Дело не в ненависти или патриотическом фанатизме, - продолжал он все более странным, далеким голосом, - обычное благоразумие обязывает нас принять меры.
- Я должна сказать, - прервала его посетительница, - что мы все, разумеется, считали его порядочным человеком до самого начала войны. Иначе бы мы с ним не дружили. Он зубной врач, - прибавила она, - и, вероятно, люди считают, что он приносит пользу, а это осложняет дело. Я думаю, вы могли бы сходить к нему, скажем, удалить зуб.
Мистер Левендер содрогнулся и машинально тронул рукой щеку.
- Благодарю вас, - сказал он. - Я постараюсь найти подходящий зуб. Это дело нельзя предоставить слепому случаю. Нам, общественным деятелям, сударыня, нередко приходится совершать жестокие и даже бесчеловечные поступки без какой-либо очевидной причины. Опорой нам в таких случаях лишь собственная совесть. Мне рассказывали, что у публики порой возникает впечатление, будто нас можно сломить бурным изъявлением протеста. Лишь те, кто знает нас, понимают, как необоснованно это клеветническое утверждение.
- Вот его адрес, - сказала гостья, вставая и вручая ему конверт. - Я не успокоюсь, пока он не будет интернирован. Разумеется, не упоминайте моего имени. Это трагедия, когда приходится тайно действовать против собственных друзей. Ваша юная соседка с восторгом говорила о вашем усердии, и я уверена, что, назвав вас, как наиболее близкого мне общественного деятеля, она не хотела ввести меня в...
Мистер Левендер поклонился.
- Надеюсь, что это так, - скромно сказал он. - Я постараюсь исполнить свой долг.
Гостья еще раз улыбнулась странной извилистой улыбкой и направилась к двери, оставляя за собою слабый запах уксуса и сандала.
Когда она ушла, мистер Левендер присел на кончик стула перед чайным подносом и извлек изо рта вставные челюсти. Блинк приняла их за кость, и глаза ее заблестели; лунная кошечка, устроившись меж хозяйскими ботинками, урчала от пресыщения.
"Все основано на разуме, но только не патриотические чувства, - думал он, шаря пальцем во рту, - в противном случае как могли бы мы истребить нашего общего врага до последнего человека? Нам, общественным деятелям, следует всегда подавать пример. Которым зубом я могу пожертвовать? - Он остановился на одиноком коренном зубе в нижней челюсти. - Боюсь, что будет невыносимо больно; однако, если делать под наркозом, то при разговоре будет присутствовать третье лицо; кроме того, весьма вероятно, что после мне все-таки будет очень больно и я не смогу составить о нем непредвзятое суждение. Я должен собраться с духом! Блинк!"
Дело в том, что Блинк уже предпринимала робкие попытки стащить одну из челюстей.
"Как приятно быть собакой! - размышлял мистер Левендер. - Ничего не знать ни о немцах, "и о зубах. Я буду чувствовать себя отвратительно, пока все это не кончится, но меня ведь рекомендовала Аврора; поэтому я не имею права жаловаться. Наоборот, я должен считать себя счастливейшим из общественных деятелей".
И, ероша свои волосы, покуда они все не встали дыбом, он смотрел на лунную кошечку, причем его правая бровь так и ходила вверх и вниз.
- О лунная кошечка, - вдруг заговорил он, - мы все игрушки судьбы и не знаем, что уготовано нам на завтрашний день. Мой зуб уже начинает болеть. Быть может, так и должно быть для того, чтобы я не забыл, который именно я должен принести в жертву.
Погруженный в раздумья, он вставил челюсти и, направясь к книжному шкафу, стал искать сил и вдохновения в стенограмме парламентских дебатов о проживающих в Англии подданных враждебной державы.
Тем не менее он испытывал немалый трепет, когда на следующий день явился на Уэлкин-стрит и позвонил у двери дома, номер которого значился на конверте, зажатом в руке.
- Да, сэр, доктор дома, - ответила горничная.
У мистера Левендера сердце ушло в пятки, но, призвав на помощь образ Авроры, он слабым голосом проговорил:
- Мне необходима его помощь.
Горничная убежала наверх, а мистер Левендер остался ждать в тесной приемной, то снимая, то надевая шляпу, - так велико было его духовное смятение.
- Доктор ждет вас, сэр.
