- сказал Олеша. - Да нет, ничего вроде. - Мы тебя враз вылечим. Олеша налил полстакана бурого чая. Настасья заварила нового чаю, уже с малиной. Я растворил сахар, и Олеша прямо из бутылки дополнил стакан. Налил себе и Козонкову. - Мы уж тебя давно, парень, ждем-то, вон и Настасью за тобой посылали, - сказал Авинер и поднял стопочку. - Дай бог не последнюю, - сказал Олеша. От пунша мне стало жарко. Озноб за плечами растаял, и в глазах потеплело от чего-то непонятного. Или я старею? Ах, черт побери, как все-таки хорошо жить. - Ну, поехали! Сквозь пелену уходящей болезни я смутно ощущал разговор Авинера с Олешей. - Нет, Авинер Павлович, я тебя не переживу. - Может, и ты, Олеша, меня топтать будешь. - Оба, Авинер Павлович, в одну землю уйдем. Я уж подсчитал, на гроб надо сорок восемь гвоздей. Только ежели мне там не понравится, так я обратно прибегу, возьму увольнительную. А вот чего, парень, сделай мне гроб на шипах! Ежели умру, сделай гроб на шипах, чтобы честь по чести! Да с гармоньей похороните. Заиграют, дак я хоть ногой лягну! - Олеша даже притопнул. - На шипах. На шипах домовина, конечно, не то что на гвоздях, оно поплотнее... - Козонков пожевал хлеба. - Вот и давай уговор сделаем. - Давай. Я не супротив, - сказал Козонков. - При свидетелях! - Олеша даже привстал. - Ну! - Дай руку, что сделаешь на шипах? - Да может, я раньше умру-то. - Ну, тогда и я тебе на шипах. Старики потискали друг другу ладони, и Олеша вдруг весело, с душой спел частушку: [558] Плясать-то учились Еще мальчиками, Дотыкались до земли Однеми пальчиками!
Настасья со смехом замахала на него руками: - Ой-ой, что с ним будет-то! Гли-ко он распелся-то! - А мне теперь что! Вот ты завтра с Костей уедешь, а я без тебя и женюсь на молоденькой. В больницу схожу, все анализы сдам. Пойду в Огарково свататься! Потом они оба с Авинером, клоня сивые головы, тихо, стройно запели старинную протяжную песню. Я не мог им подтянуть - не знал ни слова из этой песни...

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10