– Никто не может ощущать работы своего подсознания, – не допускающим возражений тоном заявил медик и, тщательно подбирая, по его мнению, понятные для ребенка в столь еще нежном возрасте слова, начал объяснять, почему это так.
Блейз, которому тогда едва стукнуло пять, был уже достаточно умен, чтобы не настаивать на своем. Он внимательно выслушал экзота и преспокойно продолжал верить в то же, во что верил всегда. И находил этому подтверждения.
Однажды гость или очередной приятель его матери, – каких в доме перебывало уже множество, – оказавшийся известным драматургом, в присутствии маленького Блейза рассказал, что порой даже во сне продолжает работать над очередным своим произведением, меняя сюжетные ходы и характеры персонажей.
А в одной книге – Блейз научился читать в три года – он прочел, как фон Страдониц, великий химик, живший на Старой Земле еще в девятнадцатом веке, пытался выяснить атомную структуру бензола. После многих месяцев бесплодных исследований ученому ночью приснилась змея, вцепившаяся зубами в собственный хвост. Он тут же проснулся и воскликнул (и оказался совершенно прав): «Ну конечно! Ведь это кольцо!»
Блейза, равно как и Страдоница, и того драматурга, совершенно не волновало то, что в подобное мало кто верил. Самое главное – это работало!
И вот теперь его подсознание подсказывало ему, что время еще не пришло. Блейз что-то не предусмотрел, пропустил – какую-то важную мелочь, о которой он, возможно, просто не помнил или пока не знал.
Перед его умственным взором история представала полотном, сотканным из бесчисленных нитей, каждая из которых представляла собой отдельную человеческую жизнь. Полотно это становилось длиннее и длиннее, из прошлого уходя все дальше в будущее. Возможно, предположил он, его предчувствие связано именно с этим полотном. Несомненно одно – этим предчувствием или предостережением никак нельзя пренебрегать.
На какой-то миг он задумался – а не был ли недостающим элементом неуловимый Хэл Мэйн? Пять лет назад на Старой Земле охранники Блейза убили троих наставников юноши, и Блейз не успел предотвратить убийство. В любом случае рассчитывать на скорую встречу с Хэлом не приходилось, поэтому он постарался отогнать от себя эти мысли.
Блейз искренне жалел, что рядом нет Антонии Лю. Своими ощущениями можно бы было поделиться с ней, пожалуй, самым близким ему человеком. Он никогда ни с кем не бывал до конца откровенен и всегда очень одинок. С тех пор как он познакомился с Тони, прошло уже пять лет. Она была тренером по восточным единоборствам в одном из местных колледжей и в конце концов согласилась перейти на работу к нему. Блейз уже привык делиться с ней некоторыми своими воображениями вроде сегодняшнего, причем не только для того, чтобы узнать ее мнение или получить помощь: рассказывая, он приводил в порядок собственные мысли. Но сейчас, как назло, она была далеко.
Тони отправилась к отцу, чтобы получить его разрешение покинуть вместе с Блейзом Ассоциацию, если он все же решится на этот шаг.
Для двадцать четвертого столетия это было довольно странным: взрослый человек испрашивает на что-либо разрешения у родителей. Даже при том, что семья Тони ревностно хранила многие традиции своих японских предков, такие отношения в семье отдавали архаикой. Но следовало помнить, что Ассоциация – одна из двух ультрарелигиозных планет, где главной ценностью продолжала оставаться религия. А верующие люди, как правило, не слишком склонны быстро менять убеждения. Они обычно твердо придерживаются своих жизненных принципов. Пора бы Тони вернуться. Но ее все нет и нет.
Блейз принялся нетерпеливо размышлять, с кем еще можно поделиться своими соображениями по поводу дальнейшей работы. Ему требовались не советы или предложения, а просто внимательный слушатель – тот, кто был бы способен его понять и в чьей надежности он бы не сомневался.
Он подумал о Данно. Его сводный брат был непредсказуем. Скорее всего, он не стал бы молча слушать, а сразу попытался бы навязать собственные соображения, тем самым не давая Блейзу возможности привести мысли в порядок. С другой стороны, он несомненно являлся самым умным из окружавших Блейза людей. После минутного колебания Блейз нажал на браслете кнопку и поднес его к губам.
