За это Рэна шутя ткнула его в живот, и началась легкая потасовка, завершившаяся, как обычно, нежными объятиями.– Трент говорил, что вы рисуете или что-то в этом роде, – подал голос Том, когда парочка наконец утихомирилась.– Скорее, что-то в этом роде. Сейчас я расписываю ткани, но намерена пойти дальше – заняться эскизами обивки для мебели и прочими деталями интерьера.Том слушал ее с вежливой улыбкой, но Рэне казалось, что он не вполне понимает, о чем идет речь.Во время последней встречи Барри предположил, что состоятельные хьюстонские дамы, без особых раздумий выкладывающие сотни долларов за одежду из расписанной вручную ткани, с легкостью отдадут пару тысяч за разрисованный Рэной диванчик. Девушка решила посоветоваться с Трентом, который от души поддержал эту великолепную идею.– Сделай несколько пробных работ, – предложил он. – Я могу разместить их на ведущих предприятиях, принадлежащих моей компании. И посмотрим на результат.– На одном из них я как раз была сегодня. Заехала на текстильный склад, чтобы запастись тканями. – Рэна указала на оставленную у дверей громоздкую коробку. – Кстати, мне пора, – сказала она, вставая. – Много работы.– Может, посидишь еще чуть-чуть с нами? – жалобно попросил Трент, удерживая ее за руку.– Уверена, что вам с Томом есть о чем поговорить и без меня. Было приятно познакомиться, Том.Молодой человек с трудом поднялся с маленького диванчика и безжизненным голосом произнес:– Взаимно.– Увидимся позже, дорогая. – Трент взял ее за локоть, притянул к себе и поцеловал на прощание.Наконец Рэна высвободилась из его объятий, кивнула Тому, забрала коробку с тканями и направилась к лестнице.Трент, улыбаясь, проводил ее взглядом. Воспоминания о прошлой ночи обдавали его тело горячими волнами. Как только девушка исчезла из виду, Трент повернулся к другу, сидевшему теперь в кресле и упорно глядевшему в пол.– Ну, как она тебе? – спросил он, лениво потягивая пиво из банки.Том ответил не сразу. Он помолчал, откашлялся, подняв наконец голову, посмотрел на приятеля и сказал:– По-моему, ты самый жестокий, хладнокровный, эгоистичный сукин сын из всех, кого я знаю.Трент медленно опустил пивную банку на журнальный столик. Несколько минут они молча смотрели друг на друга, затем Трент рассмеялся и спросил:– Позволь узнать, почему?Том встал и зашагал по комнате. Его движения едва ли можно было назвать грациозными. Конечно, на футбольном поле ему не было равных: там он был ловок, хватал мяч из самого неудобного положения, легко пробивался через стенку соперников. Теперь же, блуждая по гостиной, он напоминал слона в посудной лавке – врезался в столик, уронил фигурку из слоновой кости, споткнулся о край ковра. Преодолев полосу препятствий, Том наконец добрался до окна.– Что ты вытворяешь с этой несчастной женщиной? – тихо спросил Том.– То, что я, как ты выразился, вытворяю с этой женщиной, приносит нам обоим массу удовольствия. И в любом случае это не твое дело.Том, к тому моменту с трудом державший себя в руках, передернул плечами.– Ты же сам захотел услышать мое мнение. Так что теперь слушай, что я тебе скажу. Так безжалостно использовать эту женщину – непорядочно даже для такого человека, как ты.– Такого человека, как я?– Да, даже для тебя. Я наблюдал, как ты разбиваешь десятки женских сердец. Большинство тех, кого ты бросил, смогли это пережить. У них было все: куча денег, красивая внешность, толпа мужиков, желающих занять твое место. Уверен, что у Эны ничего этого нет, и она вряд ли переживет ваш разрыв.– Прости, что как идиот все время повторяю за тобой, но о каком разрыве ты говоришь?– Что с ней будет, когда ты уедешь на сборы?– Она пока поживет здесь. Сам понимаешь, я же не могу взять ее с собой. А что такого особенного происходит с женами футболистов, когда их мужья разъезжают во время сезона или отправляются на сборы в спортивный лагерь?– Хорошо, тогда ответь мне на другой вопрос – что будет с ней, когда ты вернешься со сборов, поселишься в Хьюстоне и возобновишь свой прежний образ жизни?