.. за всей этой черной смачностью! Если Григорий Степняк пройдет во власть, то все волшебным образом изменится. ОМОН может быть плохим или очень плохим, но он нужен", - думал Гамлет. Потому что безмятежный расцвет преступности еще хуже. Не придумано другого способа сдерживать преступность. Она боится такого ОМОНа. Но разве не нужно писать о том, как избили невинных? Нужно. Но все-таки на самом деле добрые люди есть, несмотря на то, что утеряно умение о них писать. Все заливают липкой сладостью, а если б рядом со статьей об ОМОНе... не рядом, а пусть - на другой странице... про чудачку, которая кукол собирает. Есть множество людей, которые не мечтают кого-то избить или залезть наверх и парочку банков положить себе в карман. Но как сказала Людовик: "Газета должна приносить прибыль - раскупаться! А для этого она должна быть с изрядной желтизной". Гамлет заскрипел зубами - все к одному и тому же возвращается мысль, убийственная карусель получается. Если бы каждый вечер выпивать по две бутылки пива, то я бы все это смог выносить. Но разве это решение? Мне будет легче, а людским душам опять будут отрубать головы. Пиво - это детская игра в прятки, и все. Водка там... сериалы. Я посмотрел десять серий недавно, и меня стало все меньше и меньше! От напряженных поисков себя аж в животе стало пусто.
- А теперь, Гамлет, вычитай гороскоп и после мотай домой, - сказала Людовик. - С Кирютой подмышкой.
Гороскоп был посвящен приближающимся выборам. Блин (Гамлет на языке бесов не говорил, но тут даже вырвалось - протопопу Аввакуму можно, а мне один раз нельзя!), астролог Гагарова написала: звезды сами по себе, своей волей, вывели имя самого нужного для России человека. Оказывается: Сатурн, покровитель богатства, грубо поимел созвездие Весов, но это ужасное действие осложнено выскочившим из закоулков эклиптики Скорпионом, под знаком которого и родился наш горячо ожидаемый кандидат. СПАСИТЕЛЬ РОССИИ! Каждой звезде присваивался номер, как зэку, номера сложили, и сумма оказалась равна цифровому значению фамилии СТЕПНЯК. Звезды диктовали: голосуйте только за него! Это даже хрустальные сферы коловращения поняли, а вы что - хуже! Гамлет оторвался от этого чуда:
- Сколько заплатили этой (он посмотрел на подпись) Гагаровой?
- Сколько нужно, столько и заплатили, - отвечала Людовик, и в каждом глазу у нее было наготове по милиционеру.
- Это кампания против Степняка - на деньги Степняка же, - уговаривал Гамлет всю редакцию. - Нас засмеют! Это же антиреклама такая - очень мощная!
- У нас все рассчитано - целый предвыборный штаб над этой идеей думал...
- Уж до того, бедные, в гороскопы верят, что, срать идучи, в гороскоп смотрят: добро ли высерется, - сказал сокрушенно Гамлет.
Елизавета и Кирюта хором защищали Людовика: мол, Протопоп Авваккум-то жил до выборов, задолго, непросвещенное было время. Кирюта закончила:
- Ой, че это мы здесь заболтались, все ведь уже! - и она высоко взметнула ногу в балетном па, потом сделала "комплимент" широко разведенными руками и убежала. Мелкими кукольными шажками. Ну, Гамлет тоже решил сегодня напоследок внести свой блеск: искосившись, наподобие подбитого самолета, он совершил несколько корявых рывков сразу в разные стороны, со свистом махая ручищами перед испуганной Елизаветой. "Оревуар", - и он сделал такой книксен, оттопыривая свитер, словно сам себя убеждал: ну, это все пройдет, все гороскопы-хреноскопы, выборы-шмыборы... или я уйду отсюда.
* * *
Ольгуша часто говорила, что каждой русской женщине она бы поставила памятник! Гамлет пару раз пытался ее образумить:
- Памятник! Ты представляешь, какая это тяжесть - значит, опять мужики должны этим заниматься... значит, они свою работу бросят, конечно, на женщин. И тем еще будет труднее. Ты хоть обдумывай - секунду перед этим! Она нужна нам - твоя постаментизация России? Иди монументизация.
При подходе к редакции Гамлет встретил еще одну женщину, которую надо бы воспеть в бронзе. Это была Григорьевна. За пять минут она ему рассказала всю свою жизнь - пробежала через фронт, институт, замужество, бесплодие от фронтового ранения осколком, две операции и вдруг везение на пенсии - муж стал проектировать катера для новых русских! За первый проект получил десять тысяч: жили бы на эти деньги! Но убили его нечаянно - во время перестрелки двух крыш...