– Данно! – Его звучный голос эхом отозвался в просторном пустом помещении. – Ты где находишься?
– Прямо под тобой, братишка. У себя в кабинете. Нет, Тони еще не вернулась. Как только она появится, я тотчас же дам тебе знать, а ей скажу, что ты с нетерпением ждешь встречи.
– Ты что, мысли мои читаешь, что ли?
– Иногда, – успокоил его Данно. – Кстати, если хоть что-то станет известно о местонахождении Хэла Мэйна, я тебе тоже сразу сообщу.
– Отлично, – сказал Блейз.
– Слушай, а может, тебе лучше спуститься сюда, ко мне? Тогда ты и сам сразу увидишь Тони, как только она появится.
– В отличие от тебя, я не люблю кабинетов, – произнес Блейз. – Мне нравится здесь, наверху.
– Ну конечно, с камином, картой, где отмечены перемещения Мэйна, и верной Тони под боком. По мне, так это больше похоже на гостиную, а не на кабинет. Ладно, что еще?
– Ничего, – ответил Блейз.
– В таком случае, нужно обсудить кое-что еще, – заметил Данно. – Пришла почта с Новой Земли, и там оказалось много интересного. Я все равно собирался занести ее тебе, а заодно и поговорить кое о чем с глазу на глаз. Ты не против, если я сейчас поднимусь к тебе?
– Ничуть.
– Вот и отлично. Тогда я сейчас быстренько закончу одно дельце и через пять минут буду у тебя. – Данно дал отбой.
Блейз тоже выключил браслет. Разговор с Данно и сообщенные им новости дадут столь необходимую передышку от череды назойливых мыслей, беспокоивших его последние полчаса. Наверное, это и к лучшему.
Блейз уселся в одно из кресел, парящее над полом на такой высоте, чтобы ему, при его росте, было удобно сидеть. Чуть сбоку от него находилось еще одно кресло, висящее на такой же высоте, но только немного более просторное.
Но невзирая на то что теперь тело расслабилось в удобной позе, мысли все же не покидали его. Напряженное ожидание сигнала к действию становилось просто мучительным, и, чтобы отвлечься, он принялся раздумывать о том, какие новости принесет ему Данно и как они могут повлиять на дальнейший ход событий. Любую мелочь нельзя сбрасывать со счетов. Концепция, которую Блейз про себя называл «исторической картиной» – именно на ее основании он собирался изменить будущее всей человеческой расы, – всегда представлялась ему похожей на разноцветную ленту.
Идея, что вся история человечества являлась непрерывным процессом, представлявшим собой суммарное выражение поступков всех ныне живущих людей в каждый конкретный момент, принадлежала не ему. Люди, действуя совместно или вступая друг с другом в борьбу, порождали общественные силы, иметь дело с которыми выпадет на долю грядущих поколений.
Приверженцы аннализма, одного из исторических течений Старой Земли, возникшего в начале двадцатого столетия, придерживались мнения, что поступательное движение истории происходит не только за счет действий людей, но определяется еще и окружающими их условиями, верой, общественным устройством и многим другим.
Через несколько лет после знакомства с воззрениями анналистов Блейз, читая послание св. Павла к Коринфянам – Послание 1, глава 12, стихи с 12 по 31, – появившееся задолго до начала двадцатого века, наткнулся на то место, где Павел в качестве символа приводит тело Христово как метафорическое единство всех приверженцев раннехристианского учения. А еще раньше, в первом веке до нашей эры, жил такой древнеримский писатель Ливии, который в своей «Притче о брюхе»…
* * *
– …Наконец-то, – с облегчением произнес Блейз, услышав шум раздвижных дверей персонального лифта.
Данно шагнул вперед и оказался в холле. Он был одного роста с Блейзом, но гораздо более мускулист – настоящий гигант. Его широкие плечи на мгновение почти заслонили от Блейза ту самую, упомянутую братом в разговоре карту, на которой красной линией был обозначен известный им маршрут перемещений Хэла Мэйна с планеты на планету. Он начинался на Старой Земле, проходил через Новую Землю и упирался в Коби, шахтерскую планету, изобилующую рудами всевозможных металлов. Здесь среди шахтеров Хэл и сумел затеряться, поскольку одним из бесплатных удобств, предоставляемых владельцами рудников на этом крошечном, лишенном атмосферы, но сказочно богатом мирке, была возможность устроиться на работу под вымышленным именем, без каких-либо упоминаний о том, кого и когда на самом деле приняли. Таким образом мужчина или женщина, последовательно меняя несколько рудников, могли так замести свои следы, что отыскать их было практически невозможно.
