Так вот, если произволение исказило смысловую картину мира и направило природную энергию на достижение добра там, где его нет (или где оно есть не во всей своей полноте, или его нет именно сейчас, в этой ситуации), – человек совершает грех. Если однажды личностное произволение исказило действие человеческой природы, дальнейшее прекрасно описывается пословицей: «Посеешь поступок – пожнешь характер, посеешь характер – пожнешь судьбу».
Природная воля привыкает к тому, что ее стремления реализуются именно таким путем и именно при таких обстоятельствах. И природная энергия как бы застывает, закрепляется в той конфигурации, которую ей изначально придало личностное произволение. Так от человеческого греха начинает уродоваться человеческая природа. Изуродованная природа уже начинает влиять и на личностное произволение. И хотел бы вдруг человек в минуту покаянного просветления избавиться от греха, но уже не может. Ссохшаяся в привычном грехе природа резко ограничивает свободу личностной воли. Воля, становящаяся все более бессильной перед лицом порожденного ею греха, все более пленяется «страстью».
В свою очередь, эта природа, ставшая, говоря святоотеческим языком, «удобопоползновенной ко греху», передается одним ее носителем другому – от родителей к детям.
Так как же вырваться из этой спирали несвободы?
Чтобы «исцелить человечность», Бог-Сын в Свою Личность берет нашу изуродованную грехом природу. Со Своей ипостасью Он соотносит человеческую природу. Любое стремление человеческой природы Христа не может перейти в действие без согласия Его Божественной Личности. Но Ипостась Логоса не может создавать мир «фантастических логосов». И, значит, через абсолютную непогрешимость, неподверженность ко греху Своей ипостаси Логос выпрямляет искореженность человеческой природы.
Приняв человеческую природу в Божественную Ипостась, Бог освободил ее от рабства «страстям». Человеческая природа получила возможность действовать так, как свойственно ей самой, без тех обманов, которые развешивает перед ней гномическая воля падшего человека.
Так была сохранена свобода человеческого действия и при этом достигнута открытость человека для действия в нем Бога.
Это освобождение было достигнуто за счет того, что во Христе не было человеческой гномической воли. Личностное произволение Христа есть произволение Личности Сына Божия.
В глубинах человеческого бытия было совершено исцеление. Но каждый из нас оказался носителем того, что не было воспринято Христом – носителем человеческой личности (только одна Личность была во Христе; она Одна ипостазирует действия обеих природ Богочеловека; собственно человеческой личности во Христе нет). По ясной мысли, высказанной св. Григорием Богословом, «что не воспринято (Христом), то не уврачевано, но что соединилось с Богом, то спасается» 1498 св. Григорий Богослов. Послание 3. К пресвитеру Кледонию против Аполлинария. // Творения. Т. 2. – СПб., б. г., с. 10.

.
Христос не может подменить собою личный выбор каждого из нас. Поэтому от личностной воли каждого человека зависит, сможет ли он сделать своим достоянием ту общечеловеческую победу, которую одержал Спаситель. Его победа не «вменяется» нам, как учит западная схоластика; ее плоды должны быть жизненно, личностно усвоены нами.
Если же мы готовы открыть свою волю для приятия дара Христова, Бог дает нам нашу же исцеленную, преображенную в Божественной благодати человеческую природу в тех таинствах, которыми человек присозидается к Церкви как к Телу Христа. Эта новая природа вместе с божественной Благодатью начинает действовать в нас и освобождает уже личностное произволение от рабства «естеству падшего Адама». Человек выпрямляется, открывает свою волю для Бога и оказывается способен принять в себя токи бессмертия.
Так Христос Своей Собственной неизменностью в добре исцеляет людей. Таинство нашего спасения состоит в том, что Бог вбирает в себя человеческую природу (преображая ее, но не уничтожая, не растворяя в себе), и затем дает нам ее преображенною так, что мы можем быть не только «новыми людьми», но и «причастниками Божеского естества» (2 Петр. 1,4). По краткой формуле св. Афанасия Великого – «Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом».
Таково осмысление православным богословием мистерии Боговоплощения.