- Теперь две клумбы разбила во дворе и приглядываю за вашей газетой. Пою еще в хоре ветеранов... - и она измученно-счастливо посмотрела на Гамлета.
Он подумал: Григорьевна относится к "Голосу жизни" как к третьей клумбе - видимо, число три всегда будет теребить человека, взывая к воплощению.
Когда вошли в вестибюль, Григорьевна вступила в разговор с охранником Тимофеем. А он был не против, чтобы у него еще одна мать появилась, поэтому оживился, засветился, привычно стал жаловаться на кроссворд:
- Сдурели совсем! Вот позиция семь по горизонтали: "удочковый злак"...
Он стоял, как палеолитический идол, опираясь на груду коробок.
Григорьевна с укором посмотрела на Гамлета; когда вы смените составителя кроссвордов, который подписывается "Полюсов"!
- Бамбук-то видели? - Гамлет пытался здравость какую-то внести в разговор, расчистить русло беседы, чтобы не прыгать по выступающим камням. Он тон взял такой, разумно-плавный: - Бамбук - злаковый, ствол - как у пшеницы, с узлами. Это и есть злак для удочек.
Тимофей попытался свести все к шутке, т.е. схватил кисть Гамлета и стал закручивать за спину. Началась возня, одна коробка с грохотом упала под "ой-ой" Григорьевны, Тимофей сказал, вытирая пот испуга с каменистой челюсти:
- Значит, так: резво схватил эти коробки и понес в редакцию. Я не обязан их охранять. Ваш Грицько забогател, что ли, новую оргтехнику нарыл.
"Без разминки не останешься", - нашел еще что-то хорошее в этом часе Гамлет, бегая по лестницам с коробками. "Холестерин со страшной силой уходит в никуда". Впрочем, вместе с ним вскоре забегали все редакционные мужики: Витя, Федор и Валерик. Но только у Гамлета Людовик спросила:
- Очень устал?
- Нет, - молодецки округлил он свирепую грудь и подпустил в голос воинственности.
- Тогда поноси мена на ручках, - жалобно воззвала Людовик.
- Вдруг... я тебя от счастья уроню или чересчур прижму горячо что-нибудь хрустнет, а ты, конечно, застрахована, где же я возьму расплатиться, - заспотыкался он.
Стал тут думать обо всем сразу: так и должно быть, что его все любят, а жена даже не хочет по утрам физкультуру делать, я вон еще какой, надо от Игната отвлечься, носки бы купить, трусы, у Кремля все уходит на войну в Чечне, уровень жизни падает, но кое-что еще поднимается...
Люда, порожденье бури, образ твой, как свет в окне, твои кудри прорастают в сердце мне... Пора, пора постричься. В последние два года стригся он у старшей дочери Инны. Она была уже год замужем за капитаном милиции, второй раз уже бросившим пить. Тяжело носила, два раза лежала на сохранении... Удобно ли ее сейчас дергать?
Через месяц ей рожать. Муж ее, Алексей, круглые сутки на работе операция идет, как ее, - "Вихрь-антитеррор". Он весь в этом вихре. Эти доводы остановили разбегание мыслей по радиусам во все стороны...
Пока думал, глаза вылущивали ошибки, а руки тщательно перечеркивали ненужное. Влетел лощеный, красивый, но уже с налетом звероватости Федя:
- Слово "ошуюю" с двумя ю! Этому в начальной школе учат, - тут выбритая челюсть вынеслась у него в сторону на пять сантиметров.
Когда он вышел, Кирюта, вспыхнув какой-то юностью, сказала:
- Ты понимаешь, в чем дело? Почему он не может нигде работать - только у своей мамы - под крылом!..
Гамлет деревянно произнес: мол, да, такие академики тут собрались. Вдруг Кирюта, как какой-то народный фигурант, завелась, причитает:
- Целый год я с ним возилась, ой! Вместе с Людою-Людовиком... Из наркоты его вытаскивали... да на дачу-то вываживали. Вывозили, в общем, -сказала она вдруг в конце голосом нормального учителя. - А на даче-то он больше вытаптывал, чем выпалывал.
Гете советовал для успокоения десять раз провести внутри рта языком по кругу. Леви ему резонно возражал: лучше представить бескрайнее синее море. А Гамлет Эльбрусович всегда произносил про себя тосты в таких случаях. "У нас часто не хватает терпения ждать, когда мозаика жизни сложится во что-то осмысленное. Я-то думал: почему сильный и умный Федя, атлет, - тут он представил себя перед шумящим застольем, все кричат "дальше, дальше!" - ...атлет душой и телом, и вдруг он бывает каким-то подмененным, рисунок движений у него... почеркушки какие-то, а не рисунок, когда он в такой состоянии - потрескивающем. Так выпьем же за то, чтоб мы поспевали к точке сборки мозаики!" И тут, конечно, восторженные крики, перезвон сотен бокалов. И Гамлет, как после глубокого сна, плотного и влажного, как хороший сыр, очнулся на словах Кирюты:
- ...но иногда же бывает, что Федя вроде извиняется в виде слов: "Какой тяжелый день был! Из-за этих дураков столько я наговорил! Много их валилось сегодня: и по телефону, и по электронке, и так".
