А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

– Но кто похоронит Харуё?
– Об этом можешь не беспокоиться. Есть кому все организовать.
– Ты имеешь в виду, этим может заняться Синтаро-сан? – Меня пробрала дрожь.
Я внимательно вглядывался в лицо Норико, но никаких признаков замешательства не увидел.
– Да. Он ведь получил армейское воспитание, много раз сталкивался со смертью. Поэтому справится быстро и легко.
– Да, ты, пожалуй, права. – Я с трудом выговаривал слова. – Кстати, с Синтаро-сан все в порядке? Он в полном здравии, не ранен?
Норико удивленно уставилась на меня:
– Здоровехонек.
– Замечательно. – Никакого удовлетворения я, конечно, не ощущал. Неужто в своих рассуждениях я допустил ошибку?
Харуё сказала ведь, что чуть не откусила мизинец напавшему на нее человеку. Это со стороны трудно не заметить.
– Послушай, Нотт-тян, а среди жителей деревни ни у кого не поранены пальцы руки? Не знаешь? Ни у кого не видела перевязанной левой руки?
– Нет… – с недоумением ответила Норико. – А почему это интересует тебя?
Наверное, я все-таки ошибался в своих предположениях.
Синтаро и Мияко
Я сделал еще одну попытку:
– А Эйсэна-сан из храма Мароодзи ты давно не видела?
– Видела вчера. А что?
– Может, у него поранена левая рука?
Норико снова ответила отрицательно. Объяснила, что обязательно заметила бы это, потому что вчера подавала ему еду.
Кто еще, кроме Синтаро и Эйсэна, мог иметь отношение к гибели Харуё? Прокручивая в голове цепь событий, я снова и снова приходил к выводу, что никто другой не мог до смерти избить Харуё. И ни на секунду не ставил под сомнение ее рассказ о покусанном мизинце.
– Тацуя, что произошло? Человек с пораненным пальцем сделал что-то дурное?
– У меня просьба к тебе, Нотт-тян. Приглядись к людям, может, заметишь кого-нибудь с забинтованной рукой.
– Ладно. Если увижу, сразу сообщу тебе.
– Да, пожалуйста. И еще: когда придешь в следующий раз, прихвати, пожалуйста, веревку. Попрочнее и подлинее. Пять-шесть мотков.
– А что ты с ними будешь делать?
Я замешкался с ответом:
– Видишь ли… Торчать тут в одиночестве так тоскливо… Вот и хочу убить время, изучая пещеру. Чтобы не заблудиться, нужна веревка. Причем в мотках.
Норико слушала мое объяснение, и неожиданно странный блеск появился у нее в глазах.
– Тацуя, – почему-то шепотом проговорила она, – ты собираешься искать золотые монеты?
Она попала в точку, и это заставило меня покраснеть. Не зная, что сказать в ответ, я сглотнул и в свою очередь спросил:
– А что, Нотт-тян, тебе тоже известно о золоте?
– Конечно. Предание о нем передается из поколения в поколение. К тому же… – она еще понизила голос, – я знаю, что его ищут и другие люди.
– Кто, например?
– Брат.
– Синтаро?!
От этих ее слов у меня перехватило дыхание, я не отрывал от нее глаз.
– Да, он. Он не хочет, чтобы об этом узнали, потому и я молчала, хотя догадывалась. Потому что поздними вечерами он, прихватив лопату, фонарь и стараясь не привлекать внимания, уходил из дому. Ясное дело, в пещеру за золотом.
Мне вспомнился необычный облик Синтаро в ночь, когда была убита «монахиня с крепким чаем». Так вот оно что… Значит Синтаро, как и я, надеется отыскать золотые монеты…
– Я до сих пор молчала, потому что знала, что это будет неприятно брату… – как бы оправдываясь, продолжала Норико. – И потом… Мне просто жалко его. Он ведь потерял все – и положение, и статус в доме Тадзими, и надежды на будущее… Даже любовь свою потерял…
– Свою любовь? – удивился я.
– Вот именно. Ты ведь тоже до сих пор неравнодушен к Мияко. Но она дама высокого полета, и ты тоже не решаешься предложить ей выйти за тебя замуж. Она богачка, правильно? У нее куча бриллиантов. А Синтаро беден. И пока дела обстоят так, он не может сделать ей предложение. Вот он и думает, что если бы он нашел золото, разбогател… Именно это заставляет его с таким энтузиазмом отправляться каждую ночь в пещеру искать «Гору сокровищ». Как подумаю о нем, о нашей печальной жизни, о его отношении к Мияко-сан, так грустно становится на душе…
Тут было о чем задуматься. Ежели Синтаро Сатомура таков, каким его изображает Норико, он конечно же должен зариться на наследство дома Тадзими. Ведь оно гораздо реальнее, чем какой-то мифический клад в пещере. Кстати, рассказ Норико еще более убедил меня, что преступником, погубившим так много людей, может быть только Синтаро и никто другой. А почти откушенный палец… Но галлюцинации ли это умиравшей Харуё? Надо попробовать прояснить этот момент.