Быстро надев шляпу, мистер Левендер поднялся по лестнице, прижимая палец к щеке как раз против обреченного зуба, чтобы в последний момент ничего не перепутать. По мере приближения к месту мучения храбрость его возрастала, и он бодро вошел вслед за горничной в кабинет, не отнимая одной руки от надетой шляпы, а другой - от щеки, за которой был обреченный зуб. Перед зубоврачебным креслом с красной бархатной обивкой стоял одетый в белый халат молодой мужчина с круглыми глазами и очень обыкновенным лицом. Он спросил на хорошем английском языке:
- Чем я могу вам помочь, дорогой мой сэр? Вас, кажется, мучает супная поль?
- Страшная боль, - тихонько проговорил мистер Левендер, - страшная боль. - И это была правда, ибо от нервного напряжения здоровый зуб в самом деле начал болеть.
- Садитесь, сэр, садитесь, - сказал молодой человек, - и, вероятно, будет лучше, если вы снимете свою шляпу. Мы не будем делать вам польно, нет, нет, мы не будем.
При этих словах, которые, казалось, подвергали сомнению храбрость мистера Левендера, он взял себя в руки. Он снял шляпу, решительно сел в кресло и, взглянув на врача, сказал:
- Делайте со мной, что угодно, я ни на йоту не уклонюсь от поведения, приличествующего тому, кто должен подавать пример другим.
Сказав это, он вынул вставные челюсти и опустил их в стакан на вращающемся столике слева, после чего закрыл глаза и, засунув палец в рот, сказал:
- От этот.
- Простите меня, сэр, - сказал молодой немец. - Вы хотите, чтобы я удалил вам суп?
- 'Аково 'ое желание, - сказал мистер Левендер, не вынимая пальца изо рта и не открывая глаз. - 'От этот.
- Тогда мне придется позвать ассистента для анестезии.
- Я 'наю, - ответил мистер Левендер, - 'пешите. И, ощутив холодок маленького зеркальца, которое начало исследовать его рот, он стиснул кулаки и подумал:
"Вот подходящий момент доказать, что я тоже могу отдать жизнь за правое дело. Если я окажусь неспособным перенести ради отечества это ничтожное испытание, я никогда не смогу взглянуть в глаза Авроре".
Голос зубного врача грубо нарушил его глубокое смирение:
- Простите, который суп?
Мистер Левендер вновь засунул палец в рот и открыл глаза.
Зубной врач покачал головой.
- Невозможно, - сказал он, - этот суп совершенно здоров. Два другие гнилые. Они не полят?
Мистер Левендер покачал головой и повторил:
- 'От этот.
- Вы мой первый клиент за неделю, сэр, - сдержанно проговорил молодой немец, - но я не могу удалить вам здоровый суп.
При этих словах мистер Левендер ощутил, как душа его, находившаяся в пятках, возвращается на место.
- Нет? - спросил он, чувствуя, что душа поднялась уже до желудка.
- Нет, - ответил молодой немец. - Этот суп не мог причинить вам поль.
Мистер Левендер мгновенно почувствовал, что вся боль прошла, и вынул палец изо рта.
- Сэр, - сказал он, - я убедился в том, что вы честный человек. В вашем отказе удалить мне зуб есть что-то возвышенное, тем более, что у вас целую неделю не было клиентов.
- Не было, - сказал молодой немец, - правда, Сайсили?
Мистер Левендер вдруг увидел, что в кабинете находится молодая женщина, которая стоит, прислонясь к стене, с пинцетом в руке.
- Удали ему, Отто, раз он так хочет, - прошептала она.
- Нет, нет, - быстро проговорил мистер Левендер, вставляя челюсти. - Я ни за что на свете не захотел бы отягощать вашу совесть.
- Моя клиенты - все патриоты, - сказал зубной врач, - моей практике пришел капут. Мы в плохом положении, сэр, - добавил он с улыбкой, - но мы стараемся рапотать честно.
Молодая женщина так страшно взмахнула пинцетом, что у мистера Левендера кровь застыла в жилах.
- Надо же нам жить, - услышал он ее слова.
- Сударыня, - сказал он, - я глубоко уважаю ваше стремление расширить практику вашего супруга. Я убежден в вашей глубочайшей честности и поэтому не могу не признаться вам относительно моих намерений. Мой зуб действительно не болит, хотя, когда я делал вид, что болит, он доставил мне немало страданий. Я пришел к вам, чтобы составить свое мнение о деятельности вашего супруга и добиться его интернирования.
При этом слове муж и жена стали рядом, с изумлением и тревогой глядя на мистера Левендера, руки их, еще сжимавшие зубоврачебные инструменты, бессознательно потянулись друг к другу.
