— Братуха, что случилось? — пытался заглянуть в глаза Саше Фил.
— Оля в порядке? Оля! Где Оля? Где? — тряс друга Космос.
Саша лишь бессмысленно кивал, обводя товарищей невидящим взглядом.
— Бегом за ней, — приказал Филу Кос. — Сейчас менты понаедут, надо сваливать.
Фил через пять ступенек рванул наверх.
XI
В общем, все оказались в квартире у Космоса. Куда еще было ехать? На сегодняшнюю ночь приключений и так всем хватило.
Юрий Ростиславович, встретив их в прихожей, ничего расспрашивать не стал, а отправился на кухню варить кофе. Побольше и покрепче. Олю положили спать в комнате Холмогорова-юниора.
Совет в Филях все никак не начинался. В гостиной висели клубы дыма и тягостное молчание. Пчела угрюмо сидел в стороне ото всех в углу комнаты, не глядя на друзей. И только Саша бросал время от времени в его сторону короткие взгляды.
— Короче, братва, — из кабинета отца выплыл Космос, наряженный в академическую мантию и в черной квадратной шапочке на голове. Прямо — оксфордский профессор-звездочет. — Раз вы здесь все такие тупые, то Космос Юрьевич Холмогоров все за вас уже решил.
Вошедший в гостиную Юрий Ростилавович бросил строго:
— Сейчас же сними.
— Папа, я думаю, — отмахнулся Космос.
— Интересно, о чем? — как бы сам у себя поинтересовался Юрий Ростиславович, ставя горячий кофейник на журнальный столик.
— В общем, ясно одно, — продолжил свою мысль Космос. — Крыса среди тех, кто знал о квартире.
— То есть среди нас, — уточнил Фил.
— Не факт, — позволил себе не согласиться Космос.
Не сговариваясь, все уставились на Пчелу.
— Что пялитесь? — не выдержал тот.
— Да не о тебе речь, — заткнул его Космос. — Короче, Склифосовский. Идея, конечно, дурная, но чем черт не шутит. Фил, ты ж каскадер?
— Участвую. Вот завтра — на съемки в Ялту с Иванычем.
Космос понимающе кивнул и продолжил:
— Собираем всех. И ты с Сашей едешь в Ялту. Ну, типа, каскадерить.
— Ну и что? — как всегда, с первого раза не понял Фил.
— Сань, ну до тебя-то хоть доперло? — воззвал к здравому смыслу вдохновленный своей идеей Космос.
— Это ежик? — Саша вместо ответа ткнул под нос Косу засушенное тельце какого-то морского гада, усеянного острыми иглами. В квартире Коса всегда было предостаточно всякой экзотической дряни.
— Нет, колобок, — огрызнулся Кос, машинально схватив мертвое сухое животное. В тот же момент оно укололо его. И пребольно. Космос чертыхнулся и бросил колючий колобок на стол, едва не расплескав кофе.
— Ладно, давайте, — резко поднялся Саша. — Фил, собирай всю братву. Завтра с утра едем в аэропорт. Сейчас — всем спать, — приказал он. И, почувствовав, что это прозвучало слишком резко, решил исправиться, не слишком, впрочем, удачно: — А то у меня первая брачная ночь как-никак. Вы мне украсили ее, нечего сказать. Спасибо, братья, — в слова благодарности Саша, казалось, вложил всю желчь, на какую только был способен.
* * * * *
Оля, оказалось, заснула. Она спала на кушетке прямо в свадебном платье, укрывшись пледом. «Бедная моя», — подумал Саша, садясь в ее ногах. Мятая фата печально свешивалась со стула.
— Бедная моя девочка, — уже вслух прошептал он, поправляя прядь волос на щеке любимой.
— Так странно, — совсем не сонным голосом проговорила Оля, не открывая глаз, — сегодня я могла бы маму с папой увидеть…
Саша с трудом проглотил комок, как колючий еж, застрявший в горле:
— Я… я не знаю, что ответить.