После обеда пришел фотограф Рауф. Утром его посылали на пожар. Фотографии-то он принес, а рассказ о событии словно рассыпал по пути, а потом - донес до редакции и вывалил. Он так рассказывал: "Ну вот здесь... огон... прошел сквозь потолок (жест рукой), чудесным образом пробегал до стены и прогрыз ее напротив постели... откуда и начался он сначала от сигареты". Было видно, что каждое слово для него - это фото, и так целую кипу картинок все увидели. Но даже сама Людовик его не понимает! И так он с трагичным выражением стрекозиных очков ушел в угол и застыл. Но Людовик знала, как с этим бороться:
- Хорошие фографии! Мы тебе премию выпишем. А ты, Гамлет, перескажи это своими словами - всю огненную историю.
Тут Гамлет, конечно, миниатюру выточил, начинающуюся с медленного завитка об уникальности человеческой жизни и соскользнувшую в мощный аккорд против курения в пьяном виде в постели. Подумал и размашисто надписал заголовок сверху: "Дело табак". Людовик прочла, сняла очки и пропела:
- Ну-ка я посмотрю на того, кто это написал! Можно, я вслух прочту.
- Лучше пропой, - сказал расслабленный Гамлет.
- Наймем композитора, оранжируем, - добавила Елизавета. Людовик без очков видела вместо Гамлета большой бурый блин, навроде коровьего, но изо всех сил показывала свои глаза-планеты. "Это какие-то великолепные астрономические явления, а не глаза", - думал Гамлет. Он сел так, чтобы лучи из ее глаз совсем-то уж не разили в его мужское средоточие. Ну а Ольгуше вечером об этом ни слова, а только про то, как Людовик сняла очки; мол, посмотрю я на этого гения.
- Да-да, - жена Гамлета закивала головой. - Скоро будет говорить, что ты выше Платонова, выше Шекспира! Завтра так и скажет. А потом что?
Еще минуту назад Ольгуша ходила грузно, через силу, а теперь вдруг залетала, что было само по себе нехорошим признаком. Ладно бы запорхала, с помощью незримых ангельских крыл, - нет, сейчас она явно заносилась на метле. Схватила лак, стала красить ногти на ногах. Гамлет и дочери в очередь завозмущались:
- К кому ты собралась на ночь глядя?
- Мама, лак такой дорогой, кто твои ноги увидит в ноябре!
Она ответила, куртуазно гоня воздушную волну тетрадкой на блиставшие ногти:
- К Галине Дорофевне, завучу нашему! У нее муж в больнице, она боится ночевать одна. А сын в Америке, в аспирантуре.
- А твои крашеные ногти Галину Дорофеевну, конечно, взбодрят! загрохотал Гамлет, у которого брови стали разрастаться, а один глаз выпучился, как небольшой глобус, а другой ушел в глубь черепа и стал сиять, как злобный бисер. Только чувство вкуса удерживало его, чтобы не крикнуть: "3арежу!" Дочери перешептывались: "Весь Кавказ затрясся! Такие счас камнепады там ревут", - и они уселись поудобнее на диване, чтобы наблюдать геологические подвижки в семье.
- Да что вы напали на меня! - ворковала Ольгуша. - Я крашу для себя. Ногти на ногах должны быть в форме маленьких черепашек.
- Для себя?
- Да.
- Для себя !!!
Тут на свое горе пришел Игнат. С достоинством человека, начинающего новую жизнь, он сказал... то есть открыл рот, но отец обездвижил его рыком:
- Ты вообще молчи! Ничего не говори, я знаю все, что ты хочешь сказать о злобных и безжалостных работодателях.
А бедной собаке не понравилось то, что сейчас происходило в ее стае. Вита забегала, полегоньку хватая всех за ноги, говоря этим: "Ребята, если будете продолжать, мне придется вас искусать". Все стали ее успокаивать, жалея ее и свои ноги, налили ей "суп ужасов" (варили его из страшных когтистых лап куриных).
Когда Ольгуша ушла, Гамлет еще долго бормотал, вычесывая догиню:
- Социальная альпинистка нашлась! Мало ей головных болей и сына алкоголика... Мало! Ну она еще получит от Галины Дорофеевны за все свои жалобы.