- Вам не надо ничего опасаться! - воскликнул тронутый до глубины души мистер Левендер. - Я вижу, как вы привязаны друг к другу, и, несмотря на то, что ваш муж - немец, он все же человек, и ничто не заставит меня отнять его у вас.
- Кто вы? - испуганно спросила молодая женщина, обнимая мужа за талию.
- Просто общественный деятель, - ответил мистер Левендер. - Я пришел сюда, сознавая свой долг, вот и все, уверяю вас.
- Кто на нас донес?
- Я не волен сообщить вам это, - сказал мистер Левендер, кланяясь так низко, как только позволяло ему сидячее положение. - Но верьте мне: мое посещение ничем вам не угрожает; я никогда не сделаю ничего, что могло бы огорчить женщину. И прошу вас, получите с меня, как если бы зуб был удален.
Молодой немец улыбнулся и покачал головой.
- Сэр, - сказал он, - я благодарю вас за то, что вы пришли сюда, так как это показывает, какая угроза нависла над нами. Труднее всего было переносить неопределенность нашего положения, догадываясь, что наши знакомые что-то тайно замышляют против нас. Теперь мы точно знаем, что это именно так, и нам легче подготовиться к худшему. Но скажите мне, - продолжал он, когда вы пришли сюда, вы, без сомнения, понимали, что отнять меня у жены значит причинить горе и ей и мне. Теперь вы говорите, что никогда не можете сделать этого, как же тогда вы пришли сюда?
- Ах, сэр! - воскликнул мистер Левендер, ероша волосы и глядя в потолок. - Я так и думал, что это может показаться непоследовательным вашему логическому немецкому уму. Но на свете много такого, чего мы, общественные деятели, никогда не сделали бы, если бы видели, как это делается. К счастью, как правило, мы этого не видим. Верьте мне, уйдя отсюда, я сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти вас от той участи, которой вы вполне достойны избежать.
И он встал с кресла и взял шляпу.
- Я не предлагаю обменяться рукопожатием, - говорил он, отступая к дверям, - ибо чувствительнейше сознаю, что я перед вами в недостойном и неприличном положении. Я обязан вам зубом, и я не скоро это забуду. Прощайте!
Он спустился по лестнице и вышел на улицу, не в силах преодолеть волнение, которое испытывал при виде молодых людей, в страхе прижавшихся друг к другу. Тем не менее он удалился от дома зубного врача не на такое уж большое расстояние, когда рассудок вновь возобладал в нем и он начал понимать, что обитое красным бархатом кресло, в котором он только что сидел, на самом деле было радиопередатчиком, при помощи которого устанавливается связь с Берлином, или по крайней мере тайником для динамита, чтобы взорвать какого-нибудь короля или премьер-министра; что зеркала, которых в кабинете было по меньшей мере два, безусловно, предназначены для подачи сигналов вражеским аэропланам и цеппелинам. Душевное смятение его было так велико, что только случайно он пришел в Хэмпстед, а не в Скотленд-Ярд.
"Лишь в присутствии Авроры смогу я освободиться от угрызений совести, ведь я ходил туда по ее поручению", - подумал он. И вместо того, чтобы пойти к себе, он встал на лужайку перед домом и стал размахивать руками, надеясь привлечь внимание юной леди. Он занимался этим довольно долго, к великой радости Блинк, которая приняла это за новую игру; но вот юная леди в форме сестры милосердия показалась в стеклянной двери с желтой книгой в руке. Мистер Левендер удвоил усилия и, наконец, привлек ее внимание; тогда он подошел к жасминовой изгороди и глубоким, меланхолическим голосом проговорил:
- Аврора, я изменил долгу; ваше поручение, по которому я ходил, не выполнено. Муж сестры мужа сестры миссис Сплэттни все еще на свободе.
- Я знала, что так и будет, - ответила юная леди с радостной улыбкой, и поэтому-то я и направила к вам эту... щуку!
Не в силах понять значение ее слов, мистер Левендер, стремясь объяснить ей все, резко подался вперед над изгородью, потерял равновесие и, стараясь спасти жасмин, грохнулся о горшки с геранью.
- Дорогой дон Пиквихот, - воскликнула юная леди, помогая ему встать на ноги, - цел ли ваш нос?
- Да, да, вполне, - ответил мистер Левендер, вытряхивая из шевелюры землю и одновременно пытаясь унять расплясавшуюся Блинк, - но зато уязвлена моя честь, ибо я позволил обыкновеннейшему чувству сострадания взять верх над долгом перед родиной!
- Ура! - закричала юная леди. - Это принесет вам огромную пользу.