– Как только начнется сезон, я перестану себе принадлежать. И мы, конечно, не сможем видеться так часто, как этого хотелось бы. Неужели ты думаешь, что я этого не понимаю?– Ты хочешь сказать, что будешь продолжать с ней встречаться?– Да, черт возьми! А ты что подумал?– И хочешь, чтобы она стала частью твоей жизни в Хьюстоне?– Конечно, хочу.Сбитый с толку. Том покачал головой.– Ты действительно считаешь, что она впишется в твой круг общения и будет уютно себя чувствовать в компании твоих друзей?– У тебя на этот счет какие-то сомнения?– Не дури, Гемблин. Я – твой лучший друг, и меня ты не проведешь. Ты только взгляни на нее! – воскликнул он, указывая в сторону лестницы. – Разве она похожа на тех женщин, с которыми ты обычно появляешься в свете?Закипая, Трент сжал руки в кулаки.– Кажется, тебе пора уходить.– Не волнуйся, уйду, но ты пойми: я говорю тебе все это не для того, чтобы досадить, а чтобы заставить тебя опомниться, взглянуть правде в глаза. Мне будет жаль, если ты разобьешь ее сердце, и, поверь, я буду всецело на ее стороне.– Огромное тебе спасибо, но Эна не нуждается в твоем покровительстве. Кстати, о какой правде ты говоришь?– Ты используешь Эну, чтобы ублажать свое это так же, как использовал отпуск, чтобы вылечить плечо. Как ты сам отметил, Эна тебя обожает. Это действительно так – ты бы видел, как она на тебя смотрит! Ты способен соблазнить любую женщину. Черт побери, я – мужчина, у меня нет гомосексуальных наклонностей, но я знаю, что ты неотразим! Ты красивый мужик, суперзвезда в мире футбола и, судя по тому, что я слышал от твоих брошенных подружек, хорош в постели. Какая женщина сможет против такого устоять? Любой мужик позавидовал бы твоему успеху у представительниц противоположного пола, но ты поступаешь как последний подлец, теша свое самолюбие и испытывая свои чары на этой женщине.Трент вскинул голову и встал в стойку.– И зачем же я это делаю, мистер Неудавшийся Психолог?Трент знал, куда бить, чтобы сделать больно. Том Тенди окончил психологический факультет, даже получил степень, однако был вынужден отказаться от врачебной практики, поскольку совмещать ее со спортивной карьерой было невозможно, – кто доверит свои переживания «тупоголовому футболисту»?Том попытался утихомирить бурлящий в нем гнев. Он поднял руку и начал, загибая пальцы, считать:– В прошлом году ты окрутил самую красивую девушку в Техасском университете, чей папочка заправляет чуть ли не всеми делами ее родного города. Далее – молодая вдова, во власти которой не только животноводческая империя ее последнего мужа, но и лучшие умы всего западного Техаса. Далее – белокурая президентша банка; принцесса, коротающая вместе с королем-отцом свои дни в американской ссылке. Мне продолжить?Трент скрестил руки на груди.– Продолжай, если хочешь. К чему ты ведешь?– К тому, что с каждой из этих дам все у тебя было нормально, пока ты выигрывал. Один неудачный матч, и все – конец, финиш, разрыв.– Да, после неудачной игры я бываю не в духе. Ну и что с того?– Дело не только в твоем плохом настроении. Во взаимоотношениях с женщиной ты должен быть лидером, звездой. Разве ты позволишь ей хоть в чем-то превзойти тебя? На поле и в делах ты любишь жесткую игру, с радостью принимаешь брошенный тебе вызов и всегда сражаешься по правилам. Однако в личной жизни ты не потерпишь никакой конкуренции. Красивая, знаменитая, талантливая или просто чертовски удачливая женщина представляет колоссальную угрозу твоему эго, особенно когда ты проигрываешь на поле или… или, как теперь – повредил плечо и рискуешь выбыть из большого спорта. – Том подошел поближе и сказал тихо, будто пытаясь утешить:– Не правда ли, Эне Рэмси затмить тебя не по силам?