– Нотт-тян, а Синтаро-сан уверен, что, если он разбогатеет, Мияко-сан примет его предложение?
– Конечно, примет, – ответила Норико. – Более того, я уверена, что она с радостью выйдет за него, даже если он и не разбогатеет. Я все пытаюсь понять, почему такая красивая и умная дама заточила себя в глухой деревне. И поняла: она ждет. Она ждет предложения Синтаро. И готова ждать долго. Мне, между прочим, и ее жалко. А может быть, тебе, Тацуя-сан, жениться на Мияко? Я вообще-то недолюбливаю ее…
Побыв со мной еще немного, Норико сослалась на необходимость готовить панихиду и похороны и ушла, а я остался в своем убежище в состоянии полной прострации.
Я задумался о Мияко. Из того, что я слышал о ней от разных людей, складывался образ незаурядной, ни на кого не похожей женщины. Наверное, я все-таки был немного влюблен в нее.
Ладно, оставим это в стороне.
На следующий день меня снова навестила Норико и рассказала следующее:
Негодование деревенских жителей по-прежнему велико. Как ни пытается полиция угомонить их, пока все бесполезно. Тем не менее сдвиги могут появиться, если в дело вмешается настоятель храма Мароодзи Чёэй. Совсем старенький, немощный, с постели не подымающийся, все дела, связанные со службой в храме, перепоручивший своему ученику Эйсэну, он один имеет шанс успокоить толпу. Его увещевания, несомненно, будут услышаны в деревне. Тут надо будет поблагодарить Коскэ Киндаити, который не раз встречался в храме Мароодзи с настоятелем Чёэем.
Когда я услышал имя Чёэя, мне вспомнилась одна важная деталь. Монахиня Байко сказала мне, что существует обстоятельство, касающееся меня, которое известно только ей и настоятелю Чёэю. После ее гибели я собирался посетить храм Мароодзи, чтобы побеседовать с Чёэем, но из-за посыпавшихся как лавина событий все время откладывал это и так с Чёэем и не встретился…
– Нотт-тян, если дела обстоят так, как ты говоришь, я очень рад. Я устал уже от существования в постоянном мраке.
– Я понимаю, но наберись терпения, недолго осталось ждать, скоро все устроится.
– Нотт-тян, я еще кое о чем просил тебя…
– Ты о веревках? Принесла. Вот они.
– Нет, я о пораненном мизинце.
– Ах да!
Норико украдкой взглянула на меня и, откашлявшись, с натянутой улыбкой сказала:
– Я не забыла, внимательно рассматривала всех, с кем приходилось общаться, но с перевязанным мизинцем никого не встретила.
Неестественный вид и речь Норико свидетельствовали о том, что она кого-то выгораживает.
– Нотт-тян, ты говоришь правду? Ничего не скрываешь?
– Да что ты… Разве я стану тебя обманывать?.. Слушай, Тацуя, не зря же я принесла веревки. Давай начнем прямо сейчас! Сегодня у меня есть немного свободного времени. Поиски сокровищ – это так захватывающе…
Этот резкий переход, эта несвойственная ей кокетливость укрепили мои подозрения. Ясно, что она знает человека с изуродованным мизинцем, но почему-то выгораживает его. Кто же он?..

Страсти во тьме

Ну вот, пришло время завершать эту длинную историю. Как вы, дорогие читатели, поняли, моя жизнь складывалась далеко не лучшим образом. Но в сравнении с тем, о чем я собираюсь поведать вам под конец, все прежнее можно считать ерундой. Итак, перехожу к последней части моего повествования.
В этот день, как и предлагала Норико, мы вместе отправились осматривать пещеру. Я последовал примеру Коскэ Киндаити и первым делом один конец веревки прикрепил к сталактитовой скале, потом, постепенно разматывая моток, мы двинулись вглубь.
Я писал уже, что за «Бездной блуждающих огоньков» располагаются пять внутренних пещер. Три из них Киндаити уже обследовал (если вы помните, я тоже частично участвовал в этом), но до четвертой («Лисьей норы») и пятой мы не добрались. В схеме обозначено, что где-то четвертая и пятая внутренние пещеры соединяются, так что можно было начать с любой из них. Я выбрал четвертую.