Они уже довольно долго прочесывали Коби в поисках Хэла, но безуспешно. Блейз почему-то был уверен, что непременно должен найти парня. В его неуловимости было что-то странное, даже учитывая необычную историю его появления.
Данно между тем подошел ко второму креслу и уселся напротив Блейза.
– Космической почтой, – начал он, – прибыло совершенно секретное и строго конфиденциальное письмо от самой Аны Вассерлайд с Новой Земли. Она пишет, что один из тайных членов нашей тамошней организации Иных, часто бывающий на приемах в клубе ПСД, сообщил ей, что – причем учти, подобное возможно только с одобрения Гильдий – ПСД на днях от имени всей планеты подписали с Кассидой и Ньютоном соглашение на производство более компактного энергоблока для транспортных средств на магнитной подушке.
– А, – сказал Блейз совершенно ровным голосом. На самом деле соглашение было как раз тем событием, которого он так долго ждал. Ведь общепланетный контракт, объединяя усилия всех производителей, обязательно потребует и единомыслия в масштабах всей планеты, а это уже позволяло приступить там к серьезной работе. – Хорошая новость.
Данно лениво потянулся и поудобнее развалился в кресле. Блейз тут же насторожился и напрягся. Данно старался казаться добродушным гигантом. Но глубоко внутри него затаился еще один Данно – истинный сын своей матери, их общей матери.
Больше всего на свете Данно ценил личную свободу. Не богатство, не власть – все это у него было – и не что-либо, о чем мог догадаться или вообразить Блейз. Нет, только полную свободу действий. Именно желание обрести ее заставило его в конце концов решиться на побег, и Данно первым из них отправили сюда, на Ассоциацию, к дяде Генри.
Но этому предшествовали годы, когда юный великан тщетно пытался вырваться из невидимой тюрьмы, в которую его заключила мать. В результате Данно вырос необычайно осторожным и невероятно умным человеком, в первую очередь и главным образом сконцентрированным на том, чтобы не угодить в какую-нибудь ловушку, способную ограничить его драгоценную свободу. А посему Данно всегда старался избегать тесных отношений с другими людьми, поскольку это могло как-то связать его или заставить поступить вопреки желаниям.
Сюда, на Ассоциацию, он попал, когда ему исполнилось тринадцать лет. Десятью годами позже Блейз, которому тогда едва стукнуло одиннадцать, добился того же самого, правда гораздо более хладнокровно и расчетливо. Но чувства, обуревавшие Блейза, были куда глубже, и он всегда сомневался, понимает ли Данно, чем они отличаются друг от друга. Блейз знал, что он – он сам – не может сблизиться ни с кем. И никто не станет ему близким человеком.
Блейзу казалось, что он помнит тот недолгий период после своего рождения, когда окружающие – в том числе и его мать – искренне любили его. В противном случае он не мог бы испытывать столь глубокое чувство горечи, когда понял: она его больше не любит, и теперь для нее сын – просто еще одна игрушка или нечто вроде очередного дорогого украшения.
Блейз не любил вспоминать свою мать или размышлять на тему, существует на свете такая вещь, как любовь, или нет. Потому что сразу за полупрозрачным экраном начинали грозно шевелиться таинственные тени. Он знал, что небезразличен Генри Маклейну, Данно и, возможно, Антонии Лю – впрочем, об этом тоже не стоило думать. Ведь совершенно не важно, как к нему относятся окружающие.
То, что Данно потянулся и поудобнее устроился в кресле, не предвещало ничего хорошего. Наверняка он собирается сообщить что-то неприятное.
– Я снял с письма копию и приобщил ее к нашей личной переписке, – сказал Данно. – Так ты этого и ждал? Что Новая Земля заключит общепланетный контракт?
– Вроде того, – отозвался Блейз. – Просто выступать на любом из Новых Миров лучше тогда, когда там складывается соответствующий общественный климат. Я и так собирался начать с Новой Земли. Исходя из сегодняшних известий, можно считать, что лучше ситуации и быть не может.
