Европейские имена были выписаны церковнославянской вязью, без пробелов между словами.
– Это еще не все, – сказал Женя, – к этой большой статье прикреплена репортерская заметка из Саратова. Там есть кладбище Увек, стоящее на одноименном монгольском городище. Так вот, при рытье могилы землекопы наткнулись на золотой кубок высокой стоимости. А на кубке была надпись на двух языках, древнерусском и монгольском: «Чемпион Золотой Орды по футболу». Футболу!!! Так и написано. И есть дата, в переводе на современное летосчисление – тысяча двести сорок восьмой год. И имена игроков. Вот такой футбольный Кубок Стэнли из тьмы веков.
– Золотая Орда, – машинально выговорил Пелисье. – Золотая Орда!.. Хочу обратно в лечебницу!
– Золотая Орда! Но ведь мы там еще не были, – пробормотал Афанасьев и, увидев приближающуюся стюардессу, решительно заказал себе водки. Без вермута и без лимонного сока.
2
Васягин, Пелисье и Афанасьев сидели на квартире у последнего и наслаждались общением.
– О-отлично! – протянул Жан-Люк Пелисье, отталкивая от себя растрепанный пухлый том. – Известно ли тебе, Евгений, как татаро-монголы называли панцирь? «Хуяг». Да, да!.. Загляни вот в монгольский военный словарь. Боюсь, что это словечко и в древнерусский язык могло войти. А панцирь из кожаных пластин назывался «хуус хуяг».
– Хорошенькое вооружение было у граждан монголов.
– Кстати, Евгений, да будет тебе известно, в юности я очень интересовался Древней Русью. Происхождение обязывало. Потом, правда, на египтологию перекинулся. Помню, как я удивил учителя в коллеже, когда сказал, что французская королевская династия Валуа была в родстве с русскими князьями. Князь Ярослав выдал свою дочь замуж за короля Генриха.
– Да, она еще писала отцу, что Париж – деревня по сравнению со стольным градом Киевом, – отозвался начитанный Афанасьев, наливая кефир себе и сержанту Васе Васягину, снова сидевшему с выпученными глазами и лицом, выражающим вселенское удивление перед этим миром.
Нет, Васягин уже вышел из санатория и приступил к работе. И надо тому статься, что в первое же дежурство Васягину выпал невиданный аттракцион скорости – погоня с включенными мигалками и сиреной за козлом Тангрисниром. Проклятая тварь с дачи Ковалева мигрировала в город и уже успела отметиться. В частности, бравый козел повалил торговый ларек вместе с двумя находившимися внутри продавщицами, бодался с троллейбусом (как известно, тоже «рогатым»), ну а венцом плодотворной городской деятельности Тангриснира, без сомнения, стало посещение им дегустационного зала «Кубанских вин», где шла презентация чего-то там… уже не важно. Козел затесался в публику, опрокинул несколько столов, разлил вино, до смерти перепугал дам, никогда не видевших такого чудища. Да и кавалеров, если говорить откровенно, напугал. После этого он вышиб дно у фирменного бочонка с красным вином и принялся пить. Мимо заведения, на свою беду, проезжала машина ППС с сержантом Васягиным, который и пожелал узнать причину подобного переполоха. Еще бы!.. Девицы выскакивали на улицу едва ли не в чем мать родила – многим в панике порвали платья.
Васягин застал в «Кубанских винах» только трех человек: перепуганный хозяин заведения прятался за стойкой, выдавая свое присутствие громким перестуком зубов, а двое самых смелых или самых пьяных молодых людей стояли по обеим сторонам от козла и колотили Тангриснира стульями. Надо сказать, что это нисколько не мешало проклятой Эллеровой твари поглощать вино. Сержант Васягин, узнав виновника беспорядков, задрожал, но, вспомнив, что он – спаситель Цезаря, решил не робеть перед какой-то вонючей бессловесной скотиной.
С тем и вытянул Тангриснира резиновой дубинкой между рогов.
Зря он это сделал.
Козел подпрыгнул так, что сшиб костлявой спиной одну из люстр. После чего рванулся из дегустационного зала. Отличительной особенностью этого ухода по-английски, не прощаясь, стало то, что вышел Тангриснир не через двери. Совсем нет. Такие тонкости человеческого этикета неизвестны рогатой и бородатой скотине, прибывшей непонятно откуда. Тангриснир вышел через витрину, причем таким манером, что от двух роскошных зеркальных стекол, слагавших ее, ничего не осталось. Более того, козел выворотил и сам витринный переплет.
