Здесь выложена электронная книга Подпрапорщик Гололобов автора по имени Арцыбашев Михаил Петрович. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Арцыбашев Михаил Петрович - Подпрапорщик Гололобов.
Размер архива с книгой Подпрапорщик Гололобов равняется 15.55 KB
Подпрапорщик Гололобов - Арцыбашев Михаил Петрович => скачать бесплатную электронную книгу
Арцыбашев Михаил
Подпрапорщик Гололобов
Михаил Петрович Арцыбашев
Подпрапорщик Гололобов
И псу живому лучше, чем мертвому льву.
Екклезиаст, 9, 4
I
Молодой доктор Владимир Иванович Солодовников вышел пройтись по бульвару, что делал каждый день, если в это время, то есть около семи часов вечера, не был занят у больных. На бульваре он всегда встречал кого-нибудь из своих знакомых и, пройдя с ними весь бульвар из конца в конец, шел в клуб читать газеты и играть на биллиарде.
Но на этот раз погода была дурная: небо с утра затянулось сплошными серыми тучами; было ветрено и сыро, а потому на бульваре не было никого, кроме неподвижного постового городового.
Пройдя до конца бульвара, Солодовников повернул назад и решил идти прямо в клуб.
Навстречу ему шел человек, и Владимир Иванович узнал в нем своего знакомого пехотного подпрапорщика Гололобова. Подпрапорщик шел, как всегда, щеголеватою быстрою походкою, бодро выступая лакированными сапогами, высоко подняв сильно подложенные ватой плечи и грудь и мужественно шагая по лужам.
- Здравствуйте, воин, - сказал Владимир Иванович, поравнявшись с подпрапорщиком.
Гололобов вежливо поклонился, дотронувшись пальцами до своей маленькой фуражки.
- Вы куда же стремитесь? - спросил Владимир Иванович только для того, чтобы не молчать.
- Домой, - так же вежливо ответил подпрапорщик.
А... - сказал Владимир Иванович.
Подпрапорщик Гололобов стоял против него и учтиво ждал. Владимир Иванович решительно не знал, что ему сказать. Он знал подпрапорщика очень мало, встречался с ним редко, а когда и встречался, то не говорил ни слова, кроме "здравствуйте" и "прощайте". Несмотря на это, он почему-то считал подпрапорщика глупым и неразвитым, и в другое время, будь на бульваре кто-либо другой из знакомых, Владимир Иванович не обратил бы на подпрапорщика никакого внимания.
- Ну, путь добрый! - ласково-пренебрежительно, как говорят с людьми несравненно ниже стоящими, когда из чувства собственного достоинства не хотят показать им свое настоящее к ним отношение, сказал Владимир Иванович и подал подпрапорщику руку.
Гололобов пожал протянутую ладонь, опять дотронулся до козырька своей фуражки и пошел дальше, все так же щеголевато выступая лакированными сапогами.
Владимир Иванович пошел в клуб, сыграл три партии на биллиарде, причем из трех выигранных бутылок пива выпил больше половины; прошел в библиотеку, где с одинаковым вниманием и интересом прочел обе газеты, одну либеральную, другую консервативную; поболтал с двумя знакомыми дамами и тремя чиновниками, которых считал глупыми, смешными и отсталыми именно потому, что они были чиновниками; потом закусил у буфета и выпил четыре рюмки водки. От всего этого ему стало скучно, и около десяти часов вечера он пошел домой.
Ветер упал, но зато с неба моросил мелкий, холодный и частый дождь. Лужи расплылись, и уже нельзя было их обходить. Приподняв плечи и воротник, аккуратно подвернув концы брюк, Владимир Иванович быстро пошел по бульвару и скоро повернул в улицу, на которой жил.
В третьем доме от угла, за подъездом булочной, ярко освещенное окно бросало в темноту полосу неподвижного света, в которой мелькали капли дождя. Владимир Иванович машинально припомнил, что именно в этом доме живет встретившийся ему сегодня подпрапорщик Гололобов.
Поравнявшись с окном, Владимир Иванович заглянул в него и увидел самого подпрапорщика, который совершенно неподвижно сидел прямо против окна, опустив голову. Владимиру Ивановичу от скуки и оттого, что так недавно он виделся и даже говорил с подпрапорщиком, пришла фантазия попугать его, и он стукнул в окно концом своей палки.
Подпрапорщик Гололобов быстро поднял голову. Лампа освещала его прямо в лицо и очень ярко. Владимир Иванович только теперь как следует рассмотрел его. Очевидно, подпрапорщик был еще очень молод, почти мальчик, ни усов, ни бороды у него не было. Одутловатое книзу, сплошь покрытое угрями, его лицо с маленькими светлыми глазами, с желтыми бровями, белыми ресницами и коротко остриженными серыми волосами было совсем бесцветно и какое-то незначительное.