Войдя в нее, мы поняли, что она разветвляется, и я вспомнил, что здесь мы с Киндаити уже были; обследовать эту часть вторично смысла не было. Я тогда еще пытался считать ходы-ответвления. Помню, что труп Куно сыщик Киндаити обнаружил аж в тринадцатом ответвлении. Предыдущие двенадцать повторно осматривать не надо, начали с тринадцатого.
– Вот тут лежал мертвый дядя Куно. Видишь отметину в этом сталактите? Ее специально сделал Киндаити, чтоб легко было найти это место, – объяснил я Норико.
– В другие не заходили?
– Нет еще.
– Пойдем! Так интересно! Я хочу посмотреть еще, как ты используешь веревки.
– Тебе не страшно?
– Совсем не страшно. Ведь ты рядом. Вскоре мы оказались около четырнадцатого ответвления. Там я закрепил на сталактите концы двух мотков. Разматывая второй моток, мы зашли внутрь.
Это ответвление было довольно глубоким и в глубине еще разветвлялось. Я привязал веревку второго мотка к сталактиту. К нему же прикрепил конец веревки третьего мотка. После этого мы направились к одному из новых ответвлений, разматывая третий моток. Ответвление оказалось маленьким, и мы, сматывая моток, вышли на прежнее место.
Третий моток я положил в карман, и, разматывая второй, мы вошли во второе из новых ответвлений. Обнаружив, что оно тоже короткое, вернулись, сматывая веревку, назад.
Норико радовалась как ребенок:
– Ой, как здорово! С веревкой ни за что не заблудишься!
– Да. И второй раз не попадешь туда, где уже побывал.
Я в деталях рассказал Норико о своем походе в эти места с Коскэ Киндаити.
– Только нужно следить, чтобы веревки не порвались, – заметила Норико.
– Да. Сильно дергать нельзя.
Мы осматривали пещеры одну за другой, и Норико настолько увлеклась этим, что на все мои призывы вернуться неизменно отвечала: «Ну еще немного, еще чуть-чуть!»
В конце концов мы оказались в очень длинной пещере. В ней не было боковых ответлений, но, сколько мы ни продвигались вглубь, конца и краю ей не было. Я заволновался:
– Нотт-тян, эта пещера бесконечна. Тебе лучше возвращаться домой.
– Да-да! Но давай походим еще чуть-чуть! Если так и не доберемся до конца, распрощаемся.
Мы шли и шли, но в конце концов вынуждены были остановиться и погасить фонарики: со стороны, куда мы направлялись, послышались" голоса, мы затаили дыхание.
– Тацуя, – испуганно прошептала Норико, – побудь тут! А я на разведку схожу.
– Не боишься?
– Ни капельки.
Я прислушивался к удаляющимся в абсолютной темноте шагам. Чтобы понять, кому принадлежат голоса, далеко уходить не требовалось.
Вскоре Норико вернулась, размахивая фонариком:
– Ты где, Тацуя-сан? Включи свой фонарик, все в порядке.
Я включил карманный фонарик. Норико радостно подбежала ко мне:
– Тацуя, знаешь, где мы находимся? Мы около «Бездны блуждающих огоньков».
– Около «Бездны»? – удивился я.
– Да. Ты ведь говорил, что четвертая и пятая пещеры где-то соединяются. Мы плутали в четвертой пещере и через пятую вернулись к «Бездне».
У меня было чувство, что мы попали в заколдованное царство. «Гора сокровищ», если судить по схеме, находится на стыке четвертой и пятой пещер, но где именно, я не знал. Может быть даже, мы проходили мимо нее.
– Две пещеры соединяются как раз в том месте, где мы укрепили веревку пятого мотка. Потом мы пошли по левой дорожке. Завтра пойдем по правой, посмотрим там. А конец пятого мотка закрепим тут. Отсюда идти удобнее, ближе.
Перед тем как уйти домой, Норико привязала конец мотка к скале и пошла в сторону «Бездны». Я в ту ночь ночевал в пятой пещере.
На следующий день после полудня Норико появилась снова:
– Извини, Тацуя-сан, я задержалась. Ты, наверное, проголодался? Если бы не эти караульные, я пришла бы раньше. – Разворачивая пакет с едой, Норико продолжила: – Но зато я пришла с хорошей вестью. Может быть, ты сможешь выбраться отюда уже сегодня.
– А что произошло? – От радости у меня даже дыхание перехватило.
– За дело наконец взялся настоятель храма Мароодзи, – начала объяснять Норико. – До сих пор он болел, с постели не поднимался и о происходящем почти ничего не знал. А вчера Киндаити-сан навестил его и все рассказал. Настоятель страшно расстроился Авторитет у него в деревне огромный, и он обещал успокоить народ. Он даже домой к вам ходил.
– Неужели? Неужели господин настоятель соблаговолил посетить нас?
