Кажется просто невероятным, как мог один человек писать сотни научно-популярных книг и статей, вести отделы в издательствах, переписываться с читателями и руководить десятками библиотек, не считая своей собственной. При этом все им делалось бескорыстно, большинство его начинаний, за исключением собственной писательской работы, было совершенно бесплатным, это можно было бы назвать капиталовложением ума и знаний в сокровищницу народного просвещения.
Получив библиотеку в свое распоряжение, Рубакин сразу же начал ее перестраивать. Его перестройка была характерной и новой для того времени. В противоположность другим частным библиотекам Рубакин решил сделать основной упор на научную литературу, а не на беллетристику, и прежде всего на литературу научно-популярную. Это было большим риском, но Рубакин решил продолжать дело в такой форме, даже если библиотека поначалу будет давать убыток.
В 1900 году, подводя итоги деятельности библиотеки в связи с ее 25-летием, Рубакин писал: «Отдел научный должен стоять в правильно организованной библиотеке на первом месте. На втором должен стоять отдел литературный, беллетристический. В этот отдел входят произведения лучших поэтов и мастеров прозы, успевших занять известное место в истории литературы прошлого и настоящего времени, а также произведения моралистов, публицистов и критиков. Состав этого отдела должен быть особенно обширен и богат, так как большинство читателей пользуется прежде всего беллетристикой. Выразители общественных течений, художники, критики и публицисты должны занимать в этом отделе такое же место, какое они занимали в истории общественных течений. При такой постановке отдел беллетристики является отражением истории человеческих стремлений».
Для распространения знаний Рубакину было мало библиотеки. Поддержав инициативу группы учительниц, он организовал при библиотеке в 1892 году «Подвижной музей учебных пособий». Учреждение оригинальное, оно было единственным в своем роде не только в России, но, вероятно, и в Европе. Музей содержал довольно богатые коллекции экспонатов по минералогии, ботанике, зоологии, физике. Все эти экспонаты выдавались подписчикам – а таковыми были главным образом школы – на руки так же, как выдаются книги в библиотеке.
В нем работали Якобсон, М.И.Девель, Е.Д.Стасова, А.М.Коллонтай и другие. Вот что пишет о музее в своих воспоминаниях Е.Д.Стасова: «Большую роль в нашей работе играл „Подвижной музей учебных пособий“. Он был создан учительницами воскресных школ, так как мы испытывали большой недостаток в этих пособиях. Каждая из учительниц принесла то, что у нее было: кто гербарий, кто минералы, или спиртовые препараты, или волшебный фонарь и картины к нему, или иллюстрации, вырезанные из журналов и иллюстрированных изданий. Все это помещалось в небольшой комнате, которую выделил нам при своей библиотеке Н.А.Рубакин. Во главе музея стояла учительница математики Мария Ивановна Страхова (она в свое время была моей учительницей). Все предметы из музея выдавались, как книги в библиотеках.
Постепенно музей разросся и занял в том же доме на Большой Подьяческой уже несколько комнат, а затем один из наших абонентов, графиня София Владимировна Панина, построила для музея дом на углу Прилукской и Тамбовской улиц, с астрономической обсерваторией, лабораториями и большим зрительным залом. В этом-то доме в 1906 году и выступил В.И.Ленин под фамилией Карпова».
М.И.Страхова впоследствии почему-то стала утверждать, что создателем музея был не Рубакин, а именно та группа учительниц, о которой говорит Е.Д.Стасова. Дело в том, что Рубакин умел так подать кому-нибудь возникшую у него мысль, что человек потом считал, что мысль эта зародилась у него самого. Так обстояло дело и с Подвижным музеем учебных пособий. Идея создать такой музей возникла у Рубакина, он, видимо, подсказал ее учительницам, которые и выступили с такой инициативой. Почти каждая из этих учительниц внесла свой материальный вклад в музей, пожертвовав ему собранные ею коллекции. Рубакин же предоставил помещение для музея в своей библиотеке. Один из первых и основных сотрудников музея, известный детский писатель А.А.Усов, бывший позже в тесной переписке с моим отцом, в письме к нему, в котором он его называет своим учителем и руководителем, подтверждает, что именно он, Рубакин, был создателем музея.
