..
— Вы про меня? — встрял Джон Тарди.
— Ой! — ахнула дилбианка, глядя вниз и отступая на полшага. — Оно разговаривает!
— Разве я тебе не говорил? — спросил Обрывщик. — Полпинты, чем тебя кормить?
Джон ощупал четырехдюймовый тюбик концентрата на поясе. Дилбианская еда его бы не отравила, хотя можно было ожидать малой питательной ценности и приличного шанса на аллергическую реакцию от местных фруктов. Кроме концентрата, нужно было только что-нибудь для объема.
— Дай мне маленькую кружку пива, — сказал он.
Зал одобрительно загудел. Это созданьице не совсем уж чужое, раз пиво пьет. Дилбианка принесла деревянную кружку без ручки размером с корзину для мусора, и пахла эта кружка как сто лет заброшенная помойка деревенской пивоварни. Джон осторожно попробовал и нерешительно задержал во рту жидкость, горькую, кислую и безвкусную одновременно.
Потом мужественно проглотил. Компания приветствовала этот жест ревом одобрения и тут же отвлеклась на что-то другое. Оглядевшись, Джон увидел, что Обрывщик куда-то вышел. Тогда он, взобравшись на скамью, занялся своим пищевым концентратом.
Закончив с ним, Джон просидел еще почти час, но Обрывщик не возвращался. Осененный внезапной мыслью, Джон слез и направился в сторону кухни. Протолкнувшись сквозь завесу из шкур, он оказался внутри. В длинном помещении с каменным очагом в середине с потолочных балок свисали туши, и с дюжину дилбиан обоего пола, оживленно споря, готовили еду и питье. Среди них была и женщина, которая принесла ему пиво.
Она направлялась в зал, держа в обеих руках по несколько наполненных кружек.
— О-и-и-й! — произнесла она (или это был дилбианский эквивалент такого восклицания) и остановилась, так резко, что пиво плеснуло из кружек на пол. — Это же наш коротышечка, — сказала она чуть дрожащим хрипловатым голосом. — Хороший коротышечка. А теперь отойди, не мешай.
— Ужас тут был вчера вечером? — спросил Джон.
— Он заходил поесть, но я его не видела, — ответила она. — Нет у меня времени на этих драчунов с холмов. А теперь брысь с дороги!
Джон Тарди послушался.
Но когда он возвращался к своей скамейке, его обхватили сзади и подняли. Обернувшись, он увидел здоровенного дилбианина с сумкой на плече. Этот индивидуум отнес Джона к столу, где сидели еще три дилбианина, и вывалил на столешницу. Джон Тарди инстинктивно вскочил на ноги.
— Смотри-ка ты, — сказал тот, что его принес. — Настоящий коротышка.
— Дай ему пива, — предложил один из сидящих, со шрамом на лице.
Ему дали пива. Джон осторожно отпил.
— Мало же в него входит, — отметил еще один из сидящих за столом, осмотрев кружку, которую поставил Джон после глотка, который для человека был весьма приличен. — Интересно, а они могут...
— С таким-то размером? — усомнился дилбианин с сумкой. — Хотя он ищет ту коротышку-женщину. Так что...
И шрамоносец выразил сожаление, что у них в распоряжении нет сейчас этой самой коротышки. По его мнению, ее присутствие создало бы возможность для интересных и поучительных экспериментов.
— Иди к чертям! — сказал Джон на бейсике и сразу перевел на дилбианский с помощью наиболее энергичных известных ему выражений.
— Крутой парень! — восхитился владелец сумки, и все засмеялись. — Только со мной лучше крутым не быть.
И он несколько раз шутливо махнул рукой над головой Джона — каждый такой взмах мог бы расколоть череп. Снова всеобщий смех.
— Интересно, — сказал тот, что со шрамом. — Он штуки умеет выделывать?
— А как же, — охотно ответил Джон и взял все еще полную кружку пива. — Смотрите. Хватаюсь как следует, замахиваюсь...
И тут он вдруг резко повернулся, плеснув волной пива в уставленные на него глаза. В следующий момент он уже слетел со стола и пробирался к выходу между дилбианами и ножками столов. Остальные гости, рыча от смеха, не делали попыток его остановить, и он нырнул наружу, в темноту.
Пробираясь во мраке, он обошел гостиницу и упал на какую-то разбитую бочку. Здесь он и решил остаться, пока его не найдет Горный Обрывщик, но тут слева очень тихо открылась и закрылась кухонная дверь.
Джон соскользнул с бочки подальше в темноту. Он успел глянуть лишь краем глаза, но ему показалось, что в дверях стояла дилбианка. Не доносилось ни звука.