Гефсиманское борение и Голгофа

Но есть еще и мистерия Голгофы. Христос должен не просто иметь в себе человеческую природу с присущей ей человеческой волей. Для того, чтобы исцелить человеческую волю, Спаситель должен иметь эту волю действующей в Себе Самом. И весь дальнейший путь Христа – это путь со-действования, согласования действий человеческой воли и воли Божественной.
Христос принял человеческое естество через рождение от Марии. Дальше началось таинство обожения человеческой природы Христа. Он с самого рождения своего Бог. Он располагает, с одной стороны, божественным сознанием, божественным «Я», а с другой стороны – человеческой душой, которая развивается, как у каждого ребенка, юноши, молодого человека.
Но есть последняя грань дарения, отдачи. Это отдача не части себя, но всего. Отдача жизни. В такой, всецелой отдаче, в жертве не остается уже никакого пространства, которое было бы только «своим», которое было бы загорожено от Того, к Кому идет человек своей любовью. Человек должен сам, изнутри своей собственной природы, снять все преграды, которые отделяют его от Бога. То есть человек должен научиться любви, а любовь – это очень опасный подвиг. В любви человек теряет самого себя. В некотором смысле всякая серьезная любовь близка к самоубийству. Человек выходит за свои собственные пределы.
Для полного преображения природной воли человека Иисуса Христа Божеством Логоса нужна была эта последняя отдача. Нужна она была и для того, чтобы Богочеловеком был принят в Себя и тем самым исцелен, освящен не только человеческий опыт жизни, но и человеческий опыт смерти. «На час сей Я и пришел в мир».
Но Он пришел в мир с жизнью, Он – по настоящему живой. А в каждое живое существо Бог вложил боязнь перед смертью. Смерть – это то, что не есть Бог. Бог есть жизнь. Каждой человеческой душе, каждой живой душе вообще свойственно бояться того, что очевиднейшим образом не есть Бог. Смерть – очевиднейшим образом не есть Бог. И вот человеческая душа Христа боится смерти – не трусит, а противится ей. Поэтому в Гефсиманском саду человеческая воля и душа Христа обращается к Отцу со словами: «Душа Моя скорбит смертельно… Если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты…» (Мат. 26, 38-39).
А ведь та смерть, что предстояла Христу, была не обычной человеческой кончиной. Я не имею в виду мучительность крестной казни (которую Цицерон назвал самой страшной из пыток, придуманных человечеством). Дело в том, что каждый человек в течение своей жизни постепенно привыкает к смерти. Ее ростки он носит в себе изначала, и растит их едва ли не всю свою сознательную жизнь. Там, где есть грех, там есть тень смерти. Человек еще при жизни свыкается со смертью. Но во Христе не было привычки грешить, а значит, и привычки умирать. Ему предстояло войти в радикально чужой опыт.
И потому с небывалой ранее в людях силой подымается в душе Христа протест против смерти, к границе которой Он подошел (именно так: обычно смерть подходит к людям, Христос же Сам подошел к ней). Тот, Кто в Себе несет «жизнь с избытком» (Ин. 10,10), знает, что Ему предстоит пережить не просто физическую смерть – Ему предстоит войти во владения сатаны, в ад. Он знает, что разрушит империю врага, знает, что воскреснет. Знает – умом. А сердце протестует против той конкретной черной реальности, к границе которой подошла душа. И потому кровавый пот стекает с Его лица.
Это безгрешный, природный страх. И он преодолевается не потоком благодати, льющейся в душу Иисуса от Его Божественной природы. Он преодолевается изнутри. Человеческий страх побеждается человеческой решимостью. Страх человеческой души побеждается решимостью человеческой воли.
Итожа понимание спасения преп. Максимом Исповедником, С. Л. Епифанович пишет: «Все дело нашего спасения Логос произвел не творческой энергией Своей, которою Он все охватывал и объединял еще до воплощения, а Своей человеческой волей, которою Он произвел нравственное объединение через естественное устремление к Богу произволения и объединение его с волей Божией, словом, через все то, что было в воле и первого человека, но что не было им осуществлено» 1499 Епифанович С. Л. Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие. – Киев, 1915, с. 74.