Любопытно, что в создании коллекций для этого музея принимали участие политические заключенные знаменитой тюрьмы-крепости Шлиссельбург Н.А.Морозов, Вера Фигнер, М.В.Новорусский и другие. С разрешения соответствующих властей музей посылал им в крепость материал и указания для работы.
В 1896 году шлиссельбуржцам было разрешено получать для своих занятий: экспонаты из Подвижного музея пособий, позже музей поручил им самим составлять для него коллекции, обрабатывать их и готовить для экспозиции. Сношения шлиссельбуржцев-заключенных с музеем шли через тюремного врача, доктора Безродного. Заключенные изготовили огромное количество препаратов для музея. Как писала позже Вера Фигнер в своих «Воспоминаниях», «музей сделал нас активными работниками по увеличению его естественноисторических богатств... Новорусский как-то подсчитал все, что мы посылали в музей через д-ра Безродного... и мы сами были изумлены, как много за 3 – 4 года мы сделали для этого культурного учреждения».
К сожалению, многое из сделанного ими не дошло до музея. К 1900 году музей послал сделанные заключенными препараты в Париж на Всемирную выставку, где они «заслужили похвалу, музей же по необходимости скрыл их происхождение из русской Бастилии».
Музей так же, как и библиотека, служил не только для культурной работы. Под видом демонстрации коллекций в нем нередко устраивались беседы с рабочими, совещания, диспуты. Музей, по словам Рубакина, был в «течение многих лет местом собраний педагогов, общественных деятелей, писателей, и впоследствии некоторые из этих совещаний развились в такие учреждения, как Союз писателей, Педагогический клуб, Отдел для содействия самообразованию и т.д. К сожалению, в нынешнем Союзе советских писателей мало кто помнит о роли Н.А.Рубакина в те времена, когда создавался старый, дореволюционный Союз писателей, одним из основателей которого он был.
* * *
С самого же начала своей работы в библиотеке отец подошел к совершенно новым взглядам на роль и значение библиотек. Библиотека стала не какой-то лавочкой, в которой роль библиотекаря сводилась к выдаче книг по требованию читателей; она стала центром просвещения, а библиотекарь – руководителем чтения и выбора книг, советчиком читателя.
В 1895 году в книге «Этюды о русской читающей публике» Рубакин так писал о назначении библиотек:
«Для того чтобы библиотека могла правильно работать и чтобы она могла служить не только удовлетворению личных и всяких иных вкусов, чтобы она была не одним развлечением, а могущественным орудием просвещения, каким должна быть книга, и тем более совокупность книг – литература, совокупный труд лучших умов человечества, сокровищница его знаний, мысли, чувств, стремлений и надежд – словом, чтобы библиотека была тем, чем она и должна быть, в ней необходимо должен находиться некоторый цикл книг. В этом-то цикле или, если можно так выразиться, библиотечном ядре и лежит центр тяжести каждой библиотеки, чтобы она могла занимать свое место в общей системе народного просвещения, а не только выдавать книги напрокат, получая за это плату или не получая ничего. Есть книги, которые должны быть в каждой открытой для публики библиотеке и отсутствие которых весьма невыгодно отражается на деятельности ее... Если можно так выразиться, библиотека должна быть книжным отражением вселенной. В основе библиотечного состава должна лежать система наук, философская схема, распределяющая все явления мировой жизни в известной последовательности и порядке, например, хотя бы схема наук О.Конта, которая вместе с тем и схема явлений мира... Но не в схеме дело. Вся суть в том, чтобы было выполнено главное условие: на основании классификации явлений природы должен определяться и библиотечный состав, т.е. состав ядра. Это ядро должно представлять собой энциклопедию, хотя энциклопедию особенную – составленную из разных сочинений разных авторов, разных издателей, разных времен и народов. Эта энциклопедия, идя от общего к частному, должна заключать в себе некоторый минимум наук, абстрактных и конкретных (описательных) „чистых“ – теоретических и прикладных. Эта минимум-энциклопедия для каждой мало-мальски порядочной библиотеки обязательна...