Вслед за Тангрисниром на улицу выбежал охреневший сержант Васягин.
Погоня за пьяным козлом по улицам города превратилась в триллер с многочисленными спецэффектами, которыми не побрезговал бы никакой режиссер второсортной голливудской стрелялки-гонялки. Погоня была такова, что воздержимся от подробностей: она заслуживает отдельной книги. Стоит лишь упомянуть, что Тангриснира так и не поймали. По ходу гонки он спровоцировал несколько автомобильных аварий, а затем устремился в какой-то проулок и провалился в глубокий овраг. Все это нанесло психике Васи Васягина очередную травму.
Когда он рассказал все Афанасьеву и примкнувшему к нему Пелисье, то интернациональная парочка долго потешалась над незадачливым сержантом. После чего Афанасьев сказал:
– Ты, Вася, не одинок в своем горе. Вот наш инфернальный красавец Добродеев тоже пострадал от необразованной и тупой скотины. Пока мы с Жан-Люком готовимся к посещению Древней Руси и Золотой Орды, чтобы достать хвост Батыева коня, Добродеев, Галлена и Анни решили обойтись совершенно без человеческой помощи и намылились добывать очередной Ключ. Это свежая информация, мне вот только сегодня рассказывала Галлена… Так вот, двигаться они решили не по списку, а сразу прыгнули к пункту номер шесть, под которым в сакральном свитке Добродеева значится Ключ-топор Авраама Линкольна. Прибыли, значит, наши богоподобные дамы и хитрый черт Добродеев в леса штата Иллинойс. Как известно, президент Линкольн там родился и провел юность. Штат был тогда дикий. Жили там одни лесорубы, типы невежественные, суеверные и обильно употреблявшие алкоголь. И вот в это девственное лесное местечко и прибыл наш благородный офис-менеджер Добродеев. С дамами. На вырубке застали какого-то длинного тощего парня, валившего здоровенное дерево, именуемое гикори. Добродеев признал в нем самого юного Эйба Линкольна, без четверти века президента США, и решил действовать решительно. Подошел к Эйбу и предложил купить у него топор. Таким манером Добродеев долго торговался, уламывал Линкольна, а кончилось все тем, что Эйб едва не пристукнул несчастного инфернала.
– За что? – удивился Васягин. – Не надо стукать нашего Астарота Вельзевуловича. Я сам его пристукну, когда вся эта свистопляска закончится. В такую кислую историю нас втравил, чертов… черт.
– Дело в том, что, когда Добродеев уже принялся отчитывать Эйбу доллары и центы за топор, – увлеченно рассказывал Женя Афанасьев, – юный Линкольн возьми и скажи: «А вы, дядя, случаем, не из южных штатов? Не рабовладелец? А то уж больно вы гладкий!» – «Нет». – «Значит, не из Алабамы и не из Мэриленда?» – «Да нет же», – «Ну, ладно, – говорит Линкольн. – Забирайте топор, бог с вами, как сказал святой апостол Павел в своем послании…» И вот тут, – глаза Афанасьева весело блеснули, – надо сказать, что лесорубы могли бы сэкономить на спичках. Вот нет у вас спичек, кремня. А с зажигалками в Иллинойсе первой трети девятнадцатого века было напряженно. Не так, конечно, как с вертолетами в Древнем Египте, но все же… Как добывать огонь? Очень просто! Сказать Добродееву несколько цитат из Библии. А надо отметить, что юный Линкольн был человек набожный и для лесоруба начитанный чрезвычайно. Так что от Добродеева повалил та-акой дым! И серой завоняло. Линкольн же был юноша сообразительный, иначе не стал бы потом президентом. Понял, что за фрукт перед ним. Позвал на помощь коллег. А те по части выкуривания бесов собаку съели. Гоняли Добродеева всем поселком. Кончилось тем, что Эйб Линкольн просто швырнул в него своим топором и почти попал.
– А Галлена с Анни? – спросил Васягин. – Они-то что делали?
– А они, как оказалось, от смеха разогнуться не могли! Глядели на это шоу, хохотали до упаду. Так что помощи от них Добродеев не дождался. Пришлось выпутываться собственными силами. Отлежался в кустах. Зато топор перешел в его распоряжение. Пока отлеживался, потерял наших богинь из виду. А те, оказывается, попали на бал в особняк какого-то плантатора. Там так интересно с географическим раскладом получилось: по одну сторону реки Миссисипи – северяне, лесорубы, аболиционисты…
– Кто-кто? – встрял Васягин, который из мировой истории успел плотно изучить пока что один Древний Рим позднереспубликанского периода.