Гололобов увидал Владимира Ивановича, узнал его и встал. Владимир Иванович, довольный тем, что, как ему показалось, испугал подпрапорщика, хотел кивнуть ему головой, улыбнуться и уйти, но Гололобов вдруг сам кивнул головой, любезно улыбнулся и быстро ушел в глубь комнаты, как будто к двери.
"Что он... позвать меня к себе хочет, что ли?.." - с недоумением подумал Владимир Иванович и замялся на месте, не зная, идти ли ему дальше или подождать.
С подъезда булочной послышался стук отворяемой двери, и из ее черного четырехугольника голос Гололобова сказал:
- Это вы, доктор?
Владимир Иванович, все еще не зная, что ему делать, нерешительно подошел к двери. Гололобов в темноте пожал ему руку и отступил внутрь сеней, давая дорогу. Владимир Иванович последовал за ним.
- Прямо, прямо, доктор, - сказал Гололобов в темноте, и слышно было, как он запирал входную дверь на засов.
"Вот тебе и раз! Нежданно-негаданно попал в гости", - весело подумал Владимир Иванович, путаясь впотьмах среди каких-то кадушек и ларей.
В сенях крепко пахло печеным хлебом и кислыми дрожжами и воздух был теплый, парной.
Подпрапорщик прошел вперед и отворил дверь в освещенную комнату. Владимир Иванович, улыбаясь неожиданному приключению, перешагнул порог.
Оказалось, что подпрапорщик Гололобов занимает всего одну, небольшую и малообставленную неуклюжей старой мебелью комнату.
Владимир Иванович снял пальто, повесил его на вешалку, которую изображал ряд гвоздей, аккуратно вбитых в стену поверх газетного листа, снял галоши, фуражку и поставил палку в угол.
- Садитесь, пожалуйста, - указывая на стул, предложил ему Гололобов.
Владимир Иванович сел и огляделся.
В комнате горела очень плохая лампа, и оттого в ней было темно и сумрачно. Кроме стола, аккуратно прибранной кровати и шести стульев, расставленных по стенам без всякой симметрии, Владимиру Ивановичу бросился в глаза угол, увешанный множеством больших и маленьких старинных, темных образов в медных ризах, и перед ними зеленая лампадка с подвешенным к ней пасхальным, раскрашенным яйцом.
"Вишь ты, богомольный какой!" - подумал Владимир Иванович и почувствовал презрение к подпрапорщику. Ему почему-то казалось некрасиво-несовместимой богомольность, лампадка и особенно пасхальное яйцо с подпрапорщицким званием и молодостью.
На чистенько застланном скатертью столе стоял потухший самовар, лежали чайные ложечки, щипчики для сахара, стояла вазочка с вареньем. Кровать была покрыта одеялом, а подушки белой накидкой с прошивками. Все было удивительно чисто и аккуратно, но комната оттого казалась только еще более холодною и неуютною.
- Хотите чаю? - спросил подпрапорщик.
Владимир Иванович вовсе не хотел чаю и чуть было не отказался, но подумал, что тогда уже окончательно нечего будет делать, и согласился.
- Пожалуй.
Гололобов старательно вымыл и вытер стакан и блюдечко и налил чаю.
- Извините, пожалуйста, что чай не крепкий, сказал он, подвигая к Владимиру Ивановичу вазочку с вареньем.
- Ничего, возразил Владимир Иванович, думая: "На кой черт он меня к себе зазвал?"
Подпрапорщик сидел у стола, поджав ноги под стул, и машинально размешивал ложечкой чай в своем стакане. Владимир Иванович тоже помешивал свой чай, и оба молчали.
И тут только Владимир Иванович испуганно догадался, что вышло недоразумение: его стук в окно подпрапорщик Гололобов, очевидно, принял за желание войти и теперь сам недоумевал. Владимир Иванович почувствовал себя очень неловко и покраснел. Положение казалось ему глупым и по его вине, а Владимир Иванович, как все здоровые и самодовольные люди, терпеть не мог видеть себя в глупом положении.
- Погода скверная, -недовольно краснея своему началу, проговорил Владимир Иванович.
- Да, погода теперь действительно очень дурная, - поспешно согласился Гололобов и замолчал.
"Как он странно... подробно как-то говорит!" - подумал Владимир Иванович.
Неловкость его быстро прошла, потому что он, как всякий доктор, привык говорить с различными, часто совершенно ему незнакомыми людьми. Кроме того, он, как и чиновников, всех военных считал глупыми и не находил нужным стесняться с ними.
- О чем вы тут мечтали? - опять впадая в привычный снисходительно-презрительный тон, заговорил он.
Владимир Иванович был уверен, что хозяин так же вежливо и чересчур подробно ответит: "Я тут ни о чем не мечтал..."