— Саша, зло возвращается злом. — Оля так и не открывала глаз.
— Я не делаю зла. Я живу, — тихо ответил он. Не столько ей, сколько себе самому.
— Значит, твоя жизнь — зло, — спокойно пояснила она. Так маленьким детям втолковывают, что такое хорошо, а что такое плохо.
Саша упрямо молчал. Оля все-таки открыла глаза и смотрела на него так, будто жалела. Его. И себя. И такую теперь лишнюю фату.
— Оля, мне так стыдно. Прости меня, — опустил он виновато голову.
— Тс-с, милый, — погладила она его по волосам. — Я же знала, кто ты. Просто я люблю тебя так — больше жизни.
Саша опустил голову еще ниже, чтобы скрыть подступившие слезы. Он легонько и нежно коснулся губами запястья любимой.
— Оленька моя, Оленька, — бормотал он, уже не скрывая слез, — будь со мной.
Она обнимала его все крепче, стараясь стать еще ближе, ближе:
— Муж мой, любимый мой… — И, уже после: — Боже мой… Люблю, люблю…
* * * * *
В своем собственном лубянском кабинете Игорь Леонидович Введенский выглядел более уверенным, чем на совещании у генерала Хохлова. Здесь он был царь и бог. У него даже проявились яркие индивидуальные черты: волевая складка над переносицей, уверенные жесты и даже металл в голосе.
Зато троих его сотрудников словно размножили на ксероксе. Очевидно, это такая профессиональная черта кадровых чекистов — уметь всегда и везде выглядеть в соответствии с исполняемой ролью. Высокого артистизма профессия.
Демонстративно прикалывая кнопками фотографии бригады Белова к стенду, Игорь Леонидович расположил снимки так, что получилось нечто вроде креста. Символ, однако!
— Вот они все тут, голубчики. — Введенский довольно оглядел композицию.
Вернувшись к столу, он продолжил оперативку:
— Итак, ситуация вокруг «Курс-Ин-Веста» чревата большой кровью. Мы будем наблюдать за конфликтом, пока не наступит критическая точка. Тогда мы вмешаемся. И Белов ляжет под нас, — сказал, как отрубил, он. — Или в могилу. Задача ясна?
— Так точно, — хором ответили рядовые невидимого фронта…
«Начинается посадка на самолет рейса двадцать три семнадцать до Симферополя. Повторяю…» — голос дикторши разносился под сводами зала ожидания аэропорта «Внуково».
Возле выхода на посадку, с дорожными сумками в руках, стояли Саша с Филом. Рядом с ними — Космос, чуть в стороне хмурый Пчела и несколько бойцов.
— Ну все, братва, мы полетели. — Саша помахал всем сразу.
— Осторожнее здесь, — назидательно посоветовал Фил, легко забрасывая на плечо тяжеленную сумку.
Космос снисходительно похлопал его по плечу:
— Разберемся, не волнуйся.
— Космос, береги себя, — поддел напоследок друга Саша. И обнял Пчелу: — Брат, прости меня. Я вчера обезумел совсем.
— В принципе, проехали, — пожал плечами Пчела и несколько вымученно улыбнулся. — Но я еще не отошел, если честно, — тем не менее добавил он.
Шутка ли — изрядно помятые бока и ссадина под глазом.
— Ты прав. Не держи зла, ладно? — И Саша крепко пожал ему руку.
Пчела едва заметно кивнул.
— Кос, живот прихватило, — подскочил к Космосу белобрысый Миха. — Я в туалет, потом сразу к машине.
— Давай, Мих.
Саша и Фил двинули на посадку.
— Фил, билеты у тебя? — полуобернувшись, спросил Саша.
— У меня, у меня, — успокоил его Фил, помахивая билетами. — Банзай! — махнул он Пчеле.