- Аврора! - воскликнул ошеломленный мистер Левендер, направляясь за ней. Но юная леди лишь звонко рассмеялась.
- Прилягте-ка в гамаке! - сказала она. - А то вы совсем как тень. Вот я вас укрою пледом и покурю рядом с вами, чтобы вас комары не заели. Подогните ноги, вот так!
- Нет, - ответил мистер Левендер из глубин гамака, - пусть комары кусают меня, - он ощупывал свой нос, - я заслуживаю того, чтобы они меня съели заживо.
- Ладно, - сказала юная леди. - Тем не менее я советую вам вздремнуть.
И, усевшись на низенькую скамеечку, она раскрыла книгу и закурила сигарету.
Мистер Левендер молча глядел на нее глазами преданнейшего слуги, он не мог понять, уж не грезится ли ему выпавшее на его долю редкое счастье. Вскоре он задремал.
XV
...ВСТРЕЧАЕТ ПРУССАКА
Мистер Левендер не мог бы сказать, сколько он проспал, когда ему приснилось, что он пойман в сеть, ячейки которой состоят из криков мальчишек-газетчиков, оповещающих о зверствах на суше и на море. Он проснулся и увидел, что Аврора, стараясь унять его метания, держит его за щиколотки.
- О господи! Какой вы тощий! - были первые услышанные им слова. - Не диво, что у вас в голове такие завихрения.
Мистер Левендер, чье возвращающееся рыцарство боролось с бессознательным восторгом, с трудом пробормотал:
- Пустите меня, пустите меня, это невыносимо прекрасно!
- Больше не будете брыкаться? - спросила юная леди.
- Нет, - ответил мистер Левендер слабеющим голосом, - увы!
Юная леди отпустила его щиколотки и помогла ему подняться с гамака.
- Теперь я знаю, что с вами, - говорила она, - вы просто морите себя голодом. Вас надо уложить в постель по меньшей мере на три месяца и готовить вам все на сливочном масле.
Успокоив Блинк, которая при сонных метаниях хозяина начала тяжело дышать, мистер Левендер сказал, ощущая, как у него текут слюнки:
- Каждый в эти дни должен работать вдвое больше и есть вдвое меньше, чем обычно, лишь так мы добьемся разгрома нашего общего врага.
Юная леди сказала что-то вроде "вздор", но ответ ее остался втуне, так как она нагнулась за своей желтой книгой, и мистер Левендер, залюбовавшись ее божественными формами, ничего уже не слышал.
- Аврора, - сказал он, - я не знаю, что именно роднит вас с богинями, но заставьте меня уйти с хвалою на устах за этот час, проведенный с вами.
И он уже рванулся за жасминовую изгородь, но она удержала его за полу пиджака и сказала:
- Нет, дон Пиквихот, вы должны пообедать с нами. Я хочу познакомить вас с моим отцом. Пойдемте!
И, взяв его под руку, она повела его в свою крепость. Мистеру Левендеру пришлось повиноваться, ибо ведущая его рука была чрезвычайно сильной, и он шел с чувством радости, к которому примешивался ужас от сознания того, что человек, о котором она только что упомянула, мог лицезреть все безумства его недавнего сна.
- Уверена, что в вас не больше ста фунтов, - говорила юная леди, глядя на него. - Кошмар!
- Не физическим весом и силой мы победим в этой войне, - отвечал мистер Левендер, - в основе своей победа зависит от верности принципам. Право всегда восторжествует, и, несмотря на то, что наши материальные ресурсы неизмеримо превышают ресурсы противника, мы победили бы, если бы даже от нас осталась последняя унция, ибо наше дело правое.
- Если мы вас не подкормим, от вас действительно скоро останется последняя унция, - сказала юная леди. - Не хотите ли вымыть руки?
Мистер Левендер изъявил готовность и остался один в комнате, выстланной линолеумом. Когда же наконец он окончил мечтательное омовение и в сопровождении Блинк вошел в гостиную, он увидел, что Аврора уже переоделась в свободное голубое платье, которое слегка просвечивало, отчего она казалась пронизанной небесным сиянием. И он чуть не сказал об этом, но вдруг заметил джентльмена в хаки, который пристально смотрел на него живыми, слегка налитыми кровью глазами.
- Дон Пиквихот, - сказала юная леди, - мой отец майор Скарлет,
Пальцы мистера Левендера стиснула поистине железная рука.
- Это такая честь, сэр, познакомиться с отцом моей очаровательной юной соседки! - проговорил он, морщась от боли.
Голос майора был таким же колючим, как и его седые усы ежиком:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16