Скрипнув зубами, Трент резко обернулся, но Том не испугался и продолжал как ни в чем не бывало:– Она не блещет красотой, одевается гораздо хуже, чем ты, и денег у нее меньше, чем у тебя. Возможно, она талантлива, но ведь ты и сам не промах – звезда в мире футбола. – Том грустно вздохнул и положил руку на плечо друга. – Наверное, именно такая женщина тебе нужна была пару недель назад. Она обожает тебя, слепо верит каждому твоему слову. Давай посмотрим правде в глаза – ты сбежал сюда, когда в твоей жизни началась полоса неудач, и использовал Эну, чтобы подлечить свое уязвленное самолюбие.Ярость, бушевавшая в Тренте в начале разговора, исчезла – пожалуй, в чем-то Том был прав. Трент уважал Тома Тенди и как профессионального спортсмена, и как хорошего человека. На протяжении многих лет их связывала настоящая мужская дружба, поэтому Том был вправе открыто выражать свои мысли.– Конечно, в твоих словах есть рациональное зерно, но в одном ты ошибаешься – я всем сердцем люблю Эну Рэмси. Сначала все было именно так, как ты предполагаешь, – мне просто хотелось поразвлечься. Эна оказалась под рукой, так почему бы не воспользоваться? Мне все равно нечем было заняться. – Трент поднял голову и посмотрел другу в глаза. – Но только с ней впервые в жизни я узнал, что значит настоящая близость с женщиной. Наверное, это звучит глупо, но я влюблен в нее по уши. Пусть она не похожа на других. Может, именно это и пробудило во мне такое сильное чувство.Том долго вглядывался в лицо приятеля, пытаясь понять, не шутит ли он. Затем его некрасивое лицо расплылось в смущенной улыбке.– В таком случае, извини, я был не прав. Желаю, чтобы у вас все получилось. Мир? – Том протянул руку.Трент с радостью пожал ее и хлопнул друга по плечу:– Мир.Вскоре Том ушел, а Трент, перепрыгивая через несколько ступенек, помчался по лестнице, во все горло зовя Эну.– Что случилось? Где пожар? – спросила девушка, выглядывая в коридор.– Здесь.Трент показал себе на грудь, завел ее обратно в комнату, пяткой закрыл дверь и заключил Рэну в объятия.– Я хочу тебя.– Трент!.. – смеясь и пытаясь вырваться из его сильных рук, взмолилась она.– Прямо сейчас.– Но, Трент, я не могу прервать…
Трент вновь склонился над ней. Опытные руки скользили по плавным изгибам ее тела. Трент уже знал, какие ласки доставляют особое удовольствие его любимой, и щедро использовал накопленный опыт.Пожар, о котором говорил Трент, захватил и Рэну. О каком еще сопротивлении тут можно было говорить?..Когда все закончилось, он еще долго лежал неподвижно, вдыхая цветочный аромат ее шелковистых волос. На улице уже стемнело, но и в сумерках Трент различал черты своей возлюбленной и недоумевал, почему Том не увидел, как она прекрасна. Густые длинные волосы рассыпались веером над ее головой, а нежная кожа излучала волшебный свет.Вскоре Трент ощутил новый прилив желания. В этот раз все происходило медленно, нежность переполняла их.Ни единой женщине не удавалось доставить ему такое наслаждение. На протяжении всего вечера Трент снова и снова утверждался в этой мысли, отметая все, что говорил ему старина Том. Глава 9 Ранним утром Рэна лежала в полудреме и вспоминала, почему ей так не хочется просыпаться. Ответ пришел незамедлительно, и она зажмурилась, не желая никогда больше открывать глаза.Настал день отъезда Трента.Повернувшись на спину, Рэна с тоской уставилась в потолок и подумала, сможет ли она выдержать это испытание с честью. Однако долго ей грустить не пришлось. В дверь постучали, и Рэна моментально вскочила. На пороге стоял Трент.– Если бы ты позволила мне остаться на ночь, мне бы не пришлось в шесть часов утра красться по коридору к твоей комнате. Но я все равно тебя люблю. – Трент подался вперед и поцеловал ее.Хотя Руби давно знала всю правду об их отношениях, Рэна упорно стояла на своем и не позволяла Тренту ночевать с ней в одной постели, считая, что каждому из них необходимо время от времени побыть наедине со своими мыслями.– Почему ты не одета для пробежки?– Я не думала, что ты сегодня побежишь, – прошептала она.– Ты ошибаешься. У нас еще долго не будет возможности побегать вместе по пляжу Галвестона. – Трент вытянул руку и похлопал девушку по плечу. – Поторопись, а я пока разомнусь на газоне перед домом.