Но один цикл наук еще не вполне определяет библиотечное ядро. Библиотека должна не только иметь книги, распределенные по циклу наук, но облегчить всякому желающему путь к той науке, которая в данное время интересна ему. В хорошей библиотеке по каждой науке должен быть выбор таких книг, которые могли бы вводить в область знаний людей всяких степеней образования, от низших и до высших».
В этих высказываниях Рубакина уже содержатся основные положения, развитые им впоследствии в его теории библиопсихологии. Интересно, что такие мысли были им высказаны еще более чем за 25 лет до создания этой теории.
Библиотека Рубакина была, вероятно, первой частной библиотекой, издававшей каталоги как уже имеющихся в ней книг, так и книг, которые нужно было приобрести.
Не только давать книги читателю, но дать ему возможность еще до чтения ознакомиться с их содержанием и направленностью, выбрать то, что ему нужно или что его интересует, – вот цель этих каталогов. Роль библиотеки, таким образом, из пассивной переходит к активной, библиотека идет навстречу читателю, раскрывает ему все свои богатства – выбирай то, что тебе интересно. Поэтому составление каталогов и рекомендаций книг Рубакин рассматривал вовсе не как какую-то механическую работу, которую можно поручить любому библиотечному технику.
Библиографические указатели и каталог, по мысли Рубакина, должны были не только служить для данной библиотеки, то есть для руководимой им. Они должны были лечь в основу составления любой библиотеки, став, так сказать, тем, что теперь называют «типовыми проектами». Как писал Рубакин: «...каталог является руководящим началом для приобретения книг в библиотеку, а не только перечислением всего того, что там имеется. Книги, внесенные в этот каталог, могут быть по материальным причинам еще не приобретены библиотекой, но они тотчас приобретаются по первому требованию подписчиков».
В библиотеке моего отца были заведены книги требований подписчиков, которым он придавал огромное значение. Записи читателей в эту книгу, как писал Рубакин, «помогают не только пополнению библиотеки, но и правильному обращению книг в среде читающей публики».
Библиотека составила свыше 20 рекомендательных каталогов, и целью их, как он писал сам, была «революционизация книжного дела». Одни из них были предназначены для рабочих и крестьянских кружков, другие для пропагандистов и агитаторов, третьи для учащейся молодежи, четвертые для библиотекарей, пятые для учителей и т.д. Уже это показывает, что они составлялись не механически, а с учетом положения тех, кому они предназначались. Но в учет этого положения входили и возможности данных лиц вести революционно-пропагандистскую работу. Любопытно, что печатались эти каталоги обычно без подписи Н.А.Рубакина.
Если библиотека, по мысли Рубакина, «отражение вселенной», то правильно построенные каталоги, вернее система каталогов, должны отражать книжный состав библиотеки и вместе с тем привлекать и приближать книги к читателям. Рубакин разработал целую систему каталогов, считая их лучшим средством против «залежалости» книг, в том числе малочитаемых, «забытых». Каталог должен быть составлен так, чтобы читатель мог его читать с интересом и выбирать сам книги по нему.
«Центром библиотеки, – писал Рубакин, – является не книга, а живой человек и социальный коллектив». Соответственно этому Рубакин формулирует и цель каждой библиотеки: это «вооружение читателя знанием, пониманием, активным настроением в работе над самообразованием». «Библиотека, – говорил он, – это не место для пассивной выдачи книг читателю, как отпускают товар в лавке; это оружие, и оружие острое, это искры, которые зажигают человека интересом к науке, знанию, борьбе».
