошел кустами к забору, перемахнул через него. И - был таков...
Домой, в город, он не дурак какой-нибудь, не поехал. Там бы его быстро нашли и обратно в "Фокус" отправили. Прямым ходом поехал в Вихровку. ...И вот он здесь. Только папе Вите и маме Люде могло прийти в голову, где он укрывается. Но сначала пусть их разыщут!..
...Уснуть в третий раз Генка, как ни старался, уже не смог. Вышел из бытовки на яркий свет. Потянулся, зевнул - и чуть не вывихнул себе челюсть. Над его головой, треща перьями, пестрым бумерангом пролетела сорока. Говорят, это к гостю. Но он ни по ком еще не соскучился... Из-за кустов малины взлетала вверх и щедро рассыпала бесценные алмазы брызг тугая струя воды. Самсоныч с утра пораньше поливал из шланга посеянную вчера редиску.
- Доброе утро! - приветствовал он жиличку, выглянувшую из скворечника, чтобы покурить. - Как спалось?..
- Шутить изволите? - отозвалась писательница. - До четырех работала. Только уснула, проснулись они, - показала она папироской на конуру, - и начали... Да бог с ним, со сном! На том свете отоспимся. А на этом бы еще поработать...
- Ладно, - пообещал ей хозяин. - Сейчас не покормлю, в обед не покормлю... к вечеру они утихнут.
- Да за что же подвергать их такой мучительной смерти?!
- Можно легкую устроить. - Шланг с водой в сильных руках Самсоныча забился как змея, схваченная за горло. - Веревку с камнем на шею - и в речку...
- Юмор у вас...
- Я бы их всех соседям раздал. По десятке за каждого. Это ж при нынешних ценах фактически даром. Да кто их возьмет? С ними знаете сколько мороки! Ого-го-го...
- Не знаю, ничего не знаю! - сдавила виски Медея Витальевна - видно, у нее от недосыпа мигрень началась. - У меня нет ни времени, ни желания торговать вашими щенками... И прошу учесть - не работать я могу и дома...
Окно, из которого она говорила, закрылось с жутким скрежетом петель... И Самсоныч затужил! Середина лета. Если писательница съедет, кто ему заплатит за вторую половину? И кого в это время найдет вместо нее? Неразумно было терять ее и по другой причине. Медея Витальевна, убежденная вегетарианка, скупала у него почти весь урожай овощей. На станцию не было нужды ходить. А это при его ногах - счастье!..
- Геннадий! - решительно остановил Самсоныч юного жильца, который уже умылся и шел со спрятанной за щекой незрелой ягодой малины к себе в бытовку. - Купаться скоро поедешь?
- Сейчас. А что?
- Возьми их с собой на речку. Там и оставь...
- Сами это делайте. А я не буду...
- Тогда съезжай отсюда к чертовой матери!.. Мне твои родители не говорили, что вместо них тут будешь жить ты...
- Наверное, не успели, - вяло соврал Генка.
- Ты меня за дурака не принимай! Приехал поздно вечером, без вещей. Не иначе как сбежал откуда-то!
Генка стоял ни жив ни мертв! Нервничая, он прямо на глазах хозяина сорвал и отправил в рот еще одну ягоду малины. Оказалась тухлой.
- Может, ты за так не согласен? - фамильярным тоном спросил его Самсоныч. - Бог с тобой, могу заплатить!..
Утро было чистым, теплым, ласковым. Хоть плачь, не хотелось отсюда уезжать.
- Трешки не пожалею! - посулил хозяин. - Да или нет?
Генка промолчал. А что он мог сказать?
- Слава богу, сторговались, - истолковал Самсоныч его молчание как согласие и на радостях метнул струю воды в соседских кур, заходивших на его участок. - Но чтоб без обмана! А то выпустишь их где-нибудь в поселке. А меня поссовет как штрафанет... Сделай все как полагается. Культурно...
- Пойду перекушу, - зло сказал Генка в ответ. - Их тоже покормите. А то пока до речки довезу, все нервы истреплют...
И пошел разогревать вчерашние макароны.
- Я не ослышалась? - опять появилась в окне Медея Витальевна. Она пучками ела укроп и петрушку. Витамины, наверное, повышали ее работоспособность. - Он согласился?!
- За деньги!
- Какой ужас!..
- Они, я заметил, за копейку на все пойдут...
В скворечнике застучала машинка. Но и тут же затихла.
- Я по натуре человек прямой и из-за этого много раз страдала. - Медее Витальевне, видно, все равно не работалось. И она опять выглянула. - Скажу и вам, Степан Самсоныч: вы не лучше, чем этот молодой человек. Грязную работу делаете его руками. А, впрочем, вы оба друг друга стоите!..