— Банзай! — вскинул руку повеселевший Пчела.
Слева от выхода из аэропорта Миха обнаружил работающий телефон. Поминутно оглядываясь, он быстро набрал номер:
— Але, это я. Облом… Слушай, я все сделал, не свезло… В аэропорту… Да не мог раньше. Он вылетает…
И тут чья-то рука выхватила у него трубку. Это был Пчела. Он приложил трубку к уху, но услышал лишь гудки отбоя.
Миха с ужасом смотрел на пацанов, окруживших его. Он, конечно, не надеялся найти у них сочувствие. Но никогда не думал, что его будут так ненавидеть.
— Ошибся, тупоголовый, — смотрел на него в упор Белый. — Никуда я не вылетаю.

Часть 2
ВЕСНА-ЛЕТ0 1991 ГОДА
НАКАНУНЕ
XII
Квартира была огромной. И, конечно, это впечатление создавали в первую очередь высоченные, в три с половиной метра, потолки. Окна выходили прямо на Яузу. А дальше открывался прямо-таки открыточный вид на старую Москву. Меж двух крыш даже была видна звездочка на одной из кремлевских башен.
— Это самая большая комната? — оторвавшись от окна, спросила Олю бабушка.
— Ну да, гостиная, — равнодушно ответила Оля. — Бабуль, тебе цейлонский или бергамот?
— Цейлонский… — крикнула бабушка, перемещаясь в другую комнату.
На прикрытых мешковиной коробках лежало несколько сабель. Некоторые — в богато украшенных ножнах, другие — просто так, наголо.
— Кудряво живете, молодежь. — Елизавета Павловна осторожно потрогала острие одной из сабель. А потом, воровато оглянувшись на дверь, взяла в руку саблю, оказавшуюся легкой, и несколько раз молодцевато взмахнула ею над головой. Прямо красный командир в юбке. На пенсии.
— А здесь что будет? — вернулась она к мирной жизни.
— Не знаю, может, кабинет, — из кухни крикнула Оля.
— Кабинет?! — бабушкино удивление было безмерно. — Да детская, — решила она по-своему.
— Спальня-то! Зачем такая огромная? — старушку здесь удивляло решительно все.
— Нормальная. Воздуха много… Иди, остынет, — умоляюще позвала ее Оля, которая уже обалдела от всех этих бабулиных вопросов.
Но та никуда не торопилась. Она достала монетку из старенького портмоне. И, с трудом наклонившись, засунула денежку в щель между двумя паркетинами. На счастье. Так делали всегда. И ее бабушка. И бабушка ее бабушки… Замечательная все-таки у Оленьки квартира. Просто роскошная. И кухня какая… Большая!
Аккуратно расправив подол парадного платья, она присела напротив внучки.
— Ох, Олюшка, я так рада, что у вас есть свой дом… Я все вспоминаю, как мы в эвакуацию с твоим отцом по углам кочевали… Ему тогда еще и двух лет не было.
— Сахар класть?
— Нет, я с тортом… — И бабушка задумалась. Посмотрев на Олю повлажневшими глазами, она принялась за торт, попутно рассуждая: — Нет, все-таки Саша юноша хороший, по-своему порядочный. И друзья его уважают. Такую квартиру подарили…
— А мы, может, переедем отсюда, — неожиданно вырвалось у Оли.
— Вот те на! — всплеснула руками бабушка. — А что случилось?
Оля поняла, что погорячилась. Вот уж с кем не стоило обсуждать эту тему!
— Да… Не, я так, брякнула. Мы пойдем на Кремера? — ловко перевела она разговор.
— Пойдем, пойдем. Только чай допьем. Прежде чем выпустить бабульку на лестничную площадку, Оля выглянула за дверь сама и внимательно оглядела порог и все углы. Сегодня гранат и прочей пиротехники не наблюдалось. И то хлеб. — Бабуль, пойдем пешком, а то лифт сломался. — Оля потянула бабушку за рукав, стараясь, чтобы та не заметила следов взрыва. Но бабушка все продолжала о своем:
— Лифт-то починят. Только не вздумайте переезжать. Мне квартира понравилась.