Для самого Рубакина библиотека служила тем материалом, из которого он черпал содержание своих научно-популярных книг. Писать он мог только в библиотеке, в окружении книжных полок с выстроенными на них книгами, журналами, газетами, брошюрами, каталогами. Он перерабатывал собранный и изученный им книжный материал на основании изучения языка читателей, их запросов, интересов.
Большинство ученых, занимающихся вопросами библиотечного дела, изучали крупные библиотеки – академические, публичные, национальные. Рубакин пошел по другому пути. Исходя из своих убеждений о том, что книга и библиотека должны идти к читателю, а не только читатель к библиотеке, он придавал особое значение библиотекам кружков и библиотекам для самообразования. Эти библиотеки были в непосредственной живой связи с читателями, и по ним легче всего можно было судить об интересах и пожеланиях читателей. И все теории Рубакина о книжном деле относились главным образом к таким библиотекам. Эти библиотеки должны были быть энциклопедическими – иметь книги по всем отраслям наук. Именно для них Рубакин и разработал теорию «библиотечного ядра», то есть основной группы книг, которые они должны иметь.
Впервые им были развиты эти теории в 1893 году в докладе «Книжное оскудение», сделанном в Вольном экономическом обществе в Петербурге. Более подробно и глубоко эти мысли изложены в «Этюдах о русской читающей публике» (1893 г.). Отсюда они перешли в более развитой и совершенной форме в предисловие к первому изданию «Среди книг» (1906 г.), а затем еще более подробно во Введение к 1-му тому второго издания этого же труда.
Рубакин не был в принципе противником децимальной системы классификации книг в библиотеке, но для общеобразовательных библиотек он предложил свою систему, основанную на естественной классификации явлений природы и областей жизни.
Здесь была изложена и теория подбора книг для библиотечного ядра: на основе классификации психических и социальных типов читателей. По его мнению, в общеобразовательной библиотеке должны быть книги для всех главнейших типов читателей, наиболее распространенных в данной области.
Это, по существу, возлагало на библиотекаря трудную задачу: определить типы книг в его библиотеке и определить типы читателей. Это обязывало библиотекаря быть в тесном контакте с читателями, разговаривать с ними, ставить психологический диагноз, учитывая их классовое положение, их психический тип. Библиотекарь становился чем-то вроде врача, ставящего диагноз у постели неизвестного ему больного. Как диагноз ставится для назначения правильного лечения, так и диагноз психического типа читателя ставится для рекомендаций, соответствующих данному типу книг.
Рубакин говорил о библиотеках: «Мы должны сделать библиотеку живым организмом. Мы должны сделать этот организм своего рода питомником самых полезных общественных микробов. Каждая книга должна быть таким микробом, эти микробы должны лететь во все стороны... И не туда, куда полетит ветер, а туда, куда нам самим нужно, чтобы они летели».
Целый ряд работ Рубакина был посвящен разработке этой теории, имеющей целью, как он сам говорил, «максимальное внедрение книг в читательскую массу». Здесь им была предложена и осуществлялась «социально-психологическая теория рекомендации книг», опирающаяся на теорию консонанса и диссонанса типов книг с типами их читателей и предполагающая приспособленную для этой цели технику устройства и функционирования библиотек, выдачи книг, ведения библиотечной статистики. Все эти принципы Рубакин старался внедрять начиная с 1901 года в своей петербургской библиотеке. Таким образом, эта библиотека совершенно не имела характера какого-то коммерческого предприятия – она стала крупным педагогическим центром, центром просвещения и самообразования читателей.
Замечу, что библиофилы игнорировали эту библиотеку: в ней не было редких и ценных книг. Здесь были только книги, учившие народ, звавшие его на борьбу за свои права, за лучшее будущее.