Итак, Трент собирался притворяться, что этот день ничем не отличается от других.И действительно, начинался этот день как всегда. Возвратившись после изнурительной пробежки, они выпили сока и позавтракали, поднялись по лестнице на второй этаж и направились было каждый к своей спальне, как вдруг Трент схватил Рэну за руку и затащил к себе в комнату.– Что ты делаешь?– Запираю дверь, чтобы ты не сбежала. Сегодня мы примем душ вместе.Совместные водные процедуры, как и ночь в одной постели, до сих пор оставались для Трента под запретом.– Но, Трент, ты же знаешь, что я… Трент приложил к ее губам палец.– Никаких «но». Относись к этому как к последнему подарку солдату, уходящему на фронт.– Но…– Ты меня любишь?Он задал этот вопрос серьезно, и Рэна не посмела отшутиться.– Да, – сказала она, – я люблю тебя, Трент.– А я люблю тебя. Мы были настолько близки, насколько это возможно между мужчиной и женщиной. Я дотрагивался до тебя, делал все, что мне хотелось, и ты не запрещала. А теперь я хочу увидеть тебя обнаженной при свете. Прошу, не отказывай в этом.Трент стал первым и, наверное, навсегда останется единственным мужчиной, который любил ее такой, какая она есть. Могла ли Рэна отказаться исполнить его желание в этот печальный день – день его отъезда?Рэна не сопротивлялась, когда Трент принялся снимать с нее мешковатый тренировочный костюм. Вскоре, освободившись от последней детали туалета, девушка предстала перед ним обнаженной.Прошло несколько минут, прежде чем Трент обрел способность говорить. Его изумленный взгляд скользил по телу Рэны, от макушки до ступней и обратно. Сраженный открывшимся перед ним великолепием, он только и смог, что тихо выругаться.– Зачем ты надеваешь эти уродливые тряпки? Такого прекрасного тела, как у тебя, я еще не видел, – сказал он охрипшим голосом и ошеломленно покачал головой.Рэне хотелось заплакать от счастья. Комплимент, произнесенный Трентом, значил для нее больше, чем все похвалы, которые ей доводилось получать от восторженных поклонников. О том, что у нее красивое тело, ей говорили так часто, что эти слова потеряли для нее всякий смысл. Произнеся их, Трент словно вдохнул в них жизнь, заставляя звучать по-новому.Если бы Рэна позволила себе продолжить эти размышления, она бы прослезилась и, очевидно, плакала бы еще долго. Но столь драгоценное для них время нельзя было тратить на слезы, и она взяла себя в руки. Подойдя к Тренту, она встала на цыпочки, губами дотянулась до его уха и прошептала:– Мистер Гемблин, вам не кажется, что на вас слишком много одежды?
Когда они заходили в душевую кабину, Трент быстрым движением сорвал с нее ненавистные очки. Рэна потянулась, чтобы отобрать их, но Трент поднял руку высоко над головой, и очки оказались за пределами досягаемости. Рэна обиженно отвернулась.– Эна, посмотри на меня.Рэна любила его безумно. Что будет, если он узнает, какова она на самом деле? Впрочем, какая разница! Через несколько часов они все равно расстанутся. Рэна медленно повернула голову и подняла к нему лицо.Казалось, Трент потерялся в бездонном омуте ее зеленых глаз.– Какой необычный цвет… – пробормотал он, будто разговаривая с самим собой. – Какое преступление прятать такие красивые глаза за темными очками!Трент положил очки на край раковины, затем взял лицо Рэны в ладони и принялся целовать ее закрытые глаза, щеки, лоб, подбородок. Поцелуями проложив себе путь к ее губам, Трент впился в них горячим ртом, проникая языком меж их приоткрытых створок.Под неутомимо бегущими струями они делали новые открытия, постигая тайны любви. Губы пили воду с пульсирующей плоти. Под вздохи и стоны руки скользили по влажной коже. Он одевал в облака мыльной пены вздрагивающие под его пальцами изгибы ее тела, а в знак благодарности женские руки творили с ним такое, что вскоре Трент начал задыхаться от желания.– Ты меня так возбуждаешь! – прошептал он, прижимая Рэну к себе.Акт любви, последовавший за этим, казался бесконечным.Вода давно остыла, а их тела продолжали гореть пламенем страсти.
По случаю отъезда Трента был подан праздничный обед. Руби казалась необычно притихшей.– Ты уверен, что ничего не забыл?– Тетушка, я собрал все вещи и дважды проверил комнату. Если я что-нибудь и оставил, ты сможешь прислать мне это домой, в Хьюстон. Моя экономка всегда на месте.За весь обед Рэна не произнесла ни слова. Ей не хотелось есть, и, ковыряя вилкой салат из овощей и курицы, она изо всех сил старалась не расплакаться.– Во сколько твой самолет?– В принципе мы должны взлететь в четыре, но боюсь, что нас задержат журналисты. Так бывает всегда.Трент взглянул на Рэну и нахмурился. Он ожидал, что она расстроится из-за его отъезда на целые три недели, но не думал, что она будет настолько подавлена.– Тебя покажут по телевидению?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Трент вновь склонился над ней. Опытные руки скользили по плавным изгибам ее тела. Трент уже знал, какие ласки доставляют особое удовольствие его любимой, и щедро использовал накопленный опыт.Пожар, о котором говорил Трент, захватил и Рэну. О каком еще сопротивлении тут можно было говорить?..Когда все закончилось, он еще долго лежал неподвижно, вдыхая цветочный аромат ее шелковистых волос. На улице уже стемнело, но и в сумерках Трент различал черты своей возлюбленной и недоумевал, почему Том не увидел, как она прекрасна. Густые длинные волосы рассыпались веером над ее головой, а нежная кожа излучала волшебный свет.Вскоре Трент ощутил новый прилив желания. В этот раз все происходило медленно, нежность переполняла их.Ни единой женщине не удавалось доставить ему такое наслаждение. На протяжении всего вечера Трент снова и снова утверждался в этой мысли, отметая все, что говорил ему старина Том. Глава 9 Ранним утром Рэна лежала в полудреме и вспоминала, почему ей так не хочется просыпаться. Ответ пришел незамедлительно, и она зажмурилась, не желая никогда больше открывать глаза.Настал день отъезда Трента.Повернувшись на спину, Рэна с тоской уставилась в потолок и подумала, сможет ли она выдержать это испытание с честью. Однако долго ей грустить не пришлось. В дверь постучали, и Рэна моментально вскочила. На пороге стоял Трент.– Если бы ты позволила мне остаться на ночь, мне бы не пришлось в шесть часов утра красться по коридору к твоей комнате. Но я все равно тебя люблю. – Трент подался вперед и поцеловал ее.Хотя Руби давно знала всю правду об их отношениях, Рэна упорно стояла на своем и не позволяла Тренту ночевать с ней в одной постели, считая, что каждому из них необходимо время от времени побыть наедине со своими мыслями.– Почему ты не одета для пробежки?– Я не думала, что ты сегодня побежишь, – прошептала она.– Ты ошибаешься. У нас еще долго не будет возможности побегать вместе по пляжу Галвестона. – Трент вытянул руку и похлопал девушку по плечу. – Поторопись, а я пока разомнусь на газоне перед домом.Итак, Трент собирался притворяться, что этот день ничем не отличается от других.И действительно, начинался этот день как всегда. Возвратившись после изнурительной пробежки, они выпили сока и позавтракали, поднялись по лестнице на второй этаж и направились было каждый к своей спальне, как вдруг Трент схватил Рэну за руку и затащил к себе в комнату.– Что ты делаешь?– Запираю дверь, чтобы ты не сбежала. Сегодня мы примем душ вместе.Совместные водные процедуры, как и ночь в одной постели, до сих пор оставались для Трента под запретом.– Но, Трент, ты же знаешь, что я… Трент приложил к ее губам палец.– Никаких «но». Относись к этому как к последнему подарку солдату, уходящему на фронт.– Но…– Ты меня любишь?Он задал этот вопрос серьезно, и Рэна не посмела отшутиться.– Да, – сказала она, – я люблю тебя, Трент.– А я люблю тебя. Мы были настолько близки, насколько это возможно между мужчиной и женщиной. Я дотрагивался до тебя, делал все, что мне хотелось, и ты не запрещала. А теперь я хочу увидеть тебя обнаженной при свете. Прошу, не отказывай в этом.Трент стал первым и, наверное, навсегда останется единственным мужчиной, который любил ее такой, какая она есть. Могла ли Рэна отказаться исполнить его желание в этот печальный день – день его отъезда?Рэна не сопротивлялась, когда Трент принялся снимать с нее мешковатый тренировочный костюм. Вскоре, освободившись от последней детали туалета, девушка предстала перед ним обнаженной.Прошло несколько минут, прежде чем Трент обрел способность говорить. Его изумленный взгляд скользил по телу Рэны, от макушки до ступней и обратно. Сраженный открывшимся перед ним великолепием, он только и смог, что тихо выругаться.– Зачем ты надеваешь эти уродливые тряпки? Такого прекрасного тела, как у тебя, я еще не видел, – сказал он охрипшим голосом и ошеломленно покачал головой.Рэне хотелось заплакать от счастья. Комплимент, произнесенный Трентом, значил для нее больше, чем все похвалы, которые ей доводилось получать от восторженных поклонников. О том, что у нее красивое тело, ей говорили так часто, что эти слова потеряли для нее всякий смысл. Произнеся их, Трент словно вдохнул в них жизнь, заставляя звучать по-новому.Если бы Рэна позволила себе продолжить эти размышления, она бы прослезилась и, очевидно, плакала бы еще долго. Но столь драгоценное для них время нельзя было тратить на слезы, и она взяла себя в руки. Подойдя к Тренту, она встала на цыпочки, губами дотянулась до его уха и прошептала:– Мистер Гемблин, вам не кажется, что на вас слишком много одежды?
Когда они заходили в душевую кабину, Трент быстрым движением сорвал с нее ненавистные очки. Рэна потянулась, чтобы отобрать их, но Трент поднял руку высоко над головой, и очки оказались за пределами досягаемости. Рэна обиженно отвернулась.– Эна, посмотри на меня.Рэна любила его безумно. Что будет, если он узнает, какова она на самом деле? Впрочем, какая разница! Через несколько часов они все равно расстанутся. Рэна медленно повернула голову и подняла к нему лицо.Казалось, Трент потерялся в бездонном омуте ее зеленых глаз.– Какой необычный цвет… – пробормотал он, будто разговаривая с самим собой. – Какое преступление прятать такие красивые глаза за темными очками!Трент положил очки на край раковины, затем взял лицо Рэны в ладони и принялся целовать ее закрытые глаза, щеки, лоб, подбородок. Поцелуями проложив себе путь к ее губам, Трент впился в них горячим ртом, проникая языком меж их приоткрытых створок.Под неутомимо бегущими струями они делали новые открытия, постигая тайны любви. Губы пили воду с пульсирующей плоти. Под вздохи и стоны руки скользили по влажной коже. Он одевал в облака мыльной пены вздрагивающие под его пальцами изгибы ее тела, а в знак благодарности женские руки творили с ним такое, что вскоре Трент начал задыхаться от желания.– Ты меня так возбуждаешь! – прошептал он, прижимая Рэну к себе.Акт любви, последовавший за этим, казался бесконечным.Вода давно остыла, а их тела продолжали гореть пламенем страсти.
По случаю отъезда Трента был подан праздничный обед. Руби казалась необычно притихшей.– Ты уверен, что ничего не забыл?– Тетушка, я собрал все вещи и дважды проверил комнату. Если я что-нибудь и оставил, ты сможешь прислать мне это домой, в Хьюстон. Моя экономка всегда на месте.За весь обед Рэна не произнесла ни слова. Ей не хотелось есть, и, ковыряя вилкой салат из овощей и курицы, она изо всех сил старалась не расплакаться.– Во сколько твой самолет?– В принципе мы должны взлететь в четыре, но боюсь, что нас задержат журналисты. Так бывает всегда.Трент взглянул на Рэну и нахмурился. Он ожидал, что она расстроится из-за его отъезда на целые три недели, но не думал, что она будет настолько подавлена.– Тебя покажут по телевидению?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17