– Аболиционисты – противники рабства негров. Так вот, по одну сторону Миссисипи живут северяне-аболиционисты, то бишь лесорубы, лесосплавщики, мелкие фермеры и прочий американский работный люд. А по другую сторону реки – плантаторы, рабовладельцы, роскошные частные собственники. В общем, хищный оскал эксплуататорского строя. Вот к ним-то и попали на бал Анни с Галленой. Пользовались успехом. Их переправили через Миссисипи на личном пароме какого-то жирного плантатора по имени мистер Прайс. Теперь понимаете положение Добродеева? Лежит в кустах по одну сторону Миссисипи, под прямой угрозой со стороны невежественных фермеров, которым не докажешь, что и черт может быть цивилизованным и благожелательным. А дамы с Аль Дионны – под другую сторону Миссисипи, в особняке плантатора, на балу, и бал явно затягивается. Проходят сутки, и Добродеев с топором Авраама Линкольна за пазухой начинает оценивать свои перспективы. А они у него плачевные. Бедному черту светило остаться в Штатах, только до демократии и политкорректности в ТЕХ Штатах еще ой как далековато. Конечно, он не хотел. Нужно было воссоединиться с дамами. Ну и намучился. Плыть через Миссисипи, кишащую здоровенными крокодилами, с топором за пазухой – удовольствие сомнительное. А когда Вельзевулыч все-таки переплыл речку, то уже на том берегу у него все-таки произошла историческая баталия с крокодилом. Просто-таки битва Георгия Победоносца со змием! Наш Победоносец, кстати, отрубил крокодилу кончик хвоста, приволок этот обрубок к нам и грозит теперь сшить из трофея перчатки.
– Значит, выкрутился?
– Конечно, выкрутился. Только теперь лежит, охает, лечится. Оказывается, и среди инферналов высокая травматичность. Зато к посоху Моисея и кинжалу Цезаря прибавился топор Линкольна – Ключ номер шесть. Дело стало за Ключами номер три, четыре, пять и семь, – бодро сказал Афанасьев.
За те несколько дней, что прошли с момента приезда Афанасьева и Пелисье из Франции и Египта, Женя существенно прибавил в оптимизме. Он верил, что Коляна Ковалева можно вернуть, и Пелисье осторожно разделял эту уверенность.
Кстати, о Пелисье. Как полагал сам французский археолог, за последнее время он узнал больше поразительных вещей, чем за всю предыдущую жизнь. А грозило ему узнать еще больше. Всему этому способствовало знакомство с дионами и инферналом Добродеевым, рассказ о похождениях которого он только что выслушал. Потому Жан-Люк решительно дал себе слово ничему не удивляться и взялся за подготовку к очередному путешествию. На этот раз – в Древнюю Русь и Золотую Орду.
– Надеюсь, что меня туда, в эту самую Золотую Орду не возьмут, – выразил вслух свои пожелания сержант Васягин. – Я… это самое… из школы еще помню, что князья на Руси беспорядки учиняли и вообще вели себя как козлы не хуже Тангриснира. Так что я не хочу.
– А тебя никто не тащит, – отозвался Афанасьев. – Из людей отправимся я и Жан-Люк. Он давно мечтал поучаствовать в раскопках на своей исторической родине. А тут такой шанс… ничего и раскапывать не надо, а в тринадцатом веке, куда мы направимся, еще ничего толком и не закопали.
Пелисье многозначительно прокашлялся:
– Интересно, а кто отправится из НЕ-людей?
– Не успел толком вработаться в дело, а уже такое любопытство! – раздался за спиной Пелисье звонкий голос, и все обернулись.
Галлена, приглаживая волосы, стояла у окна и улыбалась.
– Стучать надо, когда заходишь! – пробурчал Афанасьев. – Опять эти ваши штучки с телепортацией! Не могли бы вы, уважаемые граждане дионы, входить нормально – через дверь? А то в прошлый раз Эллер тоже решил переместиться из офиса Ковалева сразу ко мне домой… он тут свой проклятый молот оставил. Так он оказался прямо в ванне, куда я наливал воду с пенкой. Совсем не для него, кстати!..
– А для кого? – лукаво поинтересовалась Галлена. Афанасьев, думавший о себе, что давно уже отучился краснеть по такому поводу, смутился. Впрочем, щекотливая тема была тут же перекрыта другой, куда болееважной и насущной.
– Я тут слышала последние слова Жан-Люка, – сказала дионка, – так вот, из наших отправятся Эллер и Поджо. Уже решили.