Джон пополз обратно. На этих широтах и в это время года единственная луна Дилбии не показывалась, а звезды светили очень слабо. Он неожиданно оступился на краю невидимого склона и застыл, вспомнив край пропасти возле гостиницы.
Ноздри Джона учуяли слабую струйку дилбианского запаха, и донесся звук, будто кто-то принюхивается. У дилбиан обоняние было не лучше человеческого, но каждый вид был очень чувствителен к запаху другого. Запах частично определяется диетой, а частично — психологическим складом. То, что сейчас чуял Джон Тарди, наполовину состояло из запаха сосны, на вторую — из запаха мускуса.
Нюхающие звуки смолкли. Джон задержал дыхание, ожидая, что они послышатся опять. В груди нарастало давление, и в конце концов пришлось выдохнуть. Он медленно повертел головой.
Тихо.
Только в шее потрескивают сухожилия при повороте. Так! А там что такое? Джон пополз обратно по краю обрыва.
Вдруг впереди что-то бросилось из темноты, прямо перед Джоном выросла темная фигура. Он дернулся в сторону, почувствовал, что скользит по краю, и тут по голове что-то ударило как рухнувшая стена, и Джон, кувыркаясь, полетел в темноту, набитую искрами.
Он открыл глаза. Было яркое солнце.
Оно, поднявшись над горной цепью, било прямо в глаза. Джон заморгал и стал отворачиваться от его беспощадного света...
...И схватился, покрывшись холодным потом, за ствол карликового дерева, растущего прямо на обрыве.
Так он провисел секунду, обливаясь потом и глядя вниз. Насколько там глубоко? — сверлила мысль.
Глубины хватило бы.
Джон извернулся и поглядел на пару метров вверх, на край уступа, где стояла гостиница. Близко. Можно вскарабкаться.
Джон Тарди так и сделал.
Когда он появился перед входом в гостиницу, оказалось, что Обрывщик ораторствует перед импровизированным митингом, а четверо, от которых удрал Джон, стоят с виноватым видом между двумя стражниками с топорами перед пожилым дилбианином, сидящим на скамье с видом судьи.
— ...почту! — орал Обрывщик, размахивая руками. — Почта священна! Всякий, кто осмелится наложить лапу на доставляемую почту...
Появившийся Джон положил конец судебному процессу.
Потом, промыв порезы на голове и позавтракав концентратом с безвкусным пивом, Джон Тарди снова залез на спину Обрывщика, и они пустились в путь. Сегодня им предстояло пройти от « Острой скалы» до Кислого Брода и Лощин. Как узнал Джон, Лощины были землями родного клана Ужаса, и оставалось надеяться, что они настигнут Ужаса раньше, чем он туда доберется. Тропа вела через подвесные веревочные мосты и вдоль узких скальных карнизов, по которым Обрывщик шел не просто с привычной легкостью, а еще и в глубокой задумчивости.
— Эй! — сказал наконец Джон.
— А? Чего? — очнулся Обрывщик.
— Скажи мне одну вещь, — попросил Джон, ища любой способ заставить своего носильщика бодрствовать. — Как посол получил имя Мелкий Укус?
— А ты не знаешь? — воскликнул Горный Обрывщик. — Я думал, что это все вы, коротышки, знаете. Это из-за старика Кованой Ноги. — Обрывщик заржал. — Он напился и начал распространяться насчет коротышек. « Верну, — кричит, — старые добрые времена!» Ну, и решил он для примера начать с Мелкого Укуса — мы его тогда звали Коротыш. Идет он туда, распахивает дверь настежь — ага, не тут-то было. Коротыш ее тогда так наладил, чтобы открывалась только наполовину. Ну вот, значит, стоит это Кованая Нога у двери, шарит там одной рукой и орет: « Ага, Коротыш! Хрен теперь выйдешь! Я тебя, — кричит, — все равно...» А Коротыш тем временем берет что-то острое и раз его по пальцам, и еще раз! Кованая Нога, значит, заорал как резаный и руку выдернул. А дверь — хлоп!
Обрывщик довольно фыркнул.
— Значит, идет это Кованая Нога обратно в город, пальцы сосет. « Что стряслось?» — Его, значит, встречные и поперечные пытают. « Ничего» , — говорит Кованая Нога. « Да нет, что-то стряслось, ты на свою руку посмотри» , — говорят ему. « Я вам говорю, ничего! — орет Нога. — Он меня не впустил, чтоб я его не мог сцапать, я и вернулся.
А рука тут ни при чем, ерунда это с рукой. Так, — говорит, — мелкий укус» .
Хохот Обрывщика покатился между скальными стенами громом.
— Старому Кованой Ноге с тех пор проходу не было. Только он с кем-нибудь заведется, тот ему и говорит: « Смотри, Кованая Нога, щас от меня мелкий укус получишь!»