— Осторожно, здесь ступеньки крутые, — предупредила Оля.
Но следы недавнего происшествия трудно было не заметить. Вся стена лестничного пролета была абсолютно черной, буквально как грифельная доска. Только в отличие от доски пачкалась не мелом, а сажей. Под ногами похрустывало стекло и мелкие кирпичные осколки. В стенах зияли выбоины, а металлические перила выгнулись так, будто какой-то безумный силач долго и упорно проверял на них силу своих мускулов.
— Да-а, вот подъезд, конечно, запущен, что здесь было-то? — удивилась бабушка.
— Баллончик взорвался, — отворачиваясь в сторону, соврала Оля.
— Ничего себе баллончик, — фыркнула бабушка. — Как после бомбежки!
XIII
В густом еловом лесу было сумрачно. Из неглубоких овражков поднимался слоистый туман. День уже близился к закату. Красноватые лучи солнца пробивались меж еловых стволов и ветвей, подсвечивали туманный воздух, придавая ему бледно-розовый оттенок. Остро пахло смолой и почему-то дымом — видимо, на ближних дачах жгли костры.
Было тихо до звона в ушах. Городские звуки до этой чащобы не долетали. Кто бы мог подумать, что до кольцевой дороги всего каких-то пять километров!
И только голос кукушки вдруг тревожно ворвался в тишину.
— Семь, — загибая пальцы, считал Космос.
— А я восемь насчитал, — поправил Пчела.
— Мало что-то, — невесело подытожил Фил.
— А такой жизни год за два. — Космос подтолкнул плечом мрачного Фила.
Но тот почему-то не развеселился:
— Один черт, мало.
Бригада в полном составе выходила из леса на опушку. Впереди — Белый, за ним Космос, Фил и Пчела. Следом — бойцы, их маленькая грозная армия.
До сих пор молчавший Белый обернулся. Вгляделся в лица пацанов:
— Фил, я только сейчас въехал, а где Скиппи с Гошкой?
Фил ответил не сразу. Ему совсем не хотелось поднимать эту тему именно сейчас. Но вопрос был задан.
— У Скипона сотрясуха… — И он немного виновато пожал плечами.
— А у Гохи нос загнулся, как клюшка Кохо Революшн, — пояснил Космос.
— А что такое-то? — напрягся Саша.
— На рынке с залетной братвой схватились. Саша нахмурился. Что за хрень? Во-первых, почему вовремя не доложили? Во-вторых, до каких пор его люди будут отгребать там, где вроде бы все схвачено?
— Говорят, с Сибири каждую неделю новые бригады подтягиваются. — Космос со злостью пнул подвернувшуюся еловую шишку. Набросали тут, козлы!
— Не знаю насчет Сибири, — задумчиво проговорил Фил. — По-моему, так из Шаолиня. Скиппи говорит, даже отмахнуться не смог.
Белый ускорил шаг. Расстояние между ним и остальной бригадой неуловимо увеличивалось.
Сегодня был его, Сашин, день. Но это ему почему-то совсем не нравилось. Конечно, все знали, зачем они поперлись в этот лес и что должны были сделать. Но окончательного решения ждали от него. И он отдал приказ. И еще он заметил, что многие отвернулись. Он же заставил себя смотреть до конца.
Теперь они все были повязаны. Одним делом. Одной кровью. Этим вот еловым лесом. И все! Бардака больше не будет. За это он, Саша Белый, отвечает.
Саша резко остановился и обернулся к бригаде. Все замерли.
— У нас не безопасность, а хор мальчиков-зайчиков, — заводясь с пол-оборота и глядя исподлобья на Фила, бросил он.