Но вместо того подпрапорщик Гололобов, не подымая головы, ответил:
- Я думал о смерти.
Владимир Иванович чуть не прыснул со смеху, до того несовместимой с белобрысою физиономией подпрапорщика показалась ему такая глубокая и значительная мысль. Он удивился и засмеялся.
- Во-от как! Что же это вам пришли в голову такие мрачные мысли?
- Каждый человек обязан думать о своей смерти.
- И каяться в своих прегрешениях, вольных и невольных! - пошутил Владимир Иванович.
- Нет. Просто думать о своей смерти, - совершенно спокойно и вежливо ответил Гололобов.
- Почему так уж обязан? - кладя локоть на стол и закладывая ногу на ногу, насмешливо спросил Владимир Иванович, каждую минуту с удовольствием ожидая, что подпрапорщик "сморозит" какую-нибудь глупость, что казалось ему обязательным для подпрапорщика.
- Потому что каждый человек должен умереть, - ответил тем же тоном Гололобов.
- Да... ну, это еще недостаточная причина! - возразил Владимир Иванович и подумал: "Он, должно быть, не русский, потому что уж очень правильно выражается..."
И ему вдруг почему-то стало неприятно сидеть здесь, против бесцветного вежливого подпрапорщика, и захотелось уйти.
- А я думаю, что причина эта - совершенно достаточна, - сказал Гололобов.
- Не будем спорить! - насмешливо согласился Владимир Иванович, и ему стало неприятно еще и то, что считающийся им за глупого и ограниченного человека подпрапорщик Гололобов думал и говорил о такой серьезной, глубокой и страшной вещи, как смерть.
- Спорить не надо, а надо готовиться, - сказал Гололобов.
- Что? - высоко поднял брови Владимир Иванович и рассмеялся, потому что эта последняя фраза подпрапорщика показалась ему именно тою глупостью, которую он от него ожидал.
- Да на кой же черт вам о ней думать? - уже окончательно небрежно и готовясь встать, возразил Владимир Иванович.
Гололобов поднял голову, посмотрел на него и, как бы удивляясь, сказал:
- Но ведь я уже говорил, что каждый человек обязан думать о своей смерти.
"Да он идиот, что ли?" - с внезапным раздражением подумал Владимир Иванович.
- Это почему же? - спросил он почти сквозь зубы.
- Я уже на этот вопрос ответил вам, - заметил подпрапорщик.
- Черт знает, что вы мне ответили! - с грубостью самоуверенного человека, которого раздражает непривычное сопротивление, и сам удивляясь своей грубости, возразил Владимир Иванович. - Будто оттого, что я каждый день непременно должен пить и есть и спать, или оттого, что я непременно состарюсь в свое время и приобрету морщины, лысину и прочее, так я и должен постоянно думать о еде, спанье, лысине и тому подобных глупостях!
- Нет, - медленно и грустно покачал головой подпрапорщик. - Вы сами сказали, что все это глупости, а о глупостях думать не надо. Но смерть не глупость.
- Да мало ли о чем мы и очень умном никогда не думаем... Да и что такое смерть? Придет смерть - помирать будем. Я, например, отношусь к этой неприятности совершенно равнодушно.
- Этого не может быть, - качнул головой Гололобов. - Никто не может относиться равнодушно к такой ужасной вещи, как смерть.
- А вот я отношусь! - пожал плечами Владимир Иванович.
- Это означает только то, что вы еще не сознаете своего положения.
"Ишь ты! Скажите! Ах ты, болван гололобый!" - густо краснея, подумал Владимир Иванович.
Хотя он знал, что каждый человек считает себя если не умнее, то не глупее других, но здоровая самоуверенность его была так велика, что, говоря с человеком глупее себя, а таковыми считал он всех, с кем говорил, он бессознательно воображал, что всякий сознает его умственное превосходство над собою. И теперь, когда из слов и тона Гололобова он понял, что тот не только не признает его превосходства, но даже, напротив, убежден в своем, Владимир Иванович почувствовал что-то близкое к оскорблению. Но вместе с тем в нем явилось жгучее и досадное желание во что бы то ни стало доказать, что он - неизмеримо выше, а подпрапорщик прямо дурак. В эту минуту он бессознательно ненавидел подпрапорщика.
- Почему же я не сознаю? Это интересно, - криво усмехнулся он, силясь выразить на своем лице крайнюю степень презрения, на какую только был способен.
Но подпрапорщик не подымал головы и не видел этого выражения.
- Почему? Я не знаю, - тихо ответил он, как бы даже извиняясь за то, что не может удовлетворить законного желания собеседника.
- А вы сознаете? - еще более краснея, спросил Владимир Иванович.
- Да.
- Это инте-ре-сно...