Джон Тарди тоже не удержался от смеха. То ли из-за самого случая, то ли из-за места и времени рассказа, но он живо себе представил, как это было, и это было смешно.
— А знаешь, — сказал Обрывщик через мохнатое плечо, когда Джон отсмеялся, — ты для коротышки ничего.
Он замолчал, будто в нем шла какая-то внутренняя борьба, потом остановился и сел, выбрав удобное место на тропе.
— Слазь, — сказал он. — И обойди вокруг, поговорим. Джон послушался. Он встал перед сидящим Обрывщиком, и их лица оказались на одном уровне. За мохнатым черным черепом высоко в небе плыли отдельные белые облачка.
— Понимаешь, — сказал Обрывщик, — у Берегового Ужаса пролилась кружка.
— Пролилась... — повторил Джон, но тут же вспомнил, что эта дилбианская идиома означает ущерб, нанесенный чести. — Из-за меня? Он же меня даже не видел.
— Из-за Мелкого Укуса, — сказал Обрывщик. — Но Мелкий Укус — он Гость в Хамроге и в Северной Стране. Ужас не может прямо призвать его к ответу за то, что отговаривал Дрожащие Коленки отдать Ужасу дочку, Ну-И-Фигура-У-Нее. А что-то он делать должен был и потому взял Смазанную Рожу.
— А, — сказал Джон.
— Так что если хочешь ее вернуть, тебе придется драться с Ужасом.
— Драться? — выдохнул Джон.
— У мужчины есть гордость, — сказал Обрывщик. — Вот почему я понять не могу, что тебе делать. В смысле, что ты для коротышки ничего себе. Не трус — вот как ты вчера с этой пьянью обошелся. Но как ты будешь драться с Ужасом — не понимаю, — сказал Обрывщик очень сочувственным тоном.
Джон Тарди молчаливо согласился с почтальоном на все сто.
— Так что ты будешь делать, когда встретишься с Береговым?
— Ну, — сказал Джон, не проясняя ситуацию, — я точно не знаю...
— Ладно, — буркнул Обрывщик, — не мое это дело. Залезай. — Джон зашел за мохнатую спину. — Кстати, знаешь, кто тебя вчера хотел спихнуть с обрыва?
— Кто? — спросил Джон.
— Королева Кобликов. Ну-И-Фигура-У-Нее! — пояснил Обрывщик, когда Джон не понял. — Услыхала, значит, про тебя и как-то нас обогнала. — Голос Обрывщика снизился до бормотания. — Ну, если они думают баловаться с моей почтой...
Джон не обратил внимания. У него были свои проблемы, и, кажется, очень проблемные. Покачиваясь на огромной спине, он снова и снова обдумывал ситуацию. В центре ничего не говорили насчет того, что придется драться с бульдозером чужой расы — этаким гигантским Билли Кидом, имеющим приличный список жертв. Джошуа Гай тоже ничего об этом не сказал. Что тут вообще творится?
Отбросив к чертям правила безопасности, которые требовали « потайного» использования этого прибора, Джон поднял ко рту руку с телефоном.
— Джошу... — начал он и замолчал. По спине потекла струйка пота.
Телефона не было.

* * *
В распоряжении Джона было все утро и большая часть дня, чтобы обдумать этот новый поворот ситуации. Он мог бы обдумывать и дальше, если бы их путешествие вдруг не прервалось.
Они перешли уже неизвестно сколько висящих на паутинке мостов и сейчас подходили к очередному, несколько длиннее предыдущих. Если бы это была единственная разница, Джон, может быть, не очнулся бы от своих мыслей. Но она не была единственной.
Кто-то сделал так, чтобы по мосту нельзя было перейти.
Якоря ближнего конца моста были погружены в скалу где-то на семь-восемь метров выше. И надо было только, что очень просто, чуть подтянуть два несущих троса на дальнем конце. Прогиб пролета уменьшился, и край моста поднялся так, что его нельзя было достать.
Обрывщик наполнил пропасть ругательствами. Ни лебедка, ни лачужка на дальнем берегу на них не ответили.
— Что случилось? — спросил Джон Тарди.
— Не знаю, — неожиданно задумчиво ответил Обрывщик. — Его поднимают только по ночам, чтобы никто не вздумал проскочить, не уплатив сбора.
Он потянулся вверх чуть не до облаков, но все равно прилично не достал до края.
— Подними меня, — предложил Джон.
Они попробовали, и удерживаемый за лодыжки на вытянутых руках Обрывщика Джон был вознагражден видом Узловатой Реки внизу, от которого захватывало дух.