.
И лишь затем, когда «человек Иисус Христос» (1 Тим. 2,5) прорвался сквозь страх смерти и принял волю Отца, Ему было дано благодатное утешение и укрепление. Благодать не играла здесь роль анестетика. С болью Христос должен был остаться один на один.
В этот момент переступается последняя грань, которая могла отъединить человека от Бога – опыт смерти.
В результате, когда смерть подступает к жизни Христа, пробует ее раздробить и уничтожить, она не находит в ней для себя никакого материала. По уже знакомому нам определению святого Иринея Лионского, смерть – это раскол. Это прежде всего раскол души и тела, а также вторая смерть, которая по христианской терминологии есть раскол души и Бога. Вечная смерть. Так вот, когда этот раскол, этот клин, пробует утвердиться, найти свое место во Христе, оказывается, что ему там нет места. Он там застревает, потому что человеческая воля Христа через Гефсиманское моление подчинилась божественной воле, всецело соединилась с ней.
Св. Григорий Нисский так поясняет происшедшее: «Божество и до плоти и во плоти и по страдании всегда одинаково как неизменно сущее и вовек пребывающее, а во время страдания естества человеческого привело в исполнение домостроительство о нас, разлучив на время душу с телом, но не отделившись ни от той ни от другого из принятого Им однажды в единение, чтобы всему естеству человеческому дать начало к воскресению из мертвых» 1500 св. Григорий Нисский. Против Евномия. // Творения. Ч. 5. – М., 1863, с. 354

. «Через воскресение Христос соединяет в целости человеческое естество, смертию разделенное на две части – душу и тело» 1501 св. Григорий Нисский. Против Аполлинария. // Творения. Ч. 7. – М., 1868, с. 192.

.
Клин смерти не смог отделить душу Христа от Божественной Ипостаси Сына Божия и, как следствие, человеческая душа Христа оказалась до конца неотделима от Его тела. Ведь в смерти Его душа и тело отделились друг от друга, но не от Слова. И поэтому происходит почти немедленное воскресение Христа. «Посредством воскресения соединяет все разъединенное Тот, Кто есть едино обоими. Собственной неразделимостию и разделенное приводит в единство», – богословствует св. Григорий Нисский 1502 св. Григорий Нисский. Против Аполлинария. с. 89-90.

.
Для человека это означает, что отныне его смерть становится не более чем эпизодом его жизни. Поскольку Христос нашел путь выхода из смерти, это означает, что если человек последует за ним, образно говоря, «вцепится в его одежды», то Христос протащит его через коридоры смерти, и смерть окажется не тупиком, а просто дверью. Именно поэтому апостолы говорят о том, что смерть Иисуса Христа есть важнейшее событие в их личной жизни.
Таким образом, спасение мы обретаем не смертью Христа, но Его воскресением. «Тление изгоняется натиском жизни» 1503 преп. Иоанн Дамаскин. Цит. по: прот. Г. Флоровский. О смерти крестной. // Православная мысль. Вып. 2. – Париж, 1930, с. 174. Ср. икону «Сошествие во ад» – она являет нам сокрушение врат и победу, а не муки экзистенциалиста. Над головой Христа развеваются Его одежды, которые еще не успели опуститься следом за Ним – столь стремительно было Его вторжение в мир подземья.

. Христос не просто «претерпевает» муки, нет – Он вторгается в область смерти и присозидает человечество к источнику бессмертной жизни – к Богу. Христос не страдательное орудие, через которое Промысл «умилостивляет» Отца. Нет, – Он активно созидает наше спасение.
Крест есть жертвоприношение, не только жертва. Жертва есть не столько пожертвование, сколько посвящение. Бог дарит Себя людям. Человек вверяет Себя Богу. Совместное, жертвенное, любящее сотрудничество воли Бога и человека – это Литургия («совместное служение»): «На Голгофе священнодействует воплощенное Слово» 1504 св. Григорий Богослов. Цит. по: прот. Г. Флоровский. О смерти крестной. // Православная мысль. Вып. 2. – Париж, 1930, с. 164.