Глава 5
«Дорогой наш самоучитель»
В условиях дореволюционной России через школу книга еще не могла дойти до народа. Во-первых, школами тогда была охвачена очень слабая часть детского и взрослого населения. Во-вторых, преподавание в народных школах было так поставлено, что не могло внушить учащимся интереса к книге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Получив библиотеку в свое распоряжение, Рубакин сразу же начал ее перестраивать. Его перестройка была характерной и новой для того времени. В противоположность другим частным библиотекам Рубакин решил сделать основной упор на научную литературу, а не на беллетристику, и прежде всего на литературу научно-популярную. Это было большим риском, но Рубакин решил продолжать дело в такой форме, даже если библиотека поначалу будет давать убыток.
В 1900 году, подводя итоги деятельности библиотеки в связи с ее 25-летием, Рубакин писал: «Отдел научный должен стоять в правильно организованной библиотеке на первом месте. На втором должен стоять отдел литературный, беллетристический. В этот отдел входят произведения лучших поэтов и мастеров прозы, успевших занять известное место в истории литературы прошлого и настоящего времени, а также произведения моралистов, публицистов и критиков. Состав этого отдела должен быть особенно обширен и богат, так как большинство читателей пользуется прежде всего беллетристикой. Выразители общественных течений, художники, критики и публицисты должны занимать в этом отделе такое же место, какое они занимали в истории общественных течений. При такой постановке отдел беллетристики является отражением истории человеческих стремлений».
Для распространения знаний Рубакину было мало библиотеки. Поддержав инициативу группы учительниц, он организовал при библиотеке в 1892 году «Подвижной музей учебных пособий». Учреждение оригинальное, оно было единственным в своем роде не только в России, но, вероятно, и в Европе. Музей содержал довольно богатые коллекции экспонатов по минералогии, ботанике, зоологии, физике. Все эти экспонаты выдавались подписчикам – а таковыми были главным образом школы – на руки так же, как выдаются книги в библиотеке.
В нем работали Якобсон, М.И.Девель, Е.Д.Стасова, А.М.Коллонтай и другие. Вот что пишет о музее в своих воспоминаниях Е.Д.Стасова: «Большую роль в нашей работе играл „Подвижной музей учебных пособий“. Он был создан учительницами воскресных школ, так как мы испытывали большой недостаток в этих пособиях. Каждая из учительниц принесла то, что у нее было: кто гербарий, кто минералы, или спиртовые препараты, или волшебный фонарь и картины к нему, или иллюстрации, вырезанные из журналов и иллюстрированных изданий. Все это помещалось в небольшой комнате, которую выделил нам при своей библиотеке Н.А.Рубакин. Во главе музея стояла учительница математики Мария Ивановна Страхова (она в свое время была моей учительницей). Все предметы из музея выдавались, как книги в библиотеках.
Постепенно музей разросся и занял в том же доме на Большой Подьяческой уже несколько комнат, а затем один из наших абонентов, графиня София Владимировна Панина, построила для музея дом на углу Прилукской и Тамбовской улиц, с астрономической обсерваторией, лабораториями и большим зрительным залом. В этом-то доме в 1906 году и выступил В.И.Ленин под фамилией Карпова».
М.И.Страхова впоследствии почему-то стала утверждать, что создателем музея был не Рубакин, а именно та группа учительниц, о которой говорит Е.Д.Стасова. Дело в том, что Рубакин умел так подать кому-нибудь возникшую у него мысль, что человек потом считал, что мысль эта зародилась у него самого. Так обстояло дело и с Подвижным музеем учебных пособий. Идея создать такой музей возникла у Рубакина, он, видимо, подсказал ее учительницам, которые и выступили с такой инициативой. Почти каждая из этих учительниц внесла свой материальный вклад в музей, пожертвовав ему собранные ею коллекции. Рубакин же предоставил помещение для музея в своей библиотеке. Один из первых и основных сотрудников музея, известный детский писатель А.А.Усов, бывший позже в тесной переписке с моим отцом, в письме к нему, в котором он его называет своим учителем и руководителем, подтверждает, что именно он, Рубакин, был создателем музея.