Он отлично зазубрил весь этот сценарий. Ольгуша была в самом деле гиперсоциал с талантом сватьи или сводни, сконструировала много супружеских пар, и те во время семейных зачисток ей звонил. И вот тогда она узнавала о себе все: никакие у нее не головные боли, а лень!.. Да еще: "как ты хитро действуешь: пугаешь будущим одиночеством, а потом подсовываешь чуть ли не в постель!" Еще больше жалили ее те, кого она сватала, но не преуспела: "Ты ему сказала не то, не так, не теми словами, не тем тоном, не с тем видом (трагизмом)..."
Гамлет закончил вычесывать Виту и вознаградил за терпение, предложил ей погрызть щетку, именуемую в семье "злодейкой". Собака посмотрела на хозяина с обидой: мне как-никак не два годика, а три, я солидная зрелая особа, плесни-ка лучше еще супу ужасов! Обиды таких существ, как Вита, наполовину укорачивают твои обиды, поэтому ты их видишь со стороны, такими же вот почти забавными.
Полууспокоенный Гамлет решил не звонить жене, не проверять, там ли его странная жена, не искать, да. Твердо решил! И тут же позвонил:
- Это фирма "Овца Долли"? Я хочу склонировать свою жену, потому что она часто уходит ночевать куда-то с крашеными ногтями ног зимой.
- Эльбрусович, я тебя сразу узнала, - торжествовала Галина Дорофеевна прокуренным басом. - Здесь твоя курочка: сидит, жалуется, что затаптываешь в усмерть.
- У тебя же старообрядческое отчество - "Дорофеевна", а ты...
- А я содержу тут дом свиданий, как солидная бандерша, не могу твою жену сразу позвать!
- Я хотел спросить только: где новый ошейник.
- На твою толстую шею Людовик купит десять ошейников, - сказала Ольгуша, видимо, с параллельного аппарата.
Трубка задрожала в его увесистом кулаке - так хочется грохнуть эту подлую пластмассу с голосом внутри, а вместо этого приходится говорить ровным, внушающим голосом:
- Какую кашу сварить завтра утром?
- Ты и так уже заварил кашу... спасибо!
Гамлет лелеял кровавые мечты; позвонить бы в милицию, сообщить доверительно-доброжелательно про то, что в подъезд Дорофеевны подложено взрывное устройство... их сейчас бы всех на мороз, и жена как миленькая домой!
Гамлет двадцать раз погрузил в свои ушные раковины свои толстые пальцы, с резким хлопком доставая их - для улучшения изношенного слуха. Из лежащей трубки он ловил голос жены: "Нарушили девятую заповедь..."
- Это какую конкретно? - он прикинулся не собой, чтобы сбить накал страстей.
- Ваша газета все время врет - лжесвидетельствует! А ты там редакторшу чуть ли не на столы заваливаешь! - волна высоких чувств гуляла по проводам
- Это подлость не только по отношению ко мне, но и к городу...
Гамлет издал задумчивый носовой звук, но мембрана была там, видимо, чуткая - голос жены взвился до седьмого неба:
- Наши мученики зря, выходит, страдали! Солженицин и Сахаров? Бились за свободу слова, а вы... там! Молчать, Дорофеевна! Он мне о Кирюте каждый день рассказывает - все о ней знает, вплоть до последнего червя на ее даче. С Елизаветой... в молодости целовался у газовой плиты, выгорело полспины не заметил! Почему-почему... Новый год, все под елкой, а они на кухне, там газ горел, холодно было.
- А они прямо на плите? - уточнила Галина Дорофевна.
- Это Ирисов с нею целовался, ты что, Оль, не я!
Тут вдруг Галина Дорофеевна вывернула весь сустав общения, так что он затрещал и чуть не вылетел:
- Ольга Александровна! Я к вам обращаюсь как к женщине и как особи смотрите на экран, этот тип может выносить электрические заряды. Гамлет крикнул в трубку:
- Намек понял - пойду, пропущу парочку зарядиков!
Они его знали таким: за словом своим может пойти далеко, и уйдет вплоть до воплощения слова. Закричали хором: "Не надо зарядов!" Гамлет тут отдалил трубку от себя на расстояние вытянутой руки - несколько раз болезненно вскрикнул и крякнул:
- А ничего пошло! Настоялись зарядики.
Из трубки неслось: "Не надо! Не смей" Гамлет нажал кнопку на пульте (ведущий с экрана повторил: "Не надо! Не смейте повторять эти опыты!").
- А будет такая эпитафия, - говорил в трубку Гамлет, - "Он повторил опыт их передачи "Сам себе режиссер" из рубрики "Слабо".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10