– Ну и выбор! Поджо! Он, по-моему, кроме как жрать, больше ничего не умеет. В этом они с Тангрисниром конкуренты!
– Не надо об этой проклятой четвероногой твари! – сжав голову руками и сморщившись, воскликнул Васягин и с отвращением выпил кефира.
– Так или иначе, но за Ключом номер семь – хвостом коня хана Батыя – отправятся Поджо и Эллер. Правда, у Эллера те же проблемы, что и у тебя, Васягин: проклинает своего козла и ищет его по всему городу. А козел где-то в засаде, наверное, отсиживается.
– Как там поживает Добродеев? – осведомился Женя. – Наверное, никак не может опомниться после топора Эйба Линкольна и теплого приема со стороны миссисипского крокодила? Ну что ж, не одному же Коляну и Ваське страдать.
– Не знаю, как там Добродеев, – выпятила нижнюю губу Галлена. – Надо будет порекомендовать моему почтенному родителю – как-нибудь, при встрече – поднять Добродееву жалованье и присвоить степень доктора сатанинских наук и почетного инфернала. Кстати, в поисках Ключей я подметила еще одну закономерность. Важную. Не менее важную, чем та, что при каждом Перемещении мы попадаем в непосредственную близость от нужного нам человека и Ключа. Так вот, я заметила, что только человек – не дион, не инфернал! – способен добыть Ключ. Мы, дионы, слишком слабы в тех мирах, к тому же нам мешает фактор предопределенности. Ну а Добродеев… я рассказывала, что с ним было. Если бы добрейший Эйб Линкольн сам не швырнул в него топор, то есть не отдал по доброй воле, то ничего бы не вышло. Этот Добродеев, ох уж он!!!
– Да бог с ним, с этим Добродеевым, – пробормотал Пелисье.
Все захохотали.
– Ты это, Жан-Люк, ему самому скажи! Такой фейерверк увидишь! Из носа дым, из ушей искры, изо рта огонь!
– Змею Горынычу и не снилось!
– Он после Линкольна-то никак очухаться не может, а тут еще ты со своими зажигательными напутствиями!
– Вот именно – ЗАЖИГАТЕЛЬНЫМИ! – воскликнул, смеясь, Афанасьев. – Астарот Вельзевулович у нас мужчина горячий, чуть что, сразу тлеть начинает! Изо рта огонь – это, может, и не шутка! Хотя, в отличие от Змея Горыныча, у Добродеева одна голова.
– На наше счастье.
– Кстати, о Змеях Горынычах, – важно проговорил Пелисье и приосанился. – Я тут готовлюсь к реалиям Древней Руси и вычитал гипотезу о происхождении Змея Горыныча.
– Только не говори, что он еврей.
– Да нет, он из Чернобыля! Трехголовый ведь!
– Так вот, я прочитал интересную версию, – продолжал Жан-Люк, не обращая внимания на насмешки. – Оказывается, происхождение сказочного образа Змея Горыныча можно соотнести… с ракетным обстрелом. Стоп! Не смейтесь. Сейчас поясню свою мысль. Во-первых, известно, что татаро-монголы при покорении Руси пользовались пороховыми зарядами различных видов, позаимствованными у китайцев. Ничего подобного в европейских армиях того времени и в дружинах русских князей, конечно, не было. У монголов был даже прадедушка современных металлических бомб – так называемый «чжэнь тянь лэй», в переводе с китайского – «гром, потрясающий небеса». Далее. У монголов армии Батыя было настоящее артиллерийское оружие множества разновидностей, а также «огненные стрелы», представлявшие собой настоящую ракету, состоящую из полой бамбуковой или бумажной трубки с пороховым зарядом. Надетый на стрелу и выпущенный из лука, такой снаряд имел значительно большую дальность, чем простая стрела, и мог вызвать пожар.
– А при чем тут Змей Горыныч? – спросил Афанасьев
– Терпение. Змей Горыныч – это поэтическое переосмысление ракетного оружия, которое русичи, понятно, видели впервые. Доказательства? О, eh biennote 17! Так вот, во-первых, Змей Горыныч – носитель огня, – с жаром продолжал Пелисье, – «из ноздрей пламя пышет». Огонь, используемый им как оружие, способное опалить или даже сжечь. Во-вторых, Змея Горыныча постоянно сопровождают клубы дыма… «из ушей дым валит». А заряд перед запуском поджигался либо при помощи раскаленного шила, либо при помощи запальных шнуров. Ракеты, начиненные порохом, в полете искрили и дымили. Далее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
– Это еще не все, – сказал Женя, – к этой большой статье прикреплена репортерская заметка из Саратова. Там есть кладбище Увек, стоящее на одноименном монгольском городище. Так вот, при рытье могилы землекопы наткнулись на золотой кубок высокой стоимости. А на кубке была надпись на двух языках, древнерусском и монгольском: «Чемпион Золотой Орды по футболу». Футболу!!! Так и написано. И есть дата, в переводе на современное летосчисление – тысяча двести сорок восьмой год. И имена игроков. Вот такой футбольный Кубок Стэнли из тьмы веков.
– Золотая Орда, – машинально выговорил Пелисье. – Золотая Орда!.. Хочу обратно в лечебницу!
– Золотая Орда! Но ведь мы там еще не были, – пробормотал Афанасьев и, увидев приближающуюся стюардессу, решительно заказал себе водки. Без вермута и без лимонного сока.
2
Васягин, Пелисье и Афанасьев сидели на квартире у последнего и наслаждались общением.
– О-отлично! – протянул Жан-Люк Пелисье, отталкивая от себя растрепанный пухлый том. – Известно ли тебе, Евгений, как татаро-монголы называли панцирь? «Хуяг». Да, да!.. Загляни вот в монгольский военный словарь. Боюсь, что это словечко и в древнерусский язык могло войти. А панцирь из кожаных пластин назывался «хуус хуяг».
– Хорошенькое вооружение было у граждан монголов.
– Кстати, Евгений, да будет тебе известно, в юности я очень интересовался Древней Русью. Происхождение обязывало. Потом, правда, на египтологию перекинулся. Помню, как я удивил учителя в коллеже, когда сказал, что французская королевская династия Валуа была в родстве с русскими князьями. Князь Ярослав выдал свою дочь замуж за короля Генриха.
– Да, она еще писала отцу, что Париж – деревня по сравнению со стольным градом Киевом, – отозвался начитанный Афанасьев, наливая кефир себе и сержанту Васе Васягину, снова сидевшему с выпученными глазами и лицом, выражающим вселенское удивление перед этим миром.
Нет, Васягин уже вышел из санатория и приступил к работе. И надо тому статься, что в первое же дежурство Васягину выпал невиданный аттракцион скорости – погоня с включенными мигалками и сиреной за козлом Тангрисниром. Проклятая тварь с дачи Ковалева мигрировала в город и уже успела отметиться. В частности, бравый козел повалил торговый ларек вместе с двумя находившимися внутри продавщицами, бодался с троллейбусом (как известно, тоже «рогатым»), ну а венцом плодотворной городской деятельности Тангриснира, без сомнения, стало посещение им дегустационного зала «Кубанских вин», где шла презентация чего-то там… уже не важно. Козел затесался в публику, опрокинул несколько столов, разлил вино, до смерти перепугал дам, никогда не видевших такого чудища. Да и кавалеров, если говорить откровенно, напугал. После этого он вышиб дно у фирменного бочонка с красным вином и принялся пить. Мимо заведения, на свою беду, проезжала машина ППС с сержантом Васягиным, который и пожелал узнать причину подобного переполоха. Еще бы!.. Девицы выскакивали на улицу едва ли не в чем мать родила – многим в панике порвали платья.
Васягин застал в «Кубанских винах» только трех человек: перепуганный хозяин заведения прятался за стойкой, выдавая свое присутствие громким перестуком зубов, а двое самых смелых или самых пьяных молодых людей стояли по обеим сторонам от козла и колотили Тангриснира стульями. Надо сказать, что это нисколько не мешало проклятой Эллеровой твари поглощать вино. Сержант Васягин, узнав виновника беспорядков, задрожал, но, вспомнив, что он – спаситель Цезаря, решил не робеть перед какой-то вонючей бессловесной скотиной.
С тем и вытянул Тангриснира резиновой дубинкой между рогов.
Зря он это сделал.
Козел подпрыгнул так, что сшиб костлявой спиной одну из люстр. После чего рванулся из дегустационного зала. Отличительной особенностью этого ухода по-английски, не прощаясь, стало то, что вышел Тангриснир не через двери. Совсем нет. Такие тонкости человеческого этикета неизвестны рогатой и бородатой скотине, прибывшей непонятно откуда. Тангриснир вышел через витрину, причем таким манером, что от двух роскошных зеркальных стекол, слагавших ее, ничего не осталось. Более того, козел выворотил и сам витринный переплет.
Вслед за Тангрисниром на улицу выбежал охреневший сержант Васягин.
Погоня за пьяным козлом по улицам города превратилась в триллер с многочисленными спецэффектами, которыми не побрезговал бы никакой режиссер второсортной голливудской стрелялки-гонялки. Погоня была такова, что воздержимся от подробностей: она заслуживает отдельной книги. Стоит лишь упомянуть, что Тангриснира так и не поймали. По ходу гонки он спровоцировал несколько автомобильных аварий, а затем устремился в какой-то проулок и провалился в глубокий овраг. Все это нанесло психике Васи Васягина очередную травму.
Когда он рассказал все Афанасьеву и примкнувшему к нему Пелисье, то интернациональная парочка долго потешалась над незадачливым сержантом. После чего Афанасьев сказал:
– Ты, Вася, не одинок в своем горе. Вот наш инфернальный красавец Добродеев тоже пострадал от необразованной и тупой скотины. Пока мы с Жан-Люком готовимся к посещению Древней Руси и Золотой Орды, чтобы достать хвост Батыева коня, Добродеев, Галлена и Анни решили обойтись совершенно без человеческой помощи и намылились добывать очередной Ключ. Это свежая информация, мне вот только сегодня рассказывала Галлена… Так вот, двигаться они решили не по списку, а сразу прыгнули к пункту номер шесть, под которым в сакральном свитке Добродеева значится Ключ-топор Авраама Линкольна. Прибыли, значит, наши богоподобные дамы и хитрый черт Добродеев в леса штата Иллинойс. Как известно, президент Линкольн там родился и провел юность. Штат был тогда дикий. Жили там одни лесорубы, типы невежественные, суеверные и обильно употреблявшие алкоголь. И вот в это девственное лесное местечко и прибыл наш благородный офис-менеджер Добродеев. С дамами. На вырубке застали какого-то длинного тощего парня, валившего здоровенное дерево, именуемое гикори. Добродеев признал в нем самого юного Эйба Линкольна, без четверти века президента США, и решил действовать решительно. Подошел к Эйбу и предложил купить у него топор. Таким манером Добродеев долго торговался, уламывал Линкольна, а кончилось все тем, что Эйб едва не пристукнул несчастного инфернала.
– За что? – удивился Васягин. – Не надо стукать нашего Астарота Вельзевуловича. Я сам его пристукну, когда вся эта свистопляска закончится. В такую кислую историю нас втравил, чертов… черт.
– Дело в том, что, когда Добродеев уже принялся отчитывать Эйбу доллары и центы за топор, – увлеченно рассказывал Женя Афанасьев, – юный Линкольн возьми и скажи: «А вы, дядя, случаем, не из южных штатов? Не рабовладелец? А то уж больно вы гладкий!» – «Нет». – «Значит, не из Алабамы и не из Мэриленда?» – «Да нет же», – «Ну, ладно, – говорит Линкольн. – Забирайте топор, бог с вами, как сказал святой апостол Павел в своем послании…» И вот тут, – глаза Афанасьева весело блеснули, – надо сказать, что лесорубы могли бы сэкономить на спичках. Вот нет у вас спичек, кремня. А с зажигалками в Иллинойсе первой трети девятнадцатого века было напряженно. Не так, конечно, как с вертолетами в Древнем Египте, но все же… Как добывать огонь? Очень просто! Сказать Добродееву несколько цитат из Библии. А надо отметить, что юный Линкольн был человек набожный и для лесоруба начитанный чрезвычайно. Так что от Добродеева повалил та-акой дым! И серой завоняло. Линкольн же был юноша сообразительный, иначе не стал бы потом президентом. Понял, что за фрукт перед ним. Позвал на помощь коллег. А те по части выкуривания бесов собаку съели. Гоняли Добродеева всем поселком. Кончилось тем, что Эйб Линкольн просто швырнул в него своим топором и почти попал.
– А Галлена с Анни? – спросил Васягин. – Они-то что делали?
– А они, как оказалось, от смеха разогнуться не могли! Глядели на это шоу, хохотали до упаду. Так что помощи от них Добродеев не дождался. Пришлось выпутываться собственными силами. Отлежался в кустах. Зато топор перешел в его распоряжение. Пока отлеживался, потерял наших богинь из виду. А те, оказывается, попали на бал в особняк какого-то плантатора. Там так интересно с географическим раскладом получилось: по одну сторону реки Миссисипи – северяне, лесорубы, аболиционисты…
– Кто-кто? – встрял Васягин, который из мировой истории успел плотно изучить пока что один Древний Рим позднереспубликанского периода.
– Аболиционисты – противники рабства негров. Так вот, по одну сторону Миссисипи живут северяне-аболиционисты, то бишь лесорубы, лесосплавщики, мелкие фермеры и прочий американский работный люд. А по другую сторону реки – плантаторы, рабовладельцы, роскошные частные собственники. В общем, хищный оскал эксплуататорского строя. Вот к ним-то и попали на бал Анни с Галленой. Пользовались успехом. Их переправили через Миссисипи на личном пароме какого-то жирного плантатора по имени мистер Прайс. Теперь понимаете положение Добродеева? Лежит в кустах по одну сторону Миссисипи, под прямой угрозой со стороны невежественных фермеров, которым не докажешь, что и черт может быть цивилизованным и благожелательным. А дамы с Аль Дионны – под другую сторону Миссисипи, в особняке плантатора, на балу, и бал явно затягивается. Проходят сутки, и Добродеев с топором Авраама Линкольна за пазухой начинает оценивать свои перспективы. А они у него плачевные. Бедному черту светило остаться в Штатах, только до демократии и политкорректности в ТЕХ Штатах еще ой как далековато. Конечно, он не хотел. Нужно было воссоединиться с дамами. Ну и намучился. Плыть через Миссисипи, кишащую здоровенными крокодилами, с топором за пазухой – удовольствие сомнительное. А когда Вельзевулыч все-таки переплыл речку, то уже на том берегу у него все-таки произошла историческая баталия с крокодилом. Просто-таки битва Георгия Победоносца со змием! Наш Победоносец, кстати, отрубил крокодилу кончик хвоста, приволок этот обрубок к нам и грозит теперь сшить из трофея перчатки.
– Значит, выкрутился?
– Конечно, выкрутился. Только теперь лежит, охает, лечится. Оказывается, и среди инферналов высокая травматичность. Зато к посоху Моисея и кинжалу Цезаря прибавился топор Линкольна – Ключ номер шесть. Дело стало за Ключами номер три, четыре, пять и семь, – бодро сказал Афанасьев.
За те несколько дней, что прошли с момента приезда Афанасьева и Пелисье из Франции и Египта, Женя существенно прибавил в оптимизме. Он верил, что Коляна Ковалева можно вернуть, и Пелисье осторожно разделял эту уверенность.
Кстати, о Пелисье. Как полагал сам французский археолог, за последнее время он узнал больше поразительных вещей, чем за всю предыдущую жизнь. А грозило ему узнать еще больше. Всему этому способствовало знакомство с дионами и инферналом Добродеевым, рассказ о похождениях которого он только что выслушал. Потому Жан-Люк решительно дал себе слово ничему не удивляться и взялся за подготовку к очередному путешествию. На этот раз – в Древнюю Русь и Золотую Орду.
– Надеюсь, что меня туда, в эту самую Золотую Орду не возьмут, – выразил вслух свои пожелания сержант Васягин. – Я… это самое… из школы еще помню, что князья на Руси беспорядки учиняли и вообще вели себя как козлы не хуже Тангриснира. Так что я не хочу.
– А тебя никто не тащит, – отозвался Афанасьев. – Из людей отправимся я и Жан-Люк. Он давно мечтал поучаствовать в раскопках на своей исторической родине. А тут такой шанс… ничего и раскапывать не надо, а в тринадцатом веке, куда мы направимся, еще ничего толком и не закопали.
Пелисье многозначительно прокашлялся:
– Интересно, а кто отправится из НЕ-людей?
– Не успел толком вработаться в дело, а уже такое любопытство! – раздался за спиной Пелисье звонкий голос, и все обернулись.
Галлена, приглаживая волосы, стояла у окна и улыбалась.
– Стучать надо, когда заходишь! – пробурчал Афанасьев. – Опять эти ваши штучки с телепортацией! Не могли бы вы, уважаемые граждане дионы, входить нормально – через дверь? А то в прошлый раз Эллер тоже решил переместиться из офиса Ковалева сразу ко мне домой… он тут свой проклятый молот оставил. Так он оказался прямо в ванне, куда я наливал воду с пенкой. Совсем не для него, кстати!..
– А для кого? – лукаво поинтересовалась Галлена. Афанасьев, думавший о себе, что давно уже отучился краснеть по такому поводу, смутился. Впрочем, щекотливая тема была тут же перекрыта другой, куда болееважной и насущной.
– Я тут слышала последние слова Жан-Люка, – сказала дионка, – так вот, из наших отправятся Эллер и Поджо. Уже решили.
– Ну и выбор! Поджо! Он, по-моему, кроме как жрать, больше ничего не умеет. В этом они с Тангрисниром конкуренты!
– Не надо об этой проклятой четвероногой твари! – сжав голову руками и сморщившись, воскликнул Васягин и с отвращением выпил кефира.
– Так или иначе, но за Ключом номер семь – хвостом коня хана Батыя – отправятся Поджо и Эллер. Правда, у Эллера те же проблемы, что и у тебя, Васягин: проклинает своего козла и ищет его по всему городу. А козел где-то в засаде, наверное, отсиживается.
– Как там поживает Добродеев? – осведомился Женя. – Наверное, никак не может опомниться после топора Эйба Линкольна и теплого приема со стороны миссисипского крокодила? Ну что ж, не одному же Коляну и Ваське страдать.
– Не знаю, как там Добродеев, – выпятила нижнюю губу Галлена. – Надо будет порекомендовать моему почтенному родителю – как-нибудь, при встрече – поднять Добродееву жалованье и присвоить степень доктора сатанинских наук и почетного инфернала. Кстати, в поисках Ключей я подметила еще одну закономерность. Важную. Не менее важную, чем та, что при каждом Перемещении мы попадаем в непосредственную близость от нужного нам человека и Ключа. Так вот, я заметила, что только человек – не дион, не инфернал! – способен добыть Ключ. Мы, дионы, слишком слабы в тех мирах, к тому же нам мешает фактор предопределенности. Ну а Добродеев… я рассказывала, что с ним было. Если бы добрейший Эйб Линкольн сам не швырнул в него топор, то есть не отдал по доброй воле, то ничего бы не вышло. Этот Добродеев, ох уж он!!!
– Да бог с ним, с этим Добродеевым, – пробормотал Пелисье.
Все захохотали.
– Ты это, Жан-Люк, ему самому скажи! Такой фейерверк увидишь! Из носа дым, из ушей искры, изо рта огонь!
– Змею Горынычу и не снилось!
– Он после Линкольна-то никак очухаться не может, а тут еще ты со своими зажигательными напутствиями!
– Вот именно – ЗАЖИГАТЕЛЬНЫМИ! – воскликнул, смеясь, Афанасьев. – Астарот Вельзевулович у нас мужчина горячий, чуть что, сразу тлеть начинает! Изо рта огонь – это, может, и не шутка! Хотя, в отличие от Змея Горыныча, у Добродеева одна голова.
– На наше счастье.
– Кстати, о Змеях Горынычах, – важно проговорил Пелисье и приосанился. – Я тут готовлюсь к реалиям Древней Руси и вычитал гипотезу о происхождении Змея Горыныча.
– Только не говори, что он еврей.
– Да нет, он из Чернобыля! Трехголовый ведь!
– Так вот, я прочитал интересную версию, – продолжал Жан-Люк, не обращая внимания на насмешки. – Оказывается, происхождение сказочного образа Змея Горыныча можно соотнести… с ракетным обстрелом. Стоп! Не смейтесь. Сейчас поясню свою мысль. Во-первых, известно, что татаро-монголы при покорении Руси пользовались пороховыми зарядами различных видов, позаимствованными у китайцев. Ничего подобного в европейских армиях того времени и в дружинах русских князей, конечно, не было. У монголов был даже прадедушка современных металлических бомб – так называемый «чжэнь тянь лэй», в переводе с китайского – «гром, потрясающий небеса». Далее. У монголов армии Батыя было настоящее артиллерийское оружие множества разновидностей, а также «огненные стрелы», представлявшие собой настоящую ракету, состоящую из полой бамбуковой или бумажной трубки с пороховым зарядом. Надетый на стрелу и выпущенный из лука, такой снаряд имел значительно большую дальность, чем простая стрела, и мог вызвать пожар.
– А при чем тут Змей Горыныч? – спросил Афанасьев
– Терпение. Змей Горыныч – это поэтическое переосмысление ракетного оружия, которое русичи, понятно, видели впервые. Доказательства? О, eh biennote 17! Так вот, во-первых, Змей Горыныч – носитель огня, – с жаром продолжал Пелисье, – «из ноздрей пламя пышет». Огонь, используемый им как оружие, способное опалить или даже сжечь. Во-вторых, Змея Горыныча постоянно сопровождают клубы дыма… «из ушей дым валит». А заряд перед запуском поджигался либо при помощи раскаленного шила, либо при помощи запальных шнуров. Ракеты, начиненные порохом, в полете искрили и дымили. Далее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38