– Да. А потом он собрал всех, кто когда-либо исполнял обязанности старосты деревни, и внушил им, что необходимо прекратить безобразие. К увещеваниям полиции они не прислушивались, но не могли спорить с настоятелем. Так что, думаю, в самое ближайшее время кто-нибудь появится тут, чтоб вытащить тебя на белый свет.
Надо ли говорить, как обрадовало меня сообщение Норико! Наконец-то я выберусь из пещеры, из этой вечной мертвой тьмы! Сердце переполнялось радостью, от сладкого возбуждения я буквально трепетал, К этому добавлялась радость от того, что я получу возможность установить убийцу, найти его и передать полиции.
– Нотт-тян, Нотт-тян, неужели я в самом деле спасен? Дорогая моя, если бы ты не приходила ко мне ежедневно, если б не рассказывала о том, что творится наверху, я бы точно помешался от страха и тревог! Или же Китидзо со своими дружками прикончил бы меня. Спасибо тебе, спасибо громадное!
– А я как рада, что скоро закончатся твои мучения!
Изящная, миниатюрная Норико обхватила меня, наши губы слились в долгом поцелуе…
Что было дальше, я помню плохо. Помню только, что нас захлестнул и опрокинул вихрь любви. Теперь темнота пещеры стала благом, мы с Норико совершенно не стеснялись друг друга. Мы были неистовы, мы задыхались от страсти…
– Тацуя! – проговорила Норико, отодвинувшись от меня. Глаза ее сияли счастьем, это чувствовалось даже в темноте. Она включила фонарик и посмотрела на меня. Ах, как красива она была!
– Что, Нотт-тян?
Я еще пребывал как во сне, но Норико уже вернулась в реальный мир.
– Почему ты с таким упорством интересуешься человеком с покусанным мизинцем?
Этот вопрос и меня вернул к действительности.
– Нашелся этот человек? Кто же он, кто?
– Нет, не совсем… И все же, Тацуя, зачем он тебе?
Я немного поколебался, но решил рассказать Норико все, иначе ведь и я сам ничего не узнаю. И я пересказал ей то, что услышал от Харуё, и добавил:
– Потому-то я и ищу человека с покусанным мизинцем. Он преступник, убийца. Если и не он убил несколько человек, то Харуё до смерти избил точно он. Нотт-тян, очень прошу тебя, скажи все, что тебе известно.
На лице Норико отразился ужас. Она открыла было рот, но слова застряли в горле. Лицо ее посерело, губы искривились, глаза сверкнули. Я обнял ее за плечи.
– Нотт-тян, тебе хорошо?
Она утвердительно качнула головой, потом уткнулась мне в грудь и расплакалась.
– В чем дело, Нотт-тян? Ты что-то знаешь и не можешь сказать? Ты знаешь, кто убил мою сестру? Ну скажи, кто?
В ответ Норико только отрицательно покачала головой.
– Не спрашивай об этом, любимый. Не спрашивай, не могу сказать… Мне страшно… Сказать не могу… Пожалуйста, Тацуя, не спрашивай больше…
Я решил, что мои предположения все-таки верны.
– Нотт-тян, в чем дело? Почему ты не можешь сказать? Может быть, этот человек – Синтаро?
– Да ты что?! – воскликнула Норико, отшатнувшись от меня.
В этот момент вдали появились блики, потом показался факел. У несущего его человека была в другой руке дубина. Фигура приближалась. Факел рассыпал огненные брызги. Вскоре мы различили лицо приближавшегося человека. Разумеется, это был Китидзо, страшный, как исчадие ада.
Мы оба оцепенели.
Дело идет к концу
Норико первой пришла в себя.
– Беги, Тацуя! – крикнула она и стремглав бросилась в глубь пещеры. Затем шарахнулась назад, схватила карманный фонарик и снова побежала. Я за ней. На бегу, опомнившись, крикнул;
– Нотт-тян, беги домой! Китидзо и тебя способен убить!
– Нет! – отказалась Норико. – Ты видел его глаза? Он хочет убить тебя. Не оставит в живых и меня, свидетельницу.
– Норико, из-за меня и ты в опасности…
– Лучше бежим скорее! Ой, он уже здесь. Мы были в более выгодном положении, чем Китидзо, потому что уже знали это место. Китидзо то и дело спотыкался, падал, и расстояние между нами постепенно увеличивалось. К сожалению, нельзя было выключать фонарик: без него мы не могли бы бежать, но одновременно свет фонарика указывал Китидзо дорогу.
Китидзо осыпал меня проклятиями, и при каждом окрике я съеживался, как от ударов плетью.
Мы бежали изо всех сил и скоро оказались там, где прикрепили первый моток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29