Любопытно, что в создании коллекций для этого музея принимали участие политические заключенные знаменитой тюрьмы-крепости Шлиссельбург Н.А.Морозов, Вера Фигнер, М.В.Новорусский и другие. С разрешения соответствующих властей музей посылал им в крепость материал и указания для работы.
В 1896 году шлиссельбуржцам было разрешено получать для своих занятий: экспонаты из Подвижного музея пособий, позже музей поручил им самим составлять для него коллекции, обрабатывать их и готовить для экспозиции. Сношения шлиссельбуржцев-заключенных с музеем шли через тюремного врача, доктора Безродного. Заключенные изготовили огромное количество препаратов для музея. Как писала позже Вера Фигнер в своих «Воспоминаниях», «музей сделал нас активными работниками по увеличению его естественноисторических богатств... Новорусский как-то подсчитал все, что мы посылали в музей через д-ра Безродного... и мы сами были изумлены, как много за 3 – 4 года мы сделали для этого культурного учреждения».
К сожалению, многое из сделанного ими не дошло до музея. К 1900 году музей послал сделанные заключенными препараты в Париж на Всемирную выставку, где они «заслужили похвалу, музей же по необходимости скрыл их происхождение из русской Бастилии».
Музей так же, как и библиотека, служил не только для культурной работы. Под видом демонстрации коллекций в нем нередко устраивались беседы с рабочими, совещания, диспуты. Музей, по словам Рубакина, был в «течение многих лет местом собраний педагогов, общественных деятелей, писателей, и впоследствии некоторые из этих совещаний развились в такие учреждения, как Союз писателей, Педагогический клуб, Отдел для содействия самообразованию и т.д. К сожалению, в нынешнем Союзе советских писателей мало кто помнит о роли Н.А.Рубакина в те времена, когда создавался старый, дореволюционный Союз писателей, одним из основателей которого он был.
* * *
С самого же начала своей работы в библиотеке отец подошел к совершенно новым взглядам на роль и значение библиотек. Библиотека стала не какой-то лавочкой, в которой роль библиотекаря сводилась к выдаче книг по требованию читателей; она стала центром просвещения, а библиотекарь – руководителем чтения и выбора книг, советчиком читателя.
В 1895 году в книге «Этюды о русской читающей публике» Рубакин так писал о назначении библиотек:
«Для того чтобы библиотека могла правильно работать и чтобы она могла служить не только удовлетворению личных и всяких иных вкусов, чтобы она была не одним развлечением, а могущественным орудием просвещения, каким должна быть книга, и тем более совокупность книг – литература, совокупный труд лучших умов человечества, сокровищница его знаний, мысли, чувств, стремлений и надежд – словом, чтобы библиотека была тем, чем она и должна быть, в ней необходимо должен находиться некоторый цикл книг. В этом-то цикле или, если можно так выразиться, библиотечном ядре и лежит центр тяжести каждой библиотеки, чтобы она могла занимать свое место в общей системе народного просвещения, а не только выдавать книги напрокат, получая за это плату или не получая ничего. Есть книги, которые должны быть в каждой открытой для публики библиотеке и отсутствие которых весьма невыгодно отражается на деятельности ее... Если можно так выразиться, библиотека должна быть книжным отражением вселенной. В основе библиотечного состава должна лежать система наук, философская схема, распределяющая все явления мировой жизни в известной последовательности и порядке, например, хотя бы схема наук О.Конта, которая вместе с тем и схема явлений мира... Но не в схеме дело. Вся суть в том, чтобы было выполнено главное условие: на основании классификации явлений природы должен определяться и библиотечный состав, т.е. состав ядра. Это ядро должно представлять собой энциклопедию, хотя энциклопедию особенную – составленную из разных сочинений разных авторов, разных издателей, разных времен и народов. Эта энциклопедия, идя от общего к частному, должна заключать в себе некоторый минимум наук, абстрактных и конкретных (описательных) „чистых“ – теоретических и прикладных. Эта минимум-энциклопедия для каждой мало-мальски порядочной библиотеки обязательна...