- Положение каждого человека сеть положение приговоренного к смертной казни.
Владимир Иванович вполне искренно подумал, что подпрапорщик высказал избитую, давно известную ему, Владимиру Ивановичу, мысль. И от этого он сразу успокоился и опять почувствовал себя неизмеримо выше подпрапорщика, за новость считающего то, что ему кажется азбукой.
- Стара штука! сказал он и, вынув портсигар, хотел закурить и уйти.
- От этого она не перестает быть правдой. Избитые мысли почти всегда бывают самыми правдивыми мыслями, - спокойно возразил подпрапорщик Гололобов и подвинул Владимиру Ивановичу спички.
- Что? - переспросил Владимир Иванович, потому что не мог сразу уяснить себе: умное или глупое сказал подпрапорщик.
- Я не знаю, почему я обязан говорить только новые, неизбитые вещи, подняв глаза, сказал подпрапорщик Гололобов. - Я думаю, что я должен говорить только правдивые мысли...
- Гм... да... - сказал Владимир Иванович, невольно думая о том, можно ли в данном случае сказать "правдивые" мысли.
- Конечно, это так, - согласился он, не решив своего вопроса. - Но к этому уже давно пора привыкнуть, - докончил он, неуверенно чувствуя, что говорит не то, что надо, и сердясь за это не на себя, а на подпрапорщика.
- Я думаю, что это плохое утешение для всякого приговоренного к смертной казни. И наверное, он ни о чем не думает, кроме как о казни.
И со странным для его неподвижного лица выражением интереса Гололобов прибавил:
- А вы разве думаете, что это не так? Это выражение интереса польстило Владимиру Ивановичу. Он подумал, выпустил дым изо рта и, закинув голову, сказал:
- Нет, я думаю, что это так, конечно. Но ведь смертная казнь, во-первых, насилие... грубое и противоестественное, а во-вторых, стоит ближе к человеку...
- Нет, и смерть - неестественное явление и насилие, - сейчас же, как будто он только что обдумывал этот вопрос, возразил подпрапорщик.
- Ну, это только красивая фраза, и больше ничего! добродушно-насмешливо воскликнул Владимир Иванович.
- Нет. Я не хочу умирать, но умру. Во мне есть желание жить, и весь я приспособлен к жизни, а все-таки я умру. Это и насилие, и противоестественно. Это было бы красивою фразой, если бы в действительности было не так... Но оно так, а потому это уже не фраза, а факт.
Гололобов выговорил это серьезно и медленно.
- Но это закон природы! - пожал плечами Владимир Иванович и почувствовал, что у него начинает болеть голова и что воздух в комнате очень тяжел.
- И смертная казнь есть закон. А от кого исходит этот закон - все равно... от природы или иной власти. И тем тяжелее, что со всякою иною властью бороться можно, а с природой и бороться нельзя.
- Ну, да, - с досадой согласился Владимир Иванович. - Но час смерти нам неизвестен!
- Это правда, - согласился Гололобов. - Но зато осужденный на казнь до самой последней минуты, вероятно, надеется на прощение, на случай, на чудо. Но никто не надеется жить вечно.
- Но зато все надеются жить долго.
- На это нельзя надеяться. И не долго, потому что жизнь человека очень маленькая, а любовь к жизни у человека очень велика.
- У всякого ли? - с усмешкой спросил Владимир Иванович, и ему самому было странно, что он усмехается, когда нет ничего смешного.
- У всякого. У одних сознательно, у других бессознательно. Жизнь человека это он сам, а себя самого всякий человек любит больше всего и всегда.
- Ну так что ж из этого?..
- Я не понимаю вас, - сказал Гололобов. - О чем вы меня спрашиваете?
Владимир Иванович вдруг почувствовал, что от этого неожиданного вопроса подпрапорщика он забыл, что хотел сказать. Несколько времени он тупо и покраснев смотрел на подпрапорщика и мучительно старался поймать ускользнувшую мысль, но вместо того он подумал, что Гололобов, должно быть, считает его дураком и издевается над ним. Эта мысль была для него положительно ужасна.
Подпрапорщик Гололобов - Арцыбашев Михаил Петрович => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Подпрапорщик Гололобов автора Арцыбашев Михаил Петрович дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Подпрапорщик Гололобов у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Подпрапорщик Гололобов своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Арцыбашев Михаил Петрович - Подпрапорщик Гололобов.
Если после завершения чтения книги Подпрапорщик Гололобов вы захотите почитать и другие книги Арцыбашев Михаил Петрович, тогда зайдите на страницу писателя Арцыбашев Михаил Петрович - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Подпрапорщик Гололобов, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Арцыбашев Михаил Петрович, написавшего книгу Подпрапорщик Гололобов, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Подпрапорщик Гололобов; Арцыбашев Михаил Петрович, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн