– На протяжении всей дороги до лагеря Ша'ики?
– Да. Но я умоляю тебя, будь осторожен, сэр. Если Калам почувствует за собой слежку, он уничтожит книгу. Оставайся от него на расстоянии суток или даже больше.
Тене Баралта выбросил из мешка, висевшего на поясе, кусочек бхедериновой кожи.
– Теленок скучает по своей мамочке, – произнес он.
– И безошибочно найдет ее, – закончил Мебра. – Чтобы убить Ша'ику, тебе понадобится целая армия.
– А это уже наша забота, – улыбнулся Красный Меч. Шпион в нерешительности перевел дыхание, а затем сказал:
– Я прошу только об одной вещи, сэр.
– Ты просишь?
– Я даже умоляю, начальник.
– Так о чем же?
– О сохранении жизни Калама.
– Слушай, Мебра. Отпечатки на твоем лице смотрятся как-то несимметрично. Дай-ка мне подправить их с другой стороны…
– Выслушай меня до конца, начальник! Разрушитель Мостов возвратился в Семь Городов, провозгласив себя солдатом Апокалипсиса. А что, если Калам станет еще одним смертным, присоединившимся к лагерю Ша'ики? Может ли человек, рожденный чтобы руководить, заставить себя подчиняться?
– Ну и что ты думаешь по данному поводу?
– Калам здесь совсем по другой причине. Он думает только о том, как ему обеспечить себе безопасное путешествие через Пан'потсун Одан. Да и книгу-то он взял только для того, чтобы использовать ее в качестве гарантии. Убийца идет на юг – зачем? Я думаю, что Красные Мечи и империя в целом должны кое-что об этом узнать. А такие сведения мы сможем получить только в том случае, если Калам останется жить.
– У тебя есть какие-то соображения?
– Он идет в Арен. Тене Баралта фыркнул:
– Для того чтобы вставить перо под ребра Пормквалу? Мы бы все благословили его на это дело, Мебра.
– Нет, Каламу нет никакого дела до верховного кулака.
– Тогда что же он потерял в Арене?
– Я думаю, только одну вещь, начальник. Ему нужен корабль, отправляющийся в Малаз.
Сгорбившись и перекосившись от очередного толчка боли, Мебра взглянул из-под капюшона на лицо Красного Меча, которое через несколько секунд, наконец, осветилось в догадке.
Поразмыслив над услышанным, Тене Баралта сокрушенно спросил.
– У тебя есть какой-то план?
Превознемогая боль, Мебра только улыбнулся в ответ.
Подобно огромным известняковым плитам, расположенным друг на друге, скалы поднимались из песка пустыни, достигая в высоту четырехсот размахов рук. Порядком поистрепанная поверхность скалы была изрезана глубокими расщелинами, самая большая из которых скрывала от любопытных глаз каменную башню высотой около ста пятидесяти размахов. На фоне выцветших стен у самой вершины этого сооружения темнело маленькое сводчатое окошко.
Маппо вздохнул, покачивая головой:
– Я не вижу никакой возможности попасть внутрь, но она же должна существовать… – он обернулся к своему спутнику: – Как ты думаешь, она обитаема?
Икариум потер запекшуюся корочку крови на лбу, а затем кивнул головой. Вынув наполовину свой меч из ножен, он обнаружил, что на зубчатом крае остались обрывки чьей-то плоти. «Интересно, – подумал он, – откуда они могли здесь очутиться?»
А дело обстояло так. Д'айверс настиг их неожиданно: дюжина леопардов песчаного цвета появилась из оврага менее чем в десяти шагах от путешественников, готовящихся к ночлегу. Одна из тварей запрыгнула на спину Маппо, вцепившись зубами в шею, пытаясь прокусить толстую шкуру Трелла. Д'айверс атаковал его, будто антилопу, пытаясь повалить на землю и добраться зубами до трахеи, но Маппо, конечно, был совсем не похож на антилопу. Несмотря на то что клыки проникли глубоко в тело, под кожей оказались одни только мышцы. Взбешенный Трелл извернулся, ловким движением скинул леопарда на землю и, схватив рычащую тварь, с силой обрушил его на острые камни, мгновенно раскроив череп.
Другие одиннадцать чудовищ пустились на поиски Икариума. Отбросив безжизненное тело своего первого обидчика и обернувшись назад, Маппо увидел, что вокруг полукровки-Ягута уже лежат четыре бездыханных звериных трупа. Страх, как огромная волна, накрыл Трелла, когда его взгляд наткнулся на Икариума. «Как далеко? Как далеко ушел Ягут? Пожалуйста, Беру, благослови нас».
Один из оставшихся зверей предпринял очередную попытку атаки: разбежавшись, он с силой оттолкнулся от земли и приземлился на левое бедро Икариума, со всей силой вцепившись в него зубами. Не прошло и секунды, как древний меч воина просвистел в воздухе, обезглавив леопарда. Тело обмякло и упало вниз, а голова так и осталась висеть в смертельной хватке на кожном лоскуте Икариума, из-под которого хлестала кровь.
Оставшиеся в живых кошки встали в кольцо.
Маппо стремительно бросился вперед, ухватив одного из них за бьющий хлыстом хвост. Яростно взревев, он нечеловеческим усилием поднял леопарда в воздух, раскрутил его и бросил. Скорчившись от боли, тварь пролетела семь или восемь шагов в воздухе, а затем ударилась о каменную стену, переломив хребет.
Для Д'айверса было уже все кончено. Осознав свою ошибку, он попытался отступить, но Икариум предусмотрел и эту возможность. Издав пронзительный вопль, Ягут ворвался в стаю оставшейся пятерки кошек. Они попытались рассредоточиться, но не успели. Кровь брызнула в воздух, растерзанная звериная плоть падала на песок. Через мгновение на полу корчилось еще пять трупов.
Икариум обернулся в поисках очередных жертв, а Трелл ступил на полшага вперед. Икариум поднялся с коленей на ноги, и через секунду его пронзительный крик в воздухе начал таять. Наткнувшись каменным взглядом на Маппо, он нахмурился.
Трелл заметил капли крови на лбу своего товарища. Перестав слышать этот душераздирающий звук, Маппо подумал: «Он ушел не слишком далеко, теперь мы в безопасности. Боги снизошли на нас, на эту Тропу… Я дурак, что пошел по ней – слишком уж близко…»
Резкий запах крови Д'айверса, покрывающей вокруг пространство в несколько метров, скоро привлечет новых охотников. Двое друзей быстро собрали свой бивуак и отправились в путь. Прежде чем покинуть место этой ужасной битвы, Икариум вытащил из колчана одну стрелу и воткнул ее на возвышении в песок.
Всю ночь они бежали бегом. Никого из них не подгонял страх смерти: совершенное ими убийство для обоих было гораздо страшнее. Маппо надеялся, что стрела Икариума предупредит случайных путешественников о грозящей им опасности.
Дорога под уклон привела их к восточному обрыву. За скалами поднималась гряда полуразрушенных гор, разделявших Рараку и Пан'потсун Одан.
Внезапно Трелл почувствовал, что кто-то не обратил внимания на предостережение Икариума и следует на расстоянии лиги сзади. Запах Сольтакена было невозможно спутать ни с чем, и форма, которую он сейчас принял, была огромна.
– Ты найдешь нас на подъеме, – сказал Икариум, подвешивая на лук тетиву. Он вынул оставшиеся стрелы, с опаской поглядывая назад. На расстоянии ста шагов вокруг в воздухе висело марево, поднимающееся от раскаленных камней. Оно, словно огромный занавес, скрывало все вокруг. Если Сольтакен появится в поле зрения и начнет атаковать, у Ягута будет время, чтобы выпустить еще полдюжины стрел. Пути, вырезанные на их древках, могли свалить даже дракона, но чутье Икариума подсказывало, что там был кто-то иной.
Маппо потрогал прокушенную кожу на задней поверхности своей шеи. Воспаленная разорванная плоть горела, к тому же ее облепили кровососущие мухи. Мышцы в глубине тоже отдавали пульсирующей болью. Он вытащил из рюкзака на спине лист кактуса йегуры и выдавил его сок себе на рану. Больное место моментально занемело, позволив Треллу свободно двигать рукой без ужасных страданий, которые заставляли его истекать потом в течение последних нескольких часов. Внезапно Маппо охватил озноб – да так, что он даже поежился. Сила кактусового сока была настолько велика, что он мог использоваться только один раз в день, иначе это грозило распространению эффекта на сердце и легкие. И как бы то ни было, это делало мух еще более кровожадными.
Он приблизился к расщелине в поверхности скалы. Треллы были обитателями равнин, поэтому Маппо не было абсолютно никаких навыков в искусстве скалолазания. Надо сказать, что перспектива быстрого овладения этой специальностью его тоже не прельщала. Расщелина была достаточно глубока, чтобы поглотить лучи утреннего солнца, и очень узка у своего основания, позволяя едва протиснуться плечам Трелла. Нагнув голову, он проскользнул внутрь, где прохладный влажный воздух заставил поежиться еще сильнее. Быстро привыкнув глазами к сумеркам, Маппо увидел заднюю стену пещеры на расстоянии шести шагов сзади. В ней не было ни лестницы, ни даже опор для рук. Задрав голову, он посмотрел наверх. В высоту расщелина значительно расширялась, однако стена не претерпевала никаких изменений до тех пор, пока не достигала основания башни. «Можно подумать, здесь нельзя было придумать самую элементарную вещь – спустить вниз веревку», – подумал Трелл. Досадуя, что его предположения не оправдались, Маппо вышел вновь на свет.
Икариум стоял, повернувшись лицом к началу Пути, подняв лук и зарядив стрелу. В тридцати шагах от него покачивался на всех четырех лапах огромный бурый медведь. Он нюхал воздух и дергал носом – Сольтакен во всей своей красе.
Маппо присоединился к товарищу.
– Это существо мне знакомо, – тихо сказал Трелл.
Ягут ослабил тетиву и опустил оружие.
– А он внушительный, – признался Икариум.
Медведь нетвердой походкой двинулся вперед.
Внезапно перед друзьями появился какой-то туман, заставив их сощуриться. В лицо полетели песчинки, а в ноздри ударил едкий острый запах. Маппо инстинктивно почувствовал накатывающую волну страха, у него пересохло в горле. Через несколько мгновений превращение было завершено, и перед путешественниками появился приближающийся к ним размашистыми шагами обнаженный мужчина, который, несмотря на палящее солнце, был очень бледен.
Маппо медленно покачал головой. В чужом обличье Сольтакен выглядел огромным и сильным – горой мускулов, но сейчас, в своем человеческом виде, Мессерб предстал обычным человеком, не более пяти футов ростом, почти лысым и каким-то изнуренным, с узким лицом и Лопато-образными зубами. Маленькие глаза цвета граната в окружении морщин хитро блестели, а рот широко улыбался.
– Трелл Маппо! Мой нос не подвел меня – это действительно ты.
– Наша последняя встреча состоялась очень давно, Мессерб. Сольтакен взглянул на Ягута.
– Да, кажется, это было на севере Немила.
– Его девственные сосновые леса, я полагаю, гораздо лучше подходили для тебя, – произнес Маппо, чья память возродила картину тех далеких свободных дней, когда огромный караван Треллов предпринял свой далекий переход.
Улыбка с лица Сольтакена улетучилось.
– Да, так оно и было. А вы, сэр, вероятно, Икариум, изобретатель всевозможных механизмов, а в последнее время – истребитель Сольтакенов и Д'айверсов. Знайте, что я почувствовал громадное облегченье, когда вы опустили свой лук. Когда я осознал, что вы собираетесь сделать, в моей груди поднялась огромная буря.
Икариум нахмурился.
– Я не истребляю никого, если у меня есть выбор, – ответил он. – Мы были атакованы без всякого предупреждения.
Маппо отметил, что слова Икариума прозвучали как-то неубедительно.
– Вы имеете в виду, что у вас не было шанса предупредить это беспомощное созданье. Жаль, его душа разлетелась на осколки. Нет, вы только не думайте, я нисколько вас не виню. Пускай сам пеняет на свой любопытный нос. Но что за запах присоединился к Треллу, – удивился я. – Он так похож на аромат крови Ягута, но все же в чем-то отличный. Теперь мои глаза удовлетворили интерес, и я опять могу возвратиться на Тропу.
– Ты знаешь, куда она тебя приведет? – спросил Маппо. Мессерб сразу потерял свою словоохотливость.
– Ты видел ворота?
– Нет, но что ты ожидаешь там найти?
– Ответы, мой старый друг. Сейчас я все-таки пощажу ваши носы и не буду превращаться обратно прямо здесь. Ты пожелаешь мне удачи, Маппо?
– Конечно, Мессерб, удачи! И еще одно предостережение: мы пересеклись своими Путями с Рилландарасом четыре ночи назад. Будь осторожен.
В его глазах мелькнуло что-то от медвежьей дикости.
– Я буду смотреть за ним.
Маппо и Икариум проводили взглядом голого человека, который через несколько минут пропал за одной из множества скал.
– И все-таки в нем скрывается что-то нечеловеческое, – произнес Икариум.
В ответ на эти слова Трелл вздрогнул.
– В каждом из них скрывается частичка безумия, – вздохнул он. – Между прочим, мне так еще и не удалось найти подъем. Эта пещера абсолютно пуста.
Внезапно до них донесся звук цокающих копыт. По дороге, идущей у подножия скалы, надрываясь тащился черный мул с седоком на спине. Человек, закутанный в грязную, рваную телабу, сидел в высоком деревянном седле, скрестив ноги. Его руки цвета ржавчины держались за искусно вырезанную рукоятку седла, а лицо скрывал глубокий, натянутый по самые глаза капюшон. Мул тоже выглядел довольно странно: все его тело, включая морду, уши и даже глаза, было иссиня-черного цвета. Небольшое разнообразие в его окрас вносила лишь пыль да какие-то серые брызги, которые, скорее всего, представляли собой запекшуюся кровь.
При их приближении наездник покачнулся в седле.
– Здесь нет пути внутрь, – прошипел он. – Только наружу. Ваш час еще не пришел. Отданную жизнь – за жизнь принятую, запомните эти слова. Да, запомните их! Ох, ты же ранен и горишь в лихорадке. Я прикажу своему слуге позаботиться о тебе. Это заботливый человек с пахнущими морем руками – одной старой и морщинистой, другой розовой, как у младенца. Ты понял смысл этих слов? Еще нет, еще не мог. У меня так редко… бывают гости, но я ожидал тебя.
Мул остановился напротив расщелины, глядя на путешественников и грустно покачивая мордой, в то время как странный человек пытался распрямить свои ноги. Каждое усилие сопровождалось хныканьем, будто от боли, пока его неистовые попытки освободиться не привели к потере равновесия: с отчаянным визгом наездник опрокинулся в пыль. Увидев бордово-красную окраску кожи, просвечивающей через тонкую ткань телабы, Маппо приблизился к нему и с участием сказал:
– Да у вас самого на теле раны, сэр!
Человек принялся барахтаться на земле подобно перевернутой черепахе, пытаясь, наконец, расправить свои ноги. Капюшон откинулся назад, обнажив большой ястребиный нос, пучок серых и жестких как проволока волос на месте бороды, лысую голову, покрытую татуировками, и морщинистую кожу цвета темного меда. Лицо скорчило гримасу, обнажив ряд идеально белых зубов.
Маппо присел около него на колени, пытаясь обнаружить место ранения, вызвавшего такое сильное кровотечение. Распахнув плащ, Трелл почувствовал едкий металлический запах. Внезапно его брови поднялись вверх в крайнем изумлении.
– Это не кровь, а краска, – сказал Маппо, вытаскивая не закупоренную банку с красной охровой краской. – Взгляни-ка, Икариум.
– Помоги же мне, олух, – вновь раздался трескучий голос. – О мои бедные ноги!
Ошеломленный Трелл попытался помочь расцепить ноги старику, который каждое движение сопровождал громкими стонами. Наконец-то их усилия увенчались успехом, и странный человек сел на землю, начав яростно колотить себя по бедрам.
– Слуга! Вина! Вина, черт тебя побери вместе со своими трухлявыми мозгами.
– Я вовсе не ваш слуга, – ответил Маппо, пытаясь сохранять спокойствие и отступая на шаг назад. – И у меня нет привычки, путешествуя по пустыне, носить с собой вино.
– Да не ты, варвар! – мужчина свирепо посмотрел вокруг – Где он?
– Кто?
– Слуга, конечно. Он думает, что в его обязанности входит только трясти меня по кочкам на своей костлявой спине. Ах, вот же он.
Проследив за пристальным взглядом старика, Трелл вновь сильно удивился.
– Это же мул, сэр. Я сомневаюсь, что в его винном бурдюке хватит жидкости, чтобы наполнить хотя бы одну чашку, – пошутил Маппо, обернувшись к Икариуму, чтобы посмотреть за реакцией. Однако друг не обращал никакого внимания на происходящие странные события. Сидя на валуне, он разбирал боевой лук и чистил меч.
Все еще сидя на земле, старик набрал полную горсть песка и метнул ее в мула. Затихнув на мгновение, животное обиженно заорало и понеслось галопом в сторону расщелины, пропав за скалой. Что-то бормоча, странный человек с трудом поднялся на ноги, расставил в воздухе руки и принялся медленно покачиваться из стороны в сторону. Треллу показалось, что теперь на него напал нервный тик.
– Довольно грубое приветствие гостей, – произнес старик, пытаясь улыбнуться. – Я имел в виду, самое грубое приветствие. А вы знаете, бессмысленные извинения и доброжелательные жесты очень важны. Я так сожалею, что вы стали свидетелями моей минутной агрессивности… О да, действительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17