.
Важно не столько то, что Он умер, сколько то, что он вырвался из смерти. «Сильна как смерть любовь», – говорит Песнь Песней (8,6). Воскресение Христа подтверждает: бытие любви делается сильнее наличия смерти.
Мы спасены Воскресением Христа, а не Его Распятием. «Возмездие за грех – смерть», – свидетельствует Апостол (Римл. 6,23). И разве может следствие устранить причину? Смерть – следствие греха. И смерть не может устранить грех. Спасает не смерть. Спасает Воскресение Господа («… спасает Воскресение Иисуса Христа» – 1 Петр.3,21).
Поэтому и празднует Церковь день Воскресный, а не день казни. «Не смерть Христа как таковая дала миру жизнь, но Сам Христос, но то, что и в смерти Его было живым и бессмертным» 1505 свящ. Сергий Щукин. Современные думы. // Вестник РСХД, № 122, с. 203.

. Не от убийства, не от беззакония спасение – а от того, что Жизнь оказалась сильнее.
В Себе Он сломал жало смерти, которому дал проникнуть в Себя. Он «первый на Себе Самом разрешил болезни смерти» 1506 св. Григорий Нисский. Против Евномия. // Творения ч. 5. – М., 1863, с. 454.

, – а тем самым «Самим Собою проложил нам путь к воскресению из мертвых» 1507 св. Григорий Нисский. Против Евномия. с. 273.

.
Таким образом, по мысли византийских мыслителей, во Христе преодолеваются три преграды, отделявшие нас от Бога. Мы были отделены от Бога по природе, а также через совершение греха и принятие смерти. Теперь же «Спаситель соделал, чтобы истинно сообщались и непосредственно приходили к Нему, уничтожив одно за другим все, что препятствовало сему; одно (расстояние природ) – приобщившись человечеству; другое (грех) – смертию на кресте; и последнее средостение – владычество смерти – совершенно изгнал из природы воскресением. Посему Павел говорит: последний враг испразднится смерть (1 Кор. 15,26)», – пишет последний великий византийский богослов Николай Кавасила 1508 Кавасила Н. Семь слов о жизни во Христе. – М., 1892, с. 66.

.
И это происходит лишь однажды за все «веки веков» – «при Понтийстем Пилате». Христос – « последний (eshatos) Адам» (1 Кор. 15,45). После Него не потребуется никаких «новейших заветов».
Если бы Христос спасал людей проповедью, – действительно, можно было бы принять идею «аватар», вновь и вновь приходящих в мир, чтобы научить людей, забывших заповеди. Но Христос пришел, чтобы соединить с Богом человечество. Это соединение не смогло разорвать даже распятие. Неужели же просто ход времени сможет так истереть эту связь человека с Богом, что понадобится «новое Воплощение»? Нет, апостол Павел свидетельствует – «Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение? Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим. 8,35-39) Итак, «ни настоящее, ни будущее», ни веки веков не могут разделить человечество с Искупителем, который « однажды принес в жертву Себя Самого» (Евр. 7.27). Св. Григорий Нисский также пишет о Христе: «Единожды вошедший во вселенную» 1509 св. Григорий Нисский. Против Евномия. // Творения ч. 5. – М., 1863, с. 453.

. Св. Григорий Богослов говорит о том же: совершилось «очищение не малой части вселенной и не на малое время, но очищение всего мира и очищение вечное» 1510 Григорий Богослов. Цит. по: прот. Г. Флоровский. О смерти крестной. // Православная мысль. Вып. 2. – Париж, 1930, с. 166.

.
Да, правду говорит А. Клизовский: «Темные признали Христа так, чтобы закрыть возможность признания следующего Учителя, ибо формула „такого как Христос не было и не может быть“ закрывает человеку дальнейшее движение вперед, а темным только это и нужно, для этого они и признают Его» 1511 Клизовский А. Основы миропонимания новой эпохи. Т. 1. – Рига, 1990, с. 305.

. «Темные» Святые отцы, невежественные почитатели Оригена св. Григорий Нисский и св. Григорий Богослов, подобно апостолу Павлу, были убеждены, что Воплощение и Жертва Христа делают ненужным какие бы то ни было явления «аватар» в будущем. Как сказал апостол Павел (Евр. 7,24) – «Сей, как пребывающий вечно, имеет и священство непреходящее» и не переходящее ни к какому «грядущему Майтрейе» или «Владыке Шамбалы».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126