Генке не нравилось есть черствые макароны вперемежку с ее причитаниями. Выглянул из бытовки и попросил хозяина:
- Положите их в корзину и тряпкой прикройте.
И через несколько минут вышел на улицу. Самсоныч, заботливый человек, уже приторочил корзину со щенками к багажнику. И шесть веревочек дал. На каждого щенка - по одной. Точность как в аптеке. Генка, отправляясь, даже не оглянулся...
Первым делом он подъехал к поселковому ларьку с громким названием "Продукты". Торговля еще не началась, а народ уже толпился. Остановился и стал издалека присматриваться к стоявшим в очереди людям. "Чендж" приучил его определять, кто есть кто, по лицу, одежде, привычке держаться и т.д.
Как он будет топить, об этом Генка даже еще не думал. Щенки сыты, часа три будут помалкивать. И хорошо бы за это время суметь их продать. Именно продать! В конце концов, надо же как-то возместить ущерб, который он понес в "Фокусе", связавшись с рыжим. Да и день рождения - не каждый день бывает! В отряде, слышал он, собирались отметить дату его появления на свет. Девчонки, шушукаясь, собирали серебро на чай с печеньем. Теперь, должно быть, пьют и грызут без него, приятного им аппетита. А он что? Самого себя ничем не угостит?
Остановил свой взгляд на двух мужчинах, одетых, что называется, простенько, но со вкусом. Они стояли чуть в сторонке от очереди и о чем-то толковали. Обоим было лет за тридцать. У того и у другого на руках поблескивали золотые обручальные кольца. К ларьку пришли с большими продуктовыми сумками. По всему видать - семейные. Собираются крупно отовариться.
- Здравствуйте! - подъехав поближе, бодрым голосом сказал им Генка. Вам, случайно, щенки не нужны?
Один из мужчин, коренастый, бородатый, недоуменно посверлив Генку светлыми глазками, без особого интереса спросил:
- Какая порода?
- Курцхары! - вырвалось у Генки. Кто-то ему однажды за дефицитный диск предлагал щенка такой породы.
- Курцхар, курцхар... - что-то припоминая, сказал другой мужчина. Этот был в очках с позолоченной оправой, загорелый, как поджаренный каштан, и весь седой, что, между прочим, делало его лицо моложавым. Генке даже показалось, что этого человека он где-то видел, и не раз. - От кого я постоянно слышу про такую породу? - мучился памятью седой. И наконец вспомнив, засмеялся. - От нашего главбуха! Чудной старик, можно сказать, живой реликт. Сотню ли, две - как от самого себя отрывает!.. И каждый раз, когда передача пройдет в эфир и приносишь ему на подпись гонорарную ведомость, он приходит в ужас и грозится натравить на тебя своего курцхара...
- Покажи зверей, - попросил Генку бородатый.
Тот соскочил с велосипеда, снял тряпицу с корзины. Щенки недовольно заныли. А один, белый, с шелковистыми завитками на спине, даже тявкнул. Бородатый именно его взял за холку и осмотрел со всех сторон.
- Сам ты... курцхар, - сказал он Генке.
Седой сразу поддержал его:
- Типичные, неприкрытые дворняги...
- Возьмите! - взмолился Генка. - Они хорошей породы. Лучшие сторожа для дач!
- И сколько же ты просишь? - поинтересовался седой.
Генка показал руку с пятью растопыренными пальцами.
- Пятерку, значит? - хмыкнул бородатый. - А мы вот сейчас возьмем тебя, купчишку, за шкирку и отведем в милицию...
- Ее здесь нет, а в город вы меня не повезете. Далеко...
- А ты соображаешь... - согласился с ним седой.
- Купите! Дешевле отдам!
- Даром не надо, - покачал головой бородатый. - Дачи нет. Охранять нечего.
- А у вас есть? - спросил Генка седого.
- Есть или нет, не твоего ума дело.
- А дети есть?
- Дети есть, - опередил седого приятель. - А что?
- Для них купите! - ухватился Генка за эту соломинку. - Знаете, как обрадуются!.. - Он повернулся к седому и добавил: - Я недавно интересную передачу смотрел. Один человек, я не понял, ученый он или кто... между прочим, на вас здорово похож... целый час родителям объяснял, как нужна детям собака.
Бородатый, слушая Генку, все шире и шире приоткрывал свои светлые глаза, а потом громко расхохотался.
- Вот это ты влип... ученый или кто! - отсмеявшись, легко турнул он седого. А у того загорелое лицо от прилива крови стало бурым. - Как говорится, что посеешь, то и пожнешь! Да?
- Малый, конечно, все упростил, - сказал седой, когда оправился от смущения. - Но главное он уловил... И твоему Саньке и моим Аленке и Пашке собака в принципе нужна не меньше, чем свежий воздух и клубника прямо с грядки.
1 2 3 4