Но один цикл наук еще не вполне определяет библиотечное ядро. Библиотека должна не только иметь книги, распределенные по циклу наук, но облегчить всякому желающему путь к той науке, которая в данное время интересна ему. В хорошей библиотеке по каждой науке должен быть выбор таких книг, которые могли бы вводить в область знаний людей всяких степеней образования, от низших и до высших».
В этих высказываниях Рубакина уже содержатся основные положения, развитые им впоследствии в его теории библиопсихологии. Интересно, что такие мысли были им высказаны еще более чем за 25 лет до создания этой теории.
Библиотека Рубакина была, вероятно, первой частной библиотекой, издававшей каталоги как уже имеющихся в ней книг, так и книг, которые нужно было приобрести.
Не только давать книги читателю, но дать ему возможность еще до чтения ознакомиться с их содержанием и направленностью, выбрать то, что ему нужно или что его интересует, – вот цель этих каталогов. Роль библиотеки, таким образом, из пассивной переходит к активной, библиотека идет навстречу читателю, раскрывает ему все свои богатства – выбирай то, что тебе интересно. Поэтому составление каталогов и рекомендаций книг Рубакин рассматривал вовсе не как какую-то механическую работу, которую можно поручить любому библиотечному технику.
Библиографические указатели и каталог, по мысли Рубакина, должны были не только служить для данной библиотеки, то есть для руководимой им. Они должны были лечь в основу составления любой библиотеки, став, так сказать, тем, что теперь называют «типовыми проектами». Как писал Рубакин: «...каталог является руководящим началом для приобретения книг в библиотеку, а не только перечислением всего того, что там имеется. Книги, внесенные в этот каталог, могут быть по материальным причинам еще не приобретены библиотекой, но они тотчас приобретаются по первому требованию подписчиков».
В библиотеке моего отца были заведены книги требований подписчиков, которым он придавал огромное значение. Записи читателей в эту книгу, как писал Рубакин, «помогают не только пополнению библиотеки, но и правильному обращению книг в среде читающей публики».
Библиотека составила свыше 20 рекомендательных каталогов, и целью их, как он писал сам, была «революционизация книжного дела». Одни из них были предназначены для рабочих и крестьянских кружков, другие для пропагандистов и агитаторов, третьи для учащейся молодежи, четвертые для библиотекарей, пятые для учителей и т.д. Уже это показывает, что они составлялись не механически, а с учетом положения тех, кому они предназначались. Но в учет этого положения входили и возможности данных лиц вести революционно-пропагандистскую работу. Любопытно, что печатались эти каталоги обычно без подписи Н.А.Рубакина.
Если библиотека, по мысли Рубакина, «отражение вселенной», то правильно построенные каталоги, вернее система каталогов, должны отражать книжный состав библиотеки и вместе с тем привлекать и приближать книги к читателям. Рубакин разработал целую систему каталогов, считая их лучшим средством против «залежалости» книг, в том числе малочитаемых, «забытых». Каталог должен быть составлен так, чтобы читатель мог его читать с интересом и выбирать сам книги по нему.
«Центром библиотеки, – писал Рубакин, – является не книга, а живой человек и социальный коллектив». Соответственно этому Рубакин формулирует и цель каждой библиотеки: это «вооружение читателя знанием, пониманием, активным настроением в работе над самообразованием». «Библиотека, – говорил он, – это не место для пассивной выдачи книг читателю, как отпускают товар в лавке; это оружие, и оружие острое, это искры, которые зажигают человека интересом к науке, знанию, борьбе».