— Обход через Скользкий Перевал займет пять дней, — буркнул Обрывщик, опуская Джона на землю.
Джон подошел осмотреть скальную стенку и не обрадовался увиденному, хотя должен был бы. По ней можно было залезть. И Джон полез с бьющимся у горла сердцем.
— Эй, ты куда лезешь? — заревел Горный Обрывщик. Джон не ответил — надо было поберечь дыхание, а куда он лезет, было очевидно. Техника лазания была у него неплохая — был кое-какой опыт, но реакция наступила, когда Джон сомкнул руки вокруг грубого шестидюймового каната. Дюйм за дюймом он залез наверх, обхватив трос руками и ногами, и начал ползти к концу моста, парящему в бездне впереди на вполне внушительной дистанции — учитывая обстоятельства.
Покрыв таким способом примерно треть расстояния, Джон понял, что настоящий герой должен был бы встать и нормально пройти по тросу, как канатоходец. Это бы не только произвело впечатление на Обрывщика, но и резко сократило время напряженного ожидания. Джон Тарди пришел к выводу, что он, очевидно, не герой, и пополз дальше.
Наконец он добрался до моста, сполз на него, полежал, тяжело дыша, потом встал и перешел по мосту. На дальнем конце он выбил запор лебедки тяжелым камнем, и мост с грохотом упал на место, подняв облако пыли.
И из этого облака показался целеустремленный и мрачный Горный Обрывщик. Он прошел мимо Джона и скрылся в хижине — откуда тут же донесся треск, удары и рев.
Джон оглянулся, куда бы спрятаться. Он никогда раньше не видел драки двух дилбиан, но слишком очевидно было, что именно она и происходит в хижине.
Но он все еще оглядывался, когда звуки внезапно прекратились и появился Горный Обрывщик, ощупывающий порванное ухо.
— Язык без костей, — буркнул он. — Она до него добралась.
— Кто? — спросил Джон.
— Ну-И-Фигура-У-Нее. Ладно, залезай, Полпинты. Кстати, отлично было сделано.
— Что?
— Как ты через мост лез. Смелость нужна. Ладно, поехали.
Джон залез в седло и задумался.
— Ты его не убил? — спросил он, когда они были уже, в пути.
— Кого? Старого Лебедочного Троса? Нет, малость ума ему вложил. Должен же кто-то работать на мосту. Теперь держись. Отсюда все время под горку, а до брода мы и так доберемся только к сумеркам.
И действительно, были уже сумерки, когда они дошли до привала у Кислого Брода. Задремавший Джон Тарди резко очнулся и выпрямился в седле, моргая.
Уходящий свет озарял большую поляну с высокой травой, окруженную лесом с трех сторон. Прямо впереди стоял длинный низкий бревенчатый дом, а за ним плавно текла река, и ее дальний берег был скрыт тенью деревьев и наступающими сумерками.
— Слазь, — сказал Обрывщик.
Джон Тарди спрыгнул на онемевшие ноги, потопал, восстанавливая кровообращение, и вслед за Обрывщиком отодвинул висевшую в дверях шкуру и вошел в дом, освещенный масляными лампами.
Это была большая комната, похожая на зал в « Острой скале» , но здесь было чище, просторнее, и постояльцы были здесь куда как тише и трезвее. Оглядываясь в поиске причины такого различия, Джон заметил по-настоящему огромного дилбианина, поседевшего от возраста и ожиревшего. Он сидел с видом патриарха в кресле за столом в дальнем углу помещения.
— Одиночка, — почтительно сказал Обрывщик, — вот это Полпинты. Его отправили по почте.
Джон Тарди заморгал. Вблизи Одиночка внушал еще больше уважения, чем на расстоянии. Он переполнял собой резное кресло, и седой мех на голове касался полированного посоха, лежащего на крючьях на стене в двух метрах от пола. Массивные предплечья и огромные лапы кистей лежали на столе буграми костей и мускулов. Но лицо было библейски безмятежным.
— Садись, — пророкотал он голосом глубоким, как далекий гул барабана в лесу. — Я хотел видеть коротышку. Ты мой Гость, Полпинты, и будешь им, сколько захочешь. Тебе кто-нибудь про меня говорил?
— Я прошу прощения... — начал Джон.
— Ерунда. — Огромная голова чуть кивнула. — Меня зовут. Одиночка, Полпинты, потому что я однажды выполнил кровную месть самолично — я был сирота, а против меня был целый клан. Победил я. — Спокойные глаза рассматривали Джона. — Что считалось невозможным.
— Однажды они поймали его на тропе, — вставил Обрывщик. — Он убил всех троих.
— Это оказалось возможным, — произнес будто про себя Одиночка, все так же не отводя глаз от Джона.
1 2 3 4