Он внимательно посмотрел на Данно, но на лице у того что-то не было заметно одобрения. Скорее наоборот.
– Я знаю, брат, что тебе не терпелось начать, – откровенно заметил Данно. – И скорее всего, подобное обязательно должно было вскоре случиться. Тем не менее я бы посоветовал тебе повнимательнее ознакомиться с самим письмом и окончательно удостовериться в том, что события действительно развиваются в благоприятном для нас направлении, а не просто бросаться очертя голову в самую их гущу только потому, что тебе этого давно и очень хочется. Но давай обсудим еще кое-что… Понимаешь, я уже довольно долго обдумываю то, о чем упомянул в разговоре с тобой, перед тем как поднялся сюда. Наверное, для тебя же самого было бы лучше…
Он замолчал. Кто-то открыл одну из раздвижных дверей холла, и она бесшумно скользнула в сторону. Тони замерла на пороге, так и не войдя в комнату. Едва увидев девушку; Блейз будто услышал внутри себя характерный щелчок, как бывало всегда при неожиданном появлении постороннего (пусть даже и Тони) человека, сразу менявшем ситуацию.
– У вас тут, кажется, приватная беседа. Извините, что помешала, – сказала она. – Блейз, я пока побуду в зимнем саду, ладно?
– Нет, нет, ты вовсе нам не помешала. Входи, – пригласил Данно. – Как раз будет лучше, если ты тоже это послушаешь, а может, даже и поддержишь меня.
Она вопросительно взглянула на Блейза.
– Конечно, – подтвердил Блейз. Ему очень хотелось узнать, что решила ее семья, но только не при Данно. – Присоединяйся к нам, Тони.
Она улыбнулась, и Данно с Блейзом тоже улыбнулись в ответ. Впрочем, удержаться от улыбки, когда улыбалась Тони, было практически невозможно. Высокая и стройная девушка, с голубыми глазами и густыми, черными как вороново крыло волосами. Нежный овал красивого лица придавал ей какой-то хрупкий вид, даже несмотря на то что она была довольно крупной. И, что характерно для большинства жителей Новых Миров, предками которых являлись выходцы с Японских островов, в ее облике совершенно не ощущалось ничего восточного. Тони вошла в комнату гибкой походкой тренированного бойца – ведь одним из ее достоинств, повлиявших на решение Блейза предложить ей работать с ним, было как раз то, что она могла постоянно тренировать его в боевых искусствах, которыми он занимался вот уже десять лет.
Тони подошла к креслу и села.
– Если захочешь что-нибудь сказать – не стесняйся, хоть за, хоть против, – обратился к ней Данно. – То, о чем я хочу поговорить с Блейзом, мучает меня уже довольно давно.
Он снова повернулся к Блейзу.
– Так вот, с тех пор как ты поручил мне поиск, обучение или переобучение лучших и самых способных членов наших организаций Иных на тех планетах, где они существуют, прошло уже четыре года. Очевидно, ты как-то собирался использовать их, и я не упрекаю тебя за то, что ты не счел нужным посвящать меня в эти планы. Вполне возможно, и я на твоем месте поступил бы точно так же. Равно как и не стал бы связывать себя какими-либо обещаниями.
Блейз улыбнулся:
– Я знаю. По-моему, мы оба этого не переносим.
– Это свойственно всем политическим деятелям, – заметил Данно. – Но вот в чем проблема: на полудюжине миров лучшие из Иных из кожи вон лезут, не имея ни малейшего представления о том, зачем все это нужно. Наверняка они ожидают, что ты вдруг окажешься этаким новым королем Артуром, повелевающим всеми мирами, а они будут при тебе вроде рыцарей Круглого Стола.
– В принципе это не так уж расходится с моими планами. Все будет зависеть от того, удастся ли мне сначала установить контроль над некоторыми из Новых Миров – по крайней мере над умами достаточного количества людей на достаточном количестве миров. Нужно, чтобы они изменили свое мировоззрение и уверовали в предлагаемое мною будущее. Тогда-то те Иные, о которых ты говоришь, на своих планетах встанут у руля. Они должны делать то, к чему их готовили. Я же буду ими руководить. То есть я имею в виду нас троих – мы будем всем управлять, но, разумеется, оставаясь в тени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58