Для самого Рубакина библиотека служила тем материалом, из которого он черпал содержание своих научно-популярных книг. Писать он мог только в библиотеке, в окружении книжных полок с выстроенными на них книгами, журналами, газетами, брошюрами, каталогами. Он перерабатывал собранный и изученный им книжный материал на основании изучения языка читателей, их запросов, интересов.
Большинство ученых, занимающихся вопросами библиотечного дела, изучали крупные библиотеки – академические, публичные, национальные. Рубакин пошел по другому пути. Исходя из своих убеждений о том, что книга и библиотека должны идти к читателю, а не только читатель к библиотеке, он придавал особое значение библиотекам кружков и библиотекам для самообразования. Эти библиотеки были в непосредственной живой связи с читателями, и по ним легче всего можно было судить об интересах и пожеланиях читателей. И все теории Рубакина о книжном деле относились главным образом к таким библиотекам. Эти библиотеки должны были быть энциклопедическими – иметь книги по всем отраслям наук. Именно для них Рубакин и разработал теорию «библиотечного ядра», то есть основной группы книг, которые они должны иметь.
Впервые им были развиты эти теории в 1893 году в докладе «Книжное оскудение», сделанном в Вольном экономическом обществе в Петербурге. Более подробно и глубоко эти мысли изложены в «Этюдах о русской читающей публике» (1893 г.). Отсюда они перешли в более развитой и совершенной форме в предисловие к первому изданию «Среди книг» (1906 г.), а затем еще более подробно во Введение к 1-му тому второго издания этого же труда.
Рубакин не был в принципе противником децимальной системы классификации книг в библиотеке, но для общеобразовательных библиотек он предложил свою систему, основанную на естественной классификации явлений природы и областей жизни.
Здесь была изложена и теория подбора книг для библиотечного ядра: на основе классификации психических и социальных типов читателей. По его мнению, в общеобразовательной библиотеке должны быть книги для всех главнейших типов читателей, наиболее распространенных в данной области.
Это, по существу, возлагало на библиотекаря трудную задачу: определить типы книг в его библиотеке и определить типы читателей. Это обязывало библиотекаря быть в тесном контакте с читателями, разговаривать с ними, ставить психологический диагноз, учитывая их классовое положение, их психический тип. Библиотекарь становился чем-то вроде врача, ставящего диагноз у постели неизвестного ему больного. Как диагноз ставится для назначения правильного лечения, так и диагноз психического типа читателя ставится для рекомендаций, соответствующих данному типу книг.
Рубакин говорил о библиотеках: «Мы должны сделать библиотеку живым организмом. Мы должны сделать этот организм своего рода питомником самых полезных общественных микробов. Каждая книга должна быть таким микробом, эти микробы должны лететь во все стороны... И не туда, куда полетит ветер, а туда, куда нам самим нужно, чтобы они летели».
Целый ряд работ Рубакина был посвящен разработке этой теории, имеющей целью, как он сам говорил, «максимальное внедрение книг в читательскую массу». Здесь им была предложена и осуществлялась «социально-психологическая теория рекомендации книг», опирающаяся на теорию консонанса и диссонанса типов книг с типами их читателей и предполагающая приспособленную для этой цели технику устройства и функционирования библиотек, выдачи книг, ведения библиотечной статистики. Все эти принципы Рубакин старался внедрять начиная с 1901 года в своей петербургской библиотеке. Таким образом, эта библиотека совершенно не имела характера какого-то коммерческого предприятия – она стала крупным педагогическим центром, центром просвещения и самообразования читателей.
Замечу, что библиофилы игнорировали эту библиотеку: в ней не было редких и ценных книг. Здесь были только книги, учившие народ, звавшие его на борьбу за свои права, за лучшее будущее.
Глава 5
«Дорогой наш самоучитель»
В условиях дореволюционной России через школу книга еще не могла дойти до народа. Во-первых, школами тогда была охвачена очень слабая часть детского и взрослого населения. Во-вторых, преподавание в народных школах было так поставлено, что не могло внушить учащимся интереса к книге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24