— Белый, ты же знаешь, всяко бывает, — попытался замять тему Фил. — На каждого бойца всегда найдется покруче. Я-то знаю.
Но Саша уже рассвирепел:
— А что еще ты знаешь? — глаза его были совершенно ледяными. — Что человек, которого ты привел, мне гранату подложил?.. Это твои люди, Валера. За их подготовку я с тебя спрошу. Это, кстати, всех касается! — Белый обвел взглядом притихших бойцов.
Машины ждали их на берегу водохранилища.
— Ну, поехали, зайчики! — скомандовал Саша, подходя к «линкольну».
Космос, глядя на простор воды, остановился и негромко сказал:
— Пусть земля ему будет пухом.
И всем было ясно, что сегодняшний день они не забудут. Никогда…
* * * * *
Саша встряхнул кожаный плащ и повесил его на плечики. На пол посыпались еловые иголки. В квартире было почти темно, только в дальнем конце коридора, из кухни, падал свет. Наверное, Оля уже легла. Это было совсем некстати. Саша был страшно голоден. Сейчас ему меньше всего хотелось ужинать в одиночестве. Однако он ошибался. Оля даже и не думала ложиться:
— Мрачный муж пришел, — вышла она из кухни. — Ужинать будешь? Мясо.
— Привет. Мясо буду.
— Еще горячее. Мы были на чудном концерте Кремера. А ты что, за грибами ходил? — она смахнула иголку, застрявшую в обшлаге плаща.
— Ну, типа да, — устало согласился Саша.
Он притянул Олю к себе и легко поцеловал в щеку. Но когда он потянулся к ее губам, она отстранилась. На мгновение. И тут же приникла к нему. От Саши пахло лесом и немного дымом.
Они прошли в комнату, и Саша тяжело опустился в кресло, зачем-то прихватив со стола маленькую скрипку.
— На скрипке черти играют, дьяволы, ты в курсе? — он приставил инструмент к левому плечу, будто собираясь извлечь из нее какую-нибудь мелодию. Не иначе как дьявольскую.
— Не говори глупостей, — нахмурилась Оля. — Это самая моя первая, бабуля нашла.
Саша перехватил скрипку попривычнее — наперевес, как автомат, и прицелился прямо в Олю.
— Белов! Положь инструмент, — строго приказала Оля и снова вернулась на кухню.
— Ты мебель смотрела? — крикнул ей Саша. — Обставляться надо как-то.
— Смысл? — донеслось до него. — Переедем — будем обставляться.
— Куда переедем? — не понял Саша. — Тебе что, здесь не нравится? — спросил он уже на пороге кухни.
Оля, не оборачиваясь, что-то колдовала над кастрюлей.
— Не нравится? — Она недоуменно пожала плечами. — Нет, мне все нравится, даже очень. — Иронии она почти не скрывала.
— А в чем тогда проблема? — Саша ее иронию принимать не желал.
— Ни в чем. Все чудесно, — мерзко спокойным тоном ответила Оля, накладывая в тарелку тушеное мясо.
Саша сдерживался уже с трудом. Что ж за день такой гребаный!
— Оля, вот это плохая политика — капать на мозги, — ссориться ему совсем не хотелось. — Я тебе сто раз сказал — все улажено. Что ты начинаешь-то?
— Саша, надо съезжать отсюда. — Оля резко сбросила обороты: ирония уступила место усталости. — Это все, чего я прошу. Не хочу вздрагивать каждый раз, когда подхожу к дверям.
— А ты — не вздрагивай.
Почувствовав, что переборщил, Саша постарался сгладить:
— Оль, квартира — подарок пацанов, они старались, нашли алкашей этих, расселяли…
— Блин! — вспыхнула Ольга. — Да кто тебе важнее — жена или пацаны твои?
— Не задавай тупых вопросов. Сейчас.
Оля же эти слова приняла почему